Метаморфозы психотехнических схематизмов и онтологических схем психики в процессе развития психоаналитической психотерапии

Начало цикла осознания психотерапевтического отношения. До Ф. Месмера терапевтическое отношение, чаще связывавшееся с магией или религией, имело обычно одностороннюю направленность, от терапевта к пациенту. Аналогичная ситуация сохранилась и во времена Месмера, и в его собственной методике, он связывал болезнь с неравномерным распределением флюида в организме. Конвульсивный криз, вызываемый Месмером, приводил, по его мнению, к перераспределению, точнее более равно;

мерному или гармоничному распределению энергии в организме пациента. В других терминах Месмер инициирует регрессию психической организации к уровню, на котором порожден конфликт, чаще — кдословесной стадии психической организации. Это могло создать условия для отреагирования эмоционального нарушения или эмоциональной травмы.

Но психотерапевтическое отношение остается здесь односторонним, частично развертывается только от терапевта к пациенту. Соответственно, весь психотехнический процесс в ходе лечения оказывается свернутым. Что-то происходит в результате месмеровского действия, но сам этот процесс скрыт, не развернут. Поэтому следующей стадией в развитии психотерапии и одновременно стадией новой развертки психотехнического процесса, лежащего в основе лечения, было открытие А. Пюисегюром искусственного сомнамбулизма вместе с техникой поддержания и сохранения контакта пациента с врачом на протяжении всего терапевтического сеанса. Это позволило сделать первый шаг к открытию обоюдоострого характера терапевтического отношения. Таким образом открывается новый канал связи и новый тип информации, идущей не только от пациента к терапевту, но и обратно. И это обратное — действие терапевта на пациента — осуществляется прямо через речь. Поэтому постепенно речевое действие гипнотизера становится объектом рефлексии и в конечном счете интерпретируется как собственно действие, детерминирующее порождение трансового состояния сознания или просто гипнотического состояния.

А. Пюисегюр обнаружил, что в сомнамбулическом состоянии пациент может не только сохранять контакт с магнетизером, но и разговаривать с ним. В этом состоянии от пациента можно что-то узнать о нем самом, об обстоятельствах его жизни и т. п., т. е. пациент в сомнамбулическом состоянии обнаруживает себя как осмысленное и в определенной мере активное существо. Следовательно, бессознательная душа сомнамбулы не предстает как нечто хаотичное, начинает просматриваться ее определенное единство и внутренняя осмысленность. Более того, в ситуации магнетического сеанса эта бессознательная душа выходит на поверхность и экстериоризируется в речевых текстах.

Эта развертка неосознаваемого опыта и взаимодействия в психотерапии оказывает обратное влияние на методику магнетизирования. Начинают формироваться методики словесного воздействия для погружения в транс. Например, аббат Фария начинает применять методику словесного приказа практически в чистом виде. Это, с одной стороны, методика действия на бессознательное через сознание, а с другой — первый шаг при преодолении первоначального разрыва между двумя состояниями сознания. Сознательное и бессознательное в этой методике получают как методическое, так и онтологическое (по способу описания этих реальностей) объединение.

Затем, благодаря анализу практики использования методик словесных воздействий, появляется возможность теоретической рефлексии и интерпретации введения в трансовое состояние в результате внушения. Термин «внушение» в значительной мере обобщает понятие словесного приказа. Но «внушение» и объясняет трансовое состояние, и описывает его как определенную перестройку обычного состояния сознания. Внушение объясняет трансовое состояние как произведенное словесным приказом, следовательно, как искусственное, внушенное магнетизером состояние.

Как мы видим, объяснение магнетической практики через внушение является рационализацией иррационального для академически Настроенных ученых, процесса магнетического воздействия. Теперь внушение — это снова воздействие, но уже воздействие, которым можно рационально и осмысленно оперировать и экспериментировать с различными типами такого воздействия.

Зависимость онтологии психики от типа схемы психотехнического действия. Объяснение магнетических состояний через внушение дает и новую онтологию психики и одновременно объясняет иррациональное для традиционного европейского сознания раздвоение души.

У Ф. Месмера было свое соответствие между методикой психотехнического действия и онтологией психики. Для него схема воздействия представляла собой передачу энергии от магнетизера или другого заряженного тела к пациенту. Психика для Месмера представляла собой определенную энергетическую структуру организма. Неправильное распределение энергии в организме и является причиной болезни. Психотерапия, по Месмеру, представляет собой гармонизацию энергий организма.

Но в этом соотношении метода и объекта у Месмера психотерапевтическое действие объясняется по аналогии с физическим взаимодействием, за скобки выносятся межличностные отношения пациента и терапевта, эмоциональная структура этих отношений. Точнее говоря, последние факторы не входят в поле внимания Месмера. Но у его учеников эти факторы начинают постепенно осознаваться. Вместе с трансформацией месмеровской идеи воздействия флюида в идею внушения всплывает постепенно наружу и эмоциональный фактор такого воздействия, а вместе с этим все больше начинает приниматься во внимание существование определенных межличностных отношений между терапевтом и пациентом.

Одновременно с введением для объяснения трансовых состояний идеи внушения обнаруживается и новый круг проблем. В таком случае оказывается, что внушением, речевым действием мы можем воздействовать через сознание и на более широкий круг психофизиологических состояний, и собственно на тело. Таким образом по-новому формулируется психофизическая проблема. Разрешение же этой проблемы через объяснение гипноза внушением идет в определенном направлении. Если гипноз есть внушение, то это явление искусственное, производимое активностью сознания. Трансовое состояние предстает, таким образом, как состояние, продуцированное сознанием, как сознательная конструкция. В таком случае, во-первых, бессознательное представляется по законам сознания и воли, а во-вторых, выглядит лишь как некоторый материал для сознания, как определенная, по словам Гуссерля, «пассивная активность», т. е. как неоформленная, беспорядочная активность, подлежащая оформлению сознанием.

