Военное положение в Польской народной республике: отражение кризиса «социалистического содружества» в социально-политической сфере СССР

Военное положение в польской народной республике: отражение кризиса «социалистического содружества» в социально-политической сфере СССР

А.С. Объедков Введение военного положения в Польской Народной Республике в ночь с 12 на 13 декабря 1981 г. было, несомненно, событием исключительной важности. Вновь и вновь вызывает политические скандалы и судебные процессы, приковывает к себе внимание ученых и общественности этот единственный случай использования политическим руководством социалистической страны такого чрезвычайного механизма в качестве способа общественной стабилизации и выхода из кризиса. 1981 г. в Польше выбивается из цепи кризисов 1956 и 1968 гг. в Восточной Европе наличием небывало долгой и развернутой кампании по дискредитации «врагов социализма» в СМИ всех стран — членов Организации Варшавского договора. Наконец, обстоятельства, сопровождавшие введение Войцехом Ярузельским военного положения, продемонстрировали всю опасность и невозможность дальнейшего существования доктрины «ограниченного суверенитета» (или «доктрины Брежнева»). Сами советские руководители и в официальных высказываниях для СМИ, и в неофициальных подчеркивали суверенитет ПНР и ее самостоятельность в решении внутренних проблем, а свидетели происходившего писали о смерти этой внешнеполитической концепции. Как нам представляется, успешность дальнейшего изучения разнообразных политических аспектов установления военного положения в ПНР связана, в первую очередь, с рассекречиванием большого объема документальных источников. Тем не менее актуальными, как нам кажется, являются и предпринятый в данной работе анализ информационного «сопровождения» введения военного положения, и рассмотрение отдельных примеров отношения к этому исключительному событию советского общества.

Своеобразной точкой отсчета нарастания непримиримых и бескомпромиссных настроений во внешней политике стран социалистического лагеря по отношению к деятельности профсоюза «Солидарность», которые могли подтолкнуть руководителей соцстран к силовому варианту решения проблемы, послужил Гданьский съезд профсоюза в сентябре-октябре 1981 г. Среди важнейших документов, принятых на нем, необходимо отметить программу «Самоуправляемая Польша» [1] и «Обращение к трудящимся Восточной Европы» [2, s. 98], в котором выражалась надежда на создание таких профсоюзов во всех соцстранах. Это позволило советским официальнымкомментаторам сделать вывод о совершении профсоюзом практических шагов по захвату политической власти в Польше См., например: К положению в Польше // Известия. 1981. 22 сентября; Чернышов В. Куда ведет «Солидарность»? // Известия. 1981. 23 сентября; К положению в Польше // Известия. 1981. 25 сентября; К положению в Польше // Известия. 1981. 1 октября и др.

Совещание Всепольской согласительной комиссии «Солидарности» в Радоме в декабре 1981 г. еще более накалило обстановку. Опасность создавшегося положения вещей понимали и другие руководители стран Восточного блока. Так, по сведениям самих польских источников, в Болгарской компартии возрастала озабоченность дальнейшим развитием ситуации в Польше: «. .недостаток решительных действий партии и правительства может привести к кровавым расправам над коммунистами» (как говорил в личной беседе член БКП П. Младенов, «будут стрелять и вешать вас») [3, s. 396]. А болгарские СМИ, следуя всем канонам идеологической борьбы, публикуют статьи под названиями «Открытая борьба за власть», «Сценарий контрреволюции» [3, s. 396]. По выделяемым сотрудниками польского посольства в Будапеште особенностям освещения польского кризиса венгерской прессой, среди которых особенно интересны «.подчеркивание нарастающей угрозы ситуации, критическая оценка экстремистских сил в «Солидарности», .подчеркивание того положения, что «соглашение с врагами социализма невозможно» [4, s. 395], четко видна полностью оформленная под влиянием советского руководства модель информационного восприятия польских событий и подготовки к решительным мерам против оппозиции.

Введение

в декабре 1981 г. военного положения в ПНР казалось логической развязкой идеологической кампании, развернутой против «Солидарности» и достигшей в период совещания в Радоме своей кульминации. В результате проведения операции под кодовым названием «Пихта» в отдельных воеводствах удалось задержать от 90 до 100% намеченных лиц [5, s. 18]. Отключение связи в большинстве случаев эффективно исключило возможность какой-либо широкой координации протестов [5, s. 18]. В результате четко спланированной и полностью подготовленной операции почти 10-миллионное общественное движение оказалось не только застигнутым врасплох, но и неспособным к организации значительного протеста.

