Система «наука—техника» и особенности постклассической науки. 
Понятие научно-технической эпохи

Наука сегодня — это совокупность огромного количества разнообразных исследовательских институтов и организаций, действующих как в масштабах отдельных стран, так и на международном уровне. Современную науку принято называть «большой наукой». За последнее столетие масштабы научной деятельности возросли многократно. Так, если в 1900 г. в мире насчитывалось около ста тысяч профессиональных ученых, то в конце XX столетия их было свыше пяти миллионов. Около 90% всех научных изобретений и открытий, когда-либо совершенных человечеством, пришлось на XX век. Количество научной информации в мире удваивается каждые 10—15 лет. Из всего количества ученых, когда-либо живших на земле, около 90% — наши современники. Современная наука по многим параметрам принципиально отличается от науки предшествующих веков.

К 80—90 гг. XIX столетия завершается формирование того типа научного знания, который правомерно квалифицировать как классический. В его арсенале накоплены значительные достижения: в области физики — кроме классической механики, основанной еще И. Ньютоном, появились термодинамика, теории электричества и магнетизма; в области химии — активизировалось изучение свойств основных типов химических соединений (соли, кислоты, щелочи), была открыта Периодическая система элементов, заложены начала органической химии и т. п.; в математике — развивались аналитическая геометрия и математический анализ; в биологии — на основе изучения основных свойств живых существ разработаны эволюционная теория, теория клеточного строения организмов и совершен ряд других открытий. К 80—90-м гг. XIX в. у ученых складывается ощущение, что здание науки близко к завершению и остается возвести лишь «последние этажи». Однако неожиданно возникает то, что получило название «кризис в физике», затем этот «кризис» наступил и в других отраслях научного познания. Сегодня, по прошествии более ста лет, можно констатировать, что так называемый «кризис» в науке на рубеже XIX—XX вв. знаменовал собой начало перехода науки из классической фазы своего развития в постклассическую.

Переход науки, прежде всего — естествознания, в новую фазу развития — фазу постклассической науки явился характерной приметой. XX столетия. Особенности постклассической науки существенно влияют на функционирование системы «наука—техника» в современных условиях. Поэтому целесообразно провести сопоставление основных характеристик классического и постклассического (современного) научного познания.

Первый пункт отмеченных сопоставлений касается отношения субъекта и объекта познания. Классическая наука строилась на предположении, что при всех условиях субъект может быть мысленно вынесен за пределы объекта. Под субъектом понимался человек, осуществляющий познание, и человечество в целом. Под объектом понималось то, на что направлено познание, в конечном итоге — природа.

Методология классической науки предполагала мысленную операцию отстранения субъекта от объекта: субъект находится вне объекта и не оказывает на него существенного влияния. Субъекта как бы и нет, он лишь наблюдает изучаемый процесс, находясь за его пределами. Существенно то, что с самого момента возникновения классической науки было ясно, что вынесение субъекта за пределы объекта мыслилось как специальный познавательный прием, осуществляемый по принципу «как если…» — как если бы человека не было. Следовательно, этот прием понимался как условный, поскольку вполне очевидно, что реально человек неустраним из познавательной ситуации. Вместе с тем предполагалось, что такой прием принципиально осуществим всегда и для любого объекта познания. Более того, элиминация (исключение) возмущающего воздействия субъекта на объект рассматривалась как необходимое требование для любого знания, претендующего на статус научности. Такое понимание научности обеспечивало общезначимость знания, его независимость от субъективного произвола исследователя. Благодаря последнему качеству были обеспечены достижения классической механики, физики, химии — те, о которых речь шла выше и которые занимают основную часть учебного материала, изучаемого сегодня по программе средней школы.

