Меновая договорная модель и представляющие ее договоры

Базовой конструкцией договора — основания возникновения обязательств по передаче вещей в собственность — в современных условиях должен был бы быть признан договор купли-продажи. Но рассуждая о вопросе в принципе, безотносительно к конкретно-историческим условиям, необходимо обратиться к другой — гораздо более древней — конструкции, а именно — к договору мены. Для договорного типа do utdes (даю, чтобы ты дал), выделенного еще римскими юристами, важен принцип «одна передача против другой»; вопрос же о том, что именно будет предметом do ut des — деньги или вещи, — с юридической точки зрения носит второстепенный характер^[1]. Язык юристов делает возможным такое изображение данной модели, как [D D] (do ut des) или [П_ш — П_В2] (передача одной вещи против передачи другой вещи)^[2].

Из этой символической записи видно, что договоры, построенные по меновой модели, предполагают возникновение двух обязательств по передаче вещи встречной направленности', каждый из участников договора менового типа является кредитором по одному из таких обязательств и в то же время должником по другому. Из-за того что в некоторых случаях (1) место одного из предоставлений занимает вещь с особым правовым режимом (например, деньги), либо (2) участниками договора являются субъекты нестандартного гражданскоправового положения (предприниматели, потребители и др.), либо (3) присутствует та или иная технологическая специфика предоставления (с разделением на части, с разрывом во времени и т. п.), меновая модель не объединяет ряд договорных видов (типов), большинство из которых описываются в законодательстве иод наименованием отдельных видов договоров. Особняком стоит урезанная (усеченная) меновая модель — договор менового типа, одно из предоставлений которого заменяется ожиданиями и расчетами личного свойства — основа для нескольких типов безвозмездных договоров (дарения, пожертвования и др.).

*см. § 1 наст, гл., в конце Сказанное в настоящем пункте — это теоретическое описание перечня оснований возникновения обязательств, но передаче вещей, производимой с целью прекращения существующих и установления новых широких вещных прав — перечня, данного нами выше*, можно уложить в схематическую форму:

* Примечание к схеме. Если в данную ячейку матрицы поместить более общее обозначение предмета предоставления — указать на специфическую вещь как таковую (не обязательно деньги), — то к числящемуся здесь договору купли-продажи должны быть прибавлены те его виды, что выделены по особого рода товарам — договоры продажи недвижимости, в том числе земельных участков, зданий, сооружений, жилых помещений, транспортных средств, договоры куплипродажи энергии и мощности, а также договоры снабжения через присоединенную сеть. Но коль скоро мы говорим только о деньгах, не учитывая специфики предмета основного предоставления, все эти многочисленные виды и типы договоров у нас оказываются сокрыты («свернуты») внутри одного общего обозначения — «Договор купли-продажи» как таковой (§ 1 гл. 30 ГК).

Чем предопределяются различные сочетания факторов, образующие те или иные договорные типы? Исключительно одними только потребностями гражданского оборота: именно в нем сложились те многочисленные отношения, которые и облекаются в соответствующие правовые формы.

Отношения, направленные па встречную передачу права собственности на вещи, ни одна из которых не является деньгами, облекаются в форму договора мены. Если субъекты мены оказываются резидентами различных государств, то юридическая форма таких отношений несколько видоизменяется за счет присоединения к ней ряда публично-правовых элементов и получает название договора (<внешнеторгового) бартера. Отношения товарной мены могут осложниться за счет привнесения в них элемента distantia tempores, т. е. разницы во времени предоставления; в зависимости от той цели, для достижения которой такая разница привнесена, различают договоры о займе вещей, определенных родовыми признаками (вещевом займе), о товарном кредите, а также иррегулярные договоры. Отношения по передаче права собственности на вещи могут вовсе потерять свой эквивалент, а могут изменить его характер: из классической вещи он может превратиться в деньги. В первом случае мы имеем ряд безвозмездных договоров (между прочим — допускающих осложнение специальным субъектным составом); во втором — получим ряд договоров типа договора купли-продажи, одни из которых осложняются особым субъектным составом, другие — особенностями технологии исполнения, третьи — и тем и другим.

