Предмете и пределах науки об уголовном суде

Для уголовного права миновал тот период, когда оно оперировало понятием отвлеченного типа преступников и когда весь центр тяжести и интереса целиком лежал в совершенном деянии, а не в совершившем его человеке. Идеи личности преступника, индивидуализации наказания завоевали себе не только право гражданства, но и право господства в науке. Появление новой научной отрасли — криминальной психологии — явилось следствием научного перелома, который нашел отражение и в законодательных работах.

Аналогичный сдвиг есть и в процессуальной области; мы имеем в виду то научное движение, которое не так давно началось вокруг психологии свидетельских показаний. Это движение, теоретически достаточно плодотворное, еще далеко от какого-либо практического влияния на законодательство и остается еще целиком в сфере научно-теоретического исследования. И тем не менее исследования В. Штерна и других ученых заложили хорошую научно-экспериментальную основу для психологического изучения уголовного суда. Эта первая попытка была вначале встречена юристами довольно холодно, а некоторыми даже и враждебно. К настоящему моменту значительная часть воззрений, высказанных в результате экспериментального изучения свидетельских показаний, теоретически признана. Практически же в судебной жизни влияние новых идей равно, по-видимому, повсеместно нулю, и притом не только потому, что течение это не нашло еще доступа к законодательству, но также и потому, что нигде еще не подготовлено поколение судей, которые бы в оценке свидетельских показаний стояли на точке зрения этих новых взглядов. Мы вряд ли ошибаемся, утверждая, что большинство судей (и притом не только в России) и сейчас практически продолжает стоять на той точке зрения, что свидетель, если хочет, то и может сказать всю правду, что добросовестное свидетельское показание всегда в точности передает действительность и что можно провести знак равенства между объективно-ложным и субъективно-лживым показанием.

Если для психологии свидетельских показаний пришло время думать о способах практического влияния на законодательство и судебную практику, то науке пора сделать следующий шаг, и вслед за отказом от идеи отвлеченного типа преступника, вслед за отказом от отвлеченного типа свидетеля отбросить также и идею отвлеченного типа_у всегда себе равного судьи. Условия, предпосылки и содержание психической деятельности судьи должны занять центральное место, как объект изучения новой научной отрасли процессуальной психологии, требующей, разумеется, самого тесного сотрудничества психологов и юристов^[1]. При построении и развитии этой научной отрасли надо твердо и неуклонно помнить, что плодотворных результатов не получат ни психологи без юристов, ни, тем паче, юристы без психологов. Если руководящая роль в отыскании психологических решений всегда будет на стороне психологов, то, наоборот, изыскание и обнаружение самих вопросов и проблем, подлежащих исследованию и разрешению, возможно лишь под руководством юристов.

В настоящее время идея процессуальной психологии носится в воздухе. С одной стороны, психологи высказываются за возможность и необходимость психологического исследования судебных проблем. С другой стороны, юристы приходят к явному сознанию, что деятельность судьи гораздо сложнее, чем она обычно мыслится, судья отнюдь не просто homo logies, homo intellectualis, бесстрастно, бесчувственно и безвольно, лишь рассудочно решающий стоящие перед ним проблемы установления фактов, их оценки и юридической квалификации, и что в деятельности судьи большое значение имеют все составные части человеческой психики, допускающей разложение на эти части лишь в теоретическом анализе, но не в живой деятельности.

В этой связи мы предлагаем дать название новой прикладной отрасли психологической науки: уголовно-процессуальная психология.

Предмет и ее содержание достаточно обширны. Исследования, проводимые в этой области, могут быть интересны с самых различных сторон: часть из них будет иметь интерес только познавательный; другая часть даст материал для конкретных реформ в постановке юридического образования, для реформ в постановке судейской службы, в вопросе о судейской специализации, в вопросе о методах и приемах судебной работы. Поскольку в деятельности судьи имеют значение акты восприятия, процессы, связанные с сохранением восприятия, его обработкой и репродукцией в приговоре, постольку значение психологического исследования судейской деятельности приобретает первостепенный интерес.

Влияние чувственных и волевых элементов психики на «рассудочную» деятельность судьи не может не дать ценного материала, так же, как и исследование роли и значения бессознательных и подсознательных элементов психики для процесса восприятия, обработки, запоминания и репродукций. На основе научного исследования того влияния, какое на судебный приговор оказывают бессознательные и подсознательные волевые и чувственные элементы психики, впервые становится возможным на научной почве подвергнуть изучению проблему объективности и беспристрастия судьи — быть может, центральную проблему всей науки о суде. Применение методов изучения профессиональной психологии дает также целую программу исследования. С одной стороны, изучение тех психических качеств, кои потребны для выполнения различных функций в уголовном процессе (судьей, следователем, председателем судебного заседания, секретарем судебного заседания, прокурором, защитником), предоставляет возможность выработать критерий для выбора профессии и для определения пригодности тех или иных лиц к той или иной деятельности в области судебной.

