Специфика и место социологии в системе социально-гуманитарного знания

Прежде всего попытаемся определить сущность и предназначение социально-гуманитарного знания как такового, сопоставив его со знанием естественнонаучным. Чем же отличаются науки об обществе и человеке как существе социальном от наук о природе и человеке как биологическом существе?

Первое: позиция исследователя. Четкое разделение объекта (изучаемого) и субъекта (ученого) исследования. В естественно-научных исследованиях ученый подходит к изучаемым объектам и явлениям с позиции «мудрого старшего брата». В социально-гуманитарных исследованиях объект и субъект изучения сливаются в единое целое.

Второе: естественные науки, в идеале, стремятся к познанию абсолютных сущностей и к формулировке абсолютных законов. Социальные науки соответственно статусу научного знания, безусловно, также ориентированы на формулирование законов, однако социальные закономерности носят не абсолютный, а относительный характер. В этом, как отмечает социолог А. Б. Гофман, слабость социально-гуманитарного знания, но также и его сила: ведь сверхточное знание о «неточной», изменчивой и текучей реальности было бы ее искажением. «Относительность» в данном случае означает прежде всего невозможность переносить выводы, полученные при изучении одних групп, существующих в определенных условиях, на другие условия и группы без специальной проверки адекватности выводов изменившимся условиям.

Так, социально-гуманитарные науки отличаются от точных не только иной ориентацией, иным устройством, но и как бы иной жизнью во времени. «Начала» Евклида, написанные около 300 г. до н.э., до сих пор непоколебимы, и сейчас школьники изучают по ним геометрию. Современные поколения россиян выучились геометрии по учебнику Киселева, созданному еще 100 лет назад. Но удовлетвориться социологическими, этнологическими или психологическими представлениями времен, когда в Александрии жил Евклид, или представлениями конца XIX в. мы никак не можем. Вспомним хотя бы описания народов, проживавших на территориях, освоенных европейцами в эпоху Великих географических открытий: есть-де люди «с песьими головами» или с лицами на груди, а что про нравы их напишут — и говорить нечего. Еще долго после открытия Америки в европейских умах жило сомнение: а люди ли индейцы? И необходим был специальный указ папы римского, удостоверяющий, что это все-таки люди.

Третье: социально-гуманитарные науки используют во многом отличающиеся от естественных наук методы исследования. Безусловно, общие шаги — этапы организации исследования совпадают, поскольку именно следование этим этапам позволяет научному знанию претендовать на объективность. Специфика социально-гуманитарных наук определяется не столько формой, сколько содержанием указанных этапов.

Различия в мировоззренческих подходах гуманитарных и естественных наук можно понять, используя старую философскую оппозицию понимания и объяснения или современные понятия emic и etic. Эти не переводимые на русский язык термины образованы американским лингвистом К. Пайком^[1] по аналогии с фонетикой, изучающей звуки, имеющиеся во всех языках, и фонемикой, изучающей звуки, специфичные для одного языка. В дальнейшем во всех гуманитарных науках emic стали называть культурно-специфичный подход, стремящийся понять явления, a etic — универсалистский подход, объясняющий изучаемые явления.

Основные особенности emic подхода становятся понятными после знакомства с исследованиями американских культурантроиологов, например с автобиографической книгой М. Мид «Иней на цветущей ежевике»^[2]. Отправляясь в далекую экспедицию, культурантрополог, как пишет Мид, «должен освободить свой ум от всех предвзятых идей» и изучать культуру, стремясь ее понять без попыток сравнения с другими культурами.

«Рассматривая некое увиденное жилище как большее или меньшее, роскошное или скромное по сравнению с жилищами уже известными, мы рискуем потерять из виду то, чем является именно это жилище в сознании его обитателей».

«Жилище» можно заменить «поведением», «личностью». И сама Мид изучала именно образ жизни народов бассейна Тихого океана.

Однако при сравнении двух или нескольких культур этот подход очень уязвим. Необходимость сравнения требует применения универсалистского etic подхода. Хотя в этом случае используются «объективные» методы, считающиеся свободными от влияния культуры, исследователи сталкиваются с большими трудностями при попытке избежать грубых субъективных ошибок.

