Иммунофизиологические механизмы регуляции при беременности

Современное состояние вопроса, касающегося изучения иммунорегуляторных факторов плазмы и сыворотки на развитие клеточных реакций иммунитета in vitro, требует анализа с целью их классификации.

Литературные сведения об ингибирующем действии плазмы или сыворотки здоровых беременных на течение клеточных реакций иммунитета можно разделить на две группы: установление самого факта ингибиции развития клеточных реакций иммунитета in vitro без выявления действующего начала; определение фактора, ответственного за супрессивный эффект. В одной из первых работ отмечено блокирующее действие сыворотки беременных мышей на течение реакции цитотоксического действия лимфоцитов лимфоузла, сенсибилизированных in vivo. Эффект был выражен сильнее после нескольких беременностей.

Позже появились данные, свидетельствующие об ингибирующей способности плазмы беременной на течение реакции СКЛ матери и ее плода, в меньшей степени эффект был выражен при ответе лимфоцитов на ФГА-стимуляцию. Выявили также супрессию реакции СКЛ под влиянием плазмы плода, причем степень ингибиции была выражена меньше, чем материнской плазмы, но обладала строгой специфичностью. Эти данные подтверждены при использовании теста СКЛ, в котором взаимодействовали лимфоциты матери и отца. Авторы отмечают уменьшение специфичности эффекта плазмы по мере прогрессирования беременности. Дальнейшие исследования позволили определить неспецифическое ингибирующее действие сывороток беременных, проявляющееся как в СКЛ матери/отца и родственно не связанного донора, так и при ФГА-стимуляции лимфоцитов беременной. Отмечается наличие блокирующего эффекта в СКЛ сыворотки беременных до, во время и после родов. Некоторые исследователи отмечают нерегулярность появления факторов, ингибирующих реакцию СКЛ во время беременности.

Использование теста торможения миграции макрофагов (РТМЛ) при взаимодействии лимфоцитов с антигенами собственной плаценты показало полную блокаду их реактивности, выражающуюся в отмене торможения миграции при введении аутологичной плазмы роженицы. Высказывается гипотетическое предположение в отношении супрессирующего фактора, подчеркивается его специфичность и нахождение в плазме рожениц. Эти данные с применением указанного выше теста полностью подтверждены и другими исследователями как на людях, так и в эксперименте.

Сравнительное изучение пролиферативной активности лимфоцитов матери и ее плода при воздействии ФГА, а также широкого спектра антигенов позволило выявить следующее: лимфоциты матери отвечают сниженной реакцией на ФГА-стимуляцию в присутствии аутоплазмы и плазмы ребенка; ответ лимфоцитов плода на ФГА в меньшей степени ингибировался в присутствии плазмы матери и стимулировался при воздействии аутоплазмы. Плазма матери ингибировала ответ аутологичных лимфоцитов к ряду антигенов.

Некоторые исследователи сообщают об эффекте не плазмы, а сыворотки беременной в отношении ФГА-ответа ее лимфоцитов. Кроме того, имеются важные сообщения о неспецифическом ингибирующем эффекте сыворотки беременных на ФГА-ответ лимфоцитов донора. Проявляются и противоположные сведения об отсутствии влияния блокирующих факторов сыворотки беременных на чувствительность аутологичных лимфоцитов к ФГА-стимуляции.

Принципиальное значение имеют пока еще единичные сведения о достоверном повышении ответа лимфоцитов беременной на ФГА при замене аутоплазмы на аллогенную донорскую. Представлены немногочисленные данные о блокаде феномена розеткообразования при воздействии аутоплазмы беременных. Выявлена не только способность сывороток беременных ингибировать Fc-розеткообразование, но и установлен аналогичный эффект для сывороток, направленных против Рг-микроглобулина человека. На этом основании возникло предположение о сходстве между Ес-рецепторама и Рг-микроглобулинами. У беременных сроки появления и исчезновения факторов плазмы и сыворотки, ингибирующих in vitro развитие основных реакций клеточного иммунитета, имеют важное значение. Так, представлены данные о постепенном нарастании ингибирующей активности плазмы и сыворотки у беременных начиная с I триместра, но только у многорожавших наблюдается достижение максимума в III триместре. Отмечается, что как для перво-, так и для повторнородящих к 36-й неделе беременности ингибиция становится неспецифической. Однако есть и противоположные сведения: отмечается неспецифический эффект действия плазмы беременных I триместра и нарастание его специфичности к 6-му месяцу. В ряде исследований обнаружена ингибирующая активность сразу после родов и в течение последующих 3 недель, а затем — ее исчезновение. Имеются сведения о длительном сохранении описываемого свойства сывороток — в течение 3−9 лет после первой беременности.

