Ресурсные эмоционально-волевые состояния и чувства воинов

Эмоции — особый класс психических процессов и состояний, связанных с инстинктами, потребностями и мотивами, отражающих в форме непосредственного переживания (удовлетворения, радости, страха, удивления и т. д.) значимость действующих на человека стимулов и ситуаций для осуществления его жизнедеятельности.

Чувства — устойчивые эмоциональные отношения к явлениям действительности, отражающие значение этих явлений в связи с его потребностями и мотивами; высший продукт развития эмоциональных процессов в общественных условиях.

Палитра эмоциональных состояний участников боевых действий весьма широка и далеко не исчерпывается переживаниями, связанными с боевыми событиями.

«Боец — живой человек. Он грустит о жизни, о любви, он ждет ласки и нежности любимой, чудного лепета маленького, забавного карапузика сына или кудрявой малюсенькой дочки — он муж, он отец. Он трепещет от радости боевого подвига, радости любви, радости отцовского чувства, восхищается красотой природы, нежно любит вдыхать приятный аромат цветов. Приятно ощущает тепло яркого, солнечного сияющего дня. Он с любовью смотрит в голубое безоблачное или звездное ночью небо. Это жизнь. Он живой человек. Он плачет, и плачет горько, опуская в могилу тело убитого боевого товарища. Он злится, нервничает, грустит, печалится, обижается на невнимательность близких людей, друзей и хороших товарищей. Он устает физически и духовно: в голову лезут разные мысли, которые мешают, кусают, пристают, сверлят, точат, пилят и назойливо трут до крови, тяжело давят на тело и душу»^[1].

Любовь, дружба, радость, счастье, удовлетворение, удивление, презрение, ненависть, злость, гнев, ярость, страх, отчаяние, бессилие — эти и другие чувства в боевой обстановке могут проявляться сильнее, чем в мирное время.

Вместе с тем эмоции и чувства, связанные с переживанием хода и исхода боевых действий, взаимоотношений с боевыми товарищами, командирами, являются центральными в эмоциональной сфере солдат и офицеров.

Из литературы Очень ярко и образно описывает эмоциональные «пружины» боевой активности воина Б. Момышулы.

Смелость — есть сочетание расчета действия с риском.

Ловкость — есть результат строго последовательного воспитания (тренировки) ума, быстроты мышления, дисциплинированного тела, послушных мускулов для молниеносного действия.

Лихость — есть сочетание ловкости со смелостью.

Мужество — не дар природы, а результат воинского воспитания, сознательного принуждения себя идти на опасность для выполнения долга, ограждая себя от всего, собственную честь и благородное достоинство гражданина от чувства стыда, низости и позора, соревнуясь с подобными себе в благородстве, равенстве, разделить не только благо жизни целого коллектива, но и опасность, стремление обезопасить себя и соотсчественников путем наибольшего истребления врага, беспощадного мщения за зло, за смерть смертью, за кровь кровью.

Воинская доблесть — самоотверженная решимость одержать победу, не считаясь ни с чем. Воинская доблесть слагается из дисциплины и мужества, умения, здоровья, силы, бодрости^[2].

По замечанию К. фон Клаузевица, если в ответ на опасность не появляется страх, значит он уравновешивается мужеством. Мужество не является актом рассудка, является чувством сродни страху; последний направлен на физическое самосохранение, а мужество — на моральное^[3].

Храбрость есть высшее исполнение долга, доведенное до полного самопожертвования. Как трусость, так и храбрость бывают разнообразны и многогранны. Бывает храбрость разумная и храбрость безумная. Храбрость экстаза атаки, боя, влечения, пьяная храбрость и храбрость, основанная на точном расчете и напряжении всех умственных и физических сил. Бывает храбрость отчаяния, храбрость, вызванная страхом смерти или ранения, или страхом испытать позор неисполнения долга^[4].

Установлено, что на фоне длительного напряжения, внутренней настороженности и повышения эмоциональной чувствительности у участников боевых действий может отмечаться сужение диапазона эмоциональных проявлений, изменчивость настроения с полярными проявлениями (экстаз и дискомфорт), экзальтированностью общения, экспрессивным выражением чувств и готовностью к импульсивным вспышкам раздражения и переключению на стереотипное выполнение привычных в боевой обстановке действий^[5].

