Суд с участием сословных представителей как специфическая форма участия общества в осуществлении правосудия в дореволюционной России

Специфической альтернативной всесословному суду присяжных в дореволюционной России являлся сословный суд.

Самые ранние формы сословного суда существовали в Древнем Риме, где «центуриатские комиции» (comitia centuriata), состоявшие из патрициев, рассматривали уголовные дела только патрициев.

В основе устройства сословных судов лежала концепция «суда равными», обусловленная корпоративным устройством феодального общества. Многочисленные и разнообразные корпорации были обособлены во всех отношениях, в том числе и судебном. Как отмечал И. Я. Фойницкий: «Сеньоры за нарушение феодальных отношений судились собранием равных им сеньоров, под председательством первого между равными короля, более мелкие ленники судились равными им ленниками под председательством своего сюзерена»¹.

В России «расцвет» сословных судов пришелся на время правления императрицы Екатерины II, когда по этому принципу была выстроена вся судебная система. Учреждения для управлениями губерниями императрицы 1775 г. (далее — Учреждения) было пронизано идеей — «призвать к участию в суде само общество»^[1][2].

Согласно указанному нормативно-правовому акту судами первой инстанции по уголовным делам являлись уездные сословные суды: уездный суд — для дворян, городовой магистрат (или ратуша) — для городского населения (купечества и мещанства), нижняя расправа — для свободных сельских обывателей. В деятельности каждого из этих судов участвовали заседатели, избираемые соответствующим сословием.

Судами второй инстанции являлись губернские сословные суды: верхний земский суд — для дворян, губернский магистрат — для городского населения, верхняя расправа — для свободных сельских обывателей. В деятельности каждого из этих судов, также как и аналогичных судов первой инстанции, принимали участие заседатели, избираемые своими сословиями.

Одной из моделей сословного суда стал «совестный суд», введенный указанным Учреждением.

Совестный суд при осуществлении правосудия должен был разрешать дело не только на основании закона, но, прежде всего, на основании совести, человеколюбия, «почтения к ближнему как к человеку», «отвращения от угнетения или притеснения» (ст. 397 Учреждений). В этом аспекте совестный суд был несколько схож с судом присяжных, однако в остальных — радикально от него отличался.

Назначение этого суда — разрешать дела «по совести», во-первых, определяло его предметную подсудность, во-вторых, требования к составу и способ формирования коллегии, в-третьих, некоторые аспекты процессуальной формы судебного разбирательства.

Согласно ст. 399 Учреждений, к подсудности этого суда относились дела, для разрешения которых совесть и моральные принципы играли ключевую роль: «дела, касающиеся до таковых преступников, кои иногда по несчастливому какому ни на есть приключению, либо по стечению различных обстоятельств впали в прегрешения, судьбу их отягчающих выше мер ими содеянного»; преступления, совершенные безумными; преступления, совершенные малолетними; дела о колдовстве.

Состав совестных судов определялся ст. 396 Учреждений: профессиональный судья, два дворянина, два горожанина (купца или мещанина) и два крестьянина. Уголовные дела рассматривались коллегией из трех членов совестного суда: по дворянским делам к судье совестного суда присоединялись избранные на три года дворянскими собраниями, два дворянина, но городским делам — два представителя городов, избранные на три года городскими обществами, по делам крестьянского сословия — избранные на три года сельскими обществами два крестьянина¹.

Кандидатами в состав совестного суда должны были избираться «люди добросовестные, законы знающие и ученье имеющие» (ст. 396 Учреждений). Председателем же совестного суда мог быть «к тому способный, совестный, рассудительный, справедливый и беспорочный человек» (ст. 63 Учреждений).

Процедура рассмотрения таких дел носила преимущественно примирительный характер (ст. 400 Учреждений), что было обусловлено назначением и составом такого суда.

Отсутствие четкого разделения коллегий в таком суде, обязанность разрешения уголовного дела на основании не только совести, но и закона, участие в суде в течение достаточно длительного срока, сословный порядок формирования, наконец, незначительное число судебных заседателей — отличали совестный суд от суда присяжных.