Несколько противоречивый материал о наличии специфической и неспецифической ингибирующей активности сыворотки и плазмы беременных, обнаруживаемой в различные сроки, с различной длительностью сохранения, свидетельствует о том, что физиологическая иммунорегуляция обеспечивается, видимо, комплексом факторов и механизмов. При изучении иммунофизиологических механизмов регуляции у женщин с неосложненным течением беременности установлено наличие аутологичных плазменных факторов, ингибирующих пролиферативную активность собственных лимфоцитов беременной при ФГА-стимуляции. Замена аутологичной плазмы на донорскую восстанавливало эффект ФГА-трансформации лимфоцитов до нормальных значений, определяемых для небеременных женщин. Специфическое влияние блокирующих факторов аутоплазмы выявлено и в реакции киллерного эффекта лимфоцитов на фибробласты собственного эмбриона.

Установление факта специфического блокирования плазмой или сывороткой беременных реакций клеточного иммунитета in vitro стимулировало развитие исследований по выявлению природы этого феномена. Специфическое блокирование связывалось в основном с тремя факторами: действием специфических антител, комплексов антиген-антитело и, наконец, антигена в толерогенной форме.

Связь блокирующих факторов с IgG и их подклассами выявлена в ряде исследований. Обращается внимание, что наибольшая блокирующая активность присуща подклассам IgG₂.₄, слабо или совсем не фиксирующим комплемент. В отличие от этого в некоторых сообщениях большая блокирующая активность установлена для подклассов IgGi_>2 и меньшая для IgG₄. Применение многочисленных контрольных методов позволило обосновать связь блокирующей активности с подклассом IgGi.

Иммуноглобулины G с блокирующими свойствами обнаружены не только в сыворотке и плазме беременных. Большое количество исследований посвящено установлению сорбционной способности плаценты в отношении иммуноглобулинов и их фрагментов. В эксперименте на мышах установлена фиксация IgG материнского происхождения на плаценте. Элюированные антитела обладали способностью к связыванию не только с тканью плаценты, но и с тимоцитами отцовского происхождения. Более того, эти антитела продляли срок жизни опухолевых трансплантатов отцовского фенотипа, пересаженных мышам материнской линии.

Распределение иммуноглобулинов прослежено на отдельных этапах беременности: у самок мышей после спаривания на 5−10-е сутки вокруг бластулы определяется слой материнских иммуноглобулинов, в большом количестве они обнаружены в матке. В более поздние сроки иммуноглобулины материнского происхождения выявлены в различных структурах эмбриона и особенно на клетках трофобласта. Исследование трофобластических клеток выявило на их поверхности IgG, IgA, (Хг-микроглобулин. Антитела, связанные с мембраной трофобластических клеток, снижали митогенную активность и реакцию СКЛ, не были направлены на антигены главного локуса гистосовместимости отца.

При изучении плацент здоровых женщин, у которых роды закончились в срок, в базальных мембранах трофобласта и строме обнаружены все четыре субкласса IgG. Некоторые авторы считают, что антигены трофобласта, индуцируя у беременной гуморальные реакции, предотвращают развитие реакций клеточного типа. Обнаружение на клетках трофобласта рецепторов к Ес-фрагменту (аналогичного лимфоцитарным), дало основание предполагать, что они способствуют прохождению IgG из организма матери в развивающийся эмбрион.