Политические катаклизмы такого масштаба, естественно, не могли не вызвать интерес советских граждан — интеллигенция, представители рабочего класса, диссидентские круги давали собственные оценки происходившим событиям. Первые отклики на действия генерала Ярузельского последовали со стороны диссидентов. Многие из них, как выяснила в ходе бесед Т. Косинова, восприняли события 13 декабря крайне негативно с преобладанием пессимистических настроений: «Тогда стало ясно, что если переворот победил в течение одного дня, то он победил, уже победил.» [6], хотя данная акция и считалась меньшим злом, чем возможная советская интервенция. Развитие польского кризиса, особенно события конца 1981 г. дали дополнительный стимул нелегальной деятельности диссидентов. Источники «самиздата», например, сообщают о большом количестве арестов, связанных, в том числе, и с польскими событиями. Сюда можно отнести и так называемое дело «социалистов», членов кружка, арестованных 6 апреля 1982 г. в Москве, у которых были изъяты многочисленные экземпляры обращения русских инакомыслящих к польским рабочим [7, с. 266]. Совершенно ясную подоплеку имели и преследования членов СМОТа Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся — нелегальная организа-ция, возникшая в СССР в 1978 г. и провозгласившая себя фактически первым независимым профсоюзом. См.: Хроника защиты прав в СССР. 1981. Январь — март. С. 48 — 56., которые, среди прочего, хранили у себя и записи передач зарубежных радиостанций о «Солидарности». Несмотря на волну арестов в 1980 — 1981 гг., увеличивается число обращений и приветствий польским рабочим — в качестве примера здесь можно привести «Обращение рабочих Центрально-Черноземного региона России к рабочим Польши», в котором деятельность профсоюза горячо поддерживалась, а «Брежневы, Ярузельские, Хонеккеры и прочие вожди тоталитаризма» обвинялись в попытках «всеми силами… удержать свои угнетенные народы в голодном теле» [8, с. 261—262].

Применялись под влиянием польского опыта также и другие формы протеста. Так, в ноябре 1981 г. в Москве на ул. Жуковского появились надписи «Свободу Польше и Афганистану» и лозунги против КПСС [8, с. 257], а в Днепропетровске на здании обкома КПСС был вывешен лозунг «Мы солидарны со всеми, кто против Вас» [8, с. 257]. Весьма интересный обмен мнениями, по свидетельству очевидцев, состоялся в декабре 1981 г. в МГУ Это происходило в виде появления «граффити» следующего содержания: 14 декабря: «Позор военной диктатуре в Польше! Да здравствует «Солидарность!», 15 декабря: «По-кончим с диссидентами на филфаке! Пора кончать с анархией в Польше. Дураки! Нам же их кормить придется!», 16 декабря: «Господам марксистам и антидиссидентам: читайте Эн-гельса: «Тем менее свободы в государстве, чем более оно душит свободу других народов…». Свобода Польши — наша свобода!». См.: Хроника защиты прав в СССР. 1983. Вып. 47—48. С. 259.

В реакции на предпринятые чрезвычайные меры в «братской Польше» проявляло себя и политическое недовольство, смешанное с национальным вопросом. О влиянии «польских дел» на Грузию и Белоруссию указывал Ю. В. Андропов [9, с. 651]. А, например, в марте 1982 г. в Тбилиси во время футбольного матча между тбилисским «Динамо» и польской «Легией» распространялись листовки: «Пусть Польша будет Польшей» и «За вашу и нашу свободу» [10, с. 270].

Менее однозначно и определенно можно оценить влияние чрезвычайных событий в Польше на умонастроения рабочих. Анализ мнений рабочих относительно происходившего в ПНР демонстрировал значительную разницу их оценок, начиная от того, что «большинство работяг в культурных центрах, в крупных городах поддерживали поляков… процентов 70» [6] до обличения «имперско-шовинистической», озлобленной реакции советских рабочих на события кризиса в ПНР в начале 1980;х гг. [11]. Все же серьезные причины для недовольства существовали и у советских трудящихся. По некоторым сведениям, только в 1981 г. было зафиксировано, по меньшей мере, 15 фактов волнений и забастовок на предприятиях [8, с. 212—217].

Не вызывает сомнений и тот факт, что значительная часть советской интеллигенции следила за событиями польского кризиса. Почти все поколение «шестидесятников» признавалось в своей любви к этой стране, которая представлялась им как очаг богатой, динамично развивающейся и открытой культуры См. например: Британишский В. Л. Польша в сознании поколения // Поляки и рус-ские: взаимопонимание и взаимонепонимание. М., 2000. С. 193.; Странною любовью. «Док-торская лекция» Натальи Горбаневской // Новая Польша. 2008. № 11; Язневич В. Станис-лав Лем в русскоязычном мире // Новая Польша. 2008. № 5; Бродский Иосиф. Большая книга интервью. М., 2000. С. 325. О глубоком интересе и внимании к польским делам (как личном, так и своих коллег) рассказывал Ю. Левада: «.Когда были события, мы раз за разом обсуждали Польшу». См.: Последнее интервью Юрия Левады // Новая Польша. 2007. № 1. Однако, по меткому замечанию М. Новицкого, острота восприятия событий интеллигенцией зачастую парадоксальным образом сочеталась с клише коммунистического воспитания [12]. Скорее всего, он имел в виду ряд идеологических стереотипов (например, вера в социалистический интернационализм, идеалы и блага социализма), которые не позволяли во многих случаях правильно оценить политическую ситуацию.

