Бумаги на предъявителя, ордерные и именные

Дальше. 143-я статья. Тоже содержится в параграфе «Общие положения». Значит — что? Видимо, то, что в ней должны быть какие-то положения, которые одинаковы и для документарных, и для бездокументарных ценных бумаг. Есть ли они там? Читаем 143-ю статью и выясняем, что из шести ее пунктов пять (!) применимы только к бумагам документарным. В каждом из этих пунктов везде фигурирует уточнение: «Документарные ценные бумаги…»; «предъявительской является документарная ценная бумага…»; «ордерной является документарная ценная бумага…» и так далее. А шестой пункт рассказывает только… о чем? О том, что к бездокументарным ценным бумагам можно применить правила об именных документарных бумагах, если это не противоречит сути бездокументарных ценных бумаг. Ну и где тут «общие» положения-то? В лучшем случае некоторые нормы об именных ценных бумагах оказываются общими для бумаг документарных и бездокументарных. То есть несмотря на такое вот… структурирование седьмой главы ГК… общих положений в ней не обнаруживается. Не получается их создать, эти положения-то. А это и не удивительно — почему? Да потому что таких положений вовсе нет и не может быть. Мы на прошлом занятии говорили, что два этих института исходят из принципиально разных отправных посылок. Основная посылка института ценных бумаг — четкое разделение вопросов существования и осуществления права. Главная предпосылка института бездокументарных ценных бумаг — четкое соединение одного с другим (существования с осуществлением). В классических ценных бумагах права осуществляются их формальными держателями, независимо от того, кому они принадлежат. В бездокументарных ценных бумагах права осуществляются тем, кому они принадлежат, причем личность этого субъекта определяется в соответствии со специальными правилами учета прав по бездокументарным бумагам, правилами параграфа третьего седьмой главы ГК. В прошлый раз мы кое-что из них почитали.

Теперь — положения 143-й статьи, относящиеся к документарным бумагам. «Документарные ценные бумаги могут быть предъявительскими… ордерными и именными». Именно так мы и говорили. Дальше — определение предъявительской бумаги. «Предъявительской является документарная ценная бумага, по которой лицом, уполномоченным требовать исполнения, признается ее владелец». Все бы хорошо, кроме, пожалуй, одного-единственного слова: «уполномоченным». А при чем тут «уполномоченный»? «Уполномочие» — это возможность представителя создавать своими действиями права и обязанности для представляемого им лица. Когда кто-то кого-то в чем-то уполномочивает, полномочие инкорпорируют в доверенность. При чем тут ценная бумага? «Уполномоченный» здесь, конечно, ни при чем. Можно сказать про лицо, имеющее возможность требовать, осуществить право, удостоверенное ценной бумагой, но уж конечно не про уполномоченного.

Дальше. Ордерная (опять документарная) ценная бумага — такая, по которой «…лицом, уполномоченным требовать исполнения…» (уполномочие тут опять-таки ни при чем) «…признается ее владелец, если ценная бумага выдана на его имя, или перешла к нему от первоначального владельца по непрерывному ряду индоссаментов». Вспоминаем наш пример на прошлых занятиях: пример с ордерной бумагой, с векселем. Пример, когда у нас вексель был выдан в оплату за товары… покупатель выдал вексель продавцу… а потом уже (после того, как продавец товары ему передал) выяснилось (через какое-то время), что товары некачественные. Мы обсуждали две разных ситуации. Ситуация первая: сам этот негодяйский продавец — тот самый, который точно знает, что поставленные им товары некачественные, что он их не заменил, их недостатков не устранил… словом, никак не исправил допущенное им нарушение обязательства — так вот, такой продавец идет с этим векселем и предъявляет его по наступлении срока платежа покупателю, требуя платежа. Будет ли заплачено такому держателю (владельцу) ордерной бумаги? Конечно нет. Конечно нет, и даже публичная достоверность векселя как ценной бумаги не устраняет возможности — мы об этом говорили — заявления некоторых категорий возражений. Одна из них — возражения строго личные, то есть те, которые связывают непосредственных участников ценных бумаг друг с другом. Да, они лежат за пределами этой ценной бумаги, но тем не менее, поскольку оба участника о них осведомлены, противопоставление этих возражений для продавца (векселедержателя) не станет какой-то неожиданностью. Соответственно, вполне возможно эти возражения против него выставить.

Вот и получается, что на самом-то деле лицом, имеющим право требовать исполнения по ордерной бумаге, является… да, ее владелец, но всякий ли? Нет. Когда ценная бумага выдана на его имя, тогда как раз публичная достоверность ценной бумаги и не срабатывает. А если она не срабатывает, то, выходит, что первый приобретатель ордерной бумаги обладает ею как документом, не обладающим свойством публичной достоверности. Вопрос: какая же в таком случае это ценная бумага? И только тогда, когда владельцем ордерной бумаги станет не ее первый приобретатель, а тот, к кому она перешла по непрерывному ряду индоссаментов — то тут да, все нормально. Для такого приобретателя ордерная бумага есть документ публично достоверный, то есть ценной бумагой в юридическом смысле этого слова.