При исследовании синцитиотрофобласта обнаружены IgG и Fc-фрагменты в I и во II триместрах, в III триместре наблюдалось значительное уменьшение экспрессии этого фрагмента. В препарате, приготовленном из 2 тыс. плацент, иммунохимическим методом обнаружен IgG в 80%, a IgA в 8% случаев. Иммуноглобулины других классов не выявлены. В препарате содержались вещества групп крови, А и В в небольших количествах и некоторые ферменты. В элюате определялась активность антител против бактерий и вирусов в титрах более низких, чем в сыворотке матерей, а также антитела, агглютинирующие, но не лизирующие лимфоциты.

Поскольку препарат получен путем элюции 2 тыс. плацент, антитела реагировали с лимфоцитами 21 из 23 исследованных доноров. Элюат ингибировал реакцию взаимодействия лимфоцитов в смешанной культуре, но не ФГА-трансформацию, подавлял образование ЕА-РОК и частично Е-РОК. Таким образом, на плаценте во время беременности фиксируются антитела, обладающие активностью как против HLA, так и против бактериальных.

В ряде исследований подтверждено наличие в элюате пула человеческих плацент большого количества IgG. Выделенный препарат был умеренно цитотоксичен в присутствии комплемента, сильно ингибировал СКЛ, задерживал отторжение кожных трансплантатов. В нем содержались HLA антитела, антитела против структур, тесно связанных с Ес-рецептором. Некоторые авторы делают вывод, что плацентарная ткань имеет специальные места — рецепторы для IgG. Таким образом, в многочисленных исследованиях установлена связь блокирующего эффекта сыворотки и элюатов.

Имеются и другие гипотезы о механизмах ингибиции развития реакций клеточного иммунитета in vitro, в частности реакции СКЛ. Предполагается, что они осуществляются блокированием поверхностных антигенов стимулирующих клеток и в связи с этим не происходит активации отвечающих лимфоцитов. В противоположность данному утверждению существует предположение об ингибиции отвечающих клеток. Последнее подтверждается, например, тем, что отмывание этих клеток после 24-часовой инкубации в блокирующей плазме восстанавливает способность ответа на антигенную стимуляцию.

Учитывая, что блокирующие антитела не имеют направленности к HLA-A, В, С-антигенам отцовского происхождения, можно допустить, что их направленность связана с HLA-D-антигенами, представленными на В-лимфоцитах матери. В этом случае ингибиция происходит, вероятно, за счет блокирования антиаллотипическими антителами участков распознавания аутолимфоцитов, которые в связи с этим перестают распознавать трансплантационные антигены донорских клеток. Учитывая возможность взаимного клеточного проникновения в системе мать-плацента-плод, можно думать о существовании указанного механизма в условиях организма матери.

В связи с этим некоторые авторы считают, что имеется два общих механизма ингибиции. В первом случае лиганд слабого антигена гистосовместимости связывается со специфическим рецептором Т-клеток и препятствует распознаванию антигенов гистосовместимости отцовского происхождения. Другой механизм заключается в связывании специфических антител с антигенами В-клеток, контролируемых сублокусом HLA-B, в связи с чем подавляется распознавание чужеродных аллоантигенов. Следует принять во внимание данные о снижении, вплоть до полного отсутствия экспрессии HLA-антигенов на мембране лимфоцитов при повышенных концентрациях уровня прогестерона в сыворотке женщин.

О механизме, существование которого представляется реальным, свидетельствуют некоторые исследования по подавлению экспрессии антигенов отцовского происхождения на лимфоцитах плода. Было показано, что количество наследуемых материнских HLA-антигенов на лимфоцитах плода равно их количеству на лимфоцитах матери, а количество наследуемых отцовских HLA-антигенов на 30−90% меньше, чем на лимфоцитах отца. Инкубация отцовских лимфоцитов с сывороткой матери новорожденного свидетельствует о значительном снижении экспрессии отцовских HLA-антигенов после контакта с сывороткой матери и новорожденного, но не с сывороткой постороннего донора. Снижение экспрессии наследуемых от отца антигенов гистосовместимости объясняется их возможной маскировкой материнскими блокирующими факторами, проникающими через плаценту. Считается, что это один из механизмов, обеспечивающих выживание плода.

