Шкоды, направления, теории и особенности современной геополитики

Современная геополитика ведет свой отсчет с окончания Второй мировой войны и послевоенного переустройства мира. Эти исторические события послужили причиной коренной перестройки структуры мира, международных отношений и геополитической парадигмы, а также совпали с изобретением оружия огромной разрушительной силы — атомной бомбы, которое вместе с созданным несколько позднее ракетным двигателем стало играть не только военно-стратегическую, но и геостратегическую роль.

Важно отметить, что геополитические представления классического периода всегда были связаны с освоением человеком реальных, физических пространств суши, моря, а в последний период — и неба, всегда опирались на военную мощь государства, что не могло не вести к захватам и аннексии территорий, разделам и переделам мира с помощью оружия и грубой силы. Эта парадигма геополитического мышления начала меняться после первого применения атомной бомбы (1945), изобретени я ракетно-ядерного оружия, накопления колоссальных запасов других видов оружия массового уничтожения. То обстоятельство, что даже небольшая страна может иметь оружие массового поражения, нивелировало различия в военной мощи малых и великих держав, снижало вероятность войн между ними. Осознание изменений, которые принес научно-технический прогресс в военной, промышленной, теоретикостратегической и других областях в середине XX в., и ознаменовало собой конец классического периода геополитики.

В период современной геополитики произошла определенная перегруппировка школ и направлений геополитических исследований.

На первое место и по количеству исследователей, и по количеству исследований, и по их влиянию на развитие мировой геополитической науки вышла американская школа геополитики.

Интеграционный процесс в Европе, создание сначала Европейского объединения угля и стали, затем Европейского экономического сообщества и, наконец, политической конфедерации — Европейского союза, означали, что европейцы постепенно осознают не только национальные, но и общеевропейские интересы, что происходит формирование общей европейской школы геополитики. Этот процесс после распада Варшавского договора и увеличения количества членов ЕС за счет стран Центральной и Восточной Европы вступил в новую стадию и пока далек от завершения.

Важное место в мировой геополитике заняла новая российская геополитика, возродившаяся после замалчивания в советский период и создавшая собственную геополитическую школу.

Активно формируется китайская школа геополитики.

Свои исследования послевоенные геополитики начали с осмысления изменений структуры мира и новых геополитических реалий. Действительно, произошел распад антифашистской коалиции (в составе США, Великобритании, СССР, Франции и других стран) и началось формирование биполярного мира. Существенно изменился мировой политический климат — началась холодная война. Наконец, было изобретено ракетно-ядерное оружие.

Характерные исследования этой темы — работы американского военного историка и геополитика Бернарда Броди, французского геополитика Пьера Галуа и английского военного стратега Эдгара Джеймса КингстонМакклори.

Броди в своей получившей довольно широкую известность книге «Стратегия в век ядерного оружия» (1960), тщательно исследовав возможности ракетно-ядерного оружия и состояние геостратегий (в том числе стратегии воздушной мощи и господства в воздухе Дуэ), пришел к такому выводу: необходимо пересмотреть активные, наступательные доктрины доядерной эпохи и сформулировать новые постъядерные стратегии — стратегии предотвращения всеобщей войны, принципы ограничения, локализации любых военных конфликтов, концепции сдерживания.

Галлуа в книге «Стратегия в ядерный век» (1960) утверждал, что появление ядерного оружия и ракет как средств его доставки коренным образом меняет отношение политиков к войне. «Государство, бросившее вызов другому государству, рискует потерять за несколько часов все, что создано им до этого, и оказаться отброшенным на несколько десятилетий назад, даже если оно обладает превосходящей военной мощью»^[1]. Это нивелирует неравенство в военной мощи между государствами и делает более равноправными отношения между разными по величине и военной мощи державами, владеющими ядерным оружием, дает возможность сдерживать агрессивные устремления крупных геополитических держав. Причем ядерное оружие нивелирует не только военную мощь современных государств, но и их географические положения. Ядерные ракеты могут достичь как территории США, так и самых отдаленных уголков России. Это изменяет значимость теорий «хартленда» и «римленда».