В боевых условиях человеческая психика «обнажается», начинает «работать» на предельных режимах, в каждую секунду может произойти ее «слом». «Война и только война вызывает… страшное и совместное напряжение всех духовных сторон человека…»^[6]

Специалисты выделяют следующие виды эмоционального реагирования на действие боевых стресс-факторов:

• — эмоциональное возбуждение — сигнальная реакция нервной системы на различные психогенные воздействия;
• — эмоциональное напряжение — эмоционально окрашенное волевое усилие, направленное на решение какой-либо мыслительной или двигательной задачи;
• — эмоциональная напряженность — временное понижение устойчивости психических и психомоторных процессов и падение работоспособности, вызванные негативными, иногда чрезмерными психогенными воздействиями^[7].

Очевидно, что выделенные формы эмоционального реагирования по существу являются эмоциональными компонентами стрессовых реакций военнослужащего на стресс-факторы боя. В содержательном плане негативные эмоциональные проявления чаще всего в боевой обстановке проявляются в различных формах страха.

Страх и воинский долг. Клаузевиц отмечал, что стихия, в которой протекает военная деятельность, — это опасность. Непосредственным отражением опасности является желание избежать ее, а при неисполнимости последнего — страх и ужас.

Неверное истолкование опасности или осознание ее неизбежных негативных последствий порождают страх. Страх — одна из сильнейших эмоций. Опытные воины знают, что даже храбрейшим приходится считаться с этим мучительным чувством. Особенно это чувство сказывается в первом бою.

Важность эмоции страха в комплексе переживаний участника боевых действий обусловливает необходимость его отдельного рассмотрения.

Страх представляет собой эмоцию, возникающую в состоянии угрозы биологическому или социальному существованию человека, направленную на источник реальной или мнимой опасности. Эмоция страха — полезное приобретение человека в процессе филои онтогенетического развития. Он служит предупреждением человеку о предстоящей опасности, позволяет мобилизовать внутренние силы и резервы для ее избегания или преодоления. Описанные в гл. 10 полезные реакции боевого стресса, в своем большинстве, запускаются благодаря страху. Без здоровой доли страха военнослужащий не может быть полноценным бойцом.

Военными психологами установлено, что страх перед неизвестным всегда изнурительнее, чем страх перед известным. Когда люди не знают, что их ожидает, им свойственно подозревать худшее. Когда же факты, какими бы ошеломляющими они ни были, известны людям, они могут противодействовать им. Но человек не может противостоять неизвестному. Поэтому на поле боя солдаты обычно чувствуют себя спокойнее после перехода противника в атаку, чем до ее начала^[8].

В военной психологии давно установлено, что абсолютно бесстрашных психически здоровых людей не бывает. По оценкам американского военного психолога Э. Боринга, полученным на обширном материале боевых действий во время Второй мировой войны, около 90% военнослужащих в бою испытывают сильный страх. Офицер, принявший участие в 100 боях Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза Б. Момышулы отмечает, что чувство страха преследует бойца постоянно и в каждом бою, что страх неизбежен. Имея боевой опыт, можно только иначе пережить, легче преодолеть это чувство страха, но бесстрашного солдата в абсолютном смысле слова найти невозможно. Бесстрашие бывалого солдата — в его опыте^[9].

Боринг, конкретизируя физиологические формы проявления страха, показывает, что у солдат в бою страх проявляется в таких соматических коррелятах, как: учащение сердцебиения (86%), ощущение тошноты в желудке (75%), волнение (59%), дрожь и подергивание (56%), холодный пот (55%), напряжение стенок желудка (53%), слабость и тошнота (51%), рвота (24%), потеря контроля над выделением кала (10%), потеря контроля над выделением мочи (10%)^[10].

Как было показано выше, С. Л. А. Маршалом было установлено, что в годы Второй мировой войны и войны в Корее (1950—1953) в американской армии из-за страха активное участие в боевых действия принимал лишь один военнослужащий из четырех. По содержанию переживание страха проявляется в виде: страха смерти, боли, ранения, инвалидности, страха потери боеспособности и уважения сослуживцев, страха остаться на поле боя раненым и др.