Угнетение митогенной стимуляции лимфоцитов плазмой беременных трудно объяснимо. В этом случае, видимо, нужно учесть, что даже аллогенная и аутологическая плазма доноров способна подавлять ответ лимфоцитов на ФГА-стимуляцию. Связывание ФГА и снижение его митогенного действия у разных лиц выражены в различной степени: от полного отсутствия до значительных величин. Можно предполагать, что у беременных это свойство плазмы повышается, либо и у них проявляется различная степень связывания ФГА, присущая сывороткам доноров. Этим объясняется противоречивость результатов о снижении ФГА-трансформации, выявляемой или не выявляемой различными исследователями.

Представления о развитии и действии специфических иммунорегуляторных механизмов при беременности основываются на фактическом материале, полученном в экспериментах на животных и моделировании межклеточных взаимодействий в условиях культуры клеток. Совершенно очевидна невозможность перенесения интерпретаций этих данных на развитие физиологических процессов, происходящих в организме человека. Однако конкретный фактический материал может в известной степени подтверждать или опровергать имеющиеся на сегодняшний день гипотетические представления.

Таким образом, специфический блокирующий эффект плазмы, сыворотки или элюата плаценты беременной, обусловленный IgG, предотвращает развитие почти всех реакций клеточного иммунитета in vitro, продукцию МИФ при взаимодействии лимфоцитов беременной с антигенами плаценты, лимфоцитами отца, развитие реакции в смешанной культуре — плод, мать, отец — а также киллерный эффект лимфоцитов беременной на клетки трофобласта в культуре. Можно считать обоснованным отсутствие связи между эффектом блокирования и направленностью антител к HLA-A, В, С-антигенам. Ряд данных свидетельствуют о наличии этой связи с антигенами, кодируемыми HLAи HLA-DR-локусами, представленными на В-лимфоцитах. Выявляется значимость не HLA-антигенов для индукции блокирующих антител.

Выше уже упоминалось, что состояние толерантного равновесия при беременности обеспечивается антигенами, находящимися в толерогенной форме. Имеются данные о наличии персистенции растворимых антигенов отцовского происхождения в сыворотке беременных, что доказано нахождением соответствующих HLA-антител не только у многорожавших женщин, но и у первобеременных.

Гипотезы о действии антигена в качестве блокирующего фактора при беременности базируются на данных, полученных в основном при изучении искусственно индуцируемой толерантности аутоиммунных и опухолевых процессов. Считается доказанным, что антигены существуют в двух формах: иммуногенной и толерогенной. Они вызывают либо активирующее, либо блокирующее действие лимфоцитов. Наличие в организме той или другой формы антигена определяется его концентрацией. Возникает вопрос: каковы характеристики толерогенной формы антигена? Считается, что доза антигена может служить такой характеристикой. Так, установлено что толерантность Т-лимфоцитов можно индуцировать повторным введением малых доз антигена, массивные дозы вызывают толерантность В-лимфоцитов. Имеются и доказательства превращения иммуногенной формы антигена в толерогенную путем его обработки небольшими количествами специфических антител, маскирующих его детерминанты либо нарушающие их расположение на поверхности клеток. Молекулярной форме антигена так же придается значение.

Интересные данные для понимания механизма ингибиции представлены при изучении рецепторов для аллоантигенов на Т-клетках. Показано, что при культивировании in vitro эти антигенраспознающие рецепторы могут выделяться с мембраны в культуральную среду; аналогичные антигенраспознающие рецепторы обнаружены в посттрансплантационной сыворотке. Антитела против таких рецепторов способны ингибировать взаимодействие Т-лимфоцитов с аллоантигенами.

Подобные исследования свидетельствуют о значении в процессах иммунорегуляции иммунных комплексов антиген-антитело. Циркулирующие иммунные комплексы имеют потенциальные иммунорегуляторные функции, поскольку они могут связываться с клетками, несущими Fc-рецепторы. Некоторые авторы, анализируя полученные данные, предполагают присутствие во время беременности таких иммунных комплексов в материнской плазме и даже их фиксацию в почечных гломерулах. Это особенно интересно в связи с обнаружением Fc-рецепторов для иммуноглобулинов на клетках плаценты. Экспериментально показано, что введение комплекса антиген-антитело удлиняло жизнь сердечного трансплантата на 2000 дней. Отдельное введение только антигена уменьшало срок отторжения, а антитела — несколько увеличивало.

