Судебные пошлины и издержки

«Каждый шаг в присутствии суда был куплен ценою денег». Это замечание, впервые сделанное г. профессором Морошкиным^[1], вполне справедливо в отношении к судопроизводству времен Уложения. Не было ни одного действия, предпринимаемого для развития спорного иска, которое бы не оплачивалось тяжущимися.

Исторические причины, лежащие в основании этого финансового характера судопроизводства, доселе остаются невыясненными. Во времена Судебника, Уложения и в период, предшествовавший реформе Петра Великого, пошлины с гражданского судопроизводства уже сделались источником государственных доходов и взимание их — как бы отраслью финансового управления; так, судебными пошлинами жаловали Государи и монастыри в награду за службу^[2]. Главного основания происхождения судебных пошлин должно, кажется, искать в древнейшем периоде нашей истории, в самом происхождении Русского государства. Кто бы ни были призванные союзными племенами на княжество и владение, — нет сомнения, что они внесли с собою в наше отечество начало, хотя и не враждебное, но, тем не менее, чуждое. По выражению Нестора, они были «находницы», а не «насельницы» и уже по этому одному не могли принимать живого участия в делах племен, им добровольно подчинившихся. Весьма естественно, что они ничего не делали для туземцев без вознаграждения, и это-то вознаграждение, получив известную правильность, развилось впоследствии в целую систему пошлин, которая в период Уложения была уже определена весьма подробно.

Если это предложение справедливо, то финансовый характер нашего древнего гражданского судопроизводства более всех других доказательств свидетельствует о преобладании в судопроизводстве этой эпохи начала обвинительного, гражданского, ибо исторические начала нашего законодательства с небольшими изменениями удержались до переворота Петра Великого.

В период Уложения характер пошлин, взимаемых с тяжущихся за судопроизводство, во многом изменился против прежнего. По Судебнику судебные пошлины всегда принадлежали судье. Поэтому те только пошлины принадлежали Государю, которые взимались с дел, решаемых им самим или детьми его¹. По Уложению все печатные и судные пошлины уже взимались на Государя, в казну^[3][4].

В этом замечательном изменении отразилось то же стремление к внутренней централизации всего Русского царства, о котором мы уже имели случай заметить в другом месте. Судебные пошлины и платы были различны в период Уложения. Одни взимались с тяжущихся в пользу казны («Государевы пошлины»), другие — в пользу судей и лиц, которые принимали участие в движении процесса (напр, неделыциков, подьячих).

К числу Государевых пошлин относились:

а. Подписные и печатные пошлины. Обе упоминаются вместе^[5], потому что первоначально приложение печати заступило место подписи^[6]. Они взимались за «печатание» и подписание наказных памятей, зазывных^[7], сыскных^[8] и правных грамот. Из Уложения видно, что подписание и печатание исчисленных актов в начале процесса служило только как бы поводом ко взиманию исковых и челобитенных пошлин; ибо при подписании и печатании зазывных грамот взимались вместе пошлины и с искового челобитья, и с крепости, на которой был основан вчиняемый иск^[9].

Не все лица были обязаны платить подписные и печатные пошлины. В виде привилегии от такой платы освобождались:

• 1) жители Сибири по искам, вчиняемым ими в Москве против жителей других, отдаленных городов^[10];
• 2) головы и сотники московских стрельцов и московские стрельцы всех приказов;
• 3) стрелелецкие и казачьи головы, сотники, стрельцы и казаки городовые, по искам между собою²;
• 4) английские и голландские гости в исках с русскими³;
• 5) бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки⁴;
• 6) Троицы Сергиев⁵ и Новоспасский монастырь⁶;
• 7) кормовые, а не поместные иноземцы, старого и нового выезду, «для их бедности и иноземства»⁷;

быть может, и другие лица.

Ь. Государевы судные пошлины. Судные пошлины взимались за суд в тогдашнем, а не в теперешнем смысле слова. Величина их определялась величиною иска; с рубля исковой суммы положено было платить 10 копеек⁸. Для правильного взимания этой пошлины постановлено в Уложении означать «сколько с… дела доведется взяти Государевых пошлин» в особенных записных книгах, которые находились в каждом приказе, а подписывались дьяками⁹.

