Послесловие. 
Западная философская антропология

В августе 1988 г. в Брайтоне, в знаменитом «Центре конференций» состоялся XVIII Всемирный философский конгресс (тема — «Философское понимание человека»), где местом проведения XIX Всемирного философского конгресса (август 1993 г.) впервые была избрана Москва (тема — «Человечество на переломном этапе: философские перспективы»). Но к 1993 г. мы оказались в другом обществе. Никто из нас, участников диалога в Брайтоне, не мог предположить, что за это время само проведение конгресса в Москве превратится в проблему: «Пять лет назад Москва была столицей могущественной сверхдержавы — СССР, в которой началась и набирала темпы перестройка, т. е. коренное, качественное преобразование общества, называвшего себя социалистическим, его самосознания, включая философское, внутри которого интенсивно развивались идеи плюрализма и гуманизма… Но возможности перестройки для человека и общества, науки и культуры, для философии не были использованы до конца. Встреченная вначале с энтузиазмом, она вызвала противоречивые оценки как „справа“, так и „слева“, и вообще-то, как я считаю, не была правильно понята и поддержана ни народом, ни правящей партией. К власти рвались новые силы, цели которых были противоположными перестройке, хотя они и прикрывались „ультраперестроечными“ лозунгами. К тому же углублялись собственные ошибки и заблуждения ее инициаторов и творцов, сопровождавшиеся в ряде случаев извращением ее социалистической сути, а то и прямым предательством. Это и привело к поражению перестройки, хотя было сделано или начато много такого, что, я уверен, будет иметь продолжение. В философ ском смысле для нас самое главное состояло ь утверждении идей плюрализма, диалога, инакомыслия, в обращенности к вопросам человека и гуманизма, глобальным проблемам человечества и перспективам новой цивилизации» [1. С. 77—78].

Маятник отечественной истории резко качнулся в другую сторону. Немало обществоведов-профессионалов сменили свою ценностную ориентацию на противоположную. Например, там, где при оценке западной философии недавно видели только «политическую реакционность» и «фальсификацию», ныне узрели прогрессивность и истину. Но послушаем одного из самых преданных традиционным ценностям мыслителя: «В наши дни широко распространено мнение, что мы находимся на распутье. С чем в прошлом мы порываем? По-видимому, есть основание говорить прежде всего о мировоззрениях. Безусловно, сейчас они поражены кризисом, причем реч. идет не о каком-то одном мировоззрении. Разрыв с прошлым проходит гораздо глубже, затрагивая предпосылки всех мировоззрений и основания, на которых они возникают. Хотя выбор мировоззрения в принципе доброволен — в том смысле, что никто не может быть принужден его принять, в то же время никто не свободен настолько, чтобы в любой момент стать приверженцем чего угодно. В этом отношении наша свобода ограничена.

Прежде всего ограничения устанавливаются состоянием науки в данный период. Так, например, в XX в. было бы нелепо утверждать, что солнце вращается вокруг земли. Во-вторых, наша свобода выбора мировоззрений ограничена коллективным опытом человечества. Таков опыт моего поколения относительно человеческой жестокости. Любое мировоззрение, которое бы отвергало этот опыт, само должно быть ныне отвергнуто.

У нас нет общепринятой терминологии для того, чтобы адекватно выразить эти предпосылки. Они, несомненно, не являются мировоззрениями в том же смысле, как религии, идеологии или философии. Из-за отсутствия лучшей терминологии назовем настроение, создаваемое наукой и общественной практикой, «духовной ситуацией'', а элементы, общие для мировоззрений, — «основным воззрением» данного периода. Предыдущее замечание можно суммировать в следующем: в настоящее время мы переживаем кризис, вызванный изменением в духовной ситуации и соответствующим ему разрывом с основными воззрениями прошлого.

Следовало бы добавить, что речь идет лишь о духовной ситу ации, в которой пребывает интеллектуальная элита нашей культурной сферы. Я говорю об «элите», так как в массах, даже в массах образованных людей, духовные изменения происходят со значительным запаздыванием, иногда только через два поколения, и я говорю о «нашей культуре», так как, вопреки лицемерию многих идеологов, все другие цивилизации преходящи.

Даже поверхностный анализ показывает, что в нашей культурной сфере нам противостоят два взаимонезависимых ряда событий: один — вышеупомянутая духовная перемена, другой — распад. Социологи иногда признавали черты распада, когда писали об «упадке» и «смертельной болезни» Запада. В большинстве обществ, принадлежащих сфере нашей культуры, мы действительно становимся очевидцами симптомов упадка: ослабления социальных связей, снижения воли защищать Отечество с оружием в руках, нежелания иметь детей, скептицизма и тому подобного. Следовательно, наряду с переменой в духовной ситуации и в основном воззрении, можно заметить признаки социального распада. Вопрос в том, что же содержится в основном воззрении и в чем заключается духовная перемена?

Здесь не рассматривается это обстоятельство. Я упоминаю его в связи с тем, что оно усложняет анализ духовной перемены. Связь этих двух фундаментально независимых процессов порой весьма затрудняет попытку установить, что является последствием распада, а что — духовные перемены.

Основное воззрение дает ответы на основные вопросы своего времени, включает в себя определенное отношение к ним. Существует множество таких вопросов, и здесь едва ли стоит пытаться все их поднять. Я остановлюсь на четырех, сейчас наиболее важных:

Какое место занимает человек в Космосе?

Существует ли прогресс?

В чем ценность науки?

Как велики сила или бессилие человека?" |2. С. 94—95].

Ле Корбюзье сравнивал современное человечество с сорвавшимся в «штопор» самолетом: оно крутится вокруг самого себя в полосе непроницаемого тумана. Философия же крутится вокруг этой полосы, пытаясь прорвать ее и дать очередной ответ на вечный и главный для нее вопрос: «Что есть человек и для чего он есть?» Думаем, что философия сумеет развеять и тот густой мистико-антропологический туман, который (не впервые, естественно) окутал ныне духовную культуру Отечества.