Имеются прямые доказательства существования иммунных комплексов антиген-антитело в сыворотке беременных: выявлена достоверность различия в их содержании до 38 недель беременности от аналогичного показателя для небеременных женщин и снижение их количества до нормальных показателей после 38-й недели. В ряде исследований представлены данные о циркуляции иммунных комплексов (IgGтрофобласт), изменение их количества в течение беременности и при онкологических заболеваниях. Предполагается два механизма действия иммунных комплексов; комплекс, образованный растворимым антигеном гистосовмесмости и специфическим антителом, соединяется антигенной частью комплекса с рецептором Т-лимфоцита матери, тем самым предотвращается распознавание антигенов отцовского происхождения на лейкоцитах плода; антитело соединяется с антигенами В-клеток, контролируемыми HLA-D-областью. Таким образом, предотвращается активация эффекторов. При изучении механизма блокирования, вызываемого комплексом антигенантитело, было выявлено, что антиген может быть связан с рецепторами клеток, затем Fc-рецептор комплекса может адсорбировать аналогичные комплексы, образуя матрикс. Таким образом, предполагается, что состояние толерантности при беременности обеспечивается динамическим равновесием циркулирующих антител, антигенов и их комплексов.

Подтверждением иммуносупрессивного действия кортикостероидов является их широкое применение в клинике гомотрансплантаций и при невынашивании беременности.

Прогестерон. Считается, что у большинства млекопитающих прогестерон является неотъемлемым гормоном беременности и его продукция в плаценте начинается в раннем ее периоде. У женщин продукция прогестерона плацентой нарастает во время беременности постепенно. Наименьшая концентрация этого гормона в сыворотке матери, его уровень выше в 10 раз в пуповинной вене и максимальная концентрация в ткани плаценты. Таким образом, плод и плацента соприкасаются с высокими концентрациями прогестерона, которые эквивалентны концентрации, ингибирующей ответ на митогены и аллоантигены, а также способны пролонгировать выживание ксеногенных и аллогенных трансплантатов. Прогестерон может блокировать синтез ДНК и включение ³Н-тимидна в лимфоциты, стимулированные как митогеном, так и аллоантигеном. Концентрация 5 мг/мл, имеющаяся в фетоплацентарной интерфазе, способна вызвать такую ингибицию. Был показан и факт ингибиции при меньших концентрациях прогестерона, но если сенсибилизация произошла, то способность киллеров убивать клетки не предотвращается даже высокими концентрациями.

Эстрогены. Высокие концентрации эстрогенов при беременности поддерживаются не только продукцией их организмом женщин, но и активным участием в этом процессе фетоплацентарного комплекса. Отмечаются следующие механизмы влияния эстрогена на лимфоидную ткань и развитие иммунной реакции организма: определяется инволюция тимуса и периферических лимфоидных органов; стимуляция фагоцитарной активности макрофагов, влияние на клеточный и антительный ответы; повышение резистентности к инфекции. При воздействии эстрогенов в организме наступает толерантность, сходная с таковой при беременности. В литературе имеются сведения о снижении бластогенных ответов и увеличении времени приживления трансплантатов под влиянием эстрогенов. При определении диагностической значимости концентрации эстрогенов в плазме и моче беременных женщин установлена корреляция между внутриутробной смертью плода и крайне низкими уровнями эстрогенов.

Хориогонический гонадотропин (ХГ). Этот гормон рассматривается большинством исследователей как естественный фактор, защищающий трофобласт от иммунных воздействий материнских лимфоцитов. Установлено, что с помощью гормона осуществляется взаимосвязь между эндокринной функцией яичника и хориона. Синцитиотрофобластическим клеткам плаценты принадлежит роль продукции этого гликопротеинового гормона, секреция которого начинается с первых нескольких дней беременности. Сывороточные уровни ХГ достигают пика в промежутке 8−12 недель беременности, затем идет его снижение. Локальная концентрация гормона в децидуально-трофобластической ткани значительно вышё сывороточной. Считают, что супрессивное действие гормона на лимфоциты матери осуществляется непосредственно на внутренней поверхности трофобласта. Имеются некоторые расхождения в оценке супрессирующего действия очищенного и неочищенного препаратов ХГ. Считается, что хориогонический соматотропин по своим регуляторно-супрессивным свойствам сходен с хорионическим гонадотропином. Достоверных данных, подтверждающих иммуносупрессивную роль плацентарного лактогена пока нет.