Привилегию не платить судных пошлин имели: 1) стрельцы в исках не свыше 12 рублей; 2) все истцы в исках со стрельцами, когда эти иски не превышали 100 рублей¹⁰; 3) атаманы и казаки в 12-рублевых исках^[11]; 4) монастыри и все лица духовного чину; 5) крестьяне некоторых монастырей¹²; 6) кажется, патриаршие крестьяне также не платили этой пошлины, потому что о них не упоминается в росписи.

Впоследствии эта привилегия могла быть дана и другим лицам¹³.

Пошлины, которые взимались в пользу судей и неделыциков, были следующие:

а. Пересуд. В Уложении и последующих узаконениях много говорится о пересуде, но ни из одного места не видно, для чего была введена эта пошлина. В Судебнике место, в котором говорится о пересуде, весьма темно и сбивчиво: «Л пересудчиком пересуду имати на виноватом по 20 копеек, а меньше рубля пересуда нет; а с поля всякого пересуд. А список кто оболживит, да шлется на правду, и в том пересуд»¹.

Итак, пересуд (не в смысле пошлины) не значит только суждение дела во второй инстанции, но имеет и другое значение, которое трудно определить по недостатку данных. Нам кажется, что пересуд во втором своем значении именно выражает то, что мы назвали выше судом дополнительным, который давался тяжущимся, когда в первом суде дело не могло быть решено по недостатку доказательств. Этим объясняется взимание пересуда с дел, решаемых окончательно в первой степени суда^[12][13]: название могло затеряться, но самый предмет удержался и во времена Уложения.

Пересуд, как и судные пошлины, взимался с иска: с рубля исковой суммы взыскивали вдвое против судных пошлин, а именно 20 копеек («по шти алтын, по четыре деньги»)^[14];

b. Правой десяток. В Судебнике сказано, что правой десяток взимался подвойским. По толкованию Татищева, подвойский был то же, что теперь сторож присутственного места. Итак, правый десяток был пошлиною с иска, взимаемою в пользу сторожей. Того же толкования придерживается г. Иванов в сочинении о поместных правах в России^[15].

Правого десятка взималось по копейке с рубля^[16]. В период Уложения пересуд и правый десяток так слились с судными пошлинами, что вместе с ними составляли как бы одну нераздельную пошлину. Это видно из того, что все те, которые были освобождены от платы судных пошлин, освобождались от платы пересуда и правого десятка; кроме того, они записывались вместе с судными пошлинами в записные книги, хранившиеся в приказах^[17].

С исков, вчиняемых на основании подложных крепостей («лживых кабал и записей») и об насильстве, судные пошлины, пересуд и правой десяток взыскивались вдвое^[18];

c. Езд и хоженое. Под названием езда и хоженого разумелась пошлина, взимаемая приставом за вызов к суду ответчика или свидетеля. Различие хоженого и езда определялось местом жительства ответчиков и свидетелей. Если они жили в городе, то пристав получал хоженое, потому что ходил за ними; если вне города — то езд, за езду.

Хоженое было всегда одинаково. Пристав получал за вызов ответчика 5 копеек, за вызов общего свидетеля — десять. (Вот смысл выражения: «А хоженое неделыцику в городе 10 денег, а на правду вдвое»)¹. Езд определялся числом верст от того места, где происходил суд, до того, где жил ответчик или свидетель; за каждую версту езды пристав получал по деньге, полтину за 100 верст. В Судебнике сказано, что при вызове общего свидетеля пристав получал по копейке езда за версту; но в Уложении нет уже этого различия^[19][20];

d. Пожелезное и прокорм. Пожелезное и прокорм были пошлины, взимаемые приставом за то, что он известные лица держал у себя и кормил. Приставом отдавались на руки:

• 1) ответчики, когда по них не было с суда поруки;
• 2) холопи, когда они составляли предмет тяжбы^[21][22][23].

Как в том, так и в другом случае в пользу пристава взималось пожелезное — пошлина, получившая это название, вероятно, потому, что лица, отданные приставу, сковывались и содержались в цепях, и прокорм — деньги за пропитание содержимого. Первой полагалось по I^х/₂ копеек, а второй — по 2 копейки на день¹.