В целом же, как свидетельствует Н. Иванов, «проводившаяся с широким размахом» кампания против «Солидарности», наоборот, возбудила интерес к независимому профсоюзу [13].

Поэтому не вызывают удивления известные из документальных источников интересные подробности подготовки к 13 декабря 1981 г. коммунистического руководства на Украине. Для сведения к минимуму возможных негативных последствий введения чрезвычайных мер в соседней стране в Киеве прошли проверки всех мест проживания польских студентов и специалистов, «чтобы проверить, какие настроения господствуют среди них» [14, s. 449]. Под контролем находились настроения жителей украинской столицы [14, s. 450]. В отчетах, направляемых в Москву, подчеркивалась поддержка польскими студентами действий, предпринятых властями ПНР [15, s. 452]. Делалось все, чтобы не допустить повторения «польского сценария», тем более что даже в условиях жесткого контроля и цензуры, как мы увидели, имели место интерес к действиям польских трудящихся и различная степень сочувствия делам «Солидарности». Поэтому в течение всего периода военного положения в прессе, исторической и политической публицистике в качестве своеобразной защитной реакции от силы польского влияния сохранялся ряд «мифов», связанных с данным кризисом. Это представление о кризисе как о спровоцированной исключительно иностранными спецслужбами враждебной акции по отношению ко всем восточноевропейским странам; подчеркивание роли отдельных упущений польского руководства в эскалации нестабильности в ПНР на фоне сокрытия объективных противоречий социалистической системы; создание образа беспринципных и расчетливых лидеров польской оппозиции. Подобная политика не позволила проявиться сколько-нибудь масштабным открытым формам протеста в СССР в период существования военного положения в Польше. Однако она не смогла остановить проникновение польского влияния (хотя часто и в сильно ослабленном виде) в социально-политическую сферу жизни советского общества, воздействия его на различные социальные группы. военное положение польша советcкий.

Библиографический список

«Солидарность» и системные преобразования Центральной и Восточной Европы. URL: http://www.solidarnosc.gov.pl/files/rola_solidarnosci/rola_solidarnosci_ru.doc (дата обращения 20.02.10).

Drogi do Wolnooci. Drogi do wspolnej Europy. 1945—2007 / A Dudek [et al.].. Warszawa, 2008.

Nr 345. 1981 grudzien 9, Sofia — Szyfrogram nr 2783/IV z ambasady PRL do MSZ, tajne // Przed i po 13 grudnia. Panstwa Bloku Wschodniego wobec kryzysu w PRL 1980 — 1981: w 2 t. T. 2. Kwiecien 1981 — grudzien 1982. Warszawa, 2007.

Nr 344. 1981 grudzien 7, Budapeszt — Szyfrogram nr 2731/IV z ambasady PRL do MSZ, tajne // Przed i po 13 grudnia. Panstwa Bloku Wschodniego wobec kryzysu w PRL 1980—1981: w 2 t. T. 2. Kwiecien 1981 — grudzien 1982. Warszawa, 2007.

Stan wojenny w Polsce, 1981—1983. Warszawa, 2003.

Косинова T. «Solidarnosc»: взгляд с Востока. URL: http: // www.polit.ru / analytics / 2006 / 09 / 05 / solidarnosc. html (дата обращения 22.11.07).

Хроника защиты прав в СССР. 1982. Январь — июнь.

Солидарность. О рабочем движении в Польше и о рабочем движении в России. Frankfurt a. Main, 1982.

Пихоя Р. Г. Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны, 1945 — 1985. М., 2007.

Хроника защиты прав в СССР. 1983. Июль — декабрь.

Скобов А. Солидарность жива! URL: http: // www.hro.org/editions/karta/nr2/ smot3. htm (дата обращения 15.03.08).

Марек Новицкий о своей деятельности. URL: http: // www.hro.org / editions / nowicki/#osm (дата обращения 15.04.08).

Иванов Н. «Солидарность» и советские диссиденты // Новая Польша. 2005. № 11.

Nr 361. 1981 grudzien 14, Kijow — Informacja Komitetu Miejskiego KPU w Kijowie o reakcji mieszka^yw miasta na wprowadzenie stanu wojennego w Polsce, tajne // Przed i po 13 grudnia. Paсstwa Bloku Wschodniego wobec kryzysu w PRL 1980 — 1981: w 2 t. T. 2. Кшєшєс 1981 — grudzieс 1982. Warszawa, 2007.

Nr 363. [1981 grudzieс po 14], Kijyw — Notatka informacyjna sekretarza KC KPU Wo3odymyra Szczerbickiego dla KC KPZR na temat reakcji ludzi pracy Ukrainskiej SRR na ostatnie wydarzenia w Polsce // Przed i po 13 grudnia. Panstwa Bloku Wschodniego wobec kryzysu w PRL 1980—1981: w 2 t. T. 2. Kwiecen 1981 — grudzien 1982. Warszawa, 2007.