На обязательства передачи вещи из договоров менового типа в полной мерс распространяются все изложенные в предыдущем параграфе общие положения об их предметном содержании; собственно говоря, эти общие положения были сформулированы (выведены) в первую очередь именно на основании законодательных норм, регулирующих обязательства передачи, возникшие именно из таких договоров, в первую очередь — договора купли-продажи. Скажем несколько слов о тех особенностях обязательств передачи вещи, которые предопределяются спецификой тех договоров, из которых они возникли.

*п. § 4 гл. 1, в конце.

1) Взаимная связь встречных обязательств из различных договоров меновой модели. Преимущественно встречный (взаимный) характер обязательств, возникающих из договоров менового типа, требует еще выяснения вопроса о том, в чем состоит взаимосвязь между такими обязательствами. Из ст. 569 и 570 ГК следует, что обязательства по передаче вещей, возникшие из договора мены, должны исполняться одновременно; иное должно быть прямо предусмотрено договором мены. Можно сказать, что в канонической мене оба обязательства имеют равновеликий характер^[3]. Иначе связаны друг с другом обязательства из договора купли-продажи: в нем обязательство передачи вещи (товара) имеет основное значение, а обязательство уплаты денег — вспомогательное (этот вывод получается из сопоставления норм ст. 456,484 ГК, с одной стороны, и ст. 486,487 ГК — с другой) (см., впрочем, выше* о новациях, недавно привнесенных в понимание встречного исполнения обязательств).

Различие в юридическом характере взаимной связи обязательств из договора мены в его чистом виде и договора купли-продажи проявляется, в частности, в следующем. Если иное не будет предусмотрено договором мены, то обязательства обеих его сторон возникают одновременно (в момент заключения договора); что же касается обязательства покупателя по уплате денег, то таковое не может возникнуть ни ранее исполнения продавцом своей обязанности по передаче вещи (товара), ни даже в момент такого исполнения — только после и на основании этого исполнения. Договор купли-продажи, взятый сам по себе, порождает обязательство одного только продавца; обязательство же покупателя нс возникнет прежде, чем данный договор объединится в фактический состав с фактом исполнения продавцом своего обязательства по передаче вещи^[4].

Может возникнуть вопрос: а верно ли сказанное применительно к договору купли-продажи, содержащему условие о предварительной оплате (ст. 487 ГК)? Безусловно, верно, с той лишь разницей, что момент купли вещи (возникновения обязанности продавца) приурочивается в нем не к моменту заключения договора, а к моменту внесения покупателем обусловленной суммы предварительной оплаты. Внесение это, однако, может быть только добровольным. Пресловутого «обязательства предоплаты» не существует и существовать не может, ибо до тех пор пока продавец не передал вещь^[5], непонятно, за что покупатель должен заплатить: он может произвести оплату, не дожидаясь предоставления от продавца, и тем самым — обязать его к передаче купленной таким образом (а не путем заключения договора) вещи, но юридически не обязан этого делать. Возможность внесения предоплаты представляет собой секундарпое право покупателя обязать продавца к передаче вещи своим односторонним действием; с истечением определенного договором (или разумного) срока такое право (если, конечно, продавец, не отгрузив товар на свой страх и риск, тем самым не обяжет покупателя к его оплате), после чего заключенного было договора становятся в положение, ничем не отличающееся от того, в котором они пребывали до его заключения.

2) Юридическая природа договоров и обязательств поставки. Современное значение термина «договор поставки» (§ 3 гл. 30 ГК) не вполне совпадает с тем традиционным представлением, которое сложилось о нем в дореволюционную и советскую эпоху. Не имея возможности здесь сколько-нибудь детально остановиться на этом вопросе, мы вынуждены ограничиться лишь отсылкой читателя к специальной (дополнительной) литературе по нему и предложить его вниманию самые общие выводы, из нее следующие.

Договор поставки в его классическом виде не может быть сведен к договору обыкновенного менового типа потому, что передача права собственности на вещи (товары) и деньги не является той единственной (и даже основной!) целью, которую он преследует. Главная цель договора поставки заключается в долгосрочном планировании будущей производственной и торговой деятельности участников экономических отношений, а также в организации и оформлении длительных хозяйственных связей между ними. Немного упрощая, можно сказать, что договор поставки — это договор о производстве известного количества однородного товара под его будущий запланированный сбыт^т. Отношения по передаче товаров за деньги, складывающиеся между такими субъектами, выступают как средство (способ) сбыта произведенной продукции, а значит, их правовое регулирование, осуществляемое в рамках договора поставки, носит все-таки подчиненный характер.