Новоуказанными статьями 1658 г. запрещено приставам взимать пожелезное, а вместо того постановлено выдавать им жалованье из Судного приказа^[24][25][17].

Вот все пошлины, которые взимались с тяжущихся в продолжение гражданского процесса. О других не упоминается в Уложении. Может быть, в московских приказах действительно не было положено других пошлин, кроме тех, которые нами исчислены; но столько же вероятно, что иные пропущены или не упомянуты случайно. Таковы: ротное, верное — за приведение к присяге; смотренное — за освидетельствование на месте (с дозору); судное — за суд; жеребейное — вероятно, за решение дела жребием, о которых упоминается в юридических актах, современных Уложению^[27].

К издержкам по судопроизводству должно отнести проести и волокиты, платимые за продолжение процесса долее положенного законом времени. Они уплачивались тем, от чьей вины произошла проволочка, тому, кто от нее терпел убытки. Несмотря на различное название, проесть и волокита составляли вместе одну нераздельную плату, которая поэтому в одно и то же время была и вознаграждением за издержки содержания, и штрафом за волокиту.

Происхождение платы за проесть и волокиту объясняется характером нашего древнего процесса. Нельзя было вести тяжбу, не явившись лично в приказ, к суду; поэтому истец и ответчик необходимо должны были во все продолжение процесса постоянно находиться там, где судилась их тяжба, а это вовлекало иногда в значительные издержки на содержание, особливо тех, которые не имели постоянного места жительства в том месте, где происходил суд. Вероятно, в вознаграждение этих-то издержек и в наказание за проволочку и введена плата проестей и волокиты.

Величина вознаграждения за проесть и волокиту определялась числом дней, в которые продолжался процесс сверх обыкновенного, законом определенного времени. За каждый день проволочки полагалось по 10 копеек проестей и волокиты, что составляло по 3 рубля на месяц¹. Но кто вчинял «поклепные» или уже однажды решенные иски, с того взыскивались проесть и волокита в пользу правого тяжущегося за все то время, в которое продолжалась тяжба, от дня составления поручной записи и до дня решения дела, ибо каждый день, в который такой процесс продолжался, был уже днем проволочки^[28][29].

Платить проесть и волокиту должен был, как мы уже сказали, тот, от чьей вины произошла проволочка, след: 1) дьяк и подьячий, которые тянули дело^[30]; 2) городовый судья, который при пересылке дела из низшей инстанции в высшую не собрал поручной записи по тяжущихся и оттого один из них не являлся к суду^[31]; 3) ответчик, который не давался на поруки^[32] или, собравши по себе поруку, не являлся к суду в срок^[33]; 4) третейский судья, давший неправильный приговор по делу; 5) порутчики, которые не поставили ответчика к суду на срок^[34]; 6) обыскные люди, которые дали ложное показание и тем продолжили процесс^[35].

Из новоуказанных статей видно, что многие лица были освобождены от платы проестей и волокиты^[36]. Может быть, и прежде и после давались подобные привилегии.

Мы сказали, что проесть и волокита платились за проволочку дела. По этому началу в различных случаях различно определялся день, с которого почитали проволочку начавшеюся: если в проволочке был виновен дьяк или подьячий, то он платил проесть и волокиту с первого дня суда и до челобитья о проволочке; если проволочка произошла оттого, что городовой судья вместе со спорным делом не прислал поручных по тяжущимся, то первым днем проволочки считался тот, в который один из тяжущихся записывал свою ставку к апелляционному суду¹ до присылки поручной записи; если в проволочке был виноват ответчик, не дававшийся на поруки, то неделю^[37][38], а по новоуказанным статьям месяц спустя^[39] после подачи истцом приставной памяти до явки его к суду; если, наконец, кто-либо вчинял поклепный иск, то обязан был платить проесть и волокиту за все время, с собрания по ответчике поручной записи до окончания дела^[40].

