Давностное владение но проектируемым изменениям и дополнениям ГК

Проектируемые изменения и дополнения к ГК предполагают, что правила о приобретательной давности подвергнутся перемещению из нынешней ст. 234 в новую ст. 242 Кодекса; кроме того, одно из правил (соответствующее нынешнему абз. 2 п. 1 ст. 234) предполагается разместить в п. 3 вновь спроектированной ст. 243 Кодекса. Последнее перемещение вполне оправдано, ибо перемещаемое правило касается определения особого момента возникновения права собственности по давности владения недвижимой вещью. Большинство же существующих законоположений оставляются проектировщиками без изменений, но все же одна принципиальная новация, «потащившая» за собой необходимость в двух других, в них имеется.

Дело в том, что среди условий применения давности п. 1 ст. 242 ГК более не планирует поминать о таком, как добросовестность владения. Соответственно, законодатель планирует допустить возможность приобретения по давности даже таких вещей, о которых владельцам известно не просто то, что они им не принадлежат, но и то, что таковые не могут им принадлежать. Понятно, что в этой ситуации было бы неправильно делать условия применения давности одинаковыми для всех владельцев — как добросовестных, так и недобросовестных; с другой стороны, столь же очевидно, что повода к выяснению вопроса о недобросовестности данного конкретного давностного владельца может просто не представиться ранее, чем истечет установленная Кодексом давность владения. Возбуждать же этот вопрос после истечения давности нет никакого смысла.

Учитывая эти обстоятельства законодатель не стал связать продолжительность приобретательной давности с добросовестностью владения напрямую. Он предположил поступить следующим образом. В качестве общего правила он нашел целесообразным сохранить ныне действующий п. 1 ст. 234 с его пятилетним и 15-летним сроками для движимости и недвижимости соответственно. Получилось так, что теперь эти сроки могут применяться ко всякому владению, в том числе владению недобросовестных приобретателей, которых, конечно, законодателю следовало бы отсечь, как он это до сего момента и делал. Но нет! — предлагается поступить иначе: отсечь владельцев вещей (как движимых, так и недвижимых), выбывших из владения собственников помимо их волиу т. е. владельцев вещей, утерянных собственниками или украденных у них и вот к таким владельцам (или лучше сказать, к владельцам таких вещей) общие сроки приобретательной давности не применять. Существующий ныне субъективный критерий (критерий добросовестности владельца) предполагается заменить критерием объективным — критерием способа выбытия вещи из владения собственника. Равноценна ли эта замена? С процессуальной точки зрения конечно нет, ибо доказать факт выбытия вещи из владения собственника против его воли последнему значительно проще, чем опровергнуть презумпцию добросовестности владельца. С точки же зрения житейской по-видимому замена может оказаться близка к равноценной, ибо вещи, выбывшие из владения собственников помимо их воли обыкновенно попадают к лицам, которые осведомлены об этом, т. е. к недобросовестным приобретателям, да так и «застревают» навечно в их владении. Впрочем, нельзя исключать и ситуаций, когда такие вещи окажутся во владении добросовестном.

Как же быть лицам, владеющим такими вот «неприятными» — выбывшими из владения собственников против их воли — вещами? Ведь среди них все-таки могут оказаться и владельцы добросовестные — те, которые по действующей сейчас ст. 234 ГК способны стать собственниками этих вещей по истечении приобретательной давности, прибавленной к давности виндикации, т. е. восьми и 18 лет для движимых и недвижимых вещей соответственно. Неужто они не смогут получить совсем никакого покровительства со стороны новой ст. 242 ГК? Смогут, но, как ни странно, на значительно худших, в сравнении с нынешними, условиях: лицам, владеющим вещами, выбывшими из владения собственников против их воли, придется дожидаться истечения аж 30-летнего (!) — срока давностного владения, одинакового как для движимых, так и для недвижимых вещей. В течение всего этого времени давностный владелец будет жить под «дамокловым мечом» виндикационного иска собственника (соответствующее уточнение делает п. 3 проектируемой ст. 242 ГК).

Хорошо ли предлагаемое решение или плохо? Смотря для кого: для добросовестных владельцев, разумеется, плохо, а для собственников, наоборот, хорошо. Может быть, в существующей экономической и политической ситуации, а также с учетом того, что добросовестное приобретение предполагается наконец признать самостоятельным и самодостаточным (нс зависящим более от давности владения) основанием динамики права собственности, действительно есть смысл уделить больше внимания защите интересов собственников вещей, чем лиц, хотя бы и добросовестно владеющих таковыми, но все-таки нс подпадающих под категорию добросовестных приобретателей. С этой точки зрения смысл в новом решении проблемы приобретательной давности безусловно есть. Но вряд ли возможно объяснить такое решение, если попытаться примерить его к владельцам недобросовестным. Статья 234 ГК со своим требованием добросовестности давностного владения в течение всего времени его наличия вовсе закрывала таким лицам доступ к приобретению собственности по давности. Вновь же проектируемая ст. 242 ГК, напротив, открывает им такую возможность. Понятно, что 30 лет — это весьма значительный срок, в продолжение которого может многое случиться — от предъявления многочисленных исков до наступления обстоятельств, лишающих владение других необходимых признаков, в том числе открытости или непрерывности — в результате возможность так и не сможет воплотиться в жизнь. Тем не менее риск того, что приобретательная давность в ред. ст. 242 ГК (если она когда-нибудь станет законом) может быть использована для приобретения имущества, заведомо для его владельца нажитого нечестным или даже преступным путем, всетаки появится и, нс исключено, что через какое-то время реализуется.

Представляется большим упущением то, что разработчики изменений и дополнений к ГК не сказали ни единого слова, но вопросу об обратной силе проектируемой ими ст. 242 ГК. Такое умолчаниие означает, что обратной силы эта статья иметь не будет, т. е. она будет распространяться только на те случаи давностного владения, которые установятся после вступления этой статьи в силу. Что это может значить? Либо то, что давностное владение, имевшее место до даты вступления в силу ст. 242 ГК в ее новом виде, в общий срок давностного владения засчитать будет вовсе невозможно, либо то, что будут существовать … две различные приобретательные давности (одна — по прежде действовавшей ст. 234, другая — по новой ст. 242 ГК). Причем, различия эти будут касаться не только тех статей Кодекса, которыми соответствующие «давности» предусмотрены, но и — как мы уже видели — таких содержательных вопросов, как условия их применения, продолжительность и связанные с ними вопросы исчисления исковой давности. В высшей степени желательно, чтобы разработчики изменений и дополнений в ГК все-таки позаботились бы о том, как наиболее адекватно и безболезненно «сопрячь» две эти приобретательные давности. На мой взгляд самым простым и оптимальным способом было бы придание cm. 242 ГК обратной силы с указанием о том, что таковая применяется ко всем тем случаям давностного владения, к которым применялась прежде действовавшая cm. 234 Кодекса; однако годность каждого такого случая владения для давности будет определяться по правилам уже одной только ст. 242 ГК применительно ко всему сроку владения, в том числе и той его части, которая истекла до вступления этой статьи в силу.