Шоги Эффенди Раббани

Как сказано выше, Абдул-Баха завещал назначить своего внука Шоги Эффенди Раббани (1897−1957) Хранителем Веры бахай и толкователем ее учения. Вот его завещание:

О мои любящие друзья! После кончины сего многострадального надлежит Агхсанам (Ветвям), Афнанам (Побегам) Священного Древа-Лот, Десницам (столпам) Дела Божьего обратиться к Шоги Эффенди, младой ветви, отпочковавшейся от двух чтимых и священных Древ. Он является толкователем слов Божьих, а преемником его станет первенец из его потомков по прямой линии.

Сия священная младая ветвь, Хранитель Дела Божьего, а также Всемирный Дом Справедливости, который должен быть создан путем выборов во всем мире, находятся под покровительством и защитой Красоты Абха.

О возлюбленные Господа! Хранителю Дела Божьего надлежит при жизни назначить того, кто станет его преемником, дабы после его кончины не возникли разногласия. Преемник должен быть человеком, являющим собой образец чистоты и отрешенности от всего мирского, он должен прославиться своей богобоязненностью, знаниями, мудростью и ученостью. Поэтому, если первенец Хранителя Дела Божьего нс подтвердит собою справедливость слов: «В ребенке — скрытая сущность отца его», если он не унаследует его (Хранителя Дела Божьего) духовного начала, если с его славной родословной не будет сочетаться столь же превосходный характер, то он (Хранитель Дела Божьего) должен будет избрать иную ветвь в преемники.

Не все бахай единодушно признали Шоги Эффенди своим новым лидером. Некоторые из них, в знак протеста отколовшись от мировой общины, объединились в такие секты, как Свободные бахай, Реформистские бахай, Общество новой истории мирзы Ахмеда Сахраба, Движение сущности Веры бахай Джона Кэрри. (Напомним читателю, что различные секты отделялись от Веры бахай также после смерти Баба и Бахауллы.).

Шоги Эффенди (ил. 9) родился 1 марта 1897 г. в Акке. Его воспитанием в основном занимался Абдул-Баха, его дед. Посещал иезуитскую школу в Хайфе, потом католическую школу в Бейруте. Высшее образование Шоги Эффенди получил вначале в Американском университете в Бейруте, получив в 1918 г. степень бакалавра искусства. Затем он продолжил учебу в качестве аспиранта в Оксфордском университете в Великобритании в 1920;1921 гг., где изучал экономику, политические науки и историю, увлекался теннисом, альпинизмом и фотографией. Он в совершенстве овладел английским языком, что помогло ему, во-первых, лучше понять западную культуру; во-вторых, самому писать на английском языке книги о бахаизмс; в-третьих, перевести на этот язык арабские и персидские произведения Баба, Бахауллы и АбдулБаха, что способствовало широкому распространению Веры бахай на земном шаре. Шоги Эффенди свободно владел также арабским, персидским, французским и турецким языками.

Шоги Эффенди не сразу приступил к служению в качестве Хранителя веры. Поначалу он доверил все дела Бахийе Ханум, сестре Абдул-Баха, а сам отбыл в Швейцарию, в Альпы, где вел спартанский образ жизни и набирался духовной энергии для будущего служения. Через год он вернулся в Хайфу и, согласно завещанию своего деда, стал развивать административные институты бахаизма, руководил избранием местных духовных собраний в Иране, США, Канаде, Южной Америке, в странах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, Австралии, па Европейском континенте.

Позже под руководством Шоги Эффенди сложились Национальные духовные собрания, были внедрены в практику нормы жизни бахай, предписанные Бахауллой в Китаб-и-Агдас. В 1951;1957 гг. Шоги Эффенди выбрал 32 видных бахай и назначил из, согласно завещанию Абдул-Баха, «Руками дел Бога».

Шоги Эффенди напряженно работал в течение 36 лет до самой своей смерти в 1957 г. За эти годы новая религия распространилась в 250 странах, и ее исповедовали примерно 400 тысяч бахай. Под руководством Шоги Эффенди бахаизм вырос до размеров мировой религии, имеющей свои представительства в разных странах Востока и Запада и зарегистрированной в 1948 г. при ООН как неправительственная организация. Шоги Эффенди создал проекты Всемирного Центра Бахай, Усыпальницы Баба, Святилища Бахауллы в Акке.