Но ядерное оружие изменяет взгляд и на военную стратегию в том смысле, что при равном количестве его преимущество получает странаагрессор, так как государство, подвергшееся агрессии, теряет слишком много уже при первом ударе, а ответный удар не всегда возможен. Ядерное оружие позволяет минимизировать сроки приготовления к войне, исключить мобилизацию людских и технических резервов, наносить внезапные и обезоруживающие удары. Обмен ядерными ударами, по мнению Галлуа, может напоминать подъем по «губительной лестнице, ведущей к абсурду», когда на каждой ступени этой лестницы вступают в действие новые, все более мощные виды ядерного оружия. И все же вероятность ответного ядерного удара дает возможность сдерживать любую державу, рвущуюся к мировому господству, но не с помощью старых оборонительных доктрин, рассчитанных на строительство глубоко эшелонированных линий обороны, а с помощью ядерного оружия с современными средствами доставки. Характерной чертой новой политики сдерживания, по мнению Галлуа, является «произведение двух величин»: количество боевых средств ответного удара и решимость нации их применить, т. е. произведение технического и субъективно-волевого факторов. Эти величины, т. е. ударную ракетно-ядерную мощь и твердую национальную волю Галлуа называет законами сдерживания^[2].

Если геостратегии классического периода были комбинациями сухопутной и морской стратегий, то современные геостратегии после завоевания человеком воздушной среды стали глобальными, объемлющими все геопространства Земли, т. е. стали комбинациями сухопутных, морских и воздушных стратегий. Такой вывод делает Кингстон-Макклори.^[3]

Идеи военных стратегов о сдерживании в эпоху ядерного оружия вполне разделяли «мирные» геополитики. Английский историк Арнольд Тойнби в работе «Цивилизация перед судом истории» (1947), проанализировав «изменение карты мира», отметил нарастающий процесс унификации, т. е. объединения мира в единое мировое сообщество, которое стало реальностью уже в 1950;х гг. Процесс унификации, по мнению Тойнби, приведет к политическому объединению мира, т. е. созданию в скором будущем всемирного государства. К этому же ведет и сокращение числа великих держав с восьми до двух (США и СССР). Третьей великой державой может стать Европейский Союз. Объединение мира возможно двумя способами: принудительным (военными средствами) или путем сотрудничества. Принудительный метод невозможен в эпоху ядерного оружия. Поэтому у великих держав и остальных стран нет альтернативы налаживанию отношений и сближению. Механизм этого сближения и управления мировыми процессами уже создан (ООН). Однако процесс налаживания отношений, сближения и унификации не будет ламинарным. На этом пути, считал Тойнби, не избежать конфликтов. Поэтому одна из глав его труда была названа «Столкновение цивилизаций»^[4].

Идею столкновения цивилизаций развил в 1990;х гг. Сэмюэль Хантингтон. Несмотря на множество приведенных им фактов межцивилизационных конфликтов, в первую очередь между западной и исламской цивилизациями, будущее «мира цивилизаций» видится Хантингтону довольно оптимистичным: чтобы избежать глобальной межцивилизационной войны, следует признать уникальность каждой из цивилизаций, полицивилизационный характер современной геополитики и вместе с тем осознать универсальность общечеловеческой Цивилизации как основы для сотрудничества^[5].

В. Л. Цымбурский, критикуя конфликтогенный подход Хантингтона к анализу цивилизационной картины мира, отмечал: «Можно предвидеть, что цивилизационная геополитика… вскоре переступит рамки проблематики „столкновения цивилизаций“. Ей предстоит работать и с самоопределяющимися иноэтническими пристройками цивилизаций, например с „кельтским возрождением“ или с шансами Китая в Юго-Восточной Азии. Ее предметом должно стать строение существующих цивилизационных платформ, особенно состояние их краев-лимесов — будь то Восточная Германия, российский Дальний Восток или юг США, когда-то отторгнутый от Мексики, а теперь отвоевываемый латиноамериканским приливом. И, несомненно, ее „коронная“ тема — народы и земли между цивилизациями»^[6]. Цымбурский не только дополнил и детализировал картину мира цивилизаций, но и создал геополитическую концепцию межцивилизационных систем со связующими лимитрофными зонами. Кроме того, он обнаружил связь геополитики с хрононолитикой, которая, отметим, стала особенно заметной в наше время, время ускорения темпа геохронополитической динамики. Это направление гео хронополитики, а именно концепцию длинных волн геохронополитической динамики, развивает в своих работах современный российский геоиолитик М. В. Ильин.

