Договоры с другими побежденными странами

Не менее одиозными, чем Версальский договор с Германией, были и другие договора Версальской системы: СенЖерменский с Австрией, Трианонский с Венгрией, Севрский с Турцией и Нейиский (местечко Нейи-сюр-Сен) с Болгарией.

Так, по Сен-Жерменскому договору Австрия (всего 6,7 млн австрийцев) была лишена возможности воссоединиться с Германией, что явно противоречило праву наций на самоопределение. Австрийское национальное собрание (временная ассамблея) 12 ноября 1918 г. единогласно постановило дать своей стране конституцию демократической республики в рамках объединенной Германии, чтобы возродить на деле насчитывающую столетия традицию формального единства Германии в рамках Священной Римской империи германской нации. Еще одним свидетельством стремления австрийцев к объединению с Германией было принятие решения Национального совета прямо в названии указать на национальную принадлежность государства «Немецкая Австрия» (Deutsch-Osterreich) — это беспрецедентный случай в истории.

Союзники по Антанте ответили на это предложение ст. 88 Сен-Жерменского договора, которая формулировалась следующим образом: «Независимость Австрии нерушима и может быть изменена исключительно решением Совета Лиги Наций. Австрийское правительство тем самым обязуется не вести без разрешения Совета каких бы то ни было переговоров, которые могут прямо, косвенно или какимлибо иным путем поставить эту независимость под угрозу».

6 сентября 1919 г. австрийское национальное собрание единодушно протестовало против этого запрета на аншлюс и против ограничений права на самоопределение. Запрет на аншлюс победители легко «совместили» с декларированным правом наций на самоопределение… Известно, что Гитлер осуществил этот аншлюс силон при поддержке австрийцев и немцев в марте 1938 г. Ровно через год он проделал то же с судетскими немцами (около 3 млн), компактно проживавшими в Чехословакии, где их было даже больше, чем словаков.

Для австрийцев тяжелой была потеря Южного Тироля, где проживало значительное немецкое население (470 тыс.), составлявшее чуть больше половины, остальные — итальянцы.

Также весьма сложным оказался и вопрос с Судетами — областью на северо-западе Чехословакии, где компактно проживало около 3 млн немцев. Чехословакия, обретшая независимость по решению Версальской конференции, первоначально выражала готовность признать автономию немцев в какой-либо форме, но в итоге это обещание не было выполнено. Между тем в Париже во время конференции государственный секретарь США Роберт Лансинг в весьма резких выражениях заявил, что Германии следует передать территории Судет. По его словам, «новая германо-чешская граница прямо противоречит духу Лиги Наций, тенденции к международному разоружению и политике США».

Проблема заключалась в том, что победители ни при каких обстоятельствах не желали расширения территории Германии, а именно к ней, а не к Австрии примыкали территории Судетской области.

Бывшие австро-венгерские коронные земли на Балканах отошли сербам — сербская королевская династия Карагеоргиевичей возглавила Государство сербов, хорватов и словенцев (ГСХС). Это было сделано в награду за жертвы сербов во время войны (четверть населения погибло). Государство не было федеративным образованием — по сути Югославия (после 1929 г. ГСХС переименовали) стала сербской империей.

Только на первый взгляд королевская, а затем титовская Югославия преодолела государство Габсбургов, хотя в свое время многие считали их нежизнеспособной альтернативой. История жестоко пошутила — ныне Австро-Венгрия часто видится как альтернатива Югославии, ничего кроме конфликтов и кровопролития не принесшей самим югославским народам. Югославия не решила ни одну из проблем, приведших к развалу Австро-Венгрии. В первую очередь, это относится к проблеме национального самоопределения и сохранения целостности государства. Как показали первые же годы существования Королевства СХС, нейтралистская монархия, которая основывалась на фундаменте сербского мононационального государства, не имевшего пи опыта, ни традиций, ни желания разрешать межэтнические конфликты, не решала проблемы национального самоопределения ни одного из вошедших в него народов, в том числе самих сербов. Попытки Югославии пойти по пути Габсбургов, сумевших создать тонкую систему взаимных увязок и учета противоречий, успеха не имела.

Тяжелейшими были условия Трианонского договора с Венгрией, по которому она потеряла 2/3 национальной территории, которую имела, будучи в составе Австро-Венгрии (из прежних 282 тыс. км² осталось 93 тыс.). Население Венгрии составило 8,5 млн. Наиболее тяжелой для венгров была потеря Трансильвании (2,8 млн венгров), которая досталась Румынии. После войны Румыния стала многонациональным государством, ее территория утроилась, а ведь она, как известно, проиграла войну. Ко всему прочему национальные меньшинства в Румынии были лишены каких-либо прав, хотя они составляли более 40% всего населения.

Возмущение произволом Антанты и бессилием власти вызвало в Венгрии коммунистическую революцию — именно в Венгрии большевики впервые осуществили экспорт революции в Европу. Правительство Михая Каройи передало власть коммунистам, а сам премьер эмигрировал. Венгерская советская республика просуществовала 133 дня — с 21 марта до 1 августа 1919 г. С большим трудом удалось установить в ней регулярное правление с помощью румынских и французских войск.