Основные произведения Шоги Эффенди:

• — Законоцарствие Бахауллы (СПб., 2004. 88 с.);
• — Настал день обетованный (СПб., 1997. 170 с.);
• — God Passes By (Бог проходит рядом) (Illinois, 1995. 412 р.); Призыв к народам. Выдержки из писаний Шоги Эффенди (СПб., 1993. 106 с.).

Он также разослал 26 тысяч писем, отвечая на вопросы верующих (эти письма ныне опубликованы).

В своей фундаментальной и самой знаменитой книге «God Passes By», изданной в 1944 г. на английском языке, Шоги Эффенди описывает основные этапы эволюции бахаизма. Приводим выдержки из этого сочинения.

Первое столетие Эры Бахай включает Героический, Первоначальный, Апостольский Века Веры Бахауллы, а также — начальные стадии Века Строительства, Переходного и Железного Века, которому суждено стать свидетелем того, как кристаллизуется и обретает форму творческая энергия, раскрепощенная Его Откровением. Первые восемьдесят лет покрывают почти целиком весь первый век, в то время как последние два десятилетия знаменуют вступление во второй. Первый век открывается Провозглашением Баба, включает миссию Бахауллы и заканчивается смертью Абдул-Баха.

Второй — возвещен Его Волей и Заветом, которые определяют его характер и полагают его основание.

Рассматриваемое нами столетие, стало быть, можно поделить на четыре периода разной протяженности, каждый из которых внес свой, особый вклад в общее дело и имеет огромное, до сих пор не до конца раскрытое значение. Четыре эти периода тесно связаны внутренне и составляют четыре действия единой, изумительной и возвышенной драмы, чья тайна непостижима для человеческого ума, чью кульминацию даже смутно не в силах различить человеческий глаз, чей исход не способен правильно предугадать человеческий разум. Каждое из них строится вокруг своего сюжета, гордится своими героями, заносит на скрижали свои трагедии, вспоминает свои триумфы и по-своему содействует исполнению единой и неизменной Цели. Оторвать их одно от другого, отделить более поздние проявления единого, всемирного, всеобъемлющего Откровения от цели, одушевлявшей его в раннюю пору, значит исказить структуру основания, на котором оно покоится, и самым плачевным образом исказить его истины и его историю.

Первый период (1844−1853) складывается вокруг исполненной благородства, юной и неотразимой личности Баба, непревзойденного в Своей кротости, невозмутимого в Своем спокойствии, чарующего Своей речью и единственного в своем роде по драматизму Своей судьбы и событий, составляющих его краткое и трагическое служение. Период этот начинается Провозглашением Его Миссии, достигает пика в момент Его мученической смерти и заканчивается поистине кровавой оргией религиозной резни, явившей себя во всей мерзости. Он отмечен девятью годами яростной непрерывной борьбы, разыгравшейся по всей Персии, борьбы, в которой более десяти тысяч человек героически отдали свои жизни, в которой участвовали два повелителя Кахарской династии и их развращенное окружение и которую поддерживали шиитские церковные иерархи, вооруженные силы и безжалостные неистовствующие толпы.

Источником вдохновения для второго периода (1853−1892) послужила величественная фигура Бахауллы, исключительного в Своей святости, внушающего благоговение величием Своей силы и мощи, недосягаемого в ослепительном сиянии Своей славы. Он начинается с первых проблесков Откровения, предвосхищенного Бабом, которое забрезжило в душе Бахауллы во время его заточения в темнице Сиях-Чаль в Тегеране, достигает высшей точки в обращении к монархам и духовным пастырям Земли и заканчивается вознесением его Творца в окрестностях города-тюрьмы Акка. Он захватывает тридцать девять лет постоянного и необоримого Откровения, отмечен распространением Веры на соседние земли Турции, России, Ирака, Сирии, Египта и Индии и выделяется ужесточением преследований, проявившихся в объединенных нападках со стороны персидского шаха и турецкого султана — глав двух безусловно наиболее могущественных держав Востока, а также в столкновениях с двумя родственными между собой религиозными течениями — шиитским и суннитским исламом.

