Мировой экономический кризис как кризис духовных ценностей

Глобальный финансово-экономический кризис во многом является кризисом системы духовных ценностей, он несет в себе пренебрежение к духовным ценностям в угоду материальным ценностям и модели процветания, о чем писали, начиная с 1980;х гг. Д. Белл, Э. Тоффлер, В. Степин, В. Иноземцев и др. Подчеркивалось, что ориентация на приоритеты материального богатства и выгоды не решает все проблемы западного общества. «Ценностная система капитализма, — замечает Д. Белл, — воспроизводит идеи благочестия, но сейчас они стали пустыми, ибо противоречат реальности — гедонистическому образу жизни, насаждаемому самой системой. Технократическое общество не является обществом, облагораживающим человека. Материальные блага дают только мимолетное удовлетворение или порождают примитивное чувство превосходства по отношению к тем, у которых их нет. Однако одной из наиболее глубинных движущих сил человека является стремление освятить социальные институты и системы верований, что сообщает смысл жизни. Постиндустриальное общество не в состоянии обеспечить трансцендентальную этику, кроме как тем немногим, кто посвятил себя служению науки»^[1]. Если ранее в традиционном обществе, подчеркивает Э. Тоффлер, существовало несколько относительно постоянных структур, с которыми человек мог идентифицироваться, сейчас тысячи временных субкультур. «Мощные узы, которые связывали индустриальное общество — узы закона, общих ценностей, централизованного и стандартизированного образования и культурного производства — сейчас разорваны… Вот почему нам часто кажется, что наше общество трещит по швам. Так и есть»^[2].

Призывы к пересмотру сложившихся в лоне западной цивилизации системы ценностей с установками на материальные блага, силового отношения к природе, человеку, обществу, необходимости их адаптации к потребностям и запросам постиндустриального информационного общества не были услышаны и реализованы. Более того, власть материального над духовным, личностного обогащения «влиятельных» мира сего и отдельных государств через средства массовой информации становились соответствующим зовущим ориентиром для массового общества.

Массовая культура и безудержно развивающаяся рыночная экономика, как отмечает Г. Л. Тульчинский, парадоксальным образом реализовали проект Просвещения и его гуманистический лозунг «Все на благо человека, все во имя человека» и программу «…всевозрастающего удовлетворения всевозрастающих потребностей». Маркетизация, как принцип ценностной координации массовой культуры, приводит к унификации социальных, экономических, межличностных отношений на основе рыночного спроса и рыночной цены, ибо все, что возникает, опредмечивается в массовом обществе, должно пользоваться спросом на рынке. Земная массовая культура лишена трансцендентного измерения, она конкретна, подчинена реальным целям, потребностям и ценностям комфортной, удобной, обустроенной жизни и жизненного успеха, социального признания личного и семейного счастья. Сама по себе массовая культура ни плоха, ни хороша, она является порождением индустриального общества и урбанистического образа жизни, выполняя при этом разнообразные социальные функции по социализации личности в условиях постиндустриальной цивилизации, стандартизации интересов, потребностей, ценностно-смыслового восприятия реальности, регуляции психического и нравственного сознания. В то же время массовая культура в силу выполняемых ею функций приводит к ценностному релятивизму, нивелированию, маркетизации, прагматизации системы ценностей, экспансии потребительских установок.

Сегодня на фоне глобального кризиса возникает проблема взаимоотношения глобального и национального, сохранения национальных приоритетов. Некоторые исследователи утверждают, что подобно тому, как в Новое время становлению и развитию национальных государств способствовал локальный этнизм (национализм), идентификация граждан осуществлялась через национальное сознание и культурную принадлежность к нации, современная глобализация унифицирует национализм и приведет к «…постнациональному самопониманию политического целого», «…постнациональному обществу» (Ю. Хабермас). При этом национализму придается чисто гражданская форма, возлагается надежда на некую вненациональную всеобщую политическую культуру, которая позволит перестроить солидарность граждан «на абстрактной основе конституционного патриотизма». Такая альтернатива концу политики реализуется по «…мере создания наднациональных дееспособных акторов, подобных Европе», а граждане Евросоюза с целью гражданской солидарности должны, невзирая на национальные границы, научиться признавать друг друга в качестве одной и той же государственно-политической системы^[3].