Постклассическая наука строится на признании субъектности научного знания. Субъектность — это, разумеется, не право на субъективный произвол. Однако выясняется, что мысленная операция устранения субъекта осуществима далеко не всегда и не для всех объектов познания. В большинстве случаев воздействие познающего субъекта на изучаемый объект таково, что от него невозможно абстрагироваться. Следовательно, субъектно-объектная парадигма классической науки не безусловна. Ее применимость в каждом конкретном случае требует учета условий, за которыми она неосуществима. 13 большинстве случаев мы изучаем не объект в чистом виде — «как если бы человека не было», а процесс взаимодействия человека с изучаемым объектом. Признание того, что человек есть неотъемлемая часть той реальности, которую он изучает, и составляет существо признания субъектности научного знания.

Одним из наиболее наглядных проявлений субъектности принято считать особенности познания, выявившиеся в ходе изучения микромира — мира элементарных частиц. Сам процесс регистрации микрочастиц и измерения их параметров таков, что неизбежно реагирует на присутствие наблюдателя. Прибор, осуществляющий регистрацию процессов микромира, становится фактором поведения микрочастиц, которые в его отсутствие, вероятно, вели бы себя по-иному. Учитывая это обстоятельство, приходится либо признать, что картину микромира самого по себе — «как если бы человека не было» — мы не можем иметь в качестве достоверной, но лишь как гипотетическую, либо довольствоваться данными, полученными при неустранимом возмущающем воздействии наблюдателя. Микромир демонстрирует, насколько человеческий фактор неустраним из природы. Впрочем, для ряда современных наук взаимоотношения человека и мира являются главным предметом изучения. К их числу относится, например, экология — наука, изучающая взаимодействие человека и среды обитания. Очевидно, что для экологии отвлечение от воздействия субъекта (человека и общества) на объект (природу) абсолютно невозможно. Невозможность отвлечения от активного взаимодействия субъекта и объекта имеет место в теории управления, теории информации и коммуникации, как и в ряде других новейших отраслей научного познания.

Обнаружение субъектности научного знания по-новому поставило проблему объективности. Субъектность не открывает дорогу к субъективизму. Она лишь показывает, что познавательный процесс не нейтрален по отношению к объекту изучения. Тот, кто познает, находится не вне, а внутри изучаемого объекта. Он сам составляет одну из его активных частей, и от характера его активности зависит, как поведет себя объект. Это, однако, не значит, что поведение объекта управляемо субъектом. Напротив, объект обнаруживает своеволие и непредсказуемость. Его поведение определяется законами природы и особенностями, которые и обусловливают реакцию объекта на познавательные действия субъекта. Модель познавательной ситуации усложняется по сравнению с тем, как ее рисовала методология классической науки. Объективность научного знания теперь следует понимать как обусловленный особенностями объекта (которые в полной мере нам неизвестны) характер его ответной реакции на познавательные действия субъекта. Новое понимание объективности сохраняет связь с практикой: знание ответных реакций объекта позволяет прогнозировать практическую деятельность, создавать технические устройства и разнообразными способами использовать научные достижения для нужд людей.

Обнаружение значительной роли субъектности научного знания имеет еще один важный аспект. Оно с небывалой остротой поставило проблему ответственности человека за окружающий мир. Проникая все более глубоко в тайны мироздания, человек все в большей мере становится внутренним фактором природных процессов. При этом вмешательство человека нередко начинается не только на стадии применения научных знаний, создания тех или иных технических устройств и т. п. Такое вмешательство может происходить уже в процессе познания или прямо провоцироваться его стратегией. Последствия вмешательства могут оказаться непредсказуемыми, поскольку реакция объекта на познавательные действия субъекта заранее неизвестна. Особенное™ современной науки поставили перед человечеством сложнейшие проблемы: на каких путях достижим такой прогресс научного знания, который не был бы чреват опасными последствиями как для природы, так и для самого человека? не следует ли вообще ограничить стремление к бесконечному познанию? если да, то как это можно сделать и следует ли ограничивать все научные направления или делать это избирательно? Эти вопросы постоянно обсуждаются международной научной общественностью. Их особая острота с познавательной точки зрения обусловлена, в частности, тем, что современная наука вынуждена признать существенную роль внерационального (наряду с рациональным).

