Трансформация стимулов в представления (образы и внутренние концепты)

Установление любого символического порядка предполагает наличие необходимых предпосылок и осуществление конкретных процедур. Речь идет о побуждении людей преодолеть ситуацию неопределенности, трансформировать ее в условия, благоприятные для взаимоприемлемых социальных коммуникаций и взаимодействий. Прежде всего необходима значимая с этой точки зрения совокупность элементов реальности (ситуация), внутри которой можно искать сходства и различия между ними по общим основаниям. Далее, определяются типы их изменений, которые разделяются на желательные, нежелательные и нейтральные. Затем устанавливается порог соотнесения элементов ситуации между собой и с элементами других ситуаций, выше которого фиксируется различие, а ниже которого — подобие. Наконец, фиксируются устойчивые связи между элементами, которые объединяют выделенные сходства, различия, изменения в самотождественную целостность, способствующую эффективной совместной активности.

Согласно структуралистским представлениям, порядок — это то, что задается людьми в вещах и ситуациях как их внутренний закон, как скрытая сеть отношений между ними и человеком, ее устойчивое структурное выражение, представленное в символической форме. Концептуально порядок отождествляется с «пустыми» структурами, которые могут быть абстрагированы из множества культурных явлений и становятся основанием для отнесения их к определенному классу или форме (например, структуры мифа, волшебной сказки, обряда инициации, табуирования и т. п.).

Социокультурный опыт людей кодируется в мимике, жестах, телодвижениях, в интонациях и словах, в формулах, иконических изображениях, вещах. Областями существования этих артефактов считаются вербальная и экстралингвистическая коммуникация (межличностная и опосредованная техническими средствами), письменные тексты, искусственные вещественные объекты. Взаимопонимание между людьми обусловливается тем, насколько они владеют как родным языком, так и навыками оперирования другими символическими кодами. Это составляет выразительную характеритику их так называемой культурной компетентности. Процессы порождения символов и оперирования ими описываются с помощью таких категорий, как коды, трансформации, кодирование, декодирование, вербальные и невербальные знаковые системы.

Формирование представлений. Предполагается, что все живые существа обладают набором типичных трансформационных механизмов, переводящих значимые для индивида и рода переживания во внутренние концепты, представления, а затем в знаки и символы, имеющие внешнее выражение и доступные для восприятия другими. Один из типов связан с преобразованием «объективных» событий в переживания индивидов, в информацию, воспринимаемую ими. Другой — с определением ситуации будущей активности и разделением информации на значимую — индивидуально или коллективно — и незначимую, или шум. Следующий обусловливает разработку отобранных элементов, связанную с наделением их весом, интерпретацией применительно к ситуации, ценностью в качестве стимула к действию. Последний в этом ряду обеспечивает активизацию операции, которая ведет к построению и реализации программы действий. Считается, что каждое живое существо живет в двух параллельных мирах. Первый составляют «реальные», «объективные», независимо от отдельного индивида происходящие события, составляющие условия, окружение, динамичное поле его существования. Второй представляет собой поток восприятия индивидуально и социально значимых событий с его последующим внутренним упорядочением, разделением на ситуации. При каждом переживании индивиду приходится проводить различие между его компонентами применительно к текущим интенциям. Далее формируются классификации ситуаций, определяемых пересечением внешних событий и их признания в качестве значимых. Они делят жизненный поток на дискретные осмысленные целостности, оформляющиеся в определенные представления. На этой основе складываются внутренние критерии для отнесения событий обоих уровней к установленным классам.

В структуралистской трактовке формирования представлений важное место занимает концепция субъективности М. Хайдеггера, определяемой как та часть психики, которая фиксирует ощущения и восприятия внешних воздействий и психических состояний как существующих, т. е. воспроизводящихся и имеющих значение для того, кто имеет с ними дело. Хайдеггер называет такие феномены экзистенциалами и считает их «не априорными формами разума или безличными формами интенций, оставляющими за скобками (внешний) мир», но «жизненными формами», возникающими с необходимостью «в мировом взаимодействии»^[1]. Такую конституирующую функцию субъективность может осуществить только благодаря своей «фактичности», проявляющейся перед лицом смерти, где становится видна ее исходная открытость, порождающая способность человека к трансцендированию любого непосредственного опыта. В принципе можно сказать, что эта способность актуализуется в любой пограничной ситуации перехода от одного уровня отношений людей с окружением к другому по цени: восприятие — переживание — представление — формирование знаков — знаковое выражение.

Сфера представлений порождает свою собственную структуру: она организует составляющие ее следы переживаний и в свою очередь организуется ими, их логикой, их связями с порождающими импульсами. Она не сводима ни к реальности как таковой, ни к миру символов, но соответствует промежуточному между ними уровню воображения, где нрезентируются связи, отношения между реальностью и символом, означаемым и означающим. Для этого «пространства» характерны свои оперативные единицы — образы и внутренние концепты — и собственные механизмы внутренней организации — ассоциация, примыкание, комбинаторика, различение, шкалирование и т. п. Их действие обусловливает отбор и «сортировку» импульсов и переживаний, разделение и соединение «внешнего» и «внутреннего». Именно на этом уровне устанавливаются своеобразные правила перцепции (восприятия) и соответствующие ей динамические оценки. Здесь помещается источник формирования новых или отбора из имеющихся знаков и символов для выражения представлений в интерсубъективной, культурно приемлемой форме.