Идем дальше. Третий тип документарных бумаг по ГК — бумаги именные. «Именной является документарная ценная бумага, по которой лицом… [опять] уполномоченным требовать [уполномочие тут снова ни при чем].. исполнения по ней, признается [внимание!] одно из следующих указанных лиц…». Значит, вариант первый: «владелец ценной бумаги, указанный в качестве правообладателя в учетных записях, которые ведутся обязанным лицом, или действующим по его поручению и имеющим соответствующую лицензию лицом». Ну… допустим. Можно бы еще, конечно уточнить, что для именной бумаги важны не два, а три легитимирующих фактора: (1) владение бумагой, ее предъявление; (2) тождество с лицом, поименованным в записях должника (согласен) и (3) тождество с лицом, поименованным в самой бумаге. Вот этого последнего фактора ГК не назвал. И не совсем правильно, конечно, употребление выражения — какого? «Владелец ценной бумаги, указанный в качестве правообладателя в учетных записях…». Мы говорили, что в учетных записях указывается не правообладатель, а лицо, имеющее возможность осуществить удостоверенное бумагой право. Кто правообладатель — этого из ценных бумаг узнать нельзя, вопрос этот всегда остается за рамками ценной бумаги. То есть неточное определение получается.

И второй вариант: по именной ценной бумаге лицом, «уполномоченным требовать исполнения» признается… — и вот второй вариант такой, смотрите: «…владелец ценной бумаги, если ценная бумага была выдана на его имя или перешла к нему от первоначального владельца в порядке непрерывного ряда уступок требования (цессий) путем совершения на ней именных передаточных надписей или в иной форме в соответствии с правилами, установленными для уступки требования (цессии)». Мы на последнем занятии тоже упоминали про случаи передачи требований по цессии, но только в связи с каким же видом объектов гражданских прав? Да. В связи с ректа-бумагами. Обыкновенными именными ценными бумагами. Тем, где не право из бумаги следует за правом на бумагу как на вещь, а наоборот: право на бумагу (на документ) как на вещь следует за правом из этого документа (из бумаги). Сначала мы уступаем удостоверенное документом право, а потом уже — в порядке 385-й статьи ГК — цедент, уступивший право, вручает цессионарию удостоверяющий это право документ (бумагу). То есть вот этот второй вариант формальной легитимации по именной бумаге, предусмотренный ГК, он вообще не может быть отнесен к именным бумагам. Он относится к обыкновенным именным или ректа-бумагам.

Пятый пункт 143-й статьи мы уже упоминали. «Выпуск или выдача предъявительских ценных бумаг допускается в случаях, установленных законом». Стоит точка и никаких так сказать вариантов нет. Прежде такой нормы у нас в Кодексе вообще не было, то есть, пожалуйста, можно было выдавать бумаги на предъявителя независимо от того, предусмотрена ли такая возможность в законе или нет. А в настоящее время, если мы берем Закон о рынке ценных бумаг, — то вот там установлена возможность выпуска облигаций на предъявителя; в ГК установлена возможность выдачи чеков на предъявителя и простых складских свидетельств тоже на предъявителя. В Кодексе торгового мореплавания упоминается о возможности существования коносаментов на предъявителя. И, наконец, в Положении о переводном и простом векселе упоминается о возможности учинения бланкового индоссамента на векселе, вследствие чего такой вексель тоже будет обращаться по правилам, установленным для бумаги на предъявителя. Итого: векселя, чеки, облигации, коносаменты, простые складские свидетельства. Вот круг тех ценных бумаг, которые ныне можно выпускать на предъявителя. Закон это разрешает.

Шестой пункт 143-ей статьи ГК. Я уже говорил о нем: далеко не все правила о бумагах документарных могут быть применены к бумагам бездокументарным. И я бы даже сказал, что даже тогда, когда такое применение вроде бы как возможно, на самом деле это является, к сожалению, следствием просто некоего случайного стечения обстоятельств, а вовсе не того, что именные ценные бумаги имеют с бездокументарными бумагами много общего. Не имеют. Ничего общего, кроме некоторых внешних признаков.

Реквизиты. Дальше пошли правила, относящиеся только к документарным бумагам. Второй параграф седьмой главы. Но как мы только что видели и в первом параграфе данной главы большинство норм относятся только к ним. Статья 143.1 ГК. Абсолютно бессодержательная, на мой взгляд, статья… такая… чисто техническая что ли, административная: «Обязательные реквизиты, требования к форме документарной ценной бумаги и другие требования к документарной ценной бумаге определяются законом или в установленном им порядке». Ну, хорошо, представим себе, что у нас такой нормы в Кодексе нет. И что же? Законом или «в установленном им порядке» нельзя будет определить требования, предъявляемые к форме ценных бумаг? Да конечно можно. Второй пункт: «При отсутствии в документе обязательных реквизитов документарной ценной бумаги, несоответствии его установленной форме и другим требованиям документ не является ценной бумагой, но сохраняет значение письменного доказательства». …Может быть для практики и имеет некоторое значение эта норма в том смысле, что даже если перед нами документ, который нельзя признать ценной бумагой (по какой-нибудь формальной причине), то все равно нельзя за ним отрицать всякую вообще юридическую силу. Какое-то значение он все-таки может иметь, это надо, правда, смотреть по конкретным обстоятельствам случая. Но место этому предписанию скорее все-таки не в Кодексе, а где-нибудь среди разъяснений Пленума Верховного Суда: так мол и так, ребята, если перед вами документ, не являющийся ценной бумагой с точки зрения формы, вы все равно не спешите его выбрасывать, а посмотрите — может он для чего-нибудь другого сгодится, может он и имеет какое-нибудь значение, смотря по обстоятельствам конкретного случая.