Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

К вопросу о творческих связях Есенина и Гейне

СтатьяПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Наверное, самым ярким сходство сюжетов и приемов проявляется в стихотворении Гейне «В мозгу моем пляшут, бегут и шумят…» и поэме Есенина «Черный человек». Нельзя не согласиться с тем, что на создание поэмы повлияли множество источников, как русских, так и зарубежных, но все же совпадения налицо. Проследим сходные линии сюжетной канвы: к поэту, возможно, пьяному, приходит пугающий двойник… Читать ещё >

К вопросу о творческих связях Есенина и Гейне (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

К ВОПРОСУ О ТВОРЧЕСКИХ СВЯЗЯХ

С.ЕСЕНИНА И Г. ГЕЙНЕ.

Стало почти традиционным возводить «поэтическую родословную» Есенина, особенно раннего, к крестьянским поэтам, Некрасову и, отчасти, к русским поэтам-романтикам. И это, разумеется, верно, но необходимо вспомнить, что сам Есенин говорил по этому поводу. По воспоминаниям В. Эрлиха, Есенин утверждал, что его учителем является не Некрасов, а Гейне. В. Шершеневич писал, правда, с определенной долей полемичности, что Кусиков нередко заставал поэта с томиком Гейне в руках. Причем Есенин читал на немецком, хотя уверял, что языков не знает. Клюев, в ранние годы имевший большое влияние на Есенина, тоже читал Гейне в подлиннике. Но чтобы с уверенностью дать ответ на вопрос о влиянии творчества Гейне на Есенина, нужно выявить конкретные признаки взаимодействия. Это мы и хотим сделать в нашей статье. Правда, необходимо сказать сразу, что проследить сходные художественные образы нам не всегда удается из-за невозможности сравнения подлинных текстов Гейне со стихами Есенина. Однако нами были подобраны переводы, существовавшие в то время.

Наверное, самым ярким сходство сюжетов и приемов проявляется в стихотворении Гейне «В мозгу моем пляшут, бегут и шумят…» и поэме Есенина «Черный человек». Нельзя не согласиться с тем, что на создание поэмы повлияли множество источников, как русских, так и зарубежных, но все же совпадения налицо. Проследим сходные линии сюжетной канвы: к поэту, возможно, пьяному, приходит пугающий двойник — пришелец показывает неприглядную жизнь героя — герой возмущается, протестует, хочет избить двойника — незваный гость исчезает, как будто его и не было. Для более наглядной иллюстрации приведем отрывок из произведения Гейне:

Но что за черт! Пока я пью, Мне кажется, стал я двоиться.

Мне кажется, точно такой же, как я Пьянчуга напротив садится.

…Чудак утверждает, что он — это я, Что мы с ним — одно и то же, Один несчастный больной человек В бреду на горячечном ложе <�…>

Ты лжешь мне, бледная немочь, ты лжешь!

Не смей надо мной глумиться!

Смотри, я здоров и как роза румян, Я так силен — просто чудо!

И если рассердишь меня, берегись!

Тебе придется худо!

«Дурак!» вздохнул он, плечами пожав, И это меня взорвало.

Откуда ты взялся, проклятый двойник?

Я начал дубасить нахала.

Но странно, свое второе «я»

Наотмашь я бью кулаками, А шишки наставляю себе, Я весь покрыт синяками. (Пер. В. Левика) Правда, стоит отметить, что демоническая составляющая поэмы Есенина у Гейне отсутствует, и концовка стихотворения стоит гораздо ближе к другому есенинскому произведению — «Годы молодые с забубенной славой»:

Я грохаюсь об пол и, словно сквозь

сон, Вдруг слышу: «Примочки к затылку И снова микстуру — по ложке в час, Пока не кончит бутылку».

…Наклонились надо мной сонные

сиделки, Наклонились и хрипят: «Эх ты,

златоглавый, Отравил ты сам себя горькою отравой.

Мы не знаем, твой конец близок ли,

далек ли, ;

Синие твои глаза в кабаках промокли".

Здесь мы видим своеобразное осмысление окончания «удалой», «кабацкой» жизни, но если у Есенина это показано в надрывном, трагическом свете, резко контрастирующем с оптимистической частью стихотворения, то у Гейне и здесь проскальзывает горькая ирония, характерная для большинства его стихотворений. Кстати отметим, что упомянутый прием контрастной вставки своего рода «сцены из прошлой жизни» присутствует и у Гейне:

…Я вновь на скамье под липой густой Сижу перед старой харчевней…

Вообще своеобразные «точки пересечения» двух поэтов гораздо явственнее и легче обнаружимы в позднем творчестве Есенина. Прежде чем показать их, на наш взгляд нужно выяснить причины этого — ведь обычно именно в позднем творчестве поэт наиболее самобытен. Возможно, этот факт можно объяснить созвучным настроением двух поэтов в последние годы жизни, сходными фактами биографий. Далее мы рассмотрим некоторые тождественные мотивы в их творчестве.

Первым из таких мотивов является мотив тоски по родине, нередко соединяющийся с мотивом ухода из дома или возвращения домой. Ярким примером может служить цикл Гейне «На чужбине» и в особенности стихотворение «Сегодня ты такой печальный…»:

…Иль вспомнил родину в далеком, В туманно-призрачном былом?

Ведь ты бы рад был ненароком

Побыть в отечестве своем. <�…>

Иль вспомнил мать, сестру родную?

Спугнуть их образ не спеши!

Мой милый, дрогнула, я чую, Решимость дикая души.

