Изменение обвинения в ходе судебного разбирательства

ИЗМЕНЕНИЕ ОБВИНЕНИЯ В ХОДЕ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА

Отечественный уголовно-процессуальный закон, гарантируя обвиняемому право на рассмотрение дела в пределах предъявленного обвинения, одновременно не запрещает государственному обвинителю и суду модифицировать уголовный иск в ходе судебного разбирательства. На сегодняшний день остаются дискуссионными вопросы определения содержания конкретных видов изменения обвинения. В настоящей работе мы попытаемся проанализировать и предложить собственный взгляд на сущность таких закрепленных в ч. 2 ст. 301 Уголовно-процессуального кодекса (далее — УПК) видов изменения обвинения, как «более тяжкое» и «ухудшающее положение обвиняемого».

В первых научных работах после введения УПК 1960 года в действие более тяжкое обвинение отождествлялось с возможностью применения более сурового наказания [1, с. 97−98]. Такой подход трудно подвергнуть критике, так как от размера наказания напрямую зависит степень возможных негативных последствий, которые, возможно, придется претерпеть обвиняемому. Вместе с тем мы хотим акцентировать внимание на том, что, говоря о более тяжком обвинении, необходимо использовать формулировку «обвинение в преступлении, грозящем более строгим наказанием». Употребление термина «обвинение, квалифицированное по закону, предусматривающему более строгое наказание» (такая формула содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда от 28 сентября 2001 г. № 9 «О приговоре суда» [2]) само по себе ориентирует только на учет и сравнение формально-определенной санкции конкретной нормы уголовного закона. Однако на размер и характер наказания за одно и то же преступление могут влиять различные обстоятельства, само наличие или отсутствие которых в обвинительном тезисе может изменять его тяжесть. Кроме того, характер обвинения должен определяться не только размером и видом возможного наказания, но и предполагаемым порядком его реализации.

Далее мы постараемся рассмотреть все возможные, на наш взгляд, варианты, когда измененное обвинение может угрожать применением более строгого наказания и, как следствие, приобретать характер более тяжкого.

1. Изменение квалификации действий обвиняемого на статью, предусматривающую более строгое наказание. Например, действия, квалифицированные как тайное похищение чужого имущества, оцениваются как грабеж. Такая модификация может произойти как с одновременным изменением фактической основы обвинения, так и без него. При этом для определения сравнительной тяжести обвинений во внимание необходимо принимать максимумы санкций за преступления. Если они одинаковы, учитывать минимумы санкций, дополнительные наказания. При неоднородности наказаний тяжесть их должна определяться исходя из той последовательности, в которой они перечислены в ст. 48 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК).

2. Изменение квалификации действий обвиняемого на статью с умышленной формой вины, которая, хотя и не предусматривает более строгое наказание, но угрожает более строгим режимом отбытия наказания. Например, изменение обвинения в причинении смерти по неосторожности на схожий по объективным признакам состав преступления убийства при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст.ст. 144, 142 УК), никак не отразится на наказании, но при постановлении обвинительного приговора с лишением свободы его отбытие будет назначено не в колонии с условиями поселения, а в условиях более строгого общего режима.

3. Вменение в обвинение дополнительной статьи (части, пункта) Особенной части УК. В данном случае речь идет о том, что изначально действия обвиняемого были квалифицированы по одной статье УК. В результате изменения обвинение может быть дополнено квалифицирующими признаками или самостоятельным преступлением, образующим в итоге идеальную или реальную совокупность. Таким образом, обвинение приобретет вид множественного либо единичного сложного. Подобный вариант изменения обвинения на более тяжкое поддерживали многие ученые. Вместе с тем Е. А. Бравилова со ссылкой на В. Н. Кудрявцева находит исключение из этого правила. По ее мнению, обвинение не приобретает характер более тяжкого, если изначально ошибочно квалифицированное по одной статье обвинение приобретает вид реальной совокупности, но при этом одно из преступлений будет иметь менее тяжкую квалификацию. Например, один из эпизодов обвинения в присвоении и растрате заменяется на халатность [3, с. 148−149]. Мы, со своей стороны, видим такое решение не совсем верным, так как назначение наказания при любой совокупности преступлений предполагает как поглощение менее строгого наказания более строгим, так и полное либо частичное их сложение (ст. 72 УК). При такой трансформации обвиняемому потенциально угрожает более строгое наказание и, как следствие, обвинение становится более тяжким.