Иммунная и нейроэндокринная системы, являясь главными регуляторными системами, интегрированы как в процессе формирования иммунного ответа, так и в интактном организме. Это подтверждается значительным фенотипическим и функциональным сходством как клеточных элементов иммунной и нервной систем, так и самих систем в целом. И в нервной, и в иммунной системах работают одинаковые белки и липиды, обе они предназначены для взаимодействия с внешней средой и поддержания гомеостаза, обе могут воспринимать информацию и формировать реакцию в соответствии с ней, обе обладают свойствами памяти. Известно, что в процессе активации иммунокомпетентных клеток (макрофагов, Т-лимфоцитов) в них усиливается синтез и продукция нейропептидов, в частности, бета-эндорфина. В то же время известны данные о том, что нейропептиды (альфа-, бета-, гамма-эндорфины) являются регуляторами пролиферации и дифференцировки иммунокомпетентных клеток. Вместе с тем клетки нервной ткани способны к синтезу и продукции гуморальных факторов, которые долгое время считались характерными для лимфоидной ткани — IL-1, IL-2, IL-3, интерферонов, простагландинов и др.

Обнаружены суточные колебания количества клеток иммунной системы в крови (гранулоциты, макрофаги, NK увеличиваются в дневное время, а Ви Т-лимфоциты — в ночное; плотность адренергических рецепторов на гранулоцитах и лимфоцитах больше в дневное время, а ночью увеличивается плотность холинергических рецепторов на этих клетках). Считают, что подобные суточные колебания клеток иммунной системы зависят от регулирующего влияния вегетативной нервной системы.

Известно, что строма и паренхима лимфоидных органов имеют богатое представительство нервных окончаний как из эфферентного, так и афферентного звеньев нервной системы и имеют тесные контакты с Т-лимфоцитами. Кроме того, наличие экспрессии на них рецепторов к кальцитонину, SP, а также, видимо, к компонентам комплемента и Fc-фрагментам IgG позволяют предположить возможность непосредственного воздействия иммунных веществ на афферентные нейроны. В то же время имеются сведения о наличии на поверхности лимфоидной и нервной тканей общих, в том числе специфических, маркеров. Комплекс этих данных косвенно свидетельствует о вероятности экспрессии на чувствительных нервных окончаниях рецепторов к иммунореактивным веществам. Следовательно, одни и те же вещества, в частности IL-1, Т-активин, способны регулировать как иммуногенез, так и функциональное состояние афферентных анализаторов.

Установлено, что IL-3, GM-CSF, макрофаг-колонийстимулирующий фактор (MCSF), гранулоцит-колонийстимулирующий фактор (GCSF) и эритропоэтин усиливают холинацетилтрансферазную активность в нейронах. IL-3 и GM-CSF уменьшают концентрацию внутриклеточного АХ и увеличивают количество декарбоксилазы глутаминовой кислоты.

Имеется достаточно много данных о возможности и механизмах регуляции иммунитета со стороны симпатического отдела вегетативной нервной системы. НА, классический симпатический нейротрансмиттер, ингибирует лимфатическую активацию во многих системах. Однако адреналин и НА способны усиливать миграцию натуральных киллеров. Перфузия НА вызывала увеличение концентрации нейтрофилов и CD16+ клеток у людей и уменьшение CD3⁺ и CD4⁺ Т-клеток. В условиях физиологических влияний НА активирует процесс экзоцитоза гранул большими гранулярными лимфоцитами, а при пороговых дозах вызывает дегрануляцию этих клеток. НА блокирует способность гаммаинтерферона активировать перитонеальные макрофаги. Так как лимфоциты содержат бета-адренорецепторы, связанные с аденилилциклазой, и так как цАМФ повторяет некоторые эффекты катехоламинов в лимфатической активации, катехоламины считаются ингибиторами лимфатической активации классическим путем: бета-адренорецептор/аденилилциклаза/цАМФ. Кроме того, иммуносупрессивные свойства кортикостероидов связывают с подавлением ими способности лимфоцитов прилипать к монослою капиллярного эндотелия путем угнетения синтеза в лимфоцитах адгезивных молекул и «слущивания» с Т-лимфоцитов Т-клеточных рецепторов.

