Расцвет натурализма во Франции. 
Золя. Театр Антуана

Глашатаем принципов натурализма в драматургии и в театре выступил Эмиль Золя (1840—1902), сформулировавший свои теоретические положения в ряде статей «Натурализм на сцене».

Сам Золя не был драматургом по свойству своего таланта. Его теория натуралистического романа («экспериментальный роман») сыграла весьма значительную роль в истории литературы, потому что ее сопровождала серия романов «РугонМакары». Его «натурализм на сцене» имел меньше значения, потому что пьесы Золя являлись очень бледной иллюстрацией к его теории натуралистического театра.

В своей теории Золя восстает против классического и романтического театра. «После Великой Французской революции, — говорит Золя, — после этого глубокого потрясения, которое должно было все преобразовать и породить новый мир, классическая трагедия борется со смертью еще несколько лет. Потом ее формула трещит, и торжествует романтизм, утверждается новая формула. Нужно перенестись к первой половине века, чтобы точно оценить этот крик свободы. Молодое общество дрожало от своего материнства. Возбужденные, спутанные, насильственно расширенные умы трепетали, пораженные опасной лихорадкой, и первое применение приобретенной свободы состояло в том, чтобы жаловаться, мечтать о чудовищных произведениях, о сверхчеловеческой любви». В сущности, романтическая драма была продолжением классической. Одной риторике была противопоставлена другая, древности — средние века, экзальтации долга — экзальтация чувств. В сущности, условности сцены не исчезли, а только переместились, действующие лица остались теми же марионетками, только иначе одетыми, изменились лишь внешний вид и язык. Романтическая драма сыграла роль мятежницы; теперь мятеж закончен, необходимо основать прочное государство. Историческое значение романтизма сводится таким образом к тому, что он расчистил путь натурализму. Натуралисты заявляют, что истина не нуждается в драпировке, она должна «выступить во всей наготе».

Золя отказывается более подробно формулировать черты этой драмы: это — дело гения, который своими созданиями завоюет ей право на господство.

«Прежде всего, — говорит Золя, — нужно оставить романтическую драму. Было бы опасно брать ее приемы преувеличенными, ее риторику, ее теорию действия во что бы то ни стало, в ущерб анализу характеров. Самые прекрасные образцы этого жанра представляют только трескучие оперы. Я думаю, что нужно вернуться к самой трагедии, не для того, конечно, чтобы заимствовать ее риторику, ее систему наперсников, декламацию бесконечных рассказов, но чтобы вернуться к простоте действия и единому физиологическому и психологическому изучению действующих лиц. В этом смысле рамки трагедии превосходны: единичный факт развивается во всей своей реальности и вызывает у действующих лиц страсти и чувства, точный анализ которых и представляет единственный интерес пьесы. И все это должно совершаться в современной среде, в народе, нас окружающем».

Практическая реализация таких программных декораций натурализма в специфически театральной области (т. е. области сцены) связана с деятельностью Андрэ Антуана, в 1887 году основавшего в Париже «Свободный театр».

Антуан был энтузиастом своего дела, которое он начал без денег, без помещения, без артистов, без связей. Среди артистов, таких же пламенных любителей театра, как и их руководитель, насчитывались архитектор, приказчик из книжной лавки, виноторговец, портниха, телеграфистка, банковый служащий. Позднее «Свободный театр» был переименован в «Театр Антуана», в котором Антуан оставался руководителем до 1906 года, когда он расстался с своим детищем, перешел в театр «Одеон», а впоследствии, отказавшись от непосредственной работы в театре, избрал профессию театрального критика.

Театр Антуана был знаменем времени: «повсюду в Европе начиналось господство натурализма не только на сцене, но и в литературе, и в драматургии, и в других видах искусства».

Причины, приведшие к торжеству натурализма, хорошо известны. Развитие промышленности тесно связано с развитием техники и расцветом естественных наук. Открытия в области пара и Электричества, произведя переворот в технике и экономике, должны были произвести переворот и в сфере человеческого сознания. Дарвин и его предшественники упоминаются в биографиях выдающихся писателей натуралистической школы.

В частности, влияние естествознания на творчество Золя хорошо известно. Особенно доктор Люка с его «Работой о непосредственности» и Клод Бернар, автор «Экспериментальной медицины», оказали ему большую услугу. «Клод Бернар, — говорит Золя, — доказывает, что экспериментальный метод, примененный к изучению неорганических тел в химии и физике, должен быть применен также и к органическим телам, в физиологии и медицине. Я, в свою очередь, постараюсь доказать, что, если экспериментальный метод приводит к познанию физической жизни, то он должен также привести к познанию жизни, страстей и интеллекта».

Золя доходит почти до полного отождествления методов науки и искусства. По его мнению, романист, подобно ученому, совмещает в своем лице наблюдателя и экспериментатора, он производит опыты над наблюдаемыми фактами, заставляет героя пройти через известную среду, чтобы таким образом показать действие механизма его страсти.

«Когда докажут, что человеческое тело есть машина, колеса которой можно, по желанию человека, производящего опыт, разобрать и снова сложить, тогда необходимо будет перейти к действиям человека в области чувств, страстей и интеллекта. Тогда мы вступим в область, принадлежавшую до сих пор филисофии и литературе; это будет окончательное завоевание наукой гипотез философов и писателей… Одинаковый детерминизм управляет куском камня и человеческим мозгом».