Сословные суды в этой и других формах просуществовали вплоть до судебной реформы 1864 г. и при обсуждении проектов преобразований по судебной части подверглись жесткой критике в научной среде.

Н. А. Буцковский указывал, что сословные заседатели, которые «…ни научным образованием, ни прежними занятиями своими, большей частью вовсе не приготовлены к тому, чтобы подвизаться на поприще законоведения, попали в руки, с одной стороны, членов от правительства, более или менее знакомых с теорией, а с другой — секретарей практиков, искусившихся в подборе статей закона для всякого решения, правого и неправого, и таким образом утратили свое судейское достоинство, и обратились в совершенных нулей»^[3][4].

После 1864 г. дореформенные модели сословных судов с народным участием не сохранились.

А. А. Тарасов и О. Р. Гарифуллина отмечают, что сословными судами в дореволюционной России являлись волостные суды (согласно Положению о земских участковых начальниках и Временным правилам о волостном суде 1889 г.), церковные суды (их состав образовывали церковные служители, и юрисдикция суда распространялась лишь на служителей церкви), а также военные суды¹.

Вместе с тем указанные виды сословных судов не являлись судами, в которых взаимодействовали коллегии профессиональных и непрофессиональных судей (исключение составляли лишь военные суды). «Ныне в полковых судах, — отмечал И. Я. Фойницкий, — кроме председателя имеются два временных члена, вместе с ним составляющих нераздельную судебную коллегию, но члены эти назначаются военным начальством, притом из обер-офицеров…»^[5][6]. Однако называть военные суды сословными, на наш взгляд, не совсем корректно, поскольку, во-первых, персональная подсудность военных судов была не столько сословной, сколько должностной, а во-вторых, из этой подсудности имелись исключения, позволяющие этим судам рассматривать дела в отношении лиц, не являющихся военнослужащими.

Любопытная модификация этой формы участия общества в осуществлении правосудия — суд с участием сословных представителей — была сохранена в ходе судебной реформы 1864 г. в качестве альтернативы ^СУДУ ^с участием присяжных заседателей, первоначально, исключительно, для рассмотрения узкой категории дел о государственных преступлениях.

В ходе дискуссии о том, в каком порядке должны рассматриваться дела о государственных преступлениях, Соединенными департаментами Правительствующего Сената была высказана позиция о недопустимости передачи таких дел в ведение суда присяжных, которая была аргументирована следующими доводами.

Во-первых, отмечалось, что указанные преступления имеют повышенную опасность, поскольку они направлены против всего государства и общества^[7].

Во-вторых, существовал риск неверной оценки опасности подобных преступлений представителями общества, поскольку «далеко не все чувствуют к этим деяниям, то отвращение, которое возбуждают в них другие преступления»^[8].

В-третьих, указывалось, что подобные преступления часто «прикрываются ложной наружностью мнимого желания общественного блага», что может действовать на людей с неправильными понятиями о долге гражданина и отношениях его к правительству, вызывая в них сочувствие вместо осуждения. Различные политические и социальные теории, вредящие государству и обществу, имеют много оттенков, степени опасности их весьма различны, а между тем, люди неопытные считают их «равно ничтожными и безвредными»¹.

Такая позиция встретила критику со стороны представителей Государственной канцелярии, которые указывали в своих «Соображениях» (1862) следующие аргументы против изъятия дел о государственных преступлениях из ведения суда присяжных: «1) обсуждение и решение фактической стороны уголовного дела присяжными, а не коронными судьями, есть действительная гарантия для подсудимого; 2) более тяжкие обвинения оправдывают и большие гарантии правдивости суда для подсудимого, особенно необходимые в лице присяжных в политических преступлениях, гак как государство является в них личностью, непосредственно оскорбленной и потерпевшей; 3) решения судей правительственных, как бы ни были эти судьи самостоятельны и беспристрастны, никогда не будут пользоваться в этих делах доверием общества: всегда будут нарекания в пристрастии, преувеличении вины и притеснения подсудимых. Обвиняемые будут представляться в глазах общества „несчастными жертвами и играть роль мучеников и страдальцев за истину“; лишить же государственного преступника сочувствия общества можно тогда, когда он будет осужден представителями этого общества; 4) …осуждение в таких делах присяжными обладает особой нравственной силой; 5) нельзя опасаться, что правительство… не нашло поддержки со стороны благомыслящей части общества в преследовании злоумышленников»^[9][10].