В период новоуказанных статей образовалось несколько новых, замечательных положений о плате проестей и волокиты. По Уложению, только за поклепные и вновь вчиняемые иски взимались проести и волокиты с начала и до конца процесса; в прочих исках положена была плата проестей и волокит за одну проволочку. Но новоуказанными статьями это положение изменено и дополнено: всякий истец, обвиненный в иске, должен был платить ответчику проесть и волокиту по гривне на день, хотя бы даже сумма проестей и волокит превышала цену иска. Тому же подвергались и ответчики, обвиненные в иске, кроме тех, которые обвинены «каким бесхитростным делом», т. е. промолвкою, указною неделею и т. д.^[41]

Итак, различие между поклепными и непоклепными исками в отношении к плате проестей и волокит уничтожилось;за всякий проигранный процесс взыскивался этот штраф с обвиняемого в пользу противника. Какие бы ни были поводы к такому изменению прежних постановлений о проестях и волокитах, можно сказать утвердительно, что в нем выражается новый взгляд на судопроизводство — взгляд, постепенно приготовленный предшествовавшим развитием идеи Государства, которое ясно обнаруживается на различных частях законодательства этой эпохи. Все частные гражданские действия, прежде безразличные, теперь все более и более подводятся под категории справедливых или несправедливых действий и с этой точки зрения определяются законодательством. Многие по прежним понятиям гражданские преступления получают теперь от этого характер преступлений государственных; действия безразличные возводятся на степень гражданских преступлений. На этом-то основании обвиненный платил прежде проесть и волокиту только за время проволочки; но в период новоуказанных статей он должен был уплачивать штраф за все время процесса.

Кажется, однако, что число дней, за которые взималась проесть и волокита, различно определялось в поклепных и непоклепных исках. В первых, как уже замечено, проесть и волокита взимались со дня подачи приставной памяти, в последних — с начала суда и до дня решения. Итак, в последнем случае время, употребленное на вызов к суду, исключалось из общего счета дней, за которые взималась проесть и волокита¹.

Другие изменения в учении о проестях и волокитах произошли вследствие отмены обвинения без суда и поэтому недолго сохраняли свою силу. Кто не искал и не отвечал в продолжение недели, с того постановлено взыскивать проесть и волокиту со дня явки к суду одного из тяжущихся до дня явки к суду противника^[42][43]. Но с введением прежнего обвинения неявкой взыскание проестей и волокиты за дни, предшествовавшие суду, отменено и восстановлены прежние положения^[44].

IX.

