Кеннет Нил Уолтц (Kenneth Neal Waltz) (1924-2013)

Кеннет Нил Уолтц — американский политолог, представитель теории неореализма; профессор Калифорнийского университета в Беркли и Колумбийского университет а, в 1987;1988 годах-президент Американской ассоциации политической науки (APSA), член Американской академии искусств и наук. В 1999 году удостоен премии им. Дж. Мэдисона.

Родился и вырос в городе Анн-Арбор, штат Мичиган, там же окончил среднюю школу. Поступил в начале 1940;х годов в Оберлинский колледж (первоначально выбрав специальность по математике), но учебе помешала Вторая мировая война (был призван в качестве рядового в армию США и дослужился до лейтенанта). В 1946 году продолжил учебу и через два года стал бакалавром экономики. В последующем поступил в Колумбийский университет ив 1950 году получил степень магистра экономики. В1951;1952 годах вновь был призван в армию для участия в корейской войне, стал первым лейтенантом. После демобилизации вернулся в Колумбийский университет и в 1954 году стал доктором философии.

Основные научные интересы К. Уолтца — теоретические и методологические проблемы международных отношений как самостоятельной дисциплины; позднее — комплекс проблем, связанных с распространением ядерного оружия .

«Большие споры» о международных отношениях не привели ни к исчезновению или синтезу имеющихся в ней основных парадигм, ни к созданию единой теории. Известный английский исследователь Стив Смит обоснованно отмечает господство и относительную устойчивость в этой науке трех основных парадигм: реализм / неореализм; либерализм / неолиберализм / плюрализм; неомарксизм / структурализм.

Тем не менее, эти споры не прошли бесследно: в результате дискуссии произошло дальнейшее взаимное обогащение и развитие как полемизирующих теоретических школ, так и самой дисциплины, что целиком относится к теории политического реализма. Первым и наиболее решительным реформатором этой теории, подвергшим сомнению ряд ее постулатов «изнутри» самого реализма, стал К. Уолтц. Работы ученого и его коллег послужили развитию такого направления, как неореализм.

С теорией политического реализма взгляды К. Уолца объединяет его убежденность в преемственности и закономерном характере международных отношений и, следовательно, в возможности создания изучающей их рациональной теории. Как и Г. Моргентау, он отстаивает центральное для политического реализма положение об анархическом характере международных отношений. Это принципиально отличает их от внутриобщественных отношений, построенных на принципах иерархии, субординации, господства и подчинения, формализованных в правовых нормах, главной из которых является монополия государства на легитимное насилие в рамках своего внутреннего суверенитета. Анархичность международных отношений, отсутствие верховной власти, а также правовых и моральных норм, способных на основе общего согласия эффективно регулировать взаимодействия основных акторов, предотвращая разрушительные для них и для мира в целом конфликты и войны, сохранились без существенных изменений со времен Фукидида. Поэтому не стоит надеяться на реформирование данной сферы, на построение международного порядка, основанного на правовых нормах, коллективной безопасности и решающей роли наднациональных организаций. Никто, кроме самого государства (в лице политического руководства), не заинтересован в его безопасности, укрепление которой, а следовательно, и укрепление силы государства, его власти как способности оказывать влияние на другие государства, остается главным элементом его национальных интересов. Все это означает, с точки зрения К. Уолца, что основным содержанием рациональной теории, исследующей международные отношения, является изучение межгосударственных конфликтов и войн. Такое понимание настолько близко взглядам Г. Моргентау, что возникает вопрос, в чем же состоит специфика неореализма, что нового он вносит в теорию политического реализма.

Неореализм начинается с посылки, что теория международных отношений и теория мировой политики — не одно и то же. В отличие от теории политического реализма неореалистское понимание мировой политики не является результатом обобщений, сделанных на основе изучения внешних политик. В его основе лежит абстрагирование политической сферы от других сфер международных отношений. К. Уолтц утверждает, что о сходстве неореализма и теории политического реализма можно говорить только в том смысле, в каком говорят о преемственности между взглядами физиократов и предшествующими экономическими теориями. Физиократы имели смелость абстрагировать экономику от общества и политики, хотя в действительности не существует устойчивых границ, разделяющих эти сферы. Точно так же и неореализм абстрагирует политическую сферу от других сфер международных отношений, что дает ему возможность сосредоточиться на изучении присущих ей особенностей, на поиске детерминант и закономерностей.

К. Уолтц стремится преодолеть то, за что теорию политического реализма упрекали модернисты: присущие ей недостатки в методологии и методах исследования международно-политических реалий. В поисках методологической строгости он приходит к выводу о необходимости использовать системный подход. Определяющая роль при этом отводится понятию структуры. К. Уолц рассматривает ее как распределение возможностей (принуждений и ограничений), которые система вменяет своим элементам-государствам, а также как функциональную дифференциацию и недифференциацию субъектов. Сегодня такое понимание настолько распространено, что системная теория международных отношений нередко отождествляется именно с ним.

К. Уолтц исходит из того, что присущая международной системе склонность к войне (характеризуемая им как главная зависимая переменная) объясняется полярностью этой системы (независимой переменной). Опираясь на системные принципы, с позиций которых склонность к войне рассматривается как свойство системы, а полярность как ее структурная характеристика, Уолц упорно доказывает, что теория международных отношений не должна включать переменные на уровне государства или использовать уровень системы для предсказания поведения индивидуальных единиц. Биполярность влияет на поведение государств только косвенно — через структурные принуждения и стимулирования лидеров.

Идеи об абсолютных и относительных выгодах международных акторов, о напряженности во взаимоотношениях между участниками в международной системе К. Уолтц высказал в своей фундаментальной работе 1979 года «Теория международной политики»^[1]. Она по своей популярности и индексу цитируемости превзошла все известные до этого труды в данной области. Она и сегодня, спустя почти 20 лет после выхода, привлекает внимание специалистов, вызывая все новые интерпретации и споры.

Во многом подобная участь характерна и для более раннего труда К. Уолтца. Речь идет о до сих пор популярной классической работе (основанной на его докторской диссертации 1954 года) «Человек, государство и война: теоретический анализ», изданной в 1959 году и содержащей многие положения, которые впоследствии были развиты и доработаны автором в «Теории международной политики». На основе анализа практически всей заслуживающей научного внимания литературы, посвященной исследованию вооруженных конфликтов и войн, Уолц приходит к выводу, что все многообразие представлений об их причинах может быть сведено к трем «образам». В соответствии с первым из них основные причины войны кроются в природе и поведении человека. Войны происходят в результате эгоистического поведения, неправильно направленных агрессивных импульсов, по глупости; другие причины рассматриваются и принимаются во внимание только в свете данных факторов. Второй образ связан с объяснением источников войн внутренней природой государств; так, империалистические войны есть следствие экономических законов капиталистического общества, а отсутствие войны является следствием такой формы государственного устройства, как демократия.

Однако, настаивает К. Уолтц, объяснение социальных форм на основе психологических данных ошибочно, ибо групповые явления не сводятся к особенностям индивидуального поведения. Поэтому надо говорить не о природе человека, а исследовать социальные факторы, не ограничиваясь ссылками на формы правления, политические режимы и т. п. В ситуации стратегической взаимозависимости поведение государств, их политика объясняются не только внутренними причинами, но также поведением и политикой других государств. Поэтому, если мы хотим понять или попытаться предсказать такое поведение, мы должны учитывать особенности межгосударственной системы, специфику ее структуры или, иначе говоря, не обойтись без третьего образа или представления о причинах вооруженных конфликтов и войн.^[2]

Разумеется, многие положения и выводы, сформулированные К. Уолтцем, как и неореалистская теория в целом, не окончательны и не бесспорны. Однако плодотворность выдвинутого им подхода к исследованию международной системы не вызывает сомнений. Положив начало новой дискуссии в науке о международных отношениях между неореалистами и неолибералами (транснационалистами), он способствовал дальнейшему продвижению данной науки в познании одной из сложнейших и наиболее важных из сфер человеческого взаимодействия^[3].

Для всех исследователей международных отношений представляет ценность статья К. Уолтца «Структурный реализм после холодной войны», опубликованная в 2000 году в журнале «Международная безопасность»^[4]. По мнению ученого, некоторые из тех, кто изучает международную политику, полагают, что реализм устарел. Он пишет: «Они утверждают, что такие понятия реализма, как „анархия“, „опора на собственные силы“ и „баланс сил“, возможно, и соответствовали прошлой эпохе, но они были замещены под влиянием изменившихся условий и их затмили более совершенные идеи. Новые времена призывают к новому мышлению»^[5].

В последующем изложении К. Уолтц пытается показать ошибочность подобных рассуждений. Содержание статьи состоит из четырех разделов. Он начинает с анализа теории демократического мира, причем заменяет слово «теория» на «тезис». Сторонники либерализма настаивают на том, что демократические государства не воюют с демократическими государствами. Каждый, кто изучает международную политику, знает, что статистические данные говорят в пользу тезиса о демократическом мире. В то же время К. Уолтц приводит большое количество примеров из истории, которое свидетельствует о процветании в мире духа интервенционализма. В этом же контексте автор говорит о слабом влиянии взаимозависимости государств на утверждение идеи демократического мира.

Кроме того, ученый полемизирует с институционалистами, которые считают, что теория реализма обесценивает важность международных институтов. Этот тезис К. Уолтц разбирает на примере деятельности НАТО. Он пишет: «Используя пример НАТО, чтобы поразмышлять над уместностью реализма после окончания холодной войны, приходишь к некоторым важным выводам… Ошибка реалистских предсказаний о том, что конец холодной войны означал бы конец НАТО, возникла не от неспособности теории реализма постигать международную политику, но из недооценки безумия Америки. Выживание и расширение НАТО — иллюстрация не недостатков, а ограничений объяснений в рамках структурных теорий. Структуры формируются и уходят; они не определяют действия государств»^[6].

К. Уолтц выделяет ключевое утверждение реалистской теории о том, что международная политика отражает баланс сил. Другое ключевое утверждение — то, что баланс сил между некоторыми государствами воспроизводится. Эти положения подтверждаются реальными событиями международной жизни. После распада Советского Союза международная политическая система стала однополярной. В свете структурной теории однополярность является наименее устойчивой из международных конфигураций. Это происходит по двум главным причинам. Одна из них состоит в том, что доминирующие державы берут на себя слишком много задач за пределами их собственных границ, таким образом, в конечном счете, непосредственно ослабляя себя. Другая причина неустойчивости однополярной системы мироустройства состоит в том, что даже если доминирующая держава ведет себя умеренно, сдержанно и осторожно, ее возможное будущее поведение будет волновать более слабые государства.

По мнению К. Уолтца, теория баланса сил не предсказывает единообразного поведения, а скорее определяющую тенденцию главных государств в системе или в региональных подсистемах обращаться к балансу сил, когда это необходимо. То, что государства пробуют различные стратегии выживания, едва ли удивительно. Это свидетельствует о внушительной поддержке теории реализма.

• [1] См.: Waltz К. Theory of International Politics. Reading, Mass.: Addison-Wes-ley, 1979.
• [2] Cm.: Waltz K.N. Man, the State and War: A Theorecal Analysis. N.Y.: ColumbiaUniversity Press, 1959, pp. 159−186.
• [3] См.: Уолц К. Н. Человек, государство и война: теоретический анализ // Теория международных отношений: Хрестоматия / Сост., научн. ред. и комментП.А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002.
• [4] См.: Waltz K.N. Structural Realism after the Cold War // International Security. 2000. Summer. No 25:1, pp. 5−41.
• [5] Цит. по: Уолтц К. Структурный реализм после холодной войны // Современная наука о международных отношениях за рубежом: Хрестоматия в трех томах /Под обш. ред. И. С. Иванова. М.: НП РСМД, 2015. Т. 1, стр. 279.
• [6] Цит. по: Уолтц К. Структурный реализм после холодной войны, стр. 297.