В действующем ГК от такого — классического — понимания договора поставки остались лишь весьма туманные намеки: так, ст. 506, 525 ГК упоминают (1) о его исключительно предпринимательском назначении («…продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать… товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности…»^[6][7]); (2) об отсутствии у поставщика предмета будущих поставок в момент заключения договора, т. е. о его ориентированности на перспективу (на это указывает характеристика товаров как «производимых или закупаемых»);

• (3) о том, что его предметом могут быть только вещи, определенные родовыми признаками (на это указывает множественное число термина, описывающего предмет договора — «товары»; ср. с п. 1 ст. 454, п. 1 ст. 492 ГК). Практика, однако, толкует эти признаки весьма вольготным образом, подчиняя нормам § 3 гл. 30 ГК любой предпринимательский договор купли-продажи одной или нескольких партий однородного товара, а нередко также и договоры предпринимательских заказов на изготовление и передачу в собственность индивидуальноопределенных вещей (машин, механизмов, оборудования и т. п.). Фактически нормы ГК о договоре поставки сегодня выродились в нормы о договоре предпринимательской купли-продажи, в частности — договоре оптовой купли-продажи, за кодификацию которого сегодня ратуют сторонники концепции торгового (коммерческого) права.
• 3) Юридическая природа договоров и обязательств контрактации. Сказанное о договоре и обязательствах поставки вполне применимо также к договору и обязательствам контрактации, в своем первоначальном виде непосредственно направленных не столько на саму куплю-продажу сельскохозяйственной продукции, сколько на организацию и финансирование ее производства — повседневной деятельности крестьян (фермеров) и иных производителей сельхозпродукции. Соответственно, главным отличительным условием

классической контрактации всегда было условие об обязательстве по предоставлению финансирования процесса ее производства: не о предоплате, внесение которой, как мы уже установили, является делом добровольным, но именно об обязательстве по уплате денег. Обязанность же уплаты разницы между себестоимостью производства сельхозпродукции и ее рыночной стоимостью возникала только после и на основании сдачи реально выращенной продукции ее производителем ее покупателю. Поскольку вопросы о том, сколько сельхозпродукции вырастет по окончании сезона, а также о том, каким будет ее качество, зависят от факторов, не подвластных человеку, т. е. являются в известной мере делом случая, договор контрактации всегда рассматривался как договор рисковый (алеаторный), сходный с договорами ренты, игры и пари.

Обнаружить хотя бы и самые минимальные намеки на все сказанное в действующем законодательстве (§ 5 гл. 30 ГК) еще сложнее, чем в случае с поставкой. По сути, можно указать только на одну из них — специальный субъектный состав договора, на одной из сторон которого выступает производитель сельхозпродукции, а на другой — предприниматель, занимающийся ее закупкой для целей переработки или продажи (п. 1 ст. 535). Все другие особенности, если о них предварительно не знать, «выудить» из норм ГК никак невозможно. Особенный, специфический договор контрактации также оказался низведенным на уровень договора предпринимательской купли-продажи (заготовки) сельскохозяйственной продукции.