Другие современные российские геополитики так же, как и их зарубежные коллеги, выступают за сдержанность в международных и межцивилизационных отношениях, за развитие геополитики сотрудничества и установление соединяющих и открытых границ вместо закрытых границ времен геополитики классического периода. Так, например, известный российский геополитик Н. С. Мироненко свой подход называет «геополитикой взаимодействия, а не конфронтации»^[7], а В. А. Колосов в своей теории государственных границ (лимологии) явно отдает предпочтение интеграционным и соединяющим границам, а не полупроницаемым и отчуждающим^[8].

Не следует думать, что современная геополитика совершенно не поддерживает традицию геополитики классической, что она стала как бы антитезой классики. И у современных геополитиков нередко звучат классические и даже доклассические мотивы. Взять, например, известную работу Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические перспективы» (1998), в которой он отмечает: «Гегемония стара, как мир. Однако и американское мировое превосходство отличается стремительностью своего становления, своими глобальными масштабами и способами существования»^[9]. Как видим, речь идет о давно известной идее гегемонии, но в совершенно иных геополитических и хронополитических условиях, на ином геополитическом пространстве.

Современные геополитики не отрицают связи как военной, так и мирной политики с самыми разнообразными пространственными факторами. Речь идет в первую очередь о природно-физическом, географическом пространстве, которое, как заметил еще Ратцель, состоит из трех сфер: геосферы (суши), гидросферы (воды), атмосферы (воздуха). Эти сферы на обитаемой поверхности Земли пересекаются и взаимодействуют самыми разными и причудливыми образами.

Таким образом, связь политики с физическим миром, с географической средой за последние 60 лет не только не ослабла, а, более того, заметно усилилась. Если политики Древнего мира говорили о борьбе Суши и Моря, а геополитики классического периода включили в этот ансамбль еще и воздушную среду, то теперь следует добавить к этому космическое пространство. Освоение космической среды позволило «космическим» державам:

• • усилить и качественно улучшить контроль земного пространства, сделав его поистине глобальным;
• • повысить возможности и эффективность изучения и дальнейшего освоения поверхности, глубин и недр Земли;
• • создать новое, более мощное и эффективное лазерное оружие и космические ракеты, используемые как носители ядерного оружия;
• • создать новые, космические отрасли науки и техники;
• • создать плацдарм для освоения Луны и планет Солнечной системы. Но это еще не все. Каждое направление этого физико-космического

фактора геополитики значительно расширилось. Расширение указанных сфер произошло за счет:

• • освоения всей территории, заселенной человеком и перенесения ее границ практически до северного и южного полюсов;
• • заселения почти всех более или менее пригодных для жизни островов, подключения к цивилизованной жизни их населения;
• • освоения практически всей акватории Мирового океана с помощью современных судов, авиации, другой техники;
• • освоение воздушного океана пассажирскими лайнерами, исследовательскими и военными летательными аппаратами.
• • значительное углубление исследования и использования сухопутной, океанской, воздушной и космической сфер произошло в результате дальнейшего проникновения человека в земную кору с целью добычи необходимых подземных ресурсов и дальнейшего исследования подземного мира;
• • погружения человека на все большие глубины океана с мирными и военными целями штурма верхних слоев атмосферы, что привело к стиранию границ между воздушной и космической средой и изобретению таких аппаратов, как «Шаттл» и «Буран» для полетов в обеих средах;
• • постепенного продвижения человечества от освоения околоземного космического пространства к выходу в безбрежие Космоса через освоение планет Солнечной системы.

В последнее время все чаще говорится о влиянии на политику государств виртуальных сред — радиои телеэфира, всей совокупности печатных периодических изданий, сети Интернет, а не только о непосредственной связи современной геополитики с такими географическими, а точнее физическими средами, как суша, море, воздух, космос, а также подземная и подводная среда. В ближайшее время можно прогнозировать борьбу ведущих держав за передел валютно-финансовой «среды», где борются такие акторы современной геополитики, как доллар, фунт стерлингов, евро и уже вступают в борьбу китайский юань и российский рубль. Давно идет борьба за демонстрацию преимуществ той или иной нации в таких сферах человеческой деятельности, как спорт, мода, туризм и др.

Особенно важное влияние на современную геополитику приобретает демографический фактор.