В центре третьего периода (1892−1921) полный кипучей жизненной энергии Абдул-Баха, таинственный по Своей сути, единственный по Своему положению, поражающий Своим обаянием и силой Своего характера. Третий период открывается возглашением Завета Бахауллы — документа, в корне отличного от ранних Заповедей, переживает расцвет после решительного признания средоточием Завета, в Граде Завета, уникального характера и далеко идущих последствий этого Документа и завершается кончиной Абдул-Баха и погребением Его останков на горе Кармель. Он войдет в историю как почти тридцатилетний период, трагедии и триумфы которого переплелись так тесно, что затмевают самое Светило Завета и в то же время простирают его свет далее — на Европу и Австралию, Дальний Восток и Северную Америку.

Четвертый период (1921;1944) воздвигся силами Воли и Завещания Абдул-Баха, этой Хартии Нового Миропорядка Бахауллы, ставшей плодом мистического общения между Тем, Кто есть Источник Законов Божьих, и мыслью Того, Кто есть движитель и толкователь этих Законов. Начало четвертого периода, последнего в первом веке Бахай, совпало с зарождением Века Строительства Эры Бахай, с учреждением Административного Общества Веры Бахауллы — системы, свившейся предвестницей, зачатком и прообразом Его Миропорядка. Этот период охватывает первые двадцать гри года Века Строительства и отмечен новым всплеском враждебности, впрочем, несколько иного порядка, причем, с одной стороны, мы наблюдаем, как Вера все активнее проникает на каждый из пяти континентов, с другой — как обретают самостоятельность и добиваются признания независимого статуса некоторые общины в лоне ее самой.

Названные периоды можно рассматривать не только как составные, неделимые части некоего огромного целого, но и как последовательные ступени единого эволюционного процесса, широкого, устойчивого и необратимого. Стоит только взглянуть на все произошедшее за столетнюю историю Веры, и мы неизбежно придем к выводу о том, что, под каким бы углом мы ни смотрели на эту грандиозную картину, события, связанные с четвертым периодом, дают безошибочные свидетельства процесса медленно назревающих перемен, упорядоченного развития, внутреннего упрочения, внешнего роста, постепенного освобождения от пут религиозного догматизма и соответствующего уменьшения общественных ограничений и препон.

Рассматривая четыре периода истории Бахай как компоненты единого целого, мы различаем цепь событий, успешно свидетельствующих сначала о явлении Предтечи, о Миссии Того, Чье пришествие обещано Предтечей, об установлении Завета, освященного прямой властью Самого Обетованного, и, наконец, о возникновении Системы, ставшей плодом усилий как Творца Завета, так и назначенного им Средоточия. Мы наблюдаем, как Баб, Предтеча, возгласил открытие порожденного высшим промыслом Порядка, как Бахаулла, Обетованный, сформулировал его заповеди и законы, как АбдулБаха, Средоточие, опередил его черты и как нынешнее поколение их последователей приступает к возведению его основных институтов. Мы видим, как на протяжении четырех периодов свет младенчески юной Веры, источаясь из ее колыбели, устремляет свои лучи к востоку — в Индию и на Дальний Восток, к западу — на соседние земли Ирака, Турции, России и Египта, достигает далекого северо-американского континента, озаряет… большинство Европы, позже — объемлет своим сиянием острова Антиподов, освещает берега Арктики и, наконец, ярким пламенем вспыхивает над горизонтами Центральной и Южной Америки.

Мы становимся свидетелями того, каким все более разновеликим делается верующее братство, чьи ряды ранее, в первый период его истории, пополнялись в основном за счет темной массы персидских шиитов и которое, разросшись, полноправно вошло в союз ведущих религий мира, вовлекая в движение людей практически всех рас и цвета кожи — от скромного рабочего или крестьянина до особ королевской крови. Мы замечаем, как подобным же образом все богаче становится ее литература, которая поначалу ограничивалась небольшим числом наспех переписанных, зачастую недостоверных, тайно распространяемых рукописных списков, изучавшихся тайком, нередко уничтожавшихся, а порою и просто съеденных доведенными до отчаяния членами запрещенной секты, — литература, которая теперь, но прошествии века, представлена бесчисленными изданиями, десятками тысяч томов, отпечатанных во множестве типографий на более чем сорока языках, одни — заботливо переизданные, другие — бережно проиллюстрированные и все — последовательно и энергично распространяемые всемирной сетью подобающе учрежденных и специально организованных собраний и комитетов.