Классическая наука в общем и целом исходила из положения, что все в мире поддается рациональному объяснению (см. с. 171, п. 2). Это дает основания утверждать, что классические представления основывались на убежденности в принципиальной упорядоченности мира. В отличие от этого, в постклассической науке уверенность в строгой упорядоченности Вселенной все более подвергается сомнению. Во многих случаях современная наука вынуждена обращаться к понятию «хаос», хорошо известному древней философии, но забытому научным познанием XVII—XIX вв.

Древние греки противопоставляли хаос как неупорядоченное начало Космосу как началу упорядоченному и гармоническому. Аналогичным образом ряд направлений современного научного познания не может обойтись без учета фактора принципиальной непредсказуемости объекта изучения. Так, в физике микромира известно, что элементарная частица может быть локализована во времени и пространстве приблизительно или условно. Еще большее значение отводит неупорядоченности такое научное направление, как синергетика. С точки зрения синергетики хаос (разумеется, наряду с той или иной степенью упорядоченности) есть неотъемлемая сторона всех процессов изменения и развития. Хаос — это принципиальная непредсказуемость, иррациональность. В этом смысле хаос представляет собой творческое состояние. Именно ему мир обязан непрерывным обновлением, возникновением ранее не существовавшего. Однако хаос чреват и разрушительными последствиями. Поэтому он может быть опасен для человека и общества.

Обнаружение принципиальной хаотичности и неопределенности ряда процессов и состояний привело, в частности, к тому, что в современной науке наряду с динамическими закономерностями все большую роль играют закономерности вероятностно-статистические (см. с. 171, и. 3). Закономерности динамического типа позволяют предсказывать поведение объектов точно и определенно. Так, в классической механике, если известен закон движения тела, заданы его исходные координаты и скорость, то по ним можно определенно и с достаточной степенью точности вычислить положение тела в любой момент времени. В отличие от этого, вероятностно-статистические закономерности не позволяют делать абсолютные предсказания. Кроме того, они применимы не к единичному телу или событию, а к их множеству. Вероятностно-статистические закономерности описывают и объясняют поведение больших совокупностей (то есть «коллективов») элементарных частиц, атомов, молекул или человеческих индивидов.

Предсказать и вычислить поведение каждой отдельной единицы принципиально невозможно. «Я не верю, что Господь Бог играет в кости», — заметил когда-то один из основателей современной науки Альберт Эйнштейн. Он имел в виду, что обращение к вероятностно-статистическим методам — явление временное и вынужденное, оно вызвано недостаточным совершенством познавательных средств, которыми располагает наука. Мир же в своей основе управляется динамическими законами, и со временем их удастся сформулировать там, где пока приходится довольствоваться вероятностью. Однако надежде Эйнштейна не суждено было сбыться. Сегодня вероятностно-статистические методы занимают в арсенале науки все большее место. Видимо, Господь Бог хотя бы отчасти «играет в кости», и вероятность составляет неотъемлемую часть многих процессов.

Классическая наука была занята изучением по преимуществу макромира (см. с. 171, п. 4). Макромир — мир предметов, по своей величине сравнимых с размерами человеческого тела, это область, доступная непосредственному восприятию органов чувств человека. Предметы макромира, как правило, можно зафиксировать зрительным восприятием или использовав относительно несложные приборы — бинокль, оптический микроскоп и т. п. В отличие от этого, изучение микромира и мегамира предполагает обязательное применение приборов, отличающихся особой сложностью. По сути, это уже не приборы в привычном понимании, а сложнейшие технические устройства и машины типа синхрофазотрона, электронного микроскопа, радиотелескопа. Наблюдать процессы микромира и мегамира путем непосредственного восприятия невозможно. Ученый имеет дело с отображениями, носящими вторичный характер. По этой причине картина происходящего реконструируется, а не воспринимается непосредственно. Наглядность становится чисто условной (см. с. 171, п. 6). Например, элементарную частицу можно нарисовать или в виде облака, или в виде точки — и в том и другом случае изображение будет заведомо условным, оправданным целями конкретной исследовательской задачи.