Определенным компромиссом между этими идеями стало введение суда сословных представителей для рассмотрения указанной категории уголовных дел.

В. П. Дановский отмечал, что концепция суда с участием сословных представителей основывалась на идее суда, пользующегося «равным доверием правительства и общества», вследствие чего и предлагалось учредить суд, «состоящий из судей высокого общественного положения… с участием в нем, наравне с судьями, и высших представителей всех сословий»^[11]. Сословные представители должны участвовать «…как в определении, по большинству голосов, вины или невинности подсудимого, так и в постановлении приговора о наказании, наравне с членами палаты»^[12].

С какой целью привлекались к участию в отправлении правосудия сословные представители?

Помимо задачи легитимации судебной власти, применительно к рассмотрению дел о государственных преступлениях, сословные представители должны были, решая совместно с профессиональными судьями все вопросы дела, вносить в правосудие «знание жизни».

М. Ф. Громницкий писал: «Для того чтобы быть образцовым, истинным судьей, недостаточно быть образованным юристом и честным человеком; нужно иметь и еще кое-что, и это кое-что чрезвычайно важно, — это ясное и широкое знание жизни… Вот для восполнения этого то крупного недостатка у коронных судей на помощь им и являются сословные представители»¹.

Суд с участием сословных представителей действовал в судебных палатах (когда государственные преступления заключали в себе отдельное злоумышление одного или нескольких лиц), в верховным уголовном суде (при наличии Высочайшего указа о рассмотрении дела в этом органе).

Согласно ст. 1051 У УС в состав суда с участием сословных представителей в судебных палатах входили пять профессиональных судей (старший председатель палаты и четыре ее члена) и четыре сословных представителя (губернский предводитель дворянства той губернии, где учреждена палата; один из уездных предводителей дворянства, состоящий в округе местного окружного суда; один из городских голов того же округа; один из волостных голов или старшин местного уезда).

Законом от 7 июня 1872 г. было создано Особое присутствие Правительствующего Сената и суд с участием сословных представителей стал действовать только в нем и в Верховном уголовном суде^[13][14].

В Особом присутствии Правительствующего Сената состав такого суда включал в себя председателя, пять сенаторов и четыре сословных представителя.

Законом от 9 мая 1878 г. суд с участием сословных представителей вновь начал действовать в судебных палатах. В судебных палатах, как и до 1872 г., суд сословных представителей состоял из пяти коронных судей и четырех сословных представителей.

При возвращении сословных представителей в судебные палаты по-прежнему предусматривалось рассмотрение государственных преступлений судебными палатами без сословных представителей (когда подсудимому не грозило наказание, соединенное с лишением или ограничением прав состояния); ОППС с участием сословных представителей (когда подсудимому грозило наказание, сопряженное с лишением или ограничением прав состояния); Верховным уголовным судом по Высочайшему указу (в случае заговора против верховной власти, против установленного законом образа правления и порядка наследия престола).

Закон от 7 июля 1889 г. Не только внес изменения в соотношение компетенции суда присяжных и суда сословных представителей, но и подверг коррекции структуру суда сословных представителей. Теперь состав судебного присутствия судебной палаты включал семь членов: четверо коронных судей и трое сословных представителей.