Американский публичный политик и геополитик Патрик Бьюкенен в своей книге «Смерть Запада» (2002) предрек перерождение и депопуляцию Америки и всей западной цивилизации. Истоки его пессимизма кроются в приводимой им безрадостной статистике: треть некоренных американцев — нелегальные иммигранты, которым безразлична судьба Америки. Десятки тысяч коренных американцев — сторонники тех самых авторитарных режимов, с которыми США ведут непримиримую борьбу, а некоторые из них помогают терроризму или становятся террористами и пытаются нанести ущерб Америке изнутри. Такая ситуация, по мнению Бьюкенена, есть следствие вымирания англо-саксонского населения и усиления иммиграции. Если в 1970 г. в США насчитывалось 9 млн некоренных американцев, то к 2000 г. их число перевалило за 30 млн. Каждый год в Соединенные Штаты прибывает почти миллион официальных иммигрантов и еще полмиллиона — незаконных. Постоянно растет количество американцев неевропейского происхождения: в 1960 г. их было 16 млн, сегодня — уже 80 млн. «Неуправляемая иммиграция, — делает вывод Бьюкенен, — грозит уничтожить страну… и превратить Америку в хаотическое скопление народов, не имеющих фактически ничего общего между собой — ни истории, ни фольклора, ни языка, ни культуры, ни веры, ни предков»^[10]. А это угрожает распадом нации на отдельные государства или, как называет эту перспективу автор, — «балканизацией». Второй причиной пессимизма Бьюкенена и наметившейся депопуляции «европейской» Америки он считает катастрофические изменения в традиционной культуре американцев. Культурная революция, начавшаяся в 60-х гг. XX в., привела к дехристианизации, снижению роли моральных норм и коренному изменению образа жизни американцев, к культурному разделению общества. Америка больше не служит «плавильным тиглем» для прибывающих в нее людей различных национальностей и культур. Массовая и неуправляемая иммиграция не дает возможности ассимилировать представителей разных цивилизаций в одну культурную общность. В южных штатах, граничащих с Мексикой, появились целые поселения, где не слышна английская речь. Аналогичные процессы идут во всех развитых странах Запада. Бьюкенен не исключает из общего процесса угасания западной цивилизации и Россию. В ней также наблюдаются процессы депопуляции, культурной и религиозной дифференциации, массовой иммиграции. Запад, по мнению Бьюкенена, умирает…^[11] Геополитическая концепция Бьюкенена — это концепция смерти Запада не в результате поражения в войне или торгово-промышленной конкуренции, а вследствие вымирания населения, усиления иммиграции, падения морали и трансформации традиционных для западной цивилизации культурных норм.

Французский теоретик Жан-Клод Шенэ видит демографический фактор как геополитическую проблему в несколько иной плоскости. В статье «Демография и стратегия: закат Запада»^[12] (1996) он констатирует: демографической фактор геополитики на национально-региональном уровне сегодня действительно стал «национальной арифметикой» и «судьбой нации». Но нельзя отрицать значение этого фактора и на глобальном уровне. Действительно, в XVII в. прирост населения в Европе значительно превышал аналогичный показатель в мире в целом. Это послужило главной причиной увеличения доли населения Европы в планетарном масштабе с */₆ (1492 г. — год открытия Америки) до ^!/₃ (1930 г.). При этом незаселенные части планеты тоже осваивались выходцами из Европы. С 1700 по 1995 г. численность населения Северной и Южной Америк, Сибири и Океании возросла с 22 до 900 млн человек. Двадцатый век, в соответствии с предсказаниями А. де Токвиля, стал веком периферийных по отношению к Старому Свету регионов: Америки и России. Их выход на мировую геополитическую арену был во многом обусловлен демографическим взрывом. Население США увеличилось с 1 млн (1750) до 265 млн человек (1995). Число жителей России менее чем за 200 лет (1700−1890) увеличилось в 5 раз и достигло 100 млн человек. При этом рождаемость в России в начале XX в. была самой высокой в мире. Однако с конца XIX в. в Западной Европе отмечается неуклонный спад рождаемости и замедление прироста населения, в то время как в начале XX в. начинается демографический подъем в странах третьего мира. Численность населения Европы в 1995 г. равнялась лишь 20% от мировой, а в 2030 г. она, вероятно, составит уже менее 10%. Это не может не отразиться на международных отношениях. Перенаселенные государства третьего мира обязательно потребуют предоставить им определенные полномочия во всех международных организациях. Период европейского господства, делает вывод Ж.-К. Шенэ, заканчивается. Однако упадок Запада, по мнению Шенэ, не имеет фатального характера. У западной цивилизации есть немало возможностей преодолеть негативные геополитические тенденции.