Состояние страха, как отмечают многочисленные исследователи, может варьироваться в широком диапазоне переживаний. Выделяют следующие формы страха: испуг, тревога, боязнь, аффективный страх, индивидуальная и групповая паника. Каждая из форм страха выполняет свою функцию, имеет специфическую динамику проявления.

Испуг — это мгновенная реализация врожденной, инстинктивной программы действий в целях сохранения целостности организма в ситуации действия угрожающих раздражителей. Если бы люди не обладали этой охранительной, защитной реакцией, они погибли бы, не успев оценить грозящей опасности.

Тревога представляет собой эмоциональное состояние, возникающее в ситуации неопределенной опасности и проявляющееся в ожидании неблагоприятного развития событий. Ее нередко называют беспричинным страхом, так как она связана с неосознаваемым источником опасности.

Тревога не только сигнализирует о возможной опасности, но и побуждает воинов к поиску и конкретизации ее источников, к активному исследованию обстановки боя. Она может проявляться как ощущение беспомощности, неуверенности в себе, бессилия перед надвигающейся опасностью, преувеличение угрозы.

Состояние боязни представляет собой как бы опредмеченную, конкретизированную тревогу и является реакцией на непосредственную опасность.

Аффективный страх (животный ужас) — самый сильный страх, вызываемый чрезвычайно опасными, сложными обстоятельствами, парализующий на какое-то время способность к произвольным действиям.

У каждого человека существует индивидуальный предел психического напряжения, после которого начинают преобладать защитные реакции: камуфляжа (попытки спрятаться, замаскироваться), стремление уклониться от опасности, покинуть угрожающую обстановку, как бы уменьшиться в размерах, заняв эмбриональную позу. Испытывая аффективный страх, воин или «цепенеет», не может сдвинуться с места, или бежит, нередко в сторону источника опасности. Переживание сильного страха ведет к значительной переоценке реальной опасности. Эта закономерность отражена в знаменитой суворовской формуле «У страха глаза велики».

Из литературы

Показывая драматическую борьбу между страхом и воинским долгом в душе участника боевых действий, Б. Момышулы пишет:

«Опасность в бою из мнимой становится реальной, посредственной близостью — смерть окружает, наступает, атакует на каждом шагу сто, тысячи раз. Рядом падают товарищи, свистят тысячи пуль, воют, жужжат разными голосами мины, снаряды, шлепнувшись о преграду, с сильным треском лопаются, со свистом разбрызгивая на стороны бесформенные осколки разной величины, режущие, калечащие, убивающие все то, что встречается на пути, острием и скоростью своей, поднимая взрывом своим громадный столб черного, густого дыма взрывчатки в смеси с землей, грязью, щепками и разорванными в клочья телами жертв, превращая мясо и кости в окровавленные кусочки, кровь в пыль, оставляя глубокую воронку в земле. Поле, воздух — все, все дышит смертью. Проходит час — 60 минут, в минуте 60 секунд, в секунду — тысячи смертей, им приходится ползать, идти, бежать. Небывалый критический момент в жизни: чувство страха и чувство долга дерутся, царапаются, рвут друг на друге волосы — самые свирепые звери неспособны так жестоко бороться, как эти два чувства: «Ты погиб, твоя молодая жизнь пропала, тебя сейчас убыот или искалечат, изуродуют навсегда, твое тело разорвут в клочья и никому не найти и не похоронить».

«Спасайся, прячься, бежим, бежим скорее, бежим…» — говорит чувство страха, тянет, сильно тянет назад, или со свинцовой тяжестью прижимает к земле, или хватает за подол шинели — не пускает вперед. Руки бессильно опускаются, палец отказывается нажать на спусковой крючок, зрачки расширяются, чуть не выходя из орбит, глаза боятся не только целиться, по и смотреть. Ноги подкашиваются, колени дрожат. Легкие хватают воздух, задыхаясь неравномерным потоком, захлебываются. Сердце усиленно-учащенно колотится в груди, всасывая кровь вовнутрь, оставляя поверхность мертвецки-бледной, полотняно-белой. Нервы туго натянуты, как струны, — это говорит: бежим, бежим без оглядки, спасаться.