Законом от 18 марта 1906 г. сословные представители были введены и в состав окружных судов. Из ведения судебных палат с участием сословных представителей окружным судам с сословными представителями передавались часть преступлений, предусмотренных ст. 269, 824 и 830 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. В частности: ряд преступлений, совершенных «публичным скопищем, вследствие побуждений, проистекших из вражды религиозной, племенной или сословной, или из экономических отношений, или вследствие нарушающих общественное спокойствие слухов, или же с целью произвести расстройство чужого сельского хозяйства», беспорядки и насильственные действия, учиненные скопищем вооруженных при сопротивлении лесным чинам и страже, некоторые нарушения постановлений о частных лесах.

Названные выше категории дел разбирались окружным судом «в составе присутствия из председательствующего председателя суда, либо его товарища; или члена суда, двух членов суда, местного уездного предводителя дворянства, а где таковой должности не учреждено — местных председателя уездной земской управы или где этой последней должности не имеется — председателя уездного съезда, и, кроме того, местного городского головы либо его товарища, или заступающих их лиц или местного городского старосты и одного из волостных старшин того же уезда, за исключением старшины той волости, в пределах которой учинены преступные деяния».

Сословные представители призывались к участию в судопроизводстве в порядке очередности. Очередь велась в каждой судебной палате на основе списков, предоставляемых ежегодно местным губернатором.

В УУС была введена ст. 1105, регламентирующая новый порядок привлечения волостных старшин в сословные представители. Ежегодно губернаторы к 1 декабря обязаны были представить в судебную палату список волостных старшин по каждому уезду вверенной им губернии. А непосредственно за три недели до открытия периода заседаний по делам, которые подлежат рассмотрению с участием сословных представителей, судебная палата путем жеребьевки избирала по жребию из числа старшин того уезда, где назначено слушание дела, одного очередного и двух запасных старшин.

Введение

отбора волостных старшин путем жеребьевки не означало внесения выборного начала в институт сословных представителей, так как жеребьевка проводилась не среди крестьянского населения, а исключительно из числа должностных лиц крестьянского управления.

Таким образом, никакого избрания сословных представителей законодательство того времени не предусматривало, в состав суда входили должностные лица, которые именно в силу занимаемой должности становились сословными представителями.

Согласно ст. 1055 УУС присоединяемые к присутствию палаты временные члены участвовали как в определении вины или невинности подсудимого, так и в постановлении приговора о наказании. Голоса их исчислялись наравне с голосами постоянных членов судебной палаты. Таким образом, закон устанавливал процессуальное равенство между членами коллегии профессиональных судей и сословными представителями.

О процессуальном равенстве сословных представителей и профессиональных судей свидетельствовала и тождественность оснований их отвода: согласно положениям ст. 1053 У УС сословные представители могут быть отведены только подсудимым и по основаниям, установленным для отвода судей.

Немотивированные отводы в суде с участием сословных представителей законом не предусматривались. Если суд удовлетворял мотивированный отвод сословному представителю, он заменялся другим сословным представителем: вместо губернского предводителя дворянства приглашался губернский предводитель дворянства ближайшей губернии, вместо других временных членов судебного присутствия — призывались по очереди равные им по званию лица из списка сословных представителей.

Первоначально приговор суда с участием сословных представителей должен был быть мотивированным, как и приговоры, постановляемые исключительно профессиональным составом суда. Однако законом от 18 марта 1906 г. требование вынесения мотивированного приговора судами с участием сословных представителей было отменено, что свидетельствовало о некотором сближении модели сословного суда и производства в суде присяжных.

Другая особенность процедуры в рассматриваемом суде, которая также сближала ее с производством в суде присяжных, состояла в том, что приговоры, постановленные судом с участием сословных представителей, могли были быть обжалованы только в кассационном порядке.

Особенности процедуры и специфика правовой природы суда с участием сословных представителей породили в науке дореволюционного и современного периодов дискуссию о типологической принадлежности этой формы участия представителей общества в осуществлении уголовного правосудия.