• 4) Особенности рентных договоров и обязательств. Договор ренты во всех своих разновидностях (см. гл. 33 ГК) может порождать два рода обязательств по передаче вещей: (1) под выплату ренты (и. 1 ст. 583, ст. 585 ГК) и (2) в качестве рентных платежей (п. 1 ст. 583, п. 1 ст. 590, п. 1 ст. 602). К обязательству по передаче имущества под выплату ренты за плату применяются нормы о договоре и обязательстве купли-продажи; вопрос же о регулировании содержания, исполнения и последствий нарушения обязательств, но передаче вещей в качестве рентных платежей, оставлен законодателем всецело на усмотрение договаривающихся сторон. Думается, что к таким обязательствам вполне применимы сформулированные выше общие правила об обязательствах передачи вещей.
• 5) Особенности обязательств из договоров вещевого займа, товарного кредита и иррегулярных договоров. Такие обязательства обладают тремя существенными особенностями: (1) экономически они направлены на возврат в имущество кредитора вещей, одного рода и качества с теми, посредством прежде состоявшейся передачи которых в собственность должника из кредиторского имущества была извлечена известная ценность-, (2) основанием их возникновения является всякое действие кредитора по предоставлению ценности в имущество должника, в том числе и такое, которое совершено не во исполнение какого-либо обязательства (таков единственный договор — договор товарного кредита (ст. 822 ГК)), а добровольно (договор займа — см. п. 1 ст. 807), в том числе в интересах самого кредитора (таковы иррегулярные договоры); (3) вопросы о содержании обязательств возврата ценности полностью оставлены законодателем на усмотрение договаривающихся сторон (вероятно, их можно было бы решить с помощью выведенных выше общих норм об обязательствах по передаче вещей).
• 6) К рассматриваемой группе договоров должен быть причислен, по всей видимости, договор обмена жилыми помещениями — договор между двумя лицензиатами — нанимателями жилых помещений по договорам социального найма, в соответствии с которым каждый обязуется предоставить другому уже имеющееся у него ограниченное вещное право на чужую вещь. И хотя он вроде бы не касается ни права собственности, ни иного «широкого» вещного права, строй его вполне соответствует формуле [П_В1 — П_В2], т.е. меновой модели.
• 7) Договор внешнеторгового бартера. Понятием, близким к договору мены, но все же не сливающимся с ним, является понятие о договоре внешнеторгового бартера^[8]. Введенное в свое время в исключительно публично-правовых целях — для обеспечения таможенного контроля за «обоснованностью» перемещения через границу товаров, работ и услуг по сделкам, не предполагающим денежных платежей и, следовательно, не являющимся объектами валютного контроля, — данное понятие, с одной стороны, оказалось уже договора мены, а с другой — шире его. Именно: договор внешнеторгового бартера уже договора мены потому, что (1) может носить только внешнеторговый характер и при этом (2) не может предусматривать денежного платежа при неравноценности товаров; в то же время он шире мены, поскольку предполагает, что его предметами могут выступать абсолютно любые блага, в том числе и нематериальные (вещи, работы, услуги, а также права), за исключением денег.

Существование подобной конструкции предопределяет возможность различного подхода к квалификации одного и того же договора. Так, например, договор аренды с условием об арендной плате в виде передачи арендатором арендодателю обусловленной договором вещи в собственность или в аренду (поди. 4 п. 2 ст. 614 ГК) с точки зрения ГК будет рассматриваться как договор аренды. Но если он будет носить внешнеторговый характер, к нему с полным основанием могут быть применены нормы о договоре внешнеторгового бартера. Другой пример: договор, по которому одна сторона обязуется выполнить по заданию другой определенную работу, а вторая — оплатить ее путем передачи в собственность подрядчика определенного количества родовых вещей, с точки зрения ГК будет считаться смешанным, сочетающим в себе элементы подряда и купли-продажи, а с точки зрения законодательства о внешней торговле — частным случаем внешнеторгового бартера. И так далее. Важно понимать, что одна квалификация нс исключает другую, поскольку выполняются эти квалификации для достижения различных целей: одна определяет место договора в системе гражданско-правовых договоров, другая — публично-правовые обязанности его субъектов.