«Ты человек! Ты гражданин! У тебя есть чувство стыда, позора, низости — у тебя есть благородная личная гордость твоей семьи, гордость твоей нации — чувство долга. Ты не один, не тебе одному эта участь, рядом с тобой твои соотечественники, твои товарищи по оружию, и они не хуже тебя, и они тоже хотят жить, как и ты. Неужели из-за одного тебя твою семью, твоих родителей, твой народ будут другие считать трусливыми душонками! Не накладывай на себя, на семью, на народ клеймо позора, чтобы другие не говорили, что у них слово Родина только на языке, а не в сердце. Не делай, чтобы они стеснялись произносить твое имя и проклинали тебя навеки.

Подумай! Если побежишь, то покроешь себя и свое поколение позором и проклятьем — все и всё отрекутся от тебя: отрекутся от тебя отец и мать, как от изменника, и будут стыдиться смотреть в глаза соседям. Отречется жена и с горечью будет вспоминать тог несчастный день, когда решилась стать твоей женой. Отрекутся дети — милые дети твои — и будут они самыми несчастными из всех несчастных. Они будут стесняться носить твое имя и будут скрывать, кто был их отец. Отрекутся товарищи, земляки, с которыми ты не хочешь поделить горечь, трудности, опасность. Если тебя поймают, то расстреляют как предателя, изменника, предадут справедливому позору, твоей кровыо смоют позор коллектива. Расстрелянный будешь валяться без чести, без совести, как падаль-дохл яти на. Подумай, бегство — не спасение, это страшнее смерти.

Тебе никто жизнь дарить не будет, иди, завоевывай сам. Имей честь. Набирайся мужества: хочешь — убей тех, кто пришел убить тебя и твоих товарищей, тогда будешь жив. Товарища спасешь — слава и честь тебе. Героем назовут тебя — все гордиться будут тобою. Быть может, станешь калекой — это лучше, чем быть калекой совести, презренным всеми. Быть может, погибнешь, выполняя свой долг, — вечная память и слава, скажут тебе, с гордостью вспоминать будут. Мужайся! Вперед!" — приказывает чувство долга, благородство.

Бесстрашие и трусость — есть результат борьбы страха с долгом. Страх преодолевается принуждением вообще… Прежде всего, принуждением внутренним, тем, что мы называем психологией личности… и принуждением внешним, т. е. общественным воздействием"^[11].

На фоне страха в боевой обстановке может развиться психоневротическая установка. Самая незначительная из них — желание быть раненым, радость по поводу ранения, избавляющего бойца от дальнейших боевых невзгод. Не менее вредные последствия боевого стресса — нозофилия, представляющая собой стремление к болезни и сопротивление лечению, симуляция заболеваний, членовредительство. В это нелегко поверить, но страх быть убитым толкает участников боевых действий к самоубийству, причем самыми изощренными, гораздо более «брутальными» способами, чем смерть от пули. Так, во время Первой мировой войны совершили самоубийство около 5000 германских солдат.

Сегодня хорошо известно, что заранее готовых филои онтогенетических программ, способных обеспечить человеку адаптивный ответ на влияние боевых стресс-факторов, не существует. Лишь с накоплением личного боевого опыта у участника войны повышается устойчивость к стрессфакторам войны. Поэтому фактор страха должен учитываться командирами как реальность боевых действий. Задача психолога состоит в том, чтобы информировать командиров и всех военнослужащих о психологической природе страха, закономерностях его проявления, причинах живучести и мерах по преодолению.

Боевой опыт содержит следующие рекомендации, касающиеся предупреждения и преодоления страха. Страх снижают: знание ситуации, навык, действие, спокойствие и самообладание, юмор, пребывание среди товарищей, знание статистики (ранений, излечений, боли и т. д.), религиозная вера, вера в справедливость войны, хорошее физическое состояние, лояльность, знание природы страха^[12].