Г. Триандис, например, считает, что в большинстве сравнительнокультурных исследований мы имеем дело с псевдо-etic подходом^[3]. Их авторы не могут освободиться от схем мышления своей культуры. Как правило, специфика европейско-американской культуры «налагается» на феномены других культурных систем. Триандис приводит яркий пример псевдо-etic сравнения из обыденной жизни: у большинства европейцев японское слово «гейша» ассоциируется с женщинами легкого поведения. Но такое сравнение неправомерно, а найти подлинное etic значение понятия «гейша» можно, только проанализировав культурно-специфическую (emic) роль гейши в японской культуре. Приведем пример из книги В. В. Овчинников «Ветка сакуры»:

«В буквальном переводе слова „гейша“ означает „человек искусства“. Гейша — это искусница; искусница развлекать мужчин, причем не только пением и танцами, по и своей образованностью. Приравнивать гейш к продажным женщинам было бы так же неправомерно, как отождествлять с таковыми актрис вообще. В своем парике и гриме гейша воспринимается скорее как ожившая кукла, чем как живой человек. Турист, который воображает, что увидит в танцах гейш что-то пикантное, глубоко заблуждается. Рисунок их очень строг, почти лишен женственности, потому что танцы эти ведут свою родословную из старинного театра Ноо. Иногда гейши поют вместе с гостями, иногда играют в невинные застольные игры. Все это время они не забывают подливать мужчинам пиво и сакэ, шутят с ними, а главное — смеются их шуткам. На этом какой-либо контакт кончается»^[4].

Итак, при знакомстве с японской культурой выясняется, что гейши, развлекая клиентов, декламируют стихи, танцуют, играют на музыкальных инструментах. Лучшими считаются не самые молодые и красивые, а более опытные и талантливые. Поняв это, можно найти более точную аналогию в европейской культуре. По мнению Триандиса, люди, выполнявшие те же функции, — шуты, развлекавшие гостей и хозяев при дворах европейских феодалов в средние века. А значит, подлинно etic будет сравнение гейши не с проституткой, а с шутом.

Как видим, обозначенные подходы, оказывается, могут выступать не как оппозиции, а как взаимодополняющие стратегии научного познания: так, в сравнительных исследованиях, выделив универсальные etic категории, необходимо проанализировать их с помощью специфичных для каждой ситуации (группы, культуры, эпохи) — emic — методов и только затем сравнивать, используя etic подход.

Внутри блока социальных наук социологии принадлежит особое место, однако сегодня, когда приоритетны междисциплинарные исследования, определение ее специфики может представлять существенную трудность. Проблемное поле социологии пересекается со сферой интересов других социальных дисциплин. Так, с политологией социологию роднит то, что она, кроме прочего, интересуется проблемами власти и управления, политических отношений, характером функционирования политических институтов. С экономикой социология граничит, исследуя социальные предпосылки и следствия производства, распределения и обмена. Социологию интересуют и вопросы развития личности, межличностных отношений, весь спектр проблем, обусловленных социальным контекстом жизни человека, что связывает ее с психологией. Как и антропологию, социологию интересует культура как содержание совместной жизни людей, традиции, верования, культурные символы и мифы. Социология также обращает свой взгляд в прошлое, чтобы отследить истоки тех или иных социальных явлений, прочувствовать динамику тех или иных процессов, что роднит ее с исторической наукой. Однако в отличие от истории социологию интересует настоящее и будущее, возможность социального планирования и прогнозирования.

Так в чем же специфика социологического знания? В этом вопросе последуем логике изложения, предложенной отечественным социологом А. Б. Гофманом, автором книги «Семь лекций по истории социологии»^[5], в которой он рассматривает четыре критерия социологического знания.

Первый критерий — онтологический, его раскрытие предполагает ответ на вопрос: «Что именно изучается наукой?».

В отношении социологии ответ кажется однозначным: социология изучает общество. Однако этот ответ провоцирует новые вопросы: что входит в понятие общества, какие социальные феномены находятся в фокусе рассмотрения социологической науки? Наконец, насколько предмет социологии — общество — реален, не является ли он лишь конструктом интеллектуальной деятельности исследователей? Может быть, общества как реальности вообще не существует, а речь должна идти лишь об изучении отдельных индивидов, сумма которых и составляет то, что принято называть «обществом».

Попытаемся вкратце ответить на эти вопросы. Итак, заявление о том, что предметом исследования социологии является общество, требует конкретизации.

Задание. Проанализируйте приведенные ниже определения социологии как науки и попытайтесь на этой основе сформулировать четкое понимание предмета исследования.

Э. Дюркгейм: «…Можно назвать институтом все верования, все поведения, установленные группой. Социологию тогда можно определить как науку об институтах, их генезисе и функционировании»^[6].