• [1] 1688 года, 14 марта, № 1285 — Именный с боярским приговором.
• [2] Улож., гл. X, ст. 266, 271. — 1688 года, 14 марта, № 1285 — Именный с боярскимприговором.
• [3] Улож., гл. X, ст. 266.
• [4] Улож., гл. XX, ст. 40. Обеспечение невредимости ответчиков порукою введено, вероятно, в предупреждение мести истцов над выданными им ответчиками. Такоеже обеспечение давали господа, которым выдавались их беглые холопы. Улож., гл. XX, ст. 92.
• [5] Улож., гл. X, ст. 204.
• [6] Улож., гл. X, ст. 265.
• [7] Речь об Уложении, с. 56, в конце.
• [8] Улож., гл. X, ст. 125. — 1654 года, 8 мая, № 125; Жалованная грамота бояринуБутурлину на дворечество с путем. — Акты Археографической комиссии. Т. IV. — СПб., 1836. — № 145. 1663 г., 1 декабря; Жалованная грамота игумена Покровского монастыря с братиею соборному старцу Пафнутию Кувшинову.
• [9] Судебник Татищева, § 38, примеч. (а): «Бояре печатали свои печатями и пошлиныбрали себе, а у Государя определен был печатник». О тех и других пошлинах говоритсяв Судебнике особливо, о первых — в § 38, 39, 40, 42, 44.
• [10] Это изменение сделано Борисом Федоровичем Годуновым. Голиков. Дополненияк Деяниям Петра Великого. Т. III. — М., 1790, — С. 424. — Судебник, § 38, примем, (а). 2 Улож., гл. X, ст. 114, 115, 117, 118; Судебник, § 33, 34; Улож., гл. XVIII, ст. 28. 3 «Судьи для того выписки печатали, что многие писать не умели». Судебник Татищева, § 34, примем, (а). 4 Улож., гл. XVIII, ст. 39. 5 Улож., гл. X, ст. 115, 117. 6 Улож., гл. XVIII, ст. 33, 32. 7 Улож., гл. XVIII, ст. 58. 8 Улож., гл. XVIII, ст. 34—42. 9 Улож., гл. XVIII, ст. 47. 10 Улож., гл. XVIII, ст. 49.
• [11] Улож., гл. XVIII, ст. 51. 12 Улож., гл. XVIII, ст. 55. 13 Улож., гл. XVIII, ст. 56.
• [12] Улож., гл. XVIII, ст. 59.
• [13] Улож., гл. XVIII, ст. 60.
• [14] Улож., гл. XVIII, ст. 63.
• [15] Улож., гл. X, ст. 124. — 1654 года, 8 мая, № 125; Жалованная грамота бояринуБутурлину на дворечество с путем.
• [16] Улож., гл. X, ст. 128.
• [17] Улож., гл. X, ст. 124.
• [18] Улож., гл. XXIV, ст. 1.
• [19] 1654 года, 6 мая, № 124 — Жалованная грамота Иверскому монастырю на вотчинные и прочие угодья; 1657 года, 20 мая, № 205 — подтверждение Жалованной грамотыТроицко-Сергиеву монастырю на вотчины, данной в 7133 (1625) году царем и великимкнязем Михаилом Федоровичем. Весьма вероятно, что все монастырские крестьянебыли освобождены от платы судных пошлин, ибо в ст. 124, гл. X Уложения, где подробно исчислены все лица, обязанные платить судные пошлины, о них не упоминается.
• [20] 1657 года, 20 мая, № 205 — подтверждение жалованной грамоты Троицко-Сергиеву монастырю на вотчины, данной в 7133 (1625) году царем и великим князем Михаилом Федоровичем.
• [21] Судебник Татищева, § 51. Трудности, представляющиеся при объяснении этого
• [22] места, состоят в следующем: 1) что значат слова: «а меньше рубля пересуда нет»? Татищев в примечании к этому параграфу объясняет так: в деле меньше рубля пересуда нет. Это толкование оправдывается тем, что иски ценою в рубль решались жребием, а вышерубля — крестоцелованием. След<�овательно>, рублевые иски действительно моглииметь прежде какое-нибудь различие со всеми другими исками, напр<�имер>, моглиокончательно решаться в первой инстанции. Но, с другой стороны, можно приниматьэти слова Судебника и в буквальном их смысле: пошлина — пересуд (ибо о ней идетречь в целом <�параграфе>) взимается, когда она не менее рубля. Это значит, пересуд не взимается, когда иск ценой менее 5 рублей. Подтверждением этого толкованияможет служить наказ монастырскому слуге, приведенный нами в главе о судоустройстве, из которого видно, что слуга мог судить монастырских крестьян в исках не свыше