И. Г. Щегловитов полагал, что «…суд с сословными представителями не может быть уподоблен суду шеффенов, избираемых из народа на короткий срок, и притом с численным перевесом в присутствии перед коронным судьей, так как сословные представители вступают в состав присутствия в качестве лиц должностных, хотя и выборных, и не имеют численного перевеса перед коронными судьями»¹.

A. фон Резон, напротив, указывал, что суд с участием сословных представителей является российским наименованием классического суда шеффенов^[15][16].

B. П. Даневский полагал, что суды с сословными представителями существенно отличаются от шеффепского суда двумя существенными признаками: во-первых, численным соотношением коллегии профессиональных судей и сословных представителей, в силу чего «право вето» принадлежит именно коронному суду; во-вторых, шеффенский суд исключает «должностной элемент» из состава заседателей, а сословные представители, наоборот, состоят исключительно из должностных лиц¹.

В современной науке взгляды на типологическую принадлежность суда с участием сословных представителей также не совпадают.

С. Ю. Агафонов высказал точку зрения, что сословный суд являлся разновидностью модели шеффенского суда, поскольку «в суде с сословными представителями не было разделения на две коллегии»^[17][18]. Он выделил следующие признаки сословного суда, характерные, на его взгляд, именно для шеффенского суда: «…существовала единая коллегия, состоящая из пяти постоянных сущей и четырех временных, членов, обладающих равным процессуальным статусом, совместно решающих и „вопросы факта“, и „вопросы права“, мотивирующие приговор и несшие за него ответственность»^[19]. Автор подчеркивает, что особенностью этой модели «российского шеффенского суда», отличавшей ее от немецкого образца этой формы участия народа в отправлении правосудия, являлось существенное преобладание профессионального элемента над народным.

И. А. Игнатенкова полагает, что сословные суды являлись оригинальной моделью участия народа в отправлении правосудия и имели «…сходные черты и с судом шеффенов, и с судом присяжных, и с прежними сословными заседателями, не совпадая, однако, ни с одним из этих типов»^[20]. Сходство с шеффенами и сословными представителями дореформенных судов автор усматривает в том, что сословные представители участвовали как в решении вопроса о виновности, так и в применении наказания: «Палата с сословными представителями являлась единой коллегией, в которой оба элемента смешивались и призваны были совместно решать, на правах полного равенства, вопросы о виновности и о применении наказания»^[21].

Различие же, по мнению автора, заключалось в двух факторах: в способе формирования коллегии представителей народа и количественном соотношении их с профессиональным составом суда. Коллегия шеффенов формировалась на основе тех же списков, что использовались для формирования коллегии присяжных заседателей, и она численно превосходила коллегию профессиональных судей. Сословные же представители непосредственно не избирались для каждого дела, а временно входили в состав суда в силу занимаемой должности, и их количество уступало количеству профессиональных судей.

Представляется, что в оценках типовой принадлежности суда с участием сословных, представителями уголовно-процессуальной литературы допускается методологическая неточность, выражающаяся в смешении различных исторических типов сословного суда.

Ранние формы сословного суда, действительно, характеризовались особым значением привлечения сословных представителей в состав уголовного суда: как представителей определенного сословия, знающих его специфику, определенные аспекты жизни и т. п. Именно поэтому в ранних формах сословного суда представители сословия привлекались только для рассмотрения дел «равных себе» (как, например, в совестном суде), выступая своеобразными носителями специальных знаний о жизни сословия, что должно было содействовать профессиональному судье в осуществлении правосудия. Такие формы сословного суда можно назвать оригинальной моделью участия народа в отправлении правосудия.

Однако в суде с участием сословных представителей по У У С, «сословным» остался лишь способ формирования коллегии представителей общества, никакой взаимосвязи между составом суда и сословной принадлежностью подсудимого не существовало.

Представляется, что способ формирования коллегии непрофессиональных судей является важным, но не решающим фактором, который обуславливал бы типовую принадлежность сословного суда к той или иной форме участия народа в отправлении правосудия. Эта принадлежность определяется не столько судоустройственными аспектами (способ формирования коллегии, требования к кандидатам, звено судебной системы и т. п.), сколько, собственно, уголовно-процессуальными, среди которых ключевое значение имеют задачи, возлагаемые на коллегию непрофессиональных судей, обусловленная этими задачами модель взаимодействия с коллегией судей-профессионалов, а также определяемый этой моделью порядок производства.