М. Вебер: «Предмет социологии — система смыслов социальных действий, отношений и их структур для субъектов действий»^[7].

Г. Зиммель: «Предмет социологи и „заключает в себе множество движений… отношение индивидуума к обществу, причины и формы образования групп, противоположности классов и переходы от одного к другому, развитие отношений между господствующими и подчиненными и бесконечное число других вопросов“»^[8].

П. А. Сорокин: «Социология изучает явления взаимодействия людей друг с другом, с одной стороны, и явления, возникающие из этого процесса взаимодействия, — с другой»^[9].

Н. Смелзср: «Социология, попросту говоря, это один из способов изучения людей. Социологи стремятся выяснить, почему люди ведут себя определенным образом, почему они образуют группы, отправляются на войну, поклоняются чему-то, женятся, голосуют, т. е. все, что происходит с людьми, когда они взаимодействуют друг с другом. Если кратко, социологию можно определить как научное изучение общества и социальных отношений»^[10].

В. А. Ядов: «Социология — это наука о становлении, развитии, изменениях и преобразованиях, о функционировании социальных общностей и форм их самоорганизации: социальных систем, социальных структур и институтов; это наука о социальных изменениях, вызываемых активностью социального субъекта; наука о социальных отношениях; наука о закономерностях социальных действий и массового поведения»^[11].

А. Г. Эфендиев: «Социология изучает общие принципы воспроизводства (функционирования) и изменения основных (простых и сложных) форм социальных взаимодействий на основе широкого привлечения эмпирических данных, фактов реальной жизни, выделяя повторяющееся, устойчивое в различных сферах общественной жизни»^[12].

Н. И. Лапин: «Предмет социологии — социальная деятельность человека, социальные отношения и процессы, общности и общества как целостные системы, их функции и структуры; социология изучает состояние и динамику своего предмета, опираясь на социальные факты и эмпирические данные, получаемые с помощью социологических, а также иных научных подходов и методов»^[13].

Анализ приведенных определений предмета социологической науки дает возможность почувствовать два «центра тяжести», две области пристального внимания социологии: социальные структуры и социальное поведение. Впрочем, это разделение весьма условно: социальное поведение реализуется в непосредственной зависимости от структурных параметров социальной системы.

Второй принципиально важный вопрос — «насколько реально общество» — во многом определяет необходимость существования социологии как науки: ведь если общество есть лишь сумма индивидов, то для его понимания и объяснения социальных феноменов вполне достаточно применения закономерностей, выявленных психологией.

На этот вопрос в истории социологических учений давались разные ответы. В самом широком плане предлагаемые решения проблемы относятся к одной из двух оппозиций: первая — социальный номинализм, представляющий социальную реальность мнимой сущностью, сводящейся к сумме составляющих ее индивидов; вторая — социальный реализм, признающий, что общество представляет собой надындивидуальное образование, реальность особого рода.

Однако «в целом социология… начинается с осознания того, что общество людей, группа людей или взаимодействие людей — это специфическая реальность, занимающая особое место в системе мироздания»^[14].

Второй критерий для оценки состоятельности и специфики социологии как науки — критерий эпистемологический (теоретико-познавательный). Вернемся в этой связи к уже обсуждавшейся оппозиции понимания и объяснения как проекции на социологию сути различий в исследовательских подходах гуманитарных и естественных наук.

В 1985 г. немецкий социолог В. Лепенис опубликовал работу «Три культуры»^[15], где, по сути, постулировал перенос противостояния сциентистского (объясняющего) естественно-научного и герменевтического (понимающего) гуманитарного подходов внутрь социальных наук. Вся история социальных наук может, в известном смысле, рассматриваться как постоянная борьба и взаимодействие этих двух основополагающих интуиций. При этом естественно-научный подход по целому ряду причин возобладал в социальных науках. Усиление же гуманитарной составляющей происходит в кризисные моменты, когда общественное развитие перестает казаться стабильным и открывается необходимость поиска новых жизненных путей как для общества, так и для конкретного человека^[16].

Впрочем, на каких бы позициях — сциентистских или герменевтических — ни стояли бы исследователи, все сходятся к мысли, что социальное познание требует совершенно особых интеллектуальных навыков, широты взглядов и способности «проникнуть за фасады» явлений, доступных непосредственному наблюдению. Как отмечает в этой связи крупный британский социолог Э. Гидденс, «…научиться мыслить социологически, другими словами — расширить поле зрения, значит развить воображение. Изучение социологии не может быть лишь рутинным процессом получения знаний. Социолог — это тот, кто способен не зависеть от того, что непосредственно окружает его, а смотреть на вещи шире»^[17].