С учетом особенностей объектов микрои мегамира становится понятным, что эксперимент для их изучения не всегда пригоден или чрезмерно громоздок и дорогостоящ. Поэтому в современной науке особая роль отводится моделированию (см. с. 171, п. 5). Модель — это заместитель реального объекта, воспроизводящий его особенности. Построение и изучение модели позволяет выявлять и анализировать закономерности изучаемого процесса без вмешательства в окружающий мир. Наиболее перспективным в этом отношении является математическое моделирование, то есть построение математических моделей. Математическая модель безразлична к материальному субстрату — будь то процессы живой или неживой природы или общественные и духовные процессы. Математическое моделирование выражает тенденцию к интеграции научного знания, в частности, к единству естественных и общественно-гуманитарных наук.

Для классической науки в целом характерна отчетливая дисциплинарность знания. К XIX в. сложились основные естественные науки — физика, химия, биология, геология и др. Они четко обозначили свой предмет и соответствующие методы познания. Однако уже к концу века появился ряд междисциплинарных направлений. Процесс возникновения смежных направлений резко интенсифицировался в XX в. Он связан, в частности, с созданием таких наук, как физическая химия, биохимия, биогеохимия, геофизика, астрофизика, и многих других, лежащих на стыке классических наук. Не менее показательным для процесса интеграции явилось создание общенаучных дисциплин и методов, применимых для многих или даже для большинства наук. Сюда следует отнести теорию систем, структурный метод, синергетику и другие.

Изменения, происшедшие в постклассической науке по сравнению с классической, наложили существенный отпечаток на систему «наука—техника». Прежде всего, они способствовали ее упрочению и повышению общественного значения. Достижения в области исследования микромира (элементарных частиц) привели к открытию и широкому использованию ядерной энергии, что многократно увеличило энергетический потенциал человечества. Электроника и вычислительная техника позволили создать принципиально новые информационные системы. Свойство субъектности научного познания с особой отчетливостью подтвердило, что в науке в большинстве случаев преобладает проективная стратегия, то есть научный поиск ведется не в целях праздного любопытства, а в целях создания более совершенных технических устройств и технологий. Современная наука дала в руки человечества силу и мощь, сравнимые со стихийными силами природы, а порой и превосходящие их. Теоретические достижения постклассической науки стали активно воплощаться в принципиально новые технические устройства начиная с 40-х гг. XX столетия.

С 40—50-х гг. XX в. ведет свое начало новая эпоха в истории человечества. Ее следует назвать эпохой научно-технической. Главным признаком этой эпохи стало проникновение научно-технических достижений и их следствий во все без исключения сферы жизни индивида и общества. Ее базу составили достижения постклассической науки. Именно на основе последних стали возможны невиданные доселе технические устройства, обладающие огромными возможностями воздействия на природу и человека. Достижения постклассической науки — такие, как достижения в области микроэлектроники, включая радиои телевизионную технику, и многие другие намного приблизили технику к человеку. Проникновение новой техники во все сферы жизни повлекло огромные изменения во всем жизненном укладе, общественных отношениях, стиле мышления и восприятия. Резко ускорился ритм жизни, ее интенсивность. Возникли предпосылки для практического решения множества проблем, которые были камнем преткновения для людей предшествующих веков. Таким образом, значение развития и применения современной техники вышло далеко за рамки производства и технологии.

Так, для современной научно-технической эпохи характерно разомкнутое, открытое восприятие мира — такое восприятие, в котором отсутствует единый канон, единый общепринятый стандарт. Столь же характерной чертой является ускоренный ритм, конфликтная и смысловая плотность событий. Сюда же следует отнести кризис веры в разумное устройство мироздания, причудливо сочетающийся с тенденцией ко все большей рационализации всех сторон жизни общества и индивида. Результатом всех изменений стало радикально иное чувство жизни, неведомое людям предшествующих эпох. Научно-техническая эпоха ознаменовала радикальный разрыв с тем стилем жизни людей, который оставался практически неизменным на протяжении многих столетий.