Нейиский договор с Болгарией предусматривал очень болезненную для болгар уступку Государству сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. — Югославия) Македонии, которую болгарам хотел передать в 1877 г. царь Александр II. С тех пор болгары пять раз вели войны из-за Македонии. «Македонский вопрос» был причиной внутренней нестабильности Болгарии в межвоенный период.

Самые нелепые требования предъявили Турции по Севрскому миру, настолько нелепые, что он так и не был подписан. После греко-турецкой войны в 1922 г., в которой погибло четверть миллиона с обеих сторон, утвердили более умеренный Лозаннский мир. По Севрскому договору греки должны были получить землю на малоазийском турецком берегу, что нарушало права наций на самоопределение. Эта несправедливость вызвала законное возмущение в Турции и привела к расширению младотурецкой революции, которая была направлена прежде всего на восстановление территориальных прав турок. Это не помешало самим туркам после развала Оттоманской империи отказать трем населявшим империю нациям в собственном государстве — курдам, армянам, подвергшимся во время войны геноциду со стороны турок, и палестинцам.

Кроме того, конфликт привел к первому в Новейшей истории разделению по этническому признаку. Из Греции, в которой проживало 5 млн, было выслано 400 тыс. турок, а из Турции — 1,5 млн греков. Обмен состоялся и помог несколько разрядить обстановку, но это был дурной пример для других.

В целом, подводя итоги работы конференции, следует отметить, что вместо открытой дипломатии на Парижской конференции царила редкостная таинственность. Свобода морей в конечном счете не была обеспечена, а вместо свободы торговли в Европе возникли многочисленные, более высокие, чем прежде, таможенные барьеры. Разоружение коснулось только побежденных. Германские колонии были просто поделены между победителями, пожелания местного населения не принимались в расчет при проведении новых границ. Советскую Россию не приняли в сообщество наций. Границы Италии не были урегулированы в соответствии с национальными пожеланиями, а турецкие области Османской империи не получили гарантий национального суверенитета. Территория Польши включала в себя не бесспорно польские территории. Отдельные европейские провинции и малые народы рассматривались как пешки в игре держав, и разрешение территориальных споров почти всегда осуществлялось на основе компромиссов. Из «14 пунктов» с большей или меньшей точностью были включены в окончательный текст мирных договоров с побежденными лишь 2—3. Между тем немцы, подписывая текст Компьенского перемирия 11 ноября, рассчитывали на честную игру. Несмотря на вильсоновский принцип национального самоопределения, 9,5 млн немцев (13% населения Германии), осталось за пределами рейха.

Трагедия Версальских решений состояла в том, что каждая страна оказывалась политически права, но не было достигнуто разрешения проблем, одинаково приемлемого для всех. Требовался очень большой альтруизм для достижени я компромисса. Ощущение правоты всех — самое важное свойство Версальской системы. Эта мрачная и безысходная правота всех разом, т. е., исключая правоту других, казалось, обязательно и прямо вела к новой войне, чтобы выйти из тупика. Такое впечатление, однако, ошибочное, безвыходных положений не бывает. Конечно, величайшая катастрофа в мировой истории, какой была Первая мировая война, невероятное количество жертв побудили участников конференции к эмоциональным оценкам, решениям и суждениям. Однако время лечит, и чем дальше во времени удалялась эта война, тем больше появлялось возможностей пересмотреть, даже ревизовать ее итоги, сгладить наиболее острые углы. В середине 1920;х гг. в этом отношении кое-что было сделано и практически: репарационное давление на Германию ослабили, ее приняли в Лигу Наций в 1926 г., с немецкой территории вывели иностранные войска. В Германии сложились в лице Социал-демократической партии Германии, партии католического Центра и немецких демократов силы, готовые к сотрудничеству с Западом, хотя они и были невелики. В итоге был положительно решен (правда, уже при Гитлере) вопрос о возвращении Германии Саара. Чтобы загладить несправедливость Версальского договора, Великобритания предложила немцам рассмотреть вопрос о Судетах, которые были в сентябре 1938 г. переданы Германии.

Однако история повернулась иначе. Немцы вместо сотрудничества и открытости обратились к мазохистскому копанию в собственных обидах и причиненной им несправедливости, находя в этом удовольствие. Большинство политиков в Германии в поисках причин бед также склонялись к внешним врагам, а не искали возможный легальный выход из положения — а выходы, бесспорно, были. Их предоставляла Веймарская республика — одна из самых либеральных республик в мире. Но немцы не захотели воспользоваться указанными возможностями, это привело к тому, что большинство в Веймарской республике имели антиреспубликанские силы — существовала республика без республиканцев. Наиболее последовательно все эти настроения выразил Гитлер, разрушивший первую немецкую республику.

Вследствие действия всех перечисленных факторов Версальская система оказалась совершенно недейственной и вскоре привела к новой войне, которую люди поколения Гитлера рассматривали как простое продолжение Первой мировой войны.