Софисты (V—III вв. до н. э.)

Демократизация политики, становление выборных политических институтов, обязательность политического участия для граждан древнегреческих полисов вели к необходимости понимания политических закономерностей, развития в гражданах определенных политических навыков в анализе политических событий, в произнесении речей и ведении полемики на народном собрании и в судах, в выполнении должностных обязанностей на выборных должностях и т. д. Другими словами, в условиях развития древнегреческой демократии в V в. до и. э. в полисах Эллады появилась насущная необходимость в обучении политической науке и политической практике.

Эту общественную потребность в чисто теоретическом плане удовлетворяли философы, выделившие для исследования политических законов, политических процессов, форм правления и политического поведения в своих учениях специальные разделы «Этика» и «Политика».

Однако в практическом, прикладном плане потребность в политических знаниях и навыках продолжала существовать. Иначе говоря, в древнегреческих полисах появилось определенное количество граждан, желавших пополнить свои знания и приобрести навыки в политической области с совершенно определенной целью — победить на выборах и исполнять значимую государственную должность и готовых платить за это деньги.

Итак, потребность в прикладном политологическом знании и соответствующих навыках вызвала к жизни такую профессию, как софист. Термин «софист» происходит от понятия «софос» — мудрый. Софисты, как и философы, учили людей мудрости. Различие их состояло в том, что, во-первых, знание, которому учили софисты, в отличие от философского знания, носило конкретный и прикладной характер, во-вторых, софисты требовали определенной платы за обучение. Именно из-за требование платы за передаваемое знание Платон и другие члены Академии резко критиковали софистов. Они не признавали софистов мудрецами (оофои), а называли их «подражателями» (аофктпуу). Платон в диалоге «Софист» вывел следующие отличительные признаки софиста:

+ во-первых, он — «платный охотник за молодыми и богатыми людьми»;

+ во-вторых, он — «крупный торговец знаниями, относящимися к душе»;

+ в-третьих, он — мелочный торговец «тем же самым товаром»;

+ в-четвертых, он — торговец своими собственными знаниями;

+ в-пятых, «захватив искусство словопрений, он стал борцом в словесных состязаниях»;

+ в-шестых, он «очищает от мнений, препятствующих знаниям души».

Как видим, софисты в описании Платона выглядят крайне неприглядно: это «охотники за оплатой», «мелочные и в то же время крупные торговцы своим знанием», но Платон не может не признать их профессионализм и хорошую подготовку, ведь они — «искусные и опытные борцы в словесных состязаниях», а также их вклад в науку и важную социально-политическую функцию, а именно: очищение политического знания от заблуждений и передача его молодым начинающим политикам.

По сегодняшним меркам софисты — это специалисты в области прикладной политологии, изучающие политическую риторику, политический имидж, избирательные кампании и передающие свои знания политикам-практикам.

В Древней Греции различали старшее и младшее поколения софистов. Среди старшего поколения (V-IV вв. до н. э.) выделялись Протагор, Горгий, Продик, Антифонт, среди младшего (IV-III вв. до н. э.) — Фрасимах, Калликл, Пол Агригентский. Если старшие софисты были приверженцами демократии, то среди младших, учитывая изменившиеся политические условия в древнегреческих полисах, появились сторонники аристократии и даже тиранического режима правления.

Протагор (481−411 до н. э.) получил известность своим высказыванием, что «человек есть мера всех вещей». В политическом смысле это означало признание демократического строя, при котором все люди равны, власть исходит из народа и не человек существует для государства, а политические институты ориентированы и служат развитию человеческой личности, воспитанию людей в духе гражданских добродетелей.

Горгий (ок. 483−375 до н. э.) прославился призывами к справедливости и гражданскому миру. Справедливость, по Горгию, базируется на писаных законах, принимаемых народным собранием — важным политическим институтом демократии. От того, насколько точно выражает закон идею справедливости, насколько он соблюдается всеми гражданами, зависит прочность гражданского мира в полисе. Закон — это страж справедливости.

Гиппий (460−400 до н. э.) противопоставлял природный (физис) и политический закон (номос). Природное, естественное право в трактовке Гипния противостоит искусственному, полисному праву. Из природного права вытекает родство всех греков, их неделимость по принадлежности к разным полисам. Отсюда вытекает отрицание внутригреческих войн и возможность войн всех греков, живущих в условиях демократии, с варварами, живущими при тиранических режимах.

Антифопт (V в. до н. э.) также исходил из различия природных и государственных законов и обосновывал демократическое положение о природном равенстве всех людей. Неравенство, по Антифонту, носит социально-политический характер и вытекает не из природных, а из человеческих законов. Если естественные законы приносят людям свободу, то полисные законы, даже справедливые, по сути, ограничивают ее. Поэтому граждан полиса следует воспитывать в соответствии с требованиями природы. Предписания полисных законов искусственны, а требования природных законов естественны, полисные законы — результат соглашения людей, а естественные — порождение природы, утверждал Антифонт, от которого идет традиция понимания государства как общественного договора.

Одним из самых известных представителей младшего поколения софистов был Фрасимах из Халкедона, который исходил из понятия справедливости как того, что «пригодно сильнейшему». Следовательно, утверждал Фрасимах, в каждом полисе правители устанавливают выгодные для них законы. Демократические власти принимают демократические законы, аристократические власти следуют аристократическим законам, тиранические власти — тираническим. Таким образом, в угоду политической стабильности Фрасимах оправдывал любую форму правления.

Другой младший софист, афинский аристократ Калпикл был открытым сторонником аристократической формы правления. Он также исходил из преимущества естественных, а не полисных законов, устанавливаемых «слабыми» людьми, составляющими большинством демоса. Но по природе справедливо то, что лучший выше худшего, а сильный выше слабого, по природе сильный повелевает слабым. Следовательно, и в полисе будет справедливо не демократическое, а аристократическое правление.

Пол Агригентский, ученик Горгия, утверждал, что в политической жизни, в практической политике вообще отсутствует справедливость. А раз так, то все попытки ее установить с помощью законов беспочвенны. Лучше самому творить несправедливость, чем терпеть ее от других. Лучше быть тираном, чем жертвой тирании. Пол Агригентский не только оправдывал тиранию, но и выступал открытым сторонником тиранической формы правления.

Таким образом, софисты Эллады за почти три века своего развития прошли большой и сложный путь. Во время расцвета демократии они доказывали справедливость этой формы правления и практически участвовали в подготовке демократических политиков. Во время Пелопоннесской войны они выступали последовательными сторонниками мира и противниками любых гражданских войн как внутри полисов, так и между полисами Эллады. В период кризиса полисной демократии софисты занимались поисками других форм правления, способных обеспечить политическую стабильность.