Герменевтический подход в историко-научном исследовании

Историк науки в процессе своей работы имеет дело с различными артефактами культурной деятельности человечества. Огромную долю среди наследия прошлого составляют тексты: различные сочинения или их фрагменты, описания устройств, записи бытового характера, личная переписка, дневники, журналы и газеты, данные всевозможных описей и переписей.

Есть ли возможность за бессчетным количеством букв, слов, предложений и текстов, написанных на разных языках и в разное время, увидеть смысл и содержание исторических событий, причинно-следственные связи, максимально отражающие дух исследуемого времени? Проблема диалога с прошлым, диалога, в котором современность пытается услышать ушедшие голоса, приводит любого историка — историка науки в том числе — на территорию герменевтики как искусства интерпретации (толкования) текстов, теории понимания и постижения смыслов, «искусства постижения чужой индивидуальности», по выражению родоначальника герменевтики философа Ф. Шлейермахера.

В гуманитарных науках, к которым относится любая историческая дисциплина, сложились свои способы получения знаний и обоснования их научности (объективности, достоверности). Любой историк пытается понять, что и как происходило в прошлом. Понимание — одна из важнейших категорий в гуманитарных исследованиях, для которой, однако, сложно дать строгое определение. Прежде всего, оно не тождественно знанию. (Можно проиллюстрировать это на личном опыте каждого обучающегося: знание чего-либо не гарантирует понимания; неформальный признак того, что мы не просто знаем предмет или концепцию, а именно понимаем — умение использовать это знание на практике.) Понимание достигается в процессе интерпретации. В ходе интерпретации исследователь придает (приписывает) смысл эмпирически непостигаемым сущностям, создавая тем самым возможность для их постижения разумом.

Герменевтическая методология требует учета нескольких важных моментов.

1. Основной источник информации о прошлых событиях — это тексты, т. е. объекты знаковой природы, обладающие собственной внутренней и внешней структурой. Это значит, что между исследователем и текстовым источником всегда есть еще одно звено — язык, на котором написан текст, во всем его логико-семантическом и синтаксическом богатстве.

Текст с синтаксической точки зрения есть множество элементов (предложений, высказываний, музыкальных фраз, композиционных элементов любой знаково-символической системы), связанных друг с другом структурными отношениями, характерными для знаковой системы данного тина. Он имеет относительно легко определяемую синтаксическую структуру^[1].

В. Г. Кузнецов.

• 2. Герменевтическая методология носит диалоговый (вопросно-ответный) характер.
• 3. Тексты, как и отдельные слова и фразы, обладают смыслом и значением, семантическое содержание которых не тождественно. Значение — это лексическое (словарное, буквальное) содержание сказанного или написанного. Смысл — ситуативный субъективный образ и содержание.
• 4. Смыслы языковых выражений зависят от реальной практики их использования — это касается любых условных знаковых систем вообще
• (вспомним условный язык из к/ф «Семнадцать мгновений весны»: герань на окне — явка провалена).

Интеллектуальная реконструкция смысла текста в герменевтике производится на основе учета лингвистического и внелингвистического контекстов (контекстный метод). Это определяет требования к квалификации историка культуры, имеющего дело с текстовыми источниками.

1. Лингвистическая компетентность должна включать свободное владение языком оригинала, позволяющее не только понимать смысл прочитанного, учитывая многозначность некоторых слов и выражений, но и различать степень грамотности текста, его стилистические особенности, наличие диалектных признаков.

На базе переводов просто невозможен философский обмен мнениями¹.

Г.-Г. Гадамер

• 2. Внелингвистическая компетентность должна быть обеспечена знаниями социокультурного характера, отражающими исторический фон описываемого события.
• 3. Значительную долю внелингвистического контекста составляют психологические факторы: мотивация автора, особенности его характера, мировоззрение, зависящее от образования, воспитания и других условий его жизни. Поэтому интерпретатор, помимо лингвистической и историкокультурологической подготовки, должен обладать определенными знаниями по психологии личности.