Анализ законодательства свидетельствует, что задачи, возлагаемые на сословных представителей в поздней форме этого суда, ничем не отличались от задач, возлагаемых на шеффенов. Так же как и шеффены, сословные представители должны были разрешить дело по существу в полном объеме: как вопрос виновности, так и вопросы о квалификации и наказании. Очевидно, что при такой цели привлечения представителей народа в отправление правосудия модель их взаимодействия с профессиональным судом (судьей) объективно предопределяет полное слияние коллегий, тождественность полномочий профессиональных судей и сословных представителей, что отражается и на процедуре судоговорения (например, применительно к основаниям отводов сословных представителей).

Именно поэтому, можно согласиться с позицией С. Ю. Агафонова о том, что модель суда с участием сословных представителей является разновидностью шеффенского суда. Однако спецификой этой модели, вопреки мнению автора, является, на наш взгляд, вовсе не существенное преобладание профессионального элемента над народным, а определенные процессуальные особенности (например, требование не мотивировать приговор, кассационный порядок его обжалования и т. д.).

Практика деятельности суда с участием сословных представителей оценивалась учеными того времени неоднозначно.

А. Ф. Кони приводил статистику, согласно которой число обвинительных приговоров, постановленных судом с участием сословных нредставителей в судебных палатах, составляло: в 1889 г. — 66%; в 1890 г. — 70%; в 1891 г. — 68%¹. Он отмечал, что репрессивность суда с участием сословных представителей практически полностью совпадала с репрессивностью приговоров суда присяжных^[22][23].

Часть авторов отмечали позитивные проявления в такой практике. Так, например, М. Ф. Громницкий указывал, что некоторые из волостных старшин «…предлагают свидетелям вопросы и делают это необыкновенно точно и дельно»^[24]. А. Резон отмечал, что «старшины в громадном большинстве случаев совершенно свободно высказывают свои мнения, даже нередко мотивируя их, не стесняясь вовсе мнения других присутствующих»^[25].

С другой стороны, А. Ф. Кони отмечал, что «…приобщаемые к составу палат „временные члены“ почти никогда не вносят в дело самостоятельных взглядов и суждений»^[26].

И. В. Щегловитов подчеркивал, что в особенности «…отсутствием всякой самостоятельности суждений отличаются в составе особых присутствий волостные старшины, которые в большинстве случаев держатся во время заседаний при своем начальстве — предводителе дворянства — робко, боятся выразить свое мнение и на вопросы о таковом отделываются самыми неопределенными ответами, даже в роде таких: „как прикажете“, „не могу знать“ и т. д.»^[27].

В. П. Даневский, критикуя суждения о якобы имевшей место активности сословных представителей из крестьян, указывал, что «трудно допустить самостоятельность суждения старшины и даже достаточное понимание им сложной механики политических теорий и заблуждений, с которыми приходится иметь дело в большинстве государственных преступлений»^[28].

На совещании старших председателей и прокуроров судебных палат, проходившем в 1894 г., отмечалось, что в суде с участием сословных представителей «…в сущности, дело решают коронные судьи, присутствие которых вызывает во временных членах равнодушное отношение к подаваемому мнению, за исключением редких случаев, где оно упорно тенденциозное и, следовательно, неправосудное»^[29].

Итогом работы комиссии под руководством министра юстиции Н. В. Муравьева стал проект замены суда с участием сословных представителей на суд присяжных заседателей особого состава, т. е. избранных из числа лиц, удовлетворяющих условиям повышенного (образовательного и имущественного) ценза, предлагалось отнести эти дела к подсудности окружного суда.