С другой стороны, изучение влияний, оказываемых долговременной работой в одной и гой же профессии на психическую деятельность, дает возможность научного подхода к борьбе с влияниями, оказываемыми профессией в одних направлениях, и к поддержке и развитию влияний, оказываемых в иных направлениях. С точки зрения процессуальной психологии может быть научно поставлен и разрешен вопрос, так часто смущающий общественное мнение: об односторонности прокуроров и адвокатов; на почве психологического исследования этой односторонности процессуальных сторон обнаружится, что в ней, в этой односторонности, — одна из гарантий, способствующих повышению судейского объективизма, — вывод также немаловажный для уголовного процесса.

Проблемы единоличного и коллегиального суда, того или иного количественного состава судебной коллегии, того или иного взаимоотношения в ней профессиональных и непрофессиональных судей — могут быть исследованы экспериментально и, следовательно, создать научный базис для практического решения этих вопросов.

Далее идут: практическая ценность «презумпции» невиновности, как метода работы судьи, влияние письменной мотивировки приговора на самое его содержание, вопрос об одинаковой степени ознакомления всех членов судебной коллегии с делом и вопрос о том, какое значение в этом отношении имеет предварительное ознакомление председателя с актами предварительного следствия и какое влияние, благодаря этому, получает председатель на остальных членов судебной коллегии, вопрос о том, какое значение для восприятия существа дела председателем, его запоминания и репродукции имеет то обстоятельство, что он одновременно является и руководителем внешней стороны судебного заседания, цензором для деятельности сторон и наблюдающим за порядком и что, следовательно, его внимание распылено и одновременно направлено на самые различные объекты; и не окажется ли, что председательствующий в суде, имеющий обычно наибольшее значение и влияние среди членов судебной коллегии, — в действительности находится в худшем, но сравнению с остальными членами коллегии, положении с точки зрения правильности восприятия материала, проходящего именно в судебном заседании.

Изучение психологии процесса возобновления дел даст почву для критики современных законодательств в этой части и для надлежащей его постановки; научно-психологический базис для построения и регулирования апелляционного и, в особенности, кассационного процессов может быть дан лишь изучением психической деятельности судьи. Существенный для процесса спор о праве предварительного ознакомления различных видов экспертов с материалами дела (письменными или устными в судебном заседании) может быть решен лишь в зависимости от результатов, к которым бы привело исследование вопроса о том, насколько такое ознакомление может оказать влияние на содержание заключения вполне добросовестного эксперта. В литературе уже поставлен вопрос о введении в процесс как экспертизы свидетелей, для определения их годности к даче показания вообще, а также и экспертизы свидетельских показаний, для надлежащей оценки уже данных показаний.

К основной и центральной задаче процессуальной психологии — психологическому исследованию деятельности судьи — должно присоединиться психологическое исследование деятельности и других лиц, принимающих в различных положениях участие в уголовном процессе. Психология обвиняемого даст в процессе изучения естественную параллель психологии преступника и, быть может, будет способствовать более правильной постановке некоторых проблем в криминальной психологии. Изучение психологии обвинителя и защитника, свидетеля и эксперта также представляет богатый и разнообразный материал для теоретически интересных и практически важных выводов.

Процессуальная психология может быть разделена на процессуальную психогностику и процессуальную психотехнику. Из них первая имеет своею непосредственной целью изучение и познание психических процессов, связанных с деятельностью суда, с точки зрения их причинной зависимости и безотносительно к тем или иным целям. Процессуальная психотехника ставит себе задачей — на основании изученных причинных зависимостей — указать те психологические средства, которыми необходимо воспользоваться для достижения тех или иных целей. В области процессуальной выбор целей будет главной своею тяжестью лежать на общей теории процессуального права и на процессуальной социологии. Примирение враждующих целей должно составить особую и специальную заботу уголовно-процессуальной политики.

• [1] В 1920 г. автором настоящей статьи была составлена докладная записка о создании в Москве Криминалистического института. В ней высказывалась, между прочими предложениями, и мысль о необходимостиэкспериментального изучения психики судьи. К сожалению, никакихпрактических результатов записка не имела.