Под прагматическими условиями, необходимыми для понимания текстов, предполагаются обстоятельства, которые могли бы быть поводом для производства данного текста, определенный уровень знаний участников коммуникации, их намерения, характер коммуникативного акта (серьезное сообщение, шутка, дезинформация и проч.). При интерпретации часто используются сведения биографического характера об авторе текста, учитывается историческая обстановка; иногда значительно влияют на понимание даже манера произношения или стиль выражения. Если между автором текста и интерпретатором существует историческая дистанция, то следует учитывать различия культур, исторических эпох, языков и т. д.^[2][3]

В. Г. Кузнецов Как видим, для адекватной реконструкции смысла текста необходимо обладать широчайшим набором гуманитарных компетенций. Можно сказать, что принцип конгениальности (интеллектуальной соразмерности исследователя и автора текста), не потерял своей актуальности и по сей день.

Помимо интеллектуальной (рациональной) интерпретации существует и такая операция, как эмпатия, со-переживание, когда исследователь пытается настроиться на одну эмоциональную (психологическую) волну с автором текста. Однако опора исключительно на психологическую (со-чувствующую, проникающую) интерпретацию обедняет картину смыслов и открывает двери субъективному описанию, чреватому подменой авторского видения мира миром исследователя («Я гак вижу, значит, и он так видел»):

По мнению Шпета, если быть предельно точным, симпатическое понимание есть понимание без понимания. И это не каламбур, потому что понимание есть постижение смысла, а смысл суть со-мысль, общее достояние многих, он существует в общении, возникает в со-общепии, а симпатическое понимание возникает не в со-общении, а в психологическом сочувствии. Это нечто индивидуальное, в отличие от общего смысла, оно не есть понимание в подлинном смысле¹.

В. Г. Кузнецов Понимание могут обеспечивать различные, подчас альтернативные интерпретации. Множественность интерпретаций одного и того же текста (события) — еще один характерный признак методологии гуманитарного знания.

Понимание через интерпретацию в герменевтике осуществляется различными способами и на основе нескольких ключевых принципов.

• 1. Принцип «лучшего понимания» Ф. Шлейермахера — стремление понять текст и его автора лучше, чем сам автор понимал себя и свое собственное творение. Такая задача вполне правомерна — ведь исследователь, в отличие от автора, сознательно пользуется древним языком (пусть и специально выученным); он может знать больше, чем автор, о культуре и традициях изучаемой эпохи, о сопутствующих реальных событиях. Однако, реализуя этот принцип, исследователь должен помнить о первом каноне известного представителя герменевтики Э. Бетти («Канон имманентности герменевтического масштаба»), который звучит так: реконструируя точку зрения автора, не следует ее усовершенствовать, дабы в погоне за улучшениями не утратить смысл.
• 2. Метод перевода интерпретатором бессознательного пласта из жизни автора в план знания. В этом случае исследователю потребуются знания по психоанализу и аналитической психологии. Детские психологические травмы, архетипы коллективного бессознательного, распространенные фобии и иллюзии того времени — все эти факторы в той или иной мере обуславливают содержание и смысл написанного и могут учитываться при интерпретации.
• 3. Метод построения интерпретирующих гипотез, основывающихся на предварительном понимании. Этот метод тесно связан с таким понятием, как герменевтический круг.

Кто хочет понять текст, тот всегда делает предположение. Он предполагает смысл целого, который кажется ему первым смыслом в тексте. Так получается потому, что текст читают уже со значительным ожиданием определенного смысла^[4][3].