• [1] На языке экономистов меновая договорная модель описывается как конструкция, обслуживающая отношения типа [Tf — Т2] (товар в обмен на товар), частным случаемкоторой является модель [Т — Д| (товар в обмен на деньги). Модель [Т — Д] сегодня настолько распространена и привычна, что застит собой даже своего исторического предшественника: договор мены сегодня представляют какдве купли-продажи с зачетом встречных денежных требований, т. е. строят по модели[Т — Д + Д — Т], где [Д] означает хотя и возникающее было, но не осуществляемоепо причине своего зачета денежное требование. Представление это, однако, совершенно неправильное — ведь никто же не разлагает договор денежного займа на отношения типа [Д — Т + Т — Д']. Дело не в том, что мена — это две купли-продажи, а в том, что купля-продажа — это частный случай мены: случай, в котором в качестверазновидности одного из товаров (например, [TJ) выступает такой специфический"товар", как деньги [Д].
• [2] Вообще значение меновой договорной модели гораздо шире сферы обслуживанияоборота одних только вещей. Само понятие об обороте вещей в праве выделяетсятолько лишь потому, что вещи представляют собой такие объекты нрав, которые имеют обособленное от субъектов частного права (лиц) существование в материальнойформе. Это обстоятельство предопределяет необходимость различения самих вещейи прав на вещи, причем, с возможностью несовпадения судьбы одного с другим: вещьможет находиться во владении одного лица, а право на вещь — принадлежать совсемдругому субъекту. Но сказанное не отменяет того факта, что оборот вещей в юридическом смысле слова — это оборот, все же, не самих вещей, а прав па вещи. Еслиэто так, то более точной схемой меновой договорной модели была бы не [ПВ1 — ПВ2|, а [П, — П п,|, т. е. передача права № 1 (возможно, права на какую-то вещь или партиюзаменимых вещей, но может быть, и не на вещь, а на что-то другое) за передачу права№ 2 (опять-таки, может быть на вещь или вещи, а может быть и нет). В таком случаес помощью меновой договорной модели можно описать договоры о передаче не только вещных прав (абсолютных прав на вещи), но и других субъективных гражданскихправ (прав на иные объекты), а также и юридических возможностей другого рода (не являющихся субъективными правами). Допустим, некто по договору уступаетдругому исключительное право (скажем, автора, исполнителя, или изобретателя), а другой уплачивает ему за эго денежную сумму — перед нами классический договорменовой модели; я уступаю другому принадлежащее мне требование, опять-таки, положим, что за деньги — и это договор меновой модели; я обязуюсь уплатить деньгинаследнику известного лица за то, чтобы тот отказался от наследства в пользу другого наследника — и это договор классической меновой модели и т. д. Всякий договор, стороны которого расстаются с принадлежащими им юридическими возможностямиодна в пользу другой окончательно и бесповоротно, представляет собой договор, заключенный по меновой модели (договор, по которому одно право передается в обменна другое право).
• [3] Не составляет исключения и случай мены неравноценными товарами, т. е. такой, в котором обязательство одного из контрагентов предполагает не только передачувещи, но и уплату денежной суммы (разницы в стоимости обмениваемых вещей).Обязательство такого контрагента не становится вспомогательным только оттого, что его предметом становятся деньги.
• [4] Об этом говорит само наименование рассматриваемого договора договором купли-продажи (а не «продажи-купли»): сначала (обычно в момент заключения договора) происходит покупка (купля) вещи и, следовательно, возникновение права требованияпокупателя к продавцу, и только потом (после реализации этого требования) можносчитать состоявшейся продажу вещи — факт, из которого возникает встречное требование продавца к покупателю. Продавец обязан передать купленную покупателемвещь, а покупатель — обязан оплатить вещь, проданную (т.е. переданную — сходствоэтимологии русских слов «продать» и «передать» далеко не случайно!) продавцом. Кстати сказать, в дореволюционном русском праве рассматриваемый договор назывался (а в современном англосаксонском и называется до сих пор) договором продажи (contract of sale). Это название указывает на распорядительный характер договора со стороны продавца: продавцу мало обязаться передать проданную вещь — емунужно действительно передать ее в собственность покупателя — только после этогосама продажа (а значит, и одноименный договор) могут считаться состоявшимися.
• [5] С еще большей степенью выпуклости свойство вторичности, зависимости предоставления со стороны покупателя от первичного предоставления со стороны продавцапрослеживалось в русском дореволюционном и прослеживается до сих пор в англосаксонском праве, рассматривавших договор купли-продажи как договор реальный, т. е. совершенный с момента фактической передачи продавцом вещи во владение (и в собственность). Договор, соответствующий современной купле-продаже в томвиде, который предусмотрен в § 1 гл. 30 нашего ГК, до революции именовался договором запродажи, а в законах стран — представительниц англосаксонских правовыхтрадиций и до сих пор называется agreement to sale, доел. — соглашение о продаже, но по сути более точно «обязательство продать».
• [6] Не случайно еще до революции правовое регулирование поставок осуществлялосьединообразно с… подрядами.
• [7] Далее, впрочем, следует оговорка о возможности использования покупателем товара"…в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним или иным подобнымпотреблением". Практического значения у этой оговорки, однако, нет никакого, поскольку закон не связывает каких-либо юридических последствий с ее нарушением.
• [8] Подробнее см.: Белов В. Л. Договор мены и бартера: Сходства и различия // ЭЖ-Юрист. 2002. № 33. С. 3−4.