Новые феномены в общении подростков со сверстниками

В последние годы возникли такие формы и феномены в общении подростков со своими сверстниками, которые или вообще не встречались ранее, или были крайне редки.

Начнем с того, что современных подростков отличает повальное увлечение общением в социальных сетях. Тематика многочисленных публикаций на эту тему, появившихся в последние годы, концентрируется вокруг двух основных полюсов рассмотрения проблемы: положительного и отрицательного. На первом обсуждаются возможности, которые предоставляют подростку социальные сети: расширение круга общения, анонимность, добровольность, почти исключительно текстовый характер общения, возможность выступать в самых разных ролях и т. п. Эти предоставляемые социальными сетями возможности позволяют подростку чувствовать себя гораздо увереннее, раскованнее, безопаснее, что особенно важно для тех, кто имеет трудности в общении. На втором полюсе анализируются негативные последствия увлечения общением в социальных сетях, главное из которых состоит в том, что такое виртуальное общение ведет к сокращению общения реального, «живого». Еще более опасной видится возможность впасть в интернет-зависимость (подробнее эта проблема будет обсуждена в конце главы).

Помимо непосредственного общения со сверстниками в переходном возрасте все более существенную роль начинает играть подростковая, или юношеская, субкультура, т. е. некоторые нормы, стиль общения, одежды, интересы, взгляды, предпочтения, характерные для молодежи. Специфика рассматриваемого возраста в том, что подростки лишь начинают включаться в эту субкультуру. Приобщение именно к этой субкультуре они чаще всего имеют в виду, когда говорят о желании быть взрослым.

В большинстве западных стран молодежная (и как ее вариант — подростковая) субкультура сложилась довольно давно — в конце 50-х — 60-е гг. XX в. В России это произошло значительно позже. Когда в начале 70-х гг. XX в. известный американский психолог У. Бронфенбреннер проводил сравнительные исследования психологии подростков в СССР и США, он показал, что во многом поведение, система ценностей, мотивация американских подростков задается особой подростковой субкультурой, заметно отличающейся от культуры взрослых, т. е. культуры данного социума. У советских подростков этого не было: они устойчиво ориентировались на нормы взрослых, никакой особой подростковой культуры в те годы не существовало^[1].

Однако постепенно — с ослаблением патриархальных порядков, снижением социализирующей функции семьи, ростом плюрализма в самых разных сферах общественной жизни — и в нашей стране стали возникать и молодежная культура, и многочисленные подростковые и молодежные группы. Если раньше, в 50-е гг. XX в., неформалами были разве что стиляги (наш вариант тех, кого на Западе называли «теддибойз»), которых нещадно критиковали средства массовой информации, комсомольская и партийная организации, руководители вузов (вплоть до исключения), то постепенно и у нас появились моды, скинхеды, панки, готы и другие молодежные группы, противопоставляющие свою культуру культуре большинства (как теперь говорят, мейнстрима).

Российский исследователь молодежной субкультуры Е. Омельченко полагает, что молодежная культура, как она понималась в начале и середине XX в., сегодня ушла со сцены^[2]. Она солидарна с американским исследователем Дж. Сибруком в том, что сегодня понять характер молодежных объединений можно, лишь учитывая новый социокультурный контекст^[3]. А он заметно изменился в конце XX в.

Сегодня определяющим фактором является то, что Дж. Сибрук назвал «культура супермаркета». Центральное действующее лицо в этой культуре — постоянно конструируемый с помощью коммерческих сетей подросток потребляющий. Ядром, центром культуры супермаркета становится мейнстрим, а индивидуальность занимает периферийные позиции. Культурная власть переходит от индивидуальных вкусов к авторитету рынка, и ключевой фигурой этого рынка становится подросток, вообще молодой человек, знающий, что будет модно завтра.

Молодежная культура в последнее время все больше превращается в часть общей потребительской культуры. Даже тогда, когда молодежь начинает создавать что-то свое, ее рано или поздно настигает массовая молодежная индустрия. Происходит перерождение молодежной культуры в ее коммерческую форму. Западные ученые все чаще говорят об этом как о форме «коллективного исчезновения» или даже «смерти молодежной культуры». На смену классическим молодежным субкультурам, расцветшим во второй половине XX в., пришла так называемая рейв-культура, в основе которой откровенно гедонистическое, нацеленное на сиюминутное удовольствие отношение к жизни, способствующее растворению молодежи в доминирующей массовой культуре.

Походы по магазинам (шопинг) для значительной части молодежи становится формой культурной активности, восполняющей недостаток коллективизма. Поиск идентичности в таком случае идет не путем ролевого экспериментирования в разных группах сверстников, как это было некоторое время назад, а путем поиска своего стиля в якобы совершенно свободном выборе товаров. Правда, эта свобода доступна не всем и не в равной мере, поэтому для многих это превращается в источник негативных эмоций, в войну за то, чтобы поддерживать свой стиль, не стать аутсайдером.

Как отмечает Е. Омельченко, особую остроту и важность эта потребительская борьба имеет для российской молодежи, растущей по большей части в бедных или не очень состоятельных семьях.

В последние годы зарубежных и отечественных исследователей привлекает такой — для России сравнительно новый — социально-психологический феномен, как демонстративное потребление, определяемый как особое потребительское поведение, призванное конструировать или поддерживать социальный статус личности в группе. Исследование последних лет демонстративного поведения в среде подростков и юношей (девушек) показало, сколь важную роль оно играет и в интрагрупповом структурировании подростковых групп, завоевании подростками определенного статуса в группе, и в обретении ими своей идентичности (в том числе гендерной)^[4]. Были выделены две основные формы демонстративного (показного, престижного) потребления: элитарная и имитационная. Оказалось, что элитарная форма характерна для более обеспеченных подростков и молодых людей, которые имеют возможность реализовать демонстративное потребление. Для них определенный уровень знаков социального статуса является нормой. Имитационная форма демонстративного потребления отличает подростков и молодых людей, не обладающих такими материальными возможностями. Они используют иной набор знаков социального статуса, имеющих принципиально более низкое качество и, соответственно, цену. Было также показано, что если качественные характеристики демонстративного потребления определяются материальным благополучием группы, к которой принадлежит подросток, то количественные (выраженность установки на демонстративное потребление) зависят от притязаний субъекта на высокий статус в среде ровесников.

В качестве главной тенденции последних лет называют формирование новой «комнатной культуры» молодежи. Когда-то молодежь вышла на улицы, породив представление о молодежи как особой социальной группе и особой социальной проблеме. Сегодня молодежь, «молодежность» становится брендом, который присваивается все новыми сегментами потребительского рынка.

Высказывается следующая гипотеза: современная молодежь социализируется не столько через разного рода группы сверстников, а в рамках глобальных имиджей. В этой ситуации глобализация порождает новый тип социальной дифференциации — разрыв между теми, кто хорошо знаком с технологическими новшествами, и теми, кто не имеет к ним полного доступа.

Когда ни молодежные объединения, ни дружеские компании, ни тем более социальные институты не позволяют обрести собственную идентичность, самым важным для современного подростка, молодого человека становится наличие защищенного личного пространства. Таковым оказывается своя комната, почти обязательно со своим компьютером.

Особая проблема — общение подростков в группах, которые принято называть неформальными объединениями. Примерами могут служить фанаты той или иной футбольной команды, поклонники определенного музыкального направления, моды и нр.

Особые формы общения, возникающие в неформальных группах подростков, стали предметом анализа в работах известного отечественного психолога А. В. Толстых^[5]. Он не только описал характеристики тех неформальных подростковых объединений, которые во множестве формировались в последней четверти XX в. сначала в СССР, а затем и в России, но также выявил и проанализировал механизмы существования таких групп и их влияния на личность подростков — участников этих групп. В следующем параграфе даны ключевые идеи этого анализа, взятые нами из последней книги А. В. Толстых «Опыт конкретно-исторический психологии личности». Нет нужды говорить, что они по-прежнему актуальны и применимы ко многим неформальным подростковым объединениям.

• [1] Бронфенбреннер У. Два мира детства: СССР и США. М., 1976.
• [2] Омельченко Е. Молодежь: открытый вопрос. Ульяновск, 2004; Ее же. Смерть молодежной субкультуры и рождение стиля «молодежный» // Отечественные записки. 2006. № 30(3). С. 167−179.
• [3] Сибрук Дж. Культура маркетинга, маркетинг культуры. М.: Marginem, 2005.
• [4] Шайдакова Н. В. Демонстративное потребление подростков в пространстве современной школы // Известия Академии управления: теория, стратегии, инновации. 2011. № 5.С. 71—74; Ее же. Социалыю-психологические аспекты демонстративного потребления старшеклассников и студентов: автореф. дис… канд. психол. наук. М., 2014.
• [5] Толстых А. В. Психология юного зрителя. М., 1986; Его же. Возрасты жизни. М., 1988;Его же. Подросток в неформальной группе. М., 1991; Его же. Опыт конкретно-историческойпсихологии личности. СПб., 2000.