Военные психологи, командиры, все офицеры должны понять, что боеспособность армии зависит преимущественно от эффективности методов, с помощью которых сдерживается инстинкт страха. Знание природы страха, динамики его проявления, условий возникновения групповой паники позволяет командирам целесообразно планировать боевые действия, дифференцированно подходить к расстановке людей и распределению боевых задач, прогнозировать реакции и поведение военнослужащих в бою, разрабатывать и осуществлять экспресс-программы предупреждения и преодоления негативных психических состояний военнослужащих.

Эффективная боевая деятельность немыслима без действенной мотивации и достаточного волевого напряжения. Именно действенная мотивация и волевое напряжение способны побороть страх на поле боя.

Мотив — материальный или идеальный предмет, который побуждает и направляет на себя деятельность или поступок и ради которого осуществляется.

Мотивация боевая — система побуждений и стимулов, детерминирующих и направляющих боевую активность воина.

Воля — это сознательная организация и саморегуляция человеком своей деятельности и поведения, направленная на преодоление трудностей при достижении поставленных целей; особая форма активности личности, особый вид организации ее поведения, определяемого поставленной ею самой целью.

Все, что человек делает в боевой обстановке, обусловлено неким усредненным вектором его мотивации. Немотивированных поступков не бывает, бывает неосознаваемая мотивация. Без мотивации невозможны ни подвиг, ни трусость.

В параграфе 6.2 было отмечено, что М. И. Дьяченко выделял три группы мотивов активных боевых действий: широкие социальные, коллективногрупповые, индивидуально-личностные мотивы.

Доказано, что при приобретении боевыми действиями затяжного характера, в преимущественном положении оказывается та сторона, которой удается сохранить действие широких социальных мотивов. Сознание бессмысленности войны понижает психическую устойчивость и сопротивляемость стрессу. Когда у солдата нет идеалов, его поведение зависит от его побуждений. Но когда целая система идеалов овладевает его душой, когда он сам сознает, что за эти идеалы нельзя не бороться, тогда воля начинает контролировать его поведение. Ничтожные идеалы не могут быть источником энтузиазма. Чем величественнее идеалы и чем труднее их достигнуть, с тем большим рвением солдаты будут стремиться достичь их^[13].

Однако исследования показывают, что «высокое моральное состояние не может быть целиком объяснено тем, что в минуту опасности каждый солдат и офицер отождествляют свои цели и цели всей нации… Это противоречит тому состоянию напряженности нервно-психической сферы, которое неизбежно возникает в условиях боя. В этот момент диапазон мыслей и чувств человека сужается так же, как и его поле зрения, когда он видит только ближайшее укрытие. И если у него нет органического чувства солидарности с бойцами, находящимися в непосредственной близости от него, и если он не захвачен их импульсом, то никакие мысли об идеалах своей страны и раздумья о любви к жене и детям не смогут удержать его от того, чтобы не ринуться в ближайшее укрытие». «Когда огненный шквал обрушивается на войска, ничто не удержит человека от бегства во имя спасения своей жизни, кроме личной чести и достоинства, кроме чувства ответственности по отношению к своим ближайшим товарищам, кроме боязни прослыть трусом, боязни навсегда потерять доверие и уважение людей»^[14].

Таким образом, именно коллективно-групповые мотивы боевой активности оказываются наиболее действенными в боевой обстановке. В этом отношении можно говорить о том, что коллектив является наиболее мощным мотиватором боевой активности. Свидетельством этому являются многие боевые события времен Великой Отечественной войны и последующих локальных конфликтов, в которых отношения ответственной зависимости, коллективизма, боевого товарищества помогали нашим воинам проявлять массовый героизм и самопожертвование.

Не случайно американское военное руководство, учитывая формируемую у американцев индивидуалистическую психологию, на протяжении последних десятилетий стремятся сформировать в воинских подразделениях и частях систему «боевого товарищества». Для этого воинские коллективы формируются выходцам из одних и тех же штатов, создаются условия для активного общения воинов в перерывах между боевыми действиями. В полевых условиях организуются солдатские и офицерские кафе, проводятся спортивные соревнования, конкурсы художественной самодеятельности. Однако, как показывает изучение, преодолеть формируемую у американцев с рождения индивидуалистскую стратегию поведения оказывается непросто.