4. Изменение квалификации обвинения в части ссылок на статьи Общей части УК. Данное правило предусматривает несколько самостоятельных вариантов.

Во-первых, обвинение становится более тяжким в случае, если изменяется форма соучастия обвиняемого лица в совершении преступления. В соответствии с нормами уголовного права организатор и подстрекатель несут большую уголовную ответственность по сравнению с исполнителем, действия которого в свою очередь являются более опасными по сравнению с пособником. Указание в квалификации на совершение преступления в составе группы лиц (без предварительного сговора или со сговором), организованной группы или преступной организации также отягчают обвинение, причем его тяжесть увеличивается в указанной нами и УК последовательности (ст.ст. 17−19 УК).

Во-вторых, обвинение приобретает более тяжкий характер при переквалификации деяния с покушения на оконченное преступление, а также с приготовления к совершению преступления на покушение на преступление. Это объясняется тем, что неоконченное преступление обладает меньшей общественной опасностью, а в соответствии с ч. 2 ст. 67 УК высшая мера наказания за приготовление и покушение на совершение преступления не назначается.

5. Изменение объема фактической фабулы или (и) правовой формулировки при неизменности правовой квалификации. В данном случае речь идет о трансформации (включении, исключении или замене) пунктов и эпизодов обвинения в фабуле и формулировке обвинения. Ввиду того, что категории «пункт» и «эпизод» сами по себе имеют комплексный характер, данное правило нужно рассматривать по частям:

а) фактическая фабула расширяется за счет новых преступных деяний, не имеющих самостоятельной квалификации. К примеру, обвинения в убийстве, совершенном в результате одного удара ножа, и убийстве, совершенном в результате неоднократного повторения данного действия, имеют разную общественную опасность и характер тяжести.

Здесь нужно отметить, что если само указанное нами правило в теории не подвергалось сомнению, то по поводу содержания включаемых деяний среди ученого сообщества велась дискуссия. Так, Ф. Н. Фаткуллин утверждал, что «…при обвинении лица в совершении какого-либо уголовного правонарушения в виде промысла не обязательно исчерпывающим образом устанавливать все его действия, продолжавшиеся длительное время… обвинение в промысле охватывает все аналогичные преступные действия виновного независимо от их количества. Поэтому появление в суде нового однородного эпизода нисколько не меняет его фактической фабулы, не отягчает его» [4, с. 226]. Не соглашаясь с подобным утверждением, укажем, что дополнительные эпизоды преступного деяния влияют на характеристику личности обвиняемого, делая ее более опасной в глазах суда. С другой стороны, обязательность полного изложения всех фактов преступной деятельности следует из возможной ситуации, когда отдельные эпизоды обвинения просто не найдут своего подтверждения в судебном разбирательстве, что поставит вопрос о наличии преступления в целом. Так, исключение одного из эпизодов продолжаемого хищения у юридического лица может повлечь прекращение производства по уголовному делу из-за отсутствия требуемого законом размера ущерба. Такой подход, кроме всего прочего, будет полностью соответствовать принципу всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела;

б) в фактическую фабулу обвинения включаются отягчающие ответственность обстоятельства, указанные в ст. 64 УК. В данном вопросе мы не разделяем подход авторов, которые считают, что обвинение изменяется на более тяжкое только при его дополнении исключительно отягчающими вину обстоятельствами, которые учитываются законодателем при конструировании данного состава преступления в качестве квалифицирующего признака [5, с. 23; 6, с. 97; 4, с. 209]. Во-первых, с точки зрения логики уголовного права обстоятельства не могут являться отягчающими, если они характеризуют признаки состава преступления и используются для квалификации. Собственно, это есть обстоятельства, входящие в саму конструкцию состава преступления. Во-вторых, такие обстоятельства учитываются при назначении наказания, и очевидно, что их наличие способно наказание только увеличить, а обвинение, следовательно, сделать более тяжким (ч. 1 ст. 62 УК);

в) из фактической фабулы обвинения исключаются смягчающие ответственность обстоятельства, указанные в ст. 64 УК. Мы полагаем, включение в обвинение отягчающих, равно как и исключение из него смягчающих ответственность обстоятельств потенциально угрожает применением более строгого наказания и, как следствие, делает уголовный иск более тяжким. Как скажется на характере обвинения ситуация, если в суде возникнет необходимость исключить из обвинения указание о противоправных действиях пострадавшего, о совершении преступления при нарушении условий необходимой обороны?

