Историческая эволюция отношений собственности и их гражданско-правовых форм

Необходимость в единообразном для всех правовом оформлении и охране отношений собственности была осознана человечеством далеко не сразу. Состояние принадлежности или нрисвоенности материальных благ в первобытном и древнем рабовладельческом обществе было исключительно фактомследствием монопольного господства лица над вещью, основанного на силе или авторитете. Такое господство можно уподобить публичной власти над вещью и сравнить, скорее, с фактическим владением, но не с собственностью. Отпочкование собственности как частноправового отношения от фактического владения происходит лишь в эпоху позднего рабовладельческого общества и объясняется потребностью государства, церкви и знати в правовом оформлении отношений их абсолютного господства над земельными участками, зданиями (поместьями) и предметами культа, охраняемого государственной властью (и оттого ею несколько ограниченного) в одинаковой степени с отношениями господства себе подобных лиц. Тем же целям служило (правда в сильно урезанном, «расщепленном» между сеньорами и вассалами виде) сословное право собственности в феодальном обществе. В обществе, в котором люди общаются с членами лишь только той социальной группы, к которой сами принадлежат, в обществе, где представители различных социальных групп состоят в отношениях власти и подчинения (а то и вовсе не пересекаются друг с другом), надобности в частноправовом (юридически одинаковом для всех) оформлении отношений присвоения материальных благ попросту не возникает.

Современное право собственности является, с одной стороны, следствием становления и формирования рыночных отношений, а с другой — необходимой предпосылкой их поступательного развития. В этом и выражается та особая роль, которую правоотношения собственности играли и всегда будут играть в эпоху рыночного хозяйства, наступление которой, очевидно, прекрасно ощутил Наполеон, противопоставивший лозунгу «Свобода, равенство и братство!», выдвинутому Великой Французской революцией, альтернативу «Свобода, равенство, собственность!». Ее скорое пришествие ощущала и Екатерина II, причем не только тогда, когда 21 апреля 1785 г. подписывала знаменитую Жалованную грамоту дворянству^[1] и (не столь знаменитую, но не менее значимую) Жалованную грамоту городам, но и много раньше, когда, еще будучи великой княгиней.

при дворе Елизаветы Петровны, первой среди русских царствующих особ рискнула завести лично для себя… постоянную мебель! «И когда раздавалось призывное: „Трогай!“ — она, словно клещ в собаку, цеплялась за свои комоды, зеркала и стулья. — Не дам! — кричала она. — Это мое… мое личное»^т (выделено нами. — В. Б.). Цитированные места Жалованных грамот весьма красноречиво иллюстрируют непосредственную связь между признанием неприкосновенности права собственности на имущество, с одной стороны, и правом заводить «фабрики, заводы и станы», имея в оных «рукоделия» для их последующей продажи (т.е. заниматься предпринимательской деятельностью), — с другой. Реформа 1861 г. предоставила возможность приобретения «полных прав свободных сельских обывателей» представителям крестьянства^[2][3].

Совершенно специфический оттенок приобрели понятия «собственность» и «право собственности» при социализме. Замена рыночных (капиталистических) принципов организации экономики административно-хозяйственным началом отодвинуло частноправовой инструментарий (в том числе право собственности), призванный оформлять экономические отношения, далеко на задний план. Право собственности в своем классическом виде (получившее наименование права частной собственности) больше не могло служить правовой формой отношений по принадлежности и использованию средств производства. Словосочетания «частная собственность» и «частный собственник» первоначально имели контрреволюционную, а впоследствии оскорбительную окраску. Вместе с тем сохранение объективной необходимости в юридическом обособлении средств производства за государством и (в очень незначительной части) за колхозно-кооперативными и общественными организациями, а также инертность населения в части успевших привиться ему «собственнических инстинктов» стали причиной образования оригинального двуединого явления с мало совместимыми составляющими. С одной стороны, советское государство воспользовалось наработанным и проверенным инструментарием буржуазного права, назвав оформленные с его помощью экономические отношения с собственным участием термином право государственной собственности. С другой стороны, пришлось позволить воспользоваться (правда, в сильно урезанном виде) данным инструментом и иным лицам — негосударственным организациям, а также отдельным гражданам. Итогом стало появление и сосуществование в Советской России двух форм (видов) собственности и, соответственно, двух видов права собственности-. (1) права социалистической собственности (разделявшегося, в свою очередь, на право государственной собственности, право колхозно-кооперативной собственности и право собственности общественных организаций) и (2) права личной собственности граждан. Любопытно, что последнее так никогда и не было признано видом права собственности социалистической, т. е. всегда воспринималось как вынужденное допущение, имеющее своим объектом исключительно предметы потребления, и подлежащее поэтапному искоренению по мере победы социализма.

Основу современной экономической системы России составляют согласно ч. 2 ст. 8 Конституции РФ, п. 1 и 4 ст. 212 ГК «…частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности», которые при этом «…защищаются равным образом». Важнейшие из средств производства — земля и другие природные ресурсы — сегодня могут находиться как в частной, так и в государственной, и в муниципальной, и в иных формах собственности (ч. 2 ст. 9 Конституции РФ). Иными словами, в настоящее время существует содержательно единое для всех понятие права собственности, и ни одна из так называемых форм собственности не имеет приоритета по отношению к другой. Это полностью соответствует основополагающему частноправовому началу юридического равенства всех перед законом и судом. Между тем осуществленное в свое время противопоставление различных форм собственности друг другу имело своей целью подчеркнуть приоритет одной из них (социалистической, а в ее рамках — государственной) перед всеми остальными. Коль скоро сегодня такой цели не ставится, то и выделение различных форм собственности теперь вряд ли может считаться оправданным. Или, формулируя несколько мягче, можно сказать, что сохранившееся в Конституции разделение экономических отношений собственности на различные формы в условиях применения цивилистического подхода к их регламентации в значительной степени утратило свой первоначальный смысл. И если сегодня противопоставление права частной и права публичной собственности (с разделением последнего на право государственной и муниципальной собственности) и сохраняет известное юридическое значение, то значение это принципиально иное, нежели то, что было при социализме.

• [1] Грамота устанавливала, в частности, что «…без суда да не лишится благородной (т.е.дворянин. — В. Б.) имения» (п. 11); что «…благородному свободная власть и воляоставляется, быв первым приобретателем какого имения, благоприобретенное имимение дарить, или завещать, или в приданые или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагоразсудит. Наследственным же имением да не разпоряжаетинако, как законами предписано» (п. 22), что «…не дерзнет никто без суда и приговорав силу законов тех судебных мест, коим суды поручены, самовольно отобрать у бла-городнаго имение или оное разорять» (п. 24); что «…благородным подтверждаетсяправо оптом продавать, что у них в деревнях родится или рукоделием производится;…дозволяется иметь фабрики и заводы, но деревням; …дозволяется в вотчинах… заводить местечки и в них торги и ярмонки, согласно с государственными узаконениями;…подтверждается право иметь или строить, или покупать домы в городах и в оныхиметь рукоделие; …дозволяется оптом продавать или из указных гаваней за моря отпускать товар, какой у каго родится, или на основании законов выделан будет, ибо имне запрещается иметь или заводить фабрики, рукоделия и всякие заводы» (п. 27—30,32). Между прочим, в п. 33 и 34 Грамоты упоминалось о подтверждении дворянского права собственности, дарованного «милостивыми указами» от 28 июня и 22 сентября 1782 г., «…не только на поверхности земли, каждому из них принадлежащей, но и в недрах той земли и в водах, ему принадлежащих, на все сокровенный минералыи произрастания и на все из того делаемыя металлы в полной силе и разуме…», а также право собственности «…в лесах, растущих в… дачах, и свободнаго их употребленияв полной силе и разуме». Цит. но: Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства // http: // ru.wikisource.org.
• [2] Пикуль В. Пером и шпагой // Использован текст с ресурса: http://lib.rus.ec/b/76 694/read#t6.
• [3] «Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам, за установленные повинности, в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта их и исполнения обязанностейих пред правительством, определенное в положениях количество полевой земли и другихугодий. — Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за сие обязаны исполнятьв пользу помещиков определенные в положениях повинности. В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными. — Вместе с тем имдается право выкупать усадебную их оседлость, а с согласия помещиков они могул* приобретать в собственность полевые земли и другие угодья, отведенные им в постоянноепользование. С таковым приобретением в собственность определенного количестваземли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной землеи вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственииков». Цит. по: Манифест 19 февраля 1861 г. о всемилостивейшем даровании крепостным людям правсостояния свободных сельских обывателей // http://ni.wikisource.org.