В таком случае внутри онтологической конструкции психики власть и значение имеет прежде всего сознание. Но одновременно отсюда следует и другой вывод: через внушение сознание и бессознательное можно изменить. На этом положении и построена была в основном гипнотическая терапия, с которой столкнулся Фрейд. Чаще всего такая терапия описывалась как внушение запрета на симптом. Именно эту технику вначале использует Фрейд. Внушение запрета — это уже вполне рациональное психотехническое действие, аналогичное речевому действию на сознательном уровне. Вместе с рационализацией схемы психотехнического действия рационализируется и представление о психике (приказ бессознательному описывается как приказ сознанию).

Исходный психотехнический схематизм. Но во всех этих техниках есть нечто общее. Как в методе Месмера и следующих за ним, так и в техниках внушения психотехническое действие представляет собой действие, направленное извне внутрь, от интенции терапевта в сознание пациента или внутрь психики пациента. Все эти процедуры укладываются в один психотехнический схематизм, в одну психотехническую организацию терапевтического действия. Это действие можно описать как интроецирование гипнотических команд внутрь психики пациента.

Правда, и здесь не все происходит гладко. Начинает осознаваться в гипнотерапии момент борьбы между гипнотизером и пациентом. Но чаще эта борьба ускользает от рефлексии и остается неосознаваемой, рефлектируется как неудача магнетизера или гипнотизера. Проблематика борьбы частично замещается исследованием гипнабельности. Полюс пациента остается еще темным местом. Пациент воспринимается в основном как пассивный объект воздействия. Эта сторона процесса еще ждет своего осознания.

Инверсия психотехнического схематизма. С появлением метода И. Брейера намечается существенный поворот в организации психотехнической деятельности. Теперь гипнотическое состояние представляет собой только средство для достижения нового, исцеленного состояния сознания. Гипнотическое состояние создает условия для изживания ущемленного аффекта. Таким образом, начинается действие другой психотехнической схемы — отреагирования. Терапевт вместе с произведенным им гипнотическим состоянием создает в значительной мере только условия для разворачивания этого процесса: психотехническое действие теперь начинает идти изнутри вовне.

Этот процесс, конечно, и ранее существовал, в том числе и у Месмера в его магнетических сеансах, но тогда он был свернут и скрыт для осознания и анализа. А в условиях использования техники Брейера разворачивается и становится ведущим психотерапевтическим процессом. Но этот процесс отреагирования, изживания, осознания (здесь пока все эти моменты синкретически слиты) становится и способом объяснения терапевтического эффекта. Натолкнувшись на новую технику и испытав ее эффективность, Брейер строит и новую этиологию невроза. Так снова метод определяет психотехническую онтологию. Правда, новую психотехническую схему пока обрамляет схема погружения в гипнотическое состояние, но теперь введение в состояние гипноза как бы выносится за скобки как терапевтическая константа. Теперь для терапевта важно найти ущемленный психический материал, указать на него пациенту и помочь в организации отреагирования.

Новая методика определяет становление новой онтологии психики. Эта терапевтическая схема дает совершенно новый материал для объяснения патологии. Теперь анализ переходит на полюс пациента и раскрывает устройство его сознания. Отреагирование в гипнотическом состоянии ведет к исчезновению симптомов, поэтому то, что отреагируется, и то, что, соответственно, более ущемлено, и объясняет причину болезни. Причина болезни — ущемленные или отщепленные от сознания аффекты из прошлого пациента. Это показывает материал терапии.

Таким образом, применение методики организации изживания и, соответственно, запуск аналогичного психотехнического процесса в психике пациента порождает и модель болезни или онтологию психики. Болезнь определяется как состояние жизненности аффекта, его отщепления от сознания или как диссоциация сознания. Появляется новое представление о психике (в отличие, например, от Месмера, для которого болезнь — это неправильное распределение энергии, ее недостаток в определенных местах организма и пр.).

Обратное влияние психологической онтологии на психотехническую схему действия. По мере того как данная терапевтическая процедура воспроизводилась, появлялся все новый и новый материал об устройстве психики при психическом заболевании. Этот материал, в свою очередь, анализировался и обобщался и снова инкорпорировался в схему организации терапии. Теперь это уже схема действия терапевта, помогающего вынести вовне в поле общего рассмотрения скрытое от сознания психическое содержание. Она удерживает характер содержаний сознания, на которые терапевту следует обращать внимание, т. е. организует посредством описания этих содержаний его внимание. Она определяет характер и способ вопрошания для переведения скрытого от сознания содержания в осознаваемое и т. п.

Таким образом, через рефлексию, систематизацию и обобщение всего нового материала не только формируется более ясное и точное знание о причинах психического заболевания, но и более рефлектированно организуется психотехническое действие, опирающееся на развитую систему объяснения. Благодаря этому психотехническая схема все больше рационализируется, опирается на все более точный анализ причин заболевания, особенностей самого пациента. В связи с этим растет возможность варьирования психотерапии в соответствии с особенностями и наличным состоянием пациента и пр.

Фрейд прошел этим путем. Как известно, вначале он использовал внушение запрета, затем сочетал внушение с расспросами, по И.Брейеру. Затем все большее место в его практике занимают расспросы, пока он окончательно не отказывается от гипноза.