• [23] рублей. Если, однако, на основании обоих толкований (различающихся между собою тольков величине иска, переносимого, по Судебнику, на суд второй инстанции) принять, чтопересуд означает пошлину, взимаемую с исков, которые судились только во второй степени суда, то все же: 2) остается необъяснимым, почему пересуд взимался с каждогоиска, решаемого судебным посредником («а с поля всякого пересуд»). Мы знаем положительно, что поле присуждалось тем же судом, который судил спорное дело с самогоначала. (См. правые грамоты в Собрании юридических актов.) Отсюда, далее, непонятно: 3) какой смысл имеет по Судебнику слово «пересудчик»? Из сказанного видно, что пересудчиками не могли называться одни судьи, судившие спорное дело во второйинстанции. Итак, необходимо вместе с первым допустить и другое значение пересуда. Если мы обратим внимание на весьма важное обстоятельство, что иски ценою в рубльрешались окончательно жребием, а выше рубля — крестоцелованием; что, по всей видимости, присяга заменила в нашем законодательстве прежние судебные поединки и чтопоэтому между положением Судебника: «а меньше рубля пересуда нет» и другим положением, образовавшимся впоследствии: не приводить к присяге в рублевых исках —могла находится связь, нам теперь неизвестная, то можно с некоторой вероятностьюпредположить, что пересуд означал пошлину, которая взималась каждый раз, когдакакое-либо дело решалось не тем судом, которым оно первоначально судилось, а другим, след<�овательно>, или второю степенью суда (которую первоначально составлялсуд Царев), или судом Божиим, каким был, кажется, во времена Судебника судебный О
• [24] О поединок, замененный впоследствии присягой. Не делая дальнейших выводов о пре-ждебывшем, древнейшем тож<�д>естве верховных и жреческих судов у славянскихнародов, которому это толкование § 51 Судебника и многие факты могут подаватьповод, мы заметим здесь только, что такое толкование, во-первых, вполне объясняетсмысл приведенного места и, во-вторых, разрешает важный вопрос, почему пересудиздревле взимался в пользу судей.
• [25] 1653 года, 25 декабря; Наказ Покровского монастыря слуге Гавриле Воронину.См.: Акты Археографической экспедиции. Т. IV, № 67; 1659 года, «» декабря; Наказ слугеИверского монастыря Антипу Григорьеву. Там же, № 112. 1678 года, 20 августа; НаказКорнилия, митрополита Новгородского и Великолуцкого, Тихвинского монастыря архимандриту Варсонофию. Там же, № 225.
• [26] Улож., гл. X, ст. 124.
• [27] Судебник Татищева, § 51, примеч. (б). — Иванова, Систематическое обозрениепоместных прав и обязанностей, в России существовавших. — М., 1836. — С. 81.
• [28] Улож., гл. X, ст. 124. Название правый десяток в период Уложения утратило прежнее свое буквальное значение, как и многие другие, удержавшиеся в настоящую эпохуот древнейших времен. Быть может, так называлась прежде 10-копеечная пошлина.
• [29] Улож., гл. X, ст. 124, 128; 1654 года, 6 мая, № 124 — Жалованная грамота Ивер-скому монастырю на вотчины и прочие угодья; 1664 года, «» октября, № 364 — ГрамотаНовгородскому воеводе, боярину и князю Ивану Репнину.
• [30] Улож., гл. X, ст. 124. — Слово «насилъство» в древнем нашем законодательствеимело совсем другое значение, нежели какое оно получило впоследствии. Потрава (Улож., гл. X, ст. 208), загон к себе на двор чужой скотины без всякой справедливойпричины (Улож., гл. X, ст. 210), завладение чужою землею (Улож., гл. X, ст. 211), отгон, покража, истребление чужих бобров (Улож., гл. X, ст. 214), порча бортных деревьев (Улож., гл. X, ст. 218) и другие тому подобные насильственные действия, называлисьвообще насилъством. Ср.: Улож., гл. X, ст. 215, 216, 220, 221, 222, 233, 242, 279 и др.
• [31] Улож., гл. X, ст. 144. — Судебник, § 45.
• [32] Судебник, § 45. — Улож., гл. X, ст. 148.
• [33] Улож., гл. XX, ст. 94.
• [34] Там же.
• [35] 1658 года, 1 марта, № 221 — Именный.
• [36] 1653 года, 25 декабря — Наказ Покровского монастыря слуге Гавриле Воронину. Акты Археографической экспедиции. Т. IV. № 67, 1659 года, «» декабря; Наказ слугеИверского монастыря Антипу Григорьеву. Там же. № 112, 1679 года, 11 генваря; НаказСоловецкого монастыря собора доводчику Корнилу Аникееву. Там же, № 232; Наказымонастырским прикашикам. См.: Юридические акты. № 334. I, III.
• [37] Улож., гл. X, ст. 18, 130, 139, 140, 141; гл. XV, ст. 5; гл. XVIII, ст. 43; гл. V, ст. 113—115, 117—119, 229, 162.
• [38] Улож., гл. X, ст. 18,154. За ложный иск об утаенном поместье полагалась двойнаяплата проестей и волокиты. Улож., гл. XVI, ст. 26.
• [39] Улож., гл. X, ст. 18. — Они платили двойную проесть и волокиту (по 20 копеекна день).
• [40] Улож., гл. X, ст. 130.
• [41] Улож., гл. X, ст. 139; гл. XVIII, ст. 43.
• [42] Улож., гл. X, ст. 113, 115, 119, 140, 141.
• [43] Улож., гл. XV, ст. 5.
• [44] Улож., гл. X, ст. 229.