Познаваемость мира. 
Философия

Первый вопрос, с которым сталкивается теория познания, — это вопрос о познаваемости мира: способен ли человек узнать, каков на самом деле окружающий его мир? Этот вопрос может показаться не особенно важным, поскольку опыт постоянно убеждает нас в том, что окружающие нас предметы таковы, какими мы их себе представляем. Однако тот же повседневный опыт говорит, что иногда мы способны ошибаться: вспугнутая нами птица почему-то не взлетает, обычно надежный человек на поверку оказывается мошенником и т. п. Но если мы ошибаемся в своих представлениях о вещах и явлениях, то естественно возникает вопрос: а можем ли мы вообще быть уверенными в своих знаниях о мире? Практически все философы склонялись к тому, что человек способен получить истинное знание о мире. Хотя еще представители античного скептицизма отрицали возможность достижения достоверного знания и полагали, что люди вынуждены довольствоваться изменчивыми и субъективными мнениями.

В Новое время Юм и Кант разработали учение, получившее название агностицизм, согласно которому человек способен познавать лишь свои чувственные восприятия. Поскольку невозможно соотнести мир чувственного восприятия с внешним миром, человек никогда не узнает, каков мир на самом деле. Мир оказывается сам по себе непознаваем. В XX в. элементы агностицизма отчетливо проявились и во взглядах логических позитивистов, в концепции К. Поппера, который полагает, что истинное знание недостижимо и единственное, на что мы способны, — это выявить и отбросить ложь в своих представлениях о мире.

От решения вопроса о познаваемости мира в значительной мере зависит и понимание природы человеческого знания. Знание есть результат процесса познания, выраженный в языке в понятиях, утверждениях, теориях. Но что они собой представляют в их отношении к реальности? Философы, признающие познаваемость мира, истолковывают знание как образ, модель, описание вещей и явлений. Конечно, картина мира, создаваемая человеком, содержит искажения, ошибки, она никогда не бывает полной и завершенной, однако это — отображение, предполагающее некоторое сходство с отображаемым. В XX в. эту позицию защищали марксизм и научный реализм. Агностицизм получил выражение в теории символов Г. Гельмгольца, согласно которой знание есть не образ, а символ реальности, не имеющий с ней никакого сходства, в конвенционализме А. Пуанкаре, с точки зрения которого все разрабатываемые человеком теории являются не более чем удобными соглашениями; в инструментализме, истолковывающем знание как инструмент для вычислений и предсказаний, и т. п.

Главными познавательными способностями человека являются чувства и разум. Одна из важнейших проблем теории познания — это вопрос об их роли в получении знания. Разные решения этой проблемы привели к расколу философов XVII—XVIII вв. на два конфликтующих направления — эмпиризм (сенсуализм) и рационализм. Эмпиризм (Дж. Локк, Дж. Беркли, Д. Юм) исходит из того очевидного факта, что наше познание внешнего мира начинается с чувственного восприятия. Контактируя с окружающими нас вещами и явлениями, мы с помощью органов чувств получаем ощущения и восприятия. Затем мы комбинируем эти восприятия, классифицируем, обобщаем их, находим средства их выражения — все это работа разума. Но он ничего не может добавить к тому, что уже содержалось в чувственном восприятии. В разуме нет ничего, чего ранее не было бы в чувствах. Правда, разум своей деятельностью способен исказить чувственный образ — это источник ошибок и заблуждений. В свою очередь, рационализм (Р. Декарт, Г. В. Лейбниц) указывает на то существенное обстоятельство, что всеобщие и необходимые истины, например истины математики, не могут быть получены из чувственного опыта, что опыт часто обманывает нас, что человек — вовсе не чистая доска, на которой лишь фиксируются внешние воздействия. Но раз необходимое и всеобщее знание существует, значит, эмпиризм ошибочен. Откуда же, если не из опыта, берутся необходимые и всеобщие истины? На этот вопрос и сегодня чрезвычайно трудно ответить. Представители рационализма были вынуждены признать такие истины врожденными (Лейбниц) и данными до всякого опыта, или априорными (Кант). К настоящему времени выявилась историческая ограниченность как эмпиризма, так и рационализма. Тем не менее философы, рассматривающие проблемы эпистемологии, до сих пор тяготеют либо к эмпиристской традиции, например последователи позитивизма, либо к рационалистской, например представители неокантианства.