Мы ощущаем, как все более гибким становится ее учение, вначале намеренно суровое и усложненное, впоследствии — переработанное, расширенное и очищенное от предрассудков во времена Завета, позднее — подробно изложенное, заново утвержденное и развитое предуказанным Толкователем, а в последние дни систематизированное и повсеместно обращенное к государственным учреждениям и отдельным людям. Мы обнаружим также, сколь изменился характер оппозиции, которой ей приходится противостоять, — оппозиции, вскормленной шиитским исламом, стремительно набиравшей силы после изгнания Бахауллы во владения турецкого султана и последовавшего роста преследований со стороны еще более могущественных суннитских церковных властей и калифа — главы подавляющего большинства последователей Мухаммада, — оппозиции, которую ныне, вслед за продвижением ниспосланного свыше Порядка на христианский Запад и его сказывающимся воздействием на гражданские и духовные институты, кажется, начинают поддерживать правительства и учрежденческие системы, связанные с наиболее глубоко укорененной христианской конфессией.

В го же время сквозь день ото дня сгущающийся туман враждебности мы не можем не видеть трудное, хотя и устойчивое развитие отдельных общин, прошедших через безвестность и запреты, получивших самостоятельность и завоевавших признание, — ступени, которые в последующие столетья должны завершиться воцарением Веры во всей полноте ее власти и авторитета и основанием всемирного Содружества Бахай. Вместе с этим надо отметить немаловажные сдвиги в становлении ее институтов, будь то административные центры или храмы, тайные и подпольные на заре своего существования, незаметно представшие в широком свете общественного признания, под защитой закона, обогащенные благочестивыми деяниями, прославившиеся сначала возведением в Ашхабаде Машрик уль-Азкара — первого Дома Поклонения Бахай — и совсем недавно увековеченные воздвигнутым в самом сердце Северной Америки Материнским Храмом Запада — прообразом медленно зреющей богоданной цивилизации.

И, наконец, мы можем уверенно заявить о заметном улучшении условий, в которых набожные приверженцы Веры совершают паломничества к своим святыням, — паломничества, некогда многотрудные, полные опасностей, утомительно долгие, зачастую пешие, порой кончавшиеся разочарованием, совершаемые горсткой изнуренных верующих с Востока, но постепенно, благодаря постоянной заботе об их удобствах и безопасности, привлекшие потоки новообращенных со всех четырех концов света, — паломничества, вершиной которых стал широко освещенный, хотя и печально прервавшийся визит великодушной госпожи королевы, которая, но ее собственному письменному свидетельству, у самых стен желанного города ее сердца была вынуждена обратить назад свои стопы и отказаться от столь бесценного блага.

Шоги Эфенди умер в возрасте 60 лет 5 ноября 1957 г. в Англии от азиатского гриппа, похоронен на лондонском кладбище НьюСаутгейт. Его могилу постоянно посещают бахай из разных стран. У Хранителя Веры и его жены Мери Максвелл (Ахматуль-Баха Рухийс Ханум), уроженки Канады, нс было детей, которые могли бы наследовать пост Шоги Эффенди. Его вдова подробно написала о нем в своей книге «Бесценное сокровище».

На руководство мировой общиной стал претендовать американец-бахаи Чарльз Мейсон Рими (он был одним из выдающихся Десниц Дела Бога), что грозило общине расколом. Самозванец был отлучен советом Рук Дела Бога от Веры, единство религии было сохранено. Лидерство перешло к совету Рук Дела Бога, который управляли Верой бахай вплоть до 1963 г.

Для реализации догмата о будущем объединении всего человечества Вере бахай было важно прежде всего сохранить свое собственное единство, что и было достигнуто путем строгого следования Завету Бахауллы и завещанию Абдул-Баха. Шоги Эффенди писал, что административный порядок бахай «беспрецедентным в истории прежних вероисповеданий образом должен защищать — и непременно защитит — от раскола ту Веру, из которой он вышел».