Действенными мотивами боевого поведения являются и индивиду алы юличностные побуждения. Так, во время Великой Отечественной войны высокую эффективность показало боевое соревнование «Личный счет мести». Оно проводилось между воинами различных боевых специальностей (летчиками, танкистами, артиллеристами, снайперами и др.). Победителями соревнования становились воины, уничтожившие больше живой силы и техники противника.

Многие герои войны проявляли высочайшее мужество и самопожертвование, чтобы, защищая Родину от врага, помогая боевым товарищам в бою, получить высшее признание советского народа и государства. Яркими примерами такого высокого стремления были наши выдающиеся воздушные асы трижды Герои Советского Союза Кожедуб Иван Никитович (совершил 330 боевых вылетов, провел 120 воздушных боев, лично сбил 62 самолета противника) и Покрышкин Александр Иванович (совершил 600 боевых вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил 59 самолетов противника), асы-танкисты Герои Советского Союза Лавриненко Дмитрий Федорович (уничтожил 52 танка и несколько орудий противника в 28 боях) и Бочковский Владимир Александрович (уничтожил 36 танков противника), ас-снайпер Сурков Михаил Ильич — самый эффективный снайпер войны (на его счету — 702 фашиста) и многие другие. Звезды на боевых самолетах, танках и орудиях, зарубки на прикладах винтовок были показателями личных достижений воинов в боевой работе.

Как правило, боевое поведение воинов определяется одновременно мотивами разных уровней. Военные психологи должны обучать командиров подразделений, как использовать широкие социальные, коллективногрупповые и индивидуально-личностные мотивы для побуждения воинов к активным боевым действиям, а всех военнослужащих — методам волевой закалки, приемам волевой самомобилизации.

Системное понимание субъекта боевой деятельности («военнослужащий — в боевой среде — в процессе боевой деятельности») позволяет трактовать волю как динамическое, ситуативное, полидетерминированное образование — психологический ресурс, проявляющийся в способности преднамеренно восполнять дефицит мотивации, мобилизованности и регуляции поведения военнослужащего и локализуемый как во внутреннем, психическом пространстве личности, так и на границе ее взаимодействия с окружающей социальной и деятельностной средой.

«Ресурсное» понимание воли позволяет психологу и командирам подразделений активно влиять на волевое поведение военнослужащих, воздействуя на их личные качества, осуществляя перестановку военнослужащих по этапам выполнения боевой задачи, формируя общий волевой настрой коллектива и ставя людей в ситуацию, побуждающую к проявлению решительности, выдержки, настойчивости.

Таким образом, индивидуально-психологические и личностные качества воинов могут стать важнейшим психологическим ресурсом, обеспечивающим успешное решение сложных боевых задач и выживание в условиях действия многообразных стресс-факторов современного боя. Умножать персональный психологический ресурс воина — значит формировать эффективного бойца, побуждающего себя к активной деятельности, преодолевающего сложные препятствия, регулирующего свои чувства и состояния, способного побеждать умного и коварного врага.

• [1] Момышулы Б. Психология войны. Алматы, 1996. С. 26.
• [2] Момышулы Б. Психология войны. С. 53.
• [3] Клаузевиц К. О войне: в 2 т. М., 1941. Т. 1. С. 142.
• [4] Краснов П. Н. Душа армии: очерки по военной психологии. М., 1998. С. 58.
• [5] Литвинцев С. В., Снедков Е. В., Резник А. М. Боевая психическая травма. С. 134.
• [6] 0 Головин Н. Н. Предисловие // Краснов П. Душа армии: очерки, но военной психологии.С. 5−6.
• [7] Военная психология / под ред. А. Г. Маклакова. СПб., 2004. С. 346—347.
• [8] Коупленд Я. Психология и солдат. С. 34.
• [9] Момышулы Б. Психология войны. С. 133.
• [10] Боринг Э. Психология для Вооруженных Сил. Вашингтон, 1943. С. 499.
• [11] Момышулы Б. Психология войны. С. 18, 19.
• [12] Боринг Э. Психология для Вооруженных Сил. С. 503—506.
• [13] Коупленд Н. Психология и солдат. С. 81.
• [14] Современная буржуазная военная психология. М., 1964. С. 192.