В современной геополитике появилось новое направление, которое можно назвать «геоистория». Геополитики-геоисторики видят и перетолковывают известные исторические факты и процессы в другом свете, под иным, геополитическим углом зрения. В частности, британский геополитик Питер Тейлор показывает историю Нового времени как состоящую из трех периодов (трех гегемоний): 1) XVII в. (гегемония Нидерландов); 2) середина XIX в. (гегемония Британии); 3) середина XX в. (гегемония США). Каждая гегемония, по Тейлору, имеет восходящую и обязательно нисходящую ветвь, каждая гегемония увеличивается в результате изматывающей войны, при этом каждый старый гегемон становится союзником нового гегемона. Другие геоисторики пытаются выделить более или менее устойчивые исторические периоды — геополитические эпохи, в которых структура мира была зафиксирована международным договором о разделе мира, третьи вписывают в эти всемирные геополитические эпохи национальные геополитические эпохи и периоды тех или иных стран^[13]. Третьи геоисторики решают региональные или прикладные проблемы, например проблему роли и значения Средиземноморья в эпоху Филиппа II (Фернан Бродель)^[14], проблему геоисторических рамок и геополитического значения Великой русской революции (Б. А. Исаев)^[15].

Одним из основных факторов современной геополитики продолжает оставаться экономический фактор, который характеризуется не только объемом ВВП и оборонной промышленности той или иной державы, но и ростом ее торговли (а это уже сотрудничество, а не противостояние), развитием транспорта (транспортная геополитика), в том числе международного, развитием коммуникаций и вообще всей инфраструктуры. Экономический фактор все чаще рассматривается как социально-экономический, показывающий возможности экономики в совершенствовании социальной сферы, повышении жизненного уровня населения. Современные геополитики, говоря о влиянии отдельных государств на геополитический процесс, учитывают не только величину территории и плотность населения, но и степень его удовлетворенности условиями жизни, возможности для проявления экономической и политической активности, ибо от этого существенно зависит как состояние экономики, так и процветание общества и стабильность политической системы.

Подводя общие итоги статьи, выделим особенности современной геополитики. На современном этапе, и особенно в конце XX — начале XXI в., геополитика претерпевает глубокие изменения. Даже сам термин «геополитика» понимается намного шире, чем ранее. Корень «гео» приобрел теперь и второй смысл: его все чаще трактуют не только как географическое, но и как «планетарное», «глобальное» измерение политики, как взаимоотношения супердержав или военных блоков, как «столкновение цивилизаций» (А. Тойнби, С. Хантингтон) или как изменение общей конфигурации мировой системы, например с биполярной на моноили пол и центрическую.

Вторая часть термина «геополитика» — «политика» — в данном контексте означала завоевание власти, пространства, осуществление господства, освоение этого пространства. В последнее время толкование и этой части термина претерпевает существенные изменения. Подразумевается, что современные акторы геополитики не столько жаждут завоевать и освоить новые территории, сколько стремятся контролировать максимально возможные пространства, причем (ив этом тоже состоит особенность современной геополитики) контролировать не территории в целом, а, по большей части, линии коммуникаций этих территорий и потоки (финансовые, товарные, рабочей силы, туристические, мигрантские и т. д.), поддерживая тем самым наиболее благоприятные условия для собственного развития и процветания.

Вторая особенность современной геополитики — более широкое толкование геополитических факторов. К пространствен но-географическому фактору современные теоретики добавляют такие факторы, как финансово-экономический, социально-экономический, культурноисторический, или цивилизационный, национально-этнический, транспортно-потоковый, ресурсный, в частности энергетический, а также экологический и миграционно-демографический.

Третья особенность — возрастание и разрастание геополитических пространству т. е. резкое расширение поля геополитики. К традиционным пространствам Суши и Моря доклассической геополитики геополитики-классики добавили воздушное пространство. Но триада физических пространств — геосфера, гидросфера и атмосфера — в сегодняшней геополитической науке перестала быть таковой: по мере освоения новых пространств ее дополнили подводное пространство, пространство околоземного космоса, пространство межпланетного и дальнего космоса. При этом возросло не только количество геопространств, но и сами пространства расширились за счет заселения последних незаселенных территорий на Земле, строительства подводных лодок и морских платформ нефтедобычи, самолетов и других летательных аппаратов, увеличения плотности населения, систем коммуникаций.