Вместе с тем, существуют сведения, что иммунокомпетентные клетки также способны синтезировать нейроактивные вещества, в том числе катехоламины и АХ. Эффект АХ на иммунный ответ может быть двунаправленным в зависимости от интенсивности иммуногенеза, индуцированного митогеном или антигеном. В основе иммуностимулирующего его влияния может лежать его способность усиливать продукцию IL-1 и, возможно, интерферона, тем самым усиливая синтез РНК в лимфоцитах и мобильность этих клеток. В основе иммуноподавляющего влияния АХ может лежать его способность ингибировать экспрессию СЗ рецепторов и фагоцитарную активность макрофагов, стимулировать продукцию простагландина (PG) Е₂. Известно, что PGE₂ обладает способностью к подавлению гуморального иммунного ответа. Существуют данные, что АХ может вызывать выделение макрофагами факторов, хемотаксичных для других лейкоцитов, например GM-CSF.

Многие данные подтверждают присутствие на клетках иммунной системы рецепторов и к другим нейромедиаторам. На моделях in vitro были исследованы их эффекты на иммунный ответ. Высокои низкоаффинные рецепторы к VIP были обнаружены на Т-лимфоцитах. Но прямых доказательств существования этих рецепторов на больших гранулярных лимфоцитах (NK) нет. Активация этих рецепторов вызывает активацию и пролиферацию лимфоцитов. Добавление VIP к нестимулированным мононуклеарным клеткам индуцирует экспрессию рецепторов IL-2. С другой стороны, VIP уменьшает продукцию IL-2 периферическими лимфоцитами и продукцию гамма-интерферона мононуклеарными клетками, а также активность NK. Кроме того, VIP значительно усиливает супрессивные эффекты НА. SST также играет роль в модуляции иммунного ответа. Он модулирует иммунный ответ через цАМФ-зависимые пути. В слизистой кишке SST выступает как агонист эффектам, индуцируемым VIP и SP. SST угнетает лимфоцитарную активацию и пролиферацию и продукцию иммуноглобулинов моноцитами. На Ти В-лимфоцитах обнаружены рецепторы к SP. Активация этих рецепторов вызывает активацию и пролиферацию лимфоцитов, усиливает синтез ДНК и цитотоксичность в Т-клетках, усиливает синтез IgA мононуклеарами. Нейротензин значительно усиливает цитолитическую способность перитонеальных макрофагов.

Представлены сведения, что на поверхности макрофагов экспрессируются антигены (Mac-1, 1а и др.), идентифицируемые и на некоторых глиальных элементах мозга. Кроме того, имеются данные, что на клетках мозговой глии имеются антигены, экспрессирующиеся на мембранах лимфоцитов.

Иммунокомпетентные клетки, нейромедиаторы, гормоны и нейропептиды, воздействующие на нервную систему, и клетки нервной ткани секретируют факторы, характерные для иммунной системы и воздействующие на нее. Например, в культуре астроцитов крыс происходит синтез фактора, который по всем функциональным и биохимическим параметрам полностью идентичен IL-1, а клетки глиобластомы человека линии 308 синтезируют фактор с биологической и биохимической активностью IL-2. Отмечена способность астроцитов головного мозга мышиных и крысиных эмбрионов к продукции интерферонов. С другой стороны, гаммаинтерферон при введении экспериментальным животным изменяет активность отдельных нейронов в коре мозга, таламусе и гипоталамусе.

Нельзя забывать и о медиаторе тучных клеток — гистамине_у который может оказывать значительное влияние как на клетки иммунной системы, так и на нервные окончания. Гистамин ингибирует хемотаксис нейтрофилов и пролиферацию Т-лимфоцитов посредством Н2-рецепторов и усиливает митогенезис лимфоцитов и миграцию эозинофилов посредством HI-рецепторов. По другим данным, гистамин усиливает супрессивную активность Т-клеток, и задействованы в этом процесе именно Н1-рецепторы. Гистамин усиливает роллинг лейкоцитов через эндотелий капилляров посредством Н1- и Н2-рецепторов. С другой стороны, он блокирует выделение НА из симпатических нервных окончаний и уменьшает амплитуду токов концевой пластинки, уменьшая тем самым гарантийный фактор одиночной передачи сигнала. Кроме того, активация тучных клеток может происходить как под действием иммунных, так и нервных факторов.

Следовательно, факторы, продуцируемые макрофагами, Ти В-лимфоцитами, способны индуцировать различные изменения в нейронах и глиальных клетках. Вместе с тем, соединения, синтезируемые в нейронах и элементах глии, обладают способностью воздействовать на различные популяции иммунокомпетентных клеток.

Показано, что тонус симпатических и парасимпатических волокон в матке непостоянен в течение полового цикла. Количество форменных элементов белой крови в эндометрии матки также подвержено значительным изменениям. И хотя установлено, что половые стероиды оказывают существенное влияние на миграцию и функциональную активность клеток иммунной системы матки, нельзя не предполагать важности изменяющегося симпатического и парасимпатического тонуса для местных иммунных процессов органа. Поскольку отражением состояния этих процессов является количество форменных элементов белой крови, нами было проведено исследование влияния повышенного уровня основных медиаторов автономной нервной системы — ацетилхолина и адреналина — на количество нейтрофилов и лимфоцитов в отпечатке эндометрия рога матки крыс в течение астрального цикла.

Известно, что количество IEL в люминальном эпителии в течение астрального цикла неодинаково. Наибольшее их число насчитывается в диэструсе, наименьшее — в проэструсе; по данным других авторов, наименьшее количество лимфоцитов всех популяций — в стадии эструса. Количество нейтрофилов максимально в позднем эструсе. Оказалось, что наименьшее количество лимфоцитов в люминальном эпителии матки крыс насчитывается в стадиях проэструса и раннего эструса. В эти периоды лимфоциты в отпечатке находятся в единичных количествах или же отсутствуют вовсе. В конце стадии эструса их количество начинает быстро увеличиваться, в стадии метэструса их число уже значительно, и в стадии диэструса количество лимфоцитов в отпечатке эндометрия рога матки максимально. Динамика изменения количества нейтрофилов по фазам полового цикла в отпечатке имеет противоположный характер. В стадии эструса их число достигает максимальных значений, постепенно снижается в течение фазы метэструса, и в периоды диэструса и проэструса их количество минимально. При этом следует отметить, что нейтрофилы ни в какой период полового цикла не исчезают из эндометрия совсем (как в случае с лимфоцитами), и даже в стадии диэструса и проэструса некоторое количество нейтрофилов в люминальном эпителии рога матки все же присутствует.

IEL считаются клетками, занимающими стратегическую позицию против антигена. Но изменение числа нейтрофилов и лимфоцитов в матке на различных стадиях полового цикла связывают больше с гормональным влиянием на люминальный антиген. Показано, что эстрогены повышают миграцию нейтрофилов в эндометрий, тогда как прогестерон может и стимулировать, и ингибировать миграцию нейтрофилов, в зависимости от сочетания прогестерона с эстрогенами. Прогестерон и эстрадиол одновременно ингибируют способность эстрадиола усиливать миграцию нейтрофилов в матку. При этом эстрадиол или комбинация эстрадиола и прогестерона стимулируют экспрессию гранулоцит-макрофаг кодонийстимулирующего фактора (GM-CSF) стромальными клетками матки. Кроме того, установлено, что эстрадиол может контролировать лимфоцитарную миграцию в матку и увеличивать антигенную презентацию эпителиальными клетками в фазу диэструса. Но поскольку известно, что в течение полового цикла происходят значительные изменения тонуса симпатической и парасимпатической иннервации матки, можно предположить, что на динамику количества нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии матки в ходе эстрального цикла могут оказывать модулирующее влияