Общая характеристика либерально-демократического типа политической культуры

В отличие от органического типа политической культуры, отдельные варианты которого восходят к глубокой древности, либерально-демократический тип представляет собой исторический феномен, возникший на определенном историческом этапе развития стран Западной Европы и Северной Америки. Основные факторы и этапы формирования и эволюции данного типа в целом совпадают с важнейшими вехами формирования и эволюции ценностей, институтов, отношений гражданского общества и правового государства. Его формирование и институционализация связаны с утверждением и легитимацией новой по сравнению со средневековьем, системы миропонимания, где свободный индивид признается в качестве самостоятельного субъекта социального действия.

Важнейшим компонентом сформировавшейся на его основе политической культуры стала идея плюрализма, которая составляет сущностную характеристику как гражданского общества, так и правового государства. Необходимо напомнить также о том, что свобода предполагает наличие как многих центров власти, уравновешивающих всевластие государства, так и, прежде, всего возможность экономического выбора.

Э го, в свою очередь, невозможно представить без альтернативных источников получения средств существования. Если в тоталитарных и авторитарных системах государство доминирует над обществом, то в условиях политической демократии, наоборот, общество (во всяком случае, в теории) доминирует над государством и его институтами. Всесторонне развитое гражданское общество, в свою очередь, предполагает развитую политическую демократию, правовое и плюралистическое государство.

Это выражается в том, что, несмотря на различия — порой существенные — по широкому спектру идей и концепций общественного и государственно-политического устройства, большинство политически активного населения демократических стран Запада разделяет идеи конституционализма, социального, политического и идеологического плюрализма, индивидуализма, свободы вероисповедания, свободы слова и печати и г. д.

Соблюдение и реализация этих принципов создавали предпосылки для признания каждой из конкурирующих сторон «законности» существования разнообразных конфликтующих друг с другом интересов, группировок, партий и т. д.

Важно учесть, что именно через институт выборов, именно через избирательный процесс политическая культура в наибольшей степени воздействует на политическое поведение участвующих в политическом процессе граждан. Характерно не только и не столько возможно более полное участие масс в принятии политических решений, сколько открытая конкуренция с целью завоевания тех или иных позиций в структурах властной системы.

Акт участия в выборах уже сам по себе увеличивает веру граждан в законность и ответственность власть имущих. Для многих из них сам факт участия в голосовании имеет чуть ли не ритуальное значение. Как не без основания отмечал американский политолог Б. Гинзбург, влияние участия в избирательном процессе аналогично влиянию, которое оказывает организованная религия на отдельных верующих. Здесь сам факт отправления веры важнее выбора церкви, в которой этот акт осуществляется.

Еще со времен Аристотеля считается, что демократические системы сохраняют жизнеспособность и эффективно функционируют в силу активного участия граждан в делах общества. Что касается современных условий парламентской демократии, всеобщего права голоса, плюрализма партий и политических организаций, представляющих разного рода заинтересованные группы, то очевидно, что ни одно правительство не может завоевать власть без согласия и доброй воли большинства избирателей. Здесь состояние умов общества, социально-психологический климат, общественное мнение имеют немаловажное значение.

Здесь мы имеем полную противоположность с авторитарным и, тем более, с тоталитарным типом политической культуры, где выборы носят чисто формальный характер, поскольку их результаты заранее известны.

Либерально-демократический тип включает принцип «согласие не соглашаться» с мнениями и позициями других членов или групп общества. В таком случае при решении сколько-нибудь значимых проблем в идеале отвергается волевое навязывание позиций одной части общества другой его части. Где нет свободы несогласия, там нет и нс может быть демократии, независимо от того, как она называется — «народной», «либеральной», «буржуазной», «социалистической» и т. д.

Обращает на себя внимание отмеченная выше в главе о социологических основах политики расщепленность позиций значительной части людей, с одной стороны, как личностей, членов гражданского общества, с другой стороны, как граждан государства, членов политического сообщества. Об этом свидетельствует, в частности, наблюдающийся у многих англичан, американцев, французов и т. д. разрыв между тем, как они ведут себя в повседневной, так сказать, мирской жизни, и их идейно-политическими позициями. Зачастую личные вкусы, предпочтения, симпатии и антипатии людей во взаимоотношениях между собой могут, порой существенно, не совпадать с их идейными и партийно-политическими позициями.

Здесь нет той тотальности личности, которая характерна для тоталитарного общества, где, как правило, политические, идеологические, философские и просто жизненные позиции людей как бы слиты в интегральном единстве. В результате личные симпатии и антипатии во многом определяются политическими и идеологическими установками и предпочтениями.

В странах с устойчивыми либерально-демократическими традициями нередки случаи, когда люди, будучи друзьями в повседневной жизни или близкими родственниками, могут принадлежать к различным, зачастую конкурирующим и даже конфликтующим друг с другом политическим партиям или лагерям. Нам не всегда понятны такие, например, явления, как дружба представителя левого либерализма Дж. К. Гэлбрейта и идеолога правого радикализма в США У. Бакли. Или же принадлежность мужа и жены Брунтландов в Норвегии соответственно к консервативной и социал-демократической партиям. Трудно понять также поведение английских парламентариев, которые чуть ли не врукопашную дерутся на сессиях парламента, а вне его стен являются друзьями и т. д.