Четвертой особенностью современной геополитики стало стремление к контролю виртуальных пространств. Современная геополитическая борьба развернулась в эфире между средствами массовой информации, вещательными станциями разных государств, рекламными фирмами и т. д.; в периодической печати, в сети Интернет, в сфере искусства, в сфере науки и образования.

Пятая особенность современной геополитики связана с деколонизацией мира и перестройкой международных отношений. Современные геополитические державы уже не стремятся строить колониальные империи и осваивать новые геопространства. Задачей современной геостратегии ведущих держав стало не освоение новых пространств, а контроль всех физических сред Земли. Это сильно изменило современные геополитические представления. Например, «закон» Маккиндера-Спикмена в наше время следует формулировать следующим образом: «Кто контролирует околоземное космическое пространство, тот контролирует весь мир».

Шестая особенность геополитики — резкое увеличение количества ее акторов. Акторами современной геополитики стали не только наиболее мощные государства (державы), но и различные объединения больших, средних и малых государств (экономические, политические, культурно-национальные и др.), цивилизации, транснациональные корпорации, негосударственные международные организации, система ООН.

Седьмая особенность современной геополитики — ее возрастающая динамика. Геополитика XXI в. столкнулась не только с быстрыми политическими изменениями, но и с необходимостью фиксировать эти политические реалии. Для этого были предложены термины «геополитическая эпоха» и «геополитическая картина мира», которые представляют собой определенное, сложившееся на данное время равновесие мировой политической системы. Но это равновесие временно. Нарушают геополитическое равновесие конфликты, войны, распады государств и следующие за ними изменения структуры мира. В действительности геополитическая картина мира находится в постоянном изменении.

Восьмая особенность связана с формированием новых геополитических школ. В соответствии с новой геоструктурой мира в современной геополитике можно выделить американскую, формирующиеся европейскую, российскую и китайскую школы.

Наконец, девятая особенность современной геополитики — новые геостратегии, учитывающие новые реалии мировой политической системы XXI в. Речь идет о геостратегих сдерживания, которые пришли на смену наступательным стратегиям; о геостратегиях сотрудничества, все более заменяющих геостратегии соперничества держав; о геостратегии соединяющих и интеграционных границ, которые объединяют страны, а не о геостратегии непрозрачных и закрытых границ, разделяющих великие державы; о геостратегии решения глобальных проблем, а не о геостратегии гонки вооружений и наращивания военной мощи.

Основные понятия: геополитика, геостратегия, школы геополитики, морское, континентальное направления геополитики, теории геополитики, поссибилизм, евразийство, законы геополитики, закон сдерживания.

• [1] Галлуа П. Стратегия в ядерный век. М., 1962. С. 29.
• [2] Там же. С. 93−94,144−145.
• [3] ' Кингстон-Макклори Э.Дж. Глобальная стратегия. М., 2005. С. 61.
• [4] Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1995. С. 129−135.
• [5] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций М" 2003. С. 515−532.
• [6] Цымбурский В. Л. Остров Россия. Геополитические и хронополитическиеработы. 1993;2006. М., 2008. С. 236.
• [7] Колосов В. А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география. М., 2002. С. 5.
• [8] Там же. С. 366−367.
• [9] Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М, 1998. С. 13.
• [10] Бьюкенен П. Смерть Запада. М, 2003. С. 14.
• [11] Там же. С. 4−44, 246−280.
• [12] Шенэ Ж.-К. Демография и стратегия: закат Запада // С. Г. Киселев. Основной инстинкт цивилизаций. М., 2002. С. 284−294.
• [13] Исаев Б. А. Геополитические эпохи развития Российского государства //Политэкс: Политическая экспертиза: Альманах. Выл. 2. СПб., 2005. С. 140−153.
• [14] Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. М., 2002.
• [15] Исаев Б. А. Три волны Великой русской революции // Изменения России: политические повестки и стратегии. Международная научная конференция. Тезисы докладов. Москва, 25−26 ноября 2010 г. РАПН.