Г.-Г. Гадамер

• 4. Метод герменевтического круга (второй канон Бетти) — истолкование целого, исходя из смысла входящих в него частей, и истолкование частей, исходя из смысла целого. Простейший пример: текст является контекстом для предложений, входящих в него; понимание смысла отдельного предложения возможно благодаря пониманию смысла текста в целом, но и понимание смысла текста в целом возможно благодаря пониманию смыслов предложений, из которых он состоит. Герменевтический круг больше похож не на круг, а на спираль, так как иерархическая цепь контекстов может быть достаточно протяженной: предложение — это контекст для отдельных выражений, текст — контекст для предложений, цикл сочинений автора — контекст для отдельного текста, культурно-исторический фон — контекст для творчества определенного автора. Идея обратных взаимообуславливающих связей реализуется на всех уровнях этой цепочки.
• 5. Герменевтическая логика и «дивинаторное схватывание» — восстановление целого по немногим чертам и фрагментам на основе догадки, интуитивного умозрительного предположения. В гуманитарных исследованиях порой приходится делать обобщения на основе единичных (отдельных, частных, элементарных, неполных) суждений. Но это не индуктивные обобщения эмпирического естествознания по принципу от единичного к общему, а обобщения герменевтического толка от единичного к целому («жизненному единству», в терминологии Ф. Шлейермахера) — например, к внутреннему миру конкретного человека. В жизненном единстве целого существует некоторая часть, которая не может быть познана рациональными методами.

Тем самым во всяком понимании есть нечто иррациональное, коль скоро иррациональна сама жизнь; понимание не может быть никогда репрезентировано формулами логических операций. Предельная, хотя и сугубо субъективная достоверность, заключающаяся в сопереживании, никогда не может быть заменена проверкой познавательной ценности выводов, в которых может быть изложен процесс понимания. Таковы границы логической разработки, установленные его природой¹.

В. Дильтей.

6. Общность всех социально-культурных проявлений и объективация внутреннего опыта как основа понимания. Общность эта, благодаря которой понимание вообще возможно, основывается на одинаковых элементах сознания, присущих всем людям.

Каждое слово, каждое предложение, каждый жест или форма вежливости, каждое произведение искусства понятны лишь потому, что выражающего и понимающего связывает общность; кто переживает отдельное, тот думает и действует всегда в сфере общности и только поэтому понимает^[4][3].

В. Дильтей.

• 7. Симультатное схватывание (системное, синтетическое, сиюминутное). Согласно А. Н. Уайтхеду^[3], понимание выражается в том, что положение дел понимается как целое непосредственно, без промежуточных ступеней анализа и независимо от того, доступно оно анализу или нет.
• 8. Каноны актуальности и смысловой адекватности понимания. Историк культуры (и науки как одной из ее форм) в своем творчестве соединяет время, восстанавливая забытые смыслы; его интерпретации возможны лишь при соотнесении собственного «духовного горизонта», собственной жизнедеятельности с чужой жизнью, переживаниями и размышлениями. Без внутреннего импульса, исходящего от историка, связь времен была бы невозможна. Интерпретация — это всегда творческий диалог. Именно об этом третий и четвертый каноны Бетти: канон «актуальности понимания» — утверждение о бессмысленности полного устранения субъективного фактора, — и канон смысловой адекватности понимания, или канон герменевтического смыслового соответствия, который ориентирует исследователя-интерпретатора на максимальную открытость мыслям и чувствам людей иных культур и эпох, на конгениальность понимания, широту культурного горизонта.

Отдельная тема герменевтических споров — может ли какой-либо текст стать самодостаточным, оторвавшись от своих культурно-исторических истоков, возможен ли текст, потерявший автора и контексты, но обретающий новые смыслы благодаря новым читателям-интерпретаторам? Ответ здесь, конечно же, зависит от того, как мы понимаем цели исследования. По Г.-Г. Гадамеру, например, подлинная герменевтическая проблема заключается в проникновении в смысл текста самого по себе, а не в реконструкции воли автора.

• [1] Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во МГУ, 1991. С. 192.
• [2] Цит. но неопубликованным материалам рукописи: Кузнецов В. Г. Герменевтическая методология гуманитарных наук // Философия науки. М.: Философский факультет МГУ, 2014.
• [3] Там же.
• [4] Цит. по неопубликованным материалам рукописи: Кузнецов В. Г. Герменевтическаяметодология гуманитарных наук.
• [5] Там же.
• [6] Цит. по неопубликованным материалам рукописи: Кузнецов В. Г. Герменевтическаяметодология гуманитарных наук.
• [7] Там же.
• [8] Там же.