Иль вспомнил щебет птиц и сени Густого сада, где вкушал Блаженство юных сновидений, Где ты робел, где ты мечтал? (Пер. М. Лозинского)

Здесь мы видим и частый в творчестве Есенина мотив «сна о доме» (см. «Низкий дом с голубыми ставнями», «Эта улица мне знакома»). Перекликается с ним мотив воспоминания о матери (у Гейне — еще в ранние годы: «Моей матери Б. Гейне»: Грущу ль о том, что, словно в дни былого, Я сердце матери терзаю снова, — А сердце вновь и вновь прощать готово), художественный прием письма матери (правда, у Есенина он получает гораздо более широкое развитие). Для сравнения приведем отрывок из стихотворения Гейне «Ночные мысли»:

Проходят годы чередой…

С тех пор, как матери родной

Я не видал, прошло их много!

И все растет во мне тревога…

…Как любо ей ее дитя!

Пришлет письмо — и вижу я"

Рука дрожала, как писала, А сердце ныло и страдало.

Забыть родную силы нет!

Прошло двенадцать долгих лет ;

Двенадцать лет уж миновало, Как мать меня не обнимала. (Пер. В. Левика)

Мы наблюдаем и совпадения отдельных ярких художественных образов. В частности, можно сопоставить отрывок из стихотворения Есенина «Цветы» и «Цветы, что Матильда в лесу нарвала» Гейне:

Цветы мне говорят, дразня, Что гроб раскрытый ждет меня, Что, вырванный из жизни милой, Я — труп, не принятый могилой.

Мне горек аромат лесной!

От этой красоты земной, От мира, где радость, где солнце и розы, Что мне осталось? — Только слезы.

(Пер. В. Левика)

Цветы мне говорят — прощай, Головками склоняясь ниже, Что я навеки не увижу Ее лицо и отчий край.

Любимая, ну, что ж! Ну что ж!

Я видел их и видел землю, И эту гробовую дрожь Как ласку новую приемлю.

Запоминающийся образ клена, созданный Есениным, встречается и у немецкого поэта, причем почти в той же функции — у Есенина — параллель к лирическому герою, у Гейне — к его чувствам:

Лишь один, одет листвою, Грустный клен чего-то ждет, Все качает головою И как будто слезы льет.

Ах, и в сердце смерть и вьюга, Но, как этот клен живой, Не увял, моя подруга, В нем прекрасный образ твой.

(Пер. В. Левика)

Клен ты мой опавший, клен заледенелый, Что стоишь, нагнувшись под метелью белой?

Или что увидел? Или что услышал?

Словно за деревню погулять ты вышел.<�…>

Сами себе казался я таким же кленом, Только не опавшим, а вовсю зеленым.

Но необходимо оговориться, что у Гейне пейзаж еще выполняет обычную у поэтов — романтиков функцию своего рода «лирической декорации» к переживаниям героя, тогда как у Есенина пейзаж вполне самодостаточен.

Широкое распространение в творчестве обоих поэтов имеет мотив утраченной молодости и здоровья (в качестве примеров можно привести уже упомянутые выше стихотворения «Цветы, что Матильда в лесу нарвала» Гейне и «Цветы» Есенина). Нередко в стихотворениях с подобным мотивом присутствует сопоставление заката жизни человека с осенью (к примеру, «Мы теперь уходим понемногу…»). У Гейне:

…Цветет мой август, осень не пришла,

Но жатву снял я — хлеб лежит скирдами, Но что ж?.. Покинуть мир с его дарами, Покинуть все, чем эта жизнь мила! (Пер. В. Левика) Я знал, расставаясь, что вскоре Ты станешь жилицей небес.

Я был — уходящее лето, А ты — умирающий лес. («Желтеет древесная зелень», пер. А. Фета)

В ранних стихах обоих поэтов можно выявить следующие общие мотивы и художественные средства:

1. Мотив неразделенной любви, или любви слишком поздно понятой (цикл «Юношеские страдания» Гейне, «Ты плакала в вечерней тишине» Есенина)

2.Романтические пейзажи («Ночь», «Чары» Есенина, «Вечереет. Поздним летом…» Гейне)

3. Романтические образы соловья, фиалок, упоминание сказочных существ («Чары», «Русалка под Новый год»)

4. В стихах Гейне очень большое внимание уделено образу липы (или, как вариант, цветущей липы). В позднем творчестве Есенина этот образ также имеет широкое распространение, например:

Сегодня цветущая липа Напомнила чувствам опять, Как нежно тогда я сыпал Цветы на кудрявую прядь.

Упомянем и то, что в творчестве Гейне можно встретить яркое сравнение, более частое у Есенина: «весенние цветы — вьюга».

Вдруг — ты весь обсыпан белым, Точно хлопьями метели.

Озираешься сердито:

На деревьях снег в апреле!

Но не снег ты белый видишь.

О, как сладко сердцу стало!

То тебя весенним цветом Забросало, закидало.

«В белый сад выходишь утром»

(Пер. В. Левика)

Даже яблонь весеннюю вьюгу Я за бедность полей разлюбил.

«Неуютная жидкая лунность»

Хорошо в черемуховой вьюге Думать так, что эта жизнь — стезя.

«Жизнь — обман с чарующей тоскою»

Впрочем, сходство ранних стихов, скорее всего, объясняется влиянием романтической традиции в целом, но все же это может быть одной из причин интереса Есенина к Гейне, поскольку в произведениях общественной тематики влияние немецкого поэта на творчество Есенина прослеживается сложнее.

Нами были прослежены лишь некоторые аспекты, но и проведенное сопоставление позволяет сделать вывод о том, что влияние творчества Гейне не поэзию Есенина имеет место, и проявляется как на уровне сходства мотивов, так и на образном уровне и объясняется целым рядом причин различного характера.

Показать весь текст
Заполнить форму текущей работой