При этом комиссия предлагала замену суда сословных представителей на так называемый «женевский вариант» суда присяжных, который являлся судом шеффенов по модели взаимодействия профессиональной коллегии судей и заседателей, и судом присяжных по процедуре судоговорения, вплоть до удаления в совещательную комнату для вынесения вердикта.

В судебном заседании и во время перерывов присяжные особого состава должны помещаться отдельно от судей, и только для постановления приговора присяжные особого состава должны были соединяться с судьями. Что касается числа присяжных особого состава, избираемых для участия в решении дела, то в проекте устава уголовного судопроизводства было определено, что пять присяжных участвуют в решении дела совместно с тремя судьями^[30].

Таким образом, последним этапом эволюции суда с участием сословных представителей в России должна была стать трансформация в шеффенский суд с процедурой судоговорения, присущей суду присяжных.

• [1] Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 121.
• [2] Учреждения для управления губерниями от 7 ноября 1775 г. // Российское законодательство X—XX вв.еков. В 9 т. Т. 5. Законодательство периода расцвета абсолютизма. М., 1987. С. 170−295.
• [3] Ефремова Н. И. Судоустройство в России в XVIII — первой половине XIX в. (историко-правовое исследование). М., 1993. С. 153.
• [4] Буцковский Н. А. Об основных началах уголовного судопроизводства // Материалыпо судебной реформе в России 1864 г. Т. 17. Соображения разных лиц. СПб., 1861 — 1862.С. 48.
• [5] Тарасов А. А., Гарифуллина О. Р. Народное участие в правосудии: вопросы теории, истории и современного состояния в постсоветских государствах // Вестник ТГУПБП. 2011.№ 1 (45). С. 15.
• [6] Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 147.
• [7] Дановский В. II. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда (суд шеф-фенов, суд сословных представителей и присяжных) // Русская мысль. Год 16-й. Январь.М., 1895. С. 2.
• [8] Там же.
• [9] Даневский В. П. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда (суд шеф-фенов, суд сословных представителей и присяжных) // Русская мысль. Год 16-й. Январь.М., 1895. С. 2.
• [10] Даневский В. II. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда. С. 4.
• [11] Там же. С. 2.
• [12] Там же. С. 3.
• [13] Громницкий М. Ф. Суд с сословными представителями //Журнал министерства юстиции. 1895. № 5. С. 59.
• [14] Верховный уголовный суд создавался только два раза: в 1866 и 1879 гг. (по делуо покушении на Александра II Д. В. Каракозова и по делу о покушении па Александра IIА. К. Соловьева).
• [15] Щегловитов И. Г. Суд присяжных (из лекций по русскому судоустройству). С. 41—42.
• [16] Резон Л. О суде с участием сословных представителей // Русское обозрение. М., 1891.№ 9. С. 139.
• [17] Даневский В. II. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда. С. 11.
• [18] Агафонов С. Ю. Суды с народным представительством в России в X — начале XX веков (историко-правовое исследование): дис… канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2011. С. 117—118.
• [19] Там же. С. 118.
• [20] Игнатенкова И. А. Суд сословных представителей в России: становление и развитие: дис… канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 112.
• [21] Там же. С. 71.
• [22] Кони А. Ф. О суде присяжных и суде с сословными представителями. С. 277.
• [23] Необходимо отметить, что практически таким же был процент оправданий в судебез присяжных.
• [24] Громницкий М. Ф. Суд с сословными представителями. С. 63.
• [25] Резон А. О суде с участием сословных представителей. С. 145.
• [26] 0 Кони А. Ф. О суде присяжных и суде с сословными представителями. С. 289.
• [27] 8 Щегловитов И. Г. Суд присяжных (из лекций по русскому судоустройству). С. 43.
• [28] Даневский В. П. Сравнительное обозрение некоторых форм народного суда. С. 8.
• [29] Кони А. Ф. О суде присяжных и суде с сословными представителями. С. 290.
• [30] Проект новой редакции Устава уголовного судопроизводства. Высочайше учрежденная комиссия по пересмотру законоположений по судебной части. СПб., 1900.