Толерантный сценарий разрешения противоречий глобализации и национализма предлагает и У. Бек в своей концепции «космополитического государства», т. е. становлении надгосударственных структур единой Европы, элиминировании национального, ограничении национальных правительств, создании транснациональных структур и пространств, объединенного суверенитета. Обретение национальными государствами космополитического характера является, по словам Бека, «…ответом на вызовы глобализации» и противостоянием этническому, религиозному и националистическому фундаментализму^[4].

Можно согласиться с авторами, которые критично относятся к концепциям конституционного патриотизма и космополитического государства, как сферы благих пожеланий далекого будущего, которое, быть может, никогда не наступит, ибо «…в современной действительности существует не субъект права с паспортом в кармане, а человек во всей его целостности, с его мечтами, символами, традициями — тем, что формирует его идентичность»^[5].

Альтернативные модели «объяснения Европы» рассматривают как нацию, так и национальное государство своими основными ориентирами, что же касается пророчеств о глобальной культуре, то они, по их мнению, не в состоянии учесть укорененность культур во времени и пространстве и зависимость идентичности от памяти. Чтобы мобилизовать энергию европейских граждан, необходимо рассмотреть «общеевропейские традиции» и разработать миф об их происхождении, переписать историю, изобрести ритуалы и символы традиций, которые создадут новую идентичность, «новый национализм», а значит, и новый образ Чужого^[6]. «Трансформация в глобальное гражданское общество» не должна быть ответом, по мнению М. Спикера, на вызовы глобализации^[7].

При всех очевидных экономических, политических и социокультурных преимуществах глобализации относительно развитых стран для многих других они оборачиваются значительными потерями и разочарованиями. Упования на построение интегрального единого бесконфликтного человечества в рамках однополярного мира после распада мировой системы социализма оказались явно преувеличенными иллюзиями. Становится ясно, что традиционные формы институциональной организации общемирового общежития в лице взаимодействия национальных государств столь же актуальны.

Понижение уровня общечеловеческих ценностей к началу XXI в., глобализация эгоистических и потребительских интенций на самых высоких государственных и международных уровнях выводит человечество на качественно новый этап развития. Безграничный эгоизм, подкрепленный экономическим и потребительским преимуществом, для удовлетворения своих устремлений и потребностей не останавливается перед категорическим императивом нравственности и в конце концов прибегает к самой внушительной силе — силе принуждения. Столкновение же в социуме или отдельной общественной структуре эгоистических, не освященных нравственным светом желаний, приводит к кризису, в том числе глобального масштаба, как это характерно для современной ситуации.

• [1] Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл. М., 1999. С. 651.
• [2] Тоффлер, Э. Шок будущего / Э. Тоффлер. М., 2001. С. 327.
• [3] Хабермас, Ю. Политические работы / Ю. Хабермас. М., 2005. С. 289—293; 319—322.
• [4] Бек, У. Власть и ее оппоненты в эпоху глобализма. Новая всемирнополитическаяэкономия / У. Бек. М, 2007. С. 340—342.
• [5] Гранин, Ю. Д. «Глобальное гражданство» или «глобальная этика» / Ю. Д. Гранин // Философские науки. 2008. № 10. С. 16.
• [6] Смит, Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современной теориинаций и национализма / Э. Смит. М., 2004. С. 395.
• [7] Спикер, М. Глобализация и развитие: перспективы христианской социальной доктрины / М. Спикер // Глобализация и столкновение идентичностей. М., 2003. С. 305.