Предполагается, что представления работают как механизмы идентификации и определения индивидуальной, а также социальной значимости переживаний, психических состояний, внешних воздействий и фиксируют следы означаемого. А именно тех элементов, которые характеризуют его специфичные устойчивые черты, его самотождественность. Область воображения можно считать тем «местом», где осуществляется отбор и коррекция таких единиц. Соотнесение с ними последующих восприятий составляет процедуру установления сходства между воспринимаемыми объектами или психическими состояниями. И здесь возникают свои проблемы.

«Фантазмы». Принято считать, что любое переживание человека фиксируется в его внутреннем мире как чередование образов. Эти единицы выделяются в качестве основы для формирования представлений и символов. Но в отличие от них образы проживаются «сами для себя», представляя ощущения и восприятия индивида, порождаемые внешними воздействиями и внутренними состояниями. В последнем случае они не соотносятся ни с какими внешними стимулами, означаемыми. В психоанализе такие образы, или «фантазмы», считаются продуктами бессознательной организации. Чтобы понять процесс их формирования, нужно обратиться к механизмам функционирования воображения по отношению к бессознательному.

Каждому индивиду свойственны психические или соматические состояния, не находящие выхода в реальной активности или нормализации организма. Это считается оперативным условием порождения фантазмов, которые выражают подобные состояния в качестве представлений, а затем внутренних концептов. В процесс их формирования включаются механизмы памяти, ассоциаций, комбинаторики при отборе «материала» для них и механизмов вытеснения, замещения, компенсации для придания им формы. Соответственно понимание смысла фантазма достигается не через поиск «первичной сцены» реальности, внешних воздействий, обусловивших возникновение представления и его символизации. Происходит обращение к ядерной схеме внутриличпостного состояния, инициировавшей переживание, которое может найти выражение лишь через фантазию и воображение.

На индивидуальном уровне этот процесс происходит за счет того, что К. Касториадис называет «радикальным воображением», характеризующим область несуществующего, не имеющего соответствия во «внешнем» мире, но выполняющую две важных функции для структурирования человеком своей знаковой, символической среды. Во-первых, стимулировать комбинаторную активность на уровне «позитивных», соответствующих «внешним означаемым» представлений в проблемных ситуациях, когда на уровне воображения следует предварительно «проиграть» альтернативы их определений и способов преодоления. Фантазмы в этом случае способствуют расшатыванию, а порой и разрушению устойчивых схем связей между означающими, переставшими отвечать реальным процессам. Во-вторых, дать выход неосуществлясмым желаниям, неосознаваемым состояниям, не выразимым в языке имеющихся в культуре привычных символов. В этом случае воображение становится полем формирования индивидуально специфичных представлений, где концентрируются следы самых интимных переживаний индивида, прямо не обусловленных воздействием внешнего окружения. И хотя они не имеют внешних означаемых, тем не менее становятся стимулами для порождения означающих, знаков для их презентации вовне.

Как отмечает Касториадис, область фантазмов «проявляется как основа возможности и единства всего того, что делает неповторимость субъекта чем-то гораздо большим, чем чисто комбинаторной неповторимостью, и всего того в жизни субъекта, что указывает за пределы специфики черт его реальности и истории»^[2].

Обобщая сказанное выше, можно сформулировать концепцию представления следующим образом. Представление формируется в том пространстве, которое находится между воспринимаемой частью окружения и воспринимающим и структурируется связями между теми имманентными свойствами элементов окружения, которые доступны постижению воспринимающего, и теми способностями воспринимающего, которые обеспечивают ему возможность воспринимать и контролировать эти элементы. Представление в этом случае подразумевает выделение части окружения или потока переживаний в качестве объекта, идентифицируемой целостности на основе обращенности определенных их элементов к индивидуальному познавательному усилию. Таким образом, формирование представления имеет двойную обусловленность. С одной стороны, это характеристики компонент окружающего мира, значимые для существования в нем человека. С другой, — это особенности трансформаций, преобразований внешних воздействий на человека и его психических состояний в устойчивые, распознаваемые, воспроизводимые внутренние целостности, соответствующие ситуациям его взаимодействия с окружением.

Поскольку ощущения не исчерпываются теми, что укладываются в образы и представления, можно предположить наличие внутрииндивидуального «пространства», области переживаний, которые остаются неорганизованными ни на индивидуальном, ни тем более на культурном уровне. Они составляют своеобразное внекультурное иоле психической активности. Восприниматься могут определенные неотрефлексированные психические процессы или состояния. Объектом индивидуальных переживаний могут стать встречи с такими реальными феноменами, которые признаны в культуре как несуществующие или не имеющие значения. В то же время подобные явления не перестают воздействовать на людей и могут иметь для них позитивные или негативные последствия. Поэтому при изучении динамики формирования и существования представлений такие области реальности следует принимать во внимание как источники изменений, сдвигов, трансформаций в отношениях означаемого и означающего.

• [1] Martin Heidegger in Europa and America. The Hague, 1973. P. 106.
• [2] Касториадис К. Воображаемый институт общества // Постмодернизм и культура. М., 1991. С. 119.