Третий критерий — этический, предполагающий формирование определенного этического кодекса профессионального социолога. Главное, что необходимо в этом отношении подчеркнуть, — ценностную ось этого кодекса формирует ценность познания как такового. Следование этой ценности может представлять существенную трудность. Социолог изучает ту среду, в которую он сам погружен, поэтому часто ему сложно оставаться беспристрастным. Социолог всегда, в каждый момент времени и в любой ситуации — «на работе», т. е. в окружении социального. В таких условиях социолог, будучи не только ученым, но и человеком, не может беспристрастно относиться к предмету своих изысканий, он удивляется, радуется или печалится, наблюдая и пытаясь проникнуть в суть социальных феноменов. Однако наука требует объективности, иначе она не сможет оставаться наукой. Она требует от ученого умения разделять вненаучные ценностные ориентации от собственно научных. Объективность в социологическом изложении требует специального интеллектуального тренинга и особого научного мастерства.

Наконец, четвертый критерий социологического знания — критерий институционально-организационный. Заметим в связи с этим, что знание приобретает статус научного только после публикации, т. е. после того, как исследователь выносит результаты своих изысканий на обсуждение научным сообществом. Любая наука предполагает не только собственно познавательную деятельность, но и разнообразные формы организации этой деятельности (научно-исследовательские учреждения, факультеты, специальные научные издания, конгрессы, профессиональные общества). Этот критерий предполагает не только структуризацию самого научного знания и институциональную основу науки самой по себе, но и положение науки в современном ей социуме, востребованность предоставляемых ею знаний, интерес и доверие общества к создателям и носителям этого знания, иными словами — наличие социально значимых функций.

Именно с учетом этого критерия «рождение» социологии связывается с работами мыслителей XIX в. При том, что знания об обществе накапливались начиная с античности, сам термин «социология» и люди, именующие себя социологами, появились лишь примерно 150 лет назад.

Сегодня, как отмечает Ж. Тощенко, «в социологии уже в большей или меньшей степени оформлено свыше 50 основных специальных социологических теорий. Некоторые из них получили статус фундаментальных дисциплин, другие — прикладных, третьи — теоретико-прикладных. Их положение все еще полностью не осмыслено и с точки зрения перспектив социологии, и с точки зрения общественных потребностей. Анализ места специальных социологических теорий в системе социологического знания предполагает постоянный критический обзор их развития, особенно тех, которые имеют непосредственное значение как для понимания места, роли и функций социологической науки в современных условиях, так и для повышения эффективности и качества исследований»^[18].

Разобравшись с вопросом о специфике социологического знания, вернемся к попыткам понять причины возникновения и логику развития социологии.

• [1] См.: Лебедева Н. М.

  Введение

  в этническую и кросс-культурную психологию. М.: Старый сад, 1998.

• [2] См.: Мид М. Иней на цветущей ежевике // Мид М. Культура и мир детства. М.: Наука, 1988.
• [3] См.: Triandis Vassiliou С. V. Comparative analysis of subjective culture // The analysisof subjective culture / ed. by H. C. Triandis. N.Y.: Wiley, 1972. P. 299−338.
• [4] См.: Овчинников В. В. Ветка сакуры // Роман-газета. 1987. № 3.
• [5] См.: Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии: учеб, пособие для вузов. М., 2001. С. 3−11.
• [6] Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С. 20.
• [7] Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Западноевропейскаясоциология XIX — начала XX века. М., 1996. С. 491—507.
• [8] Зиммель Г. Социальная дифференциация. М., 1909. С. 11.
• [9] Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. М., 1993. С. 57.
• [10] Смелзер II. Социология. М., 1994. С. 14.
• [11] Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. М., 1998. С. 36.
• [12] э Эфендиев А. Г. Общая социология. М., 2000. С. 47.
• [13] Ланин II. И. Общая социология. М., 2006. С. 19.
• [14] Гофман А. Б. Указ. соч. С. 7.
• [15] См.: Lepenies W. Die drei Kulturen. Soziologie zwischen Literatur und Wissenschaft. Rein-beck bei Hamburg, 1985.
• [16] См.: Ионии Л. Г. Социология культуры. M., 2006.
• [17] Гидденс Э. Социология. 2-е изд. М.: Едиториал УРСС, 2005. С. 17.
• [18] Тощенко Ж. Социология. URL: http://www.krugosvet.ru/articles/105/1 010 559/1010559al.htm.