г) в фактической фабуле обвинения увеличивается размер вреда и указываются дополнительные последствия, не изменяя при этом уголовно-правовой квалификации преступления. Например, первоначально гражданину было предъявлено обвинение в краже мобильного телефона стоимостью 400.000 рублей и его действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 205 УК. В суде на основании повторной экспертизы сумма ущерба возросла и телефон был оценен в 800.000 рублей, однако квалификация, как мы понимаем, осталась по ч. 1 ст. 205 УК. Такое правило вытекает из предписаний УК, когда при назначении наказания во внимание принимается в том числе и размер причиненного вреда (ч. 1 ст. 62 УК).

Вред может увеличиваться не только в стоимостном выражении, в обвинение могут включаться новые неизвестные ранее последствия. Показательный пример из судебной практики в данном случае приводит Т. Н. Добровольская. Судом уголовное дело было направлено на дополнительное расследование, так как в ходе разбирательства были выяснены новые фактические обстоятельства. У потерпевшего от тяжких телесных повреждений, помимо сотрясения мозга, кровоизлияния под мягкую мозговую оболочку, был установлен экспертным путем и перелом основания черепа. Последнее обстоятельство в ходе предварительного расследования не вменялось в вину обвиняемому, и, хотя оно и не влияло на конечную квалификацию, обвинение становилось более тяжким [7, с. 50; 8, с. 33].

Таким образом, больший с фактической, а не с юридической точки зрения размер вреда влечет более строгое наказание, а обвинение делает более тяжким;

д) в юридической формулировке обвинения происходит дополнение или замена признаков состава преступления, указанных в конкретной норме закона. Речь идет о составах преступления с альтернативными признаками. Например, при обвинении в хулиганстве, совершенном группой лиц (ч. 2 ст. 339 УК), добавляется признак повторности, который не изменяет квалификацию (она остается по ч. 2 ст. 339 УК), но несомненно делает обвинение более тяжким. Аналогичный результат достигается, если признак угрозы применения насилия заменяется на фактическое ее применение. В составах с различными видами и формами вины замена умысла на неосторожность также предполагает более тяжкое обвинение.

В диссертационном исследовании А. А. Михайлова высказана новая точка зрения, что сравнительная тяжесть обвинения устанавливается в том числе по возможности наступления неблагоприятных уголовно-процессуальных последствий, связанных с возможностью применения более строгих мер процессуального принуждения [6, с. 98]. Позволим себе не согласиться с таким выводом. Обвинение, безусловно, играет роль в вопросе применения мер пресечения, в частности, в соответствии с положениями УПК учитываются его характер и тяжесть инкриминируемого преступления. Однако полагаем, что и тяжесть, и характер обвинения влияют в первую очередь на возможность назначения наказания. Другими словами, возможность наступления неблагоприятных уголовно-процессуальных последствий, как индикатор тяжести обвинения, охватывается более общим критерием возможности назначения более строгого наказания.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда от 28 сентября 2001 г. «О приговоре суда» более тяжким обвинением является «обвинение, квалифицированное по закону, предусматривающему более строгое наказание или иным образом ухудшающее положение обвиняемого». Нетрудно заметить, что в указанном решении суда происходит смешение двух предусмотренных законом видов обвинения, когда одно из них определяется с помощью другого. Причем Пленум не содержит отдельного определения категории «обвинение, ухудшающее положение обвиняемого».

П.В.Мытник со ссылкой на указанное выше разъяснение высшей судебной инстанции считает, что варианты изменения обвинения на «более тяжкое» и «ухудшающее положение обвиняемого» в некоторых случаях совпадают полностью или частично. «Данные понятия взаимообусловлены и взаимосвязаны… Трудно представить себе ситуацию, когда ухудшается положение обвиняемого, но обвинение не изменяется на более тяжкое и наоборот. Полагаем, в законе не следовало отдельно выделять самостоятельное основание для изменения обвинения государственным обвинителем в стадии судебного разбирательства — «более тяжкое» [9, с. 48−49].

Можно предположить, что Пленум Верховного Суда воспринял подход большинства ученых советского периода, когда в определение более тяжкого обвинения включалась и формула «ухудшающее положение обвиняемого», под которой понималась переквалификация указанного в обвинении деяния на тяжкое по закону, если это не угрожало применением более сурового наказания, но влекло иные неблагоприятные последствия.

Так, по мнению Н. Я. Калашниковой, «при изменении квалификации обвинение будет более тяжким и в тех случаях, когда вместо статьи, не включенной в перечень тяжких преступлений, к действиям обвиняемого применяется статья уголовного закона, отнесенная к таким преступлениям, хотя бы она и не предусматривала более суровое наказание» [10, с. 78]. Аналогичной позиции придерживался и А. А. Петуховский, указывая, что, если при переквалификации обвинения вновь инкриминированное преступление законодательством отнесено к числу тяжких, тогда как ранее предъявленное обвинение таких последствий для обвиняемого не содержало, изменение обвинения на более тяжкое налицо [11, с. 54−55].

Указанные и другие авторы в качестве аргументации своей позиции указывали на то, что осуждение за более тяжкое преступление будет грозить не большей санкцией, а другими неблагоприятными последствиями в виде:

исключения возможности применить акт об амнистии;

невозможности условно-досрочного освобождения от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким;

появления оснований для признания особо опасным рецидивистом;

определения более строгого режима отбытия наказания.

Объяснением позиции ученых является тот факт, что в ранее действовавшем уголовном законе имелись примеры, когда размер максимального наказания за отдельные преступления, отнесенные к категории тяжких, не превышал наибольшего размера наказания за преступления, совершенные по неосторожности. Простая переквалификация в таких случаях угрожала не большим наказанием, а иными, указанными выше неблагоприятными последствиями. В действующем уголовном законе такие примеры отсутствуют, так как главным критерием дифференциации преступлений по степени тяжести является размер наказания. Следовательно, в настоящее время отсутствует практическая необходимость существования в законе двух видов изменения обвинения: более тяжкое и ухудшающее положение обвиняемого.

Таким образом, правильным решением с точки зрения законодательной техники будет в ч. 2 ст. 301 УПК предусмотреть вариант только изменения обвинения на более тяжкое и отказаться от того, когда предъявляется новое обвинение, ухудшающее положение обвиняемого.

Более тяжким обвинением необходимо считать обвинение, угрожающее применением более строгого наказания.

ЛИТЕРАТУРА

обвинение судебное разбирательство

1. Гальперин, И. М. Направление судом уголовного дела на доследование / И. М. Гальперин. — М., 1960. — 143 с.

2. О приговоре суда: постановление Пленума Верховного Суда Респ. Беларусь, 28 сент. 2001 г., № 90: в ред. от 19 дек. 2008 г. // КонсультантПлюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2009.

3. Бравилова, Е. А. Пределы судебного разбирательства: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09 / Е. А. Бравилова; Урал. юрид. ин-т. — Екатеринбург, 2004. — 237 л.

4. Фаткуллин, Ф. Н. Обвинение и судебный приговор / Ф. Н. Фаткуллин. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1965. — 532 с.

5. Резник, Г. Изменение обвинения в приговоре / Г. Резник // Сов. юстиция. — 1970. — № 22. — С. 21−22.

6. Михайлов, А. А. Изменение прокурором обвинения и отказ от обвинения в суде первой инстанции: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.09 / А. А. Михайлов. — Томск, 2008. — 370 л.

7. Добровольская, Т. Н. Изменение обвинения в судебных стадиях советского уголовного процесса / Т. Н. Добровольская. — М.: Юрид. лит., 1977. — 112 с.

8. Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 23 сент. 1967 г. по делу Полтарацкого // Бюл. Верховного Суда СССР. — 1968. — № 2. — С. 32−35.

9. Мытник, П. В. Обвинение: понятие, изменение и дополнение обвинения / П. В. Мытник // Вестн. Акад. МВД Респ. Беларусь. — 2004. — № 1 (7). — С. 45−50.

10. Калашникова, Н. Я. Гарантия права обвиняемого на защиту при изменении обвинения / Н. Я. Калашникова. — М., 1975. — 144 с.

11. Петуховский, А. А. Направление уголовных дел на дополнительное расследование и проблемы повышения качества дознания и предварительного следствия / А. А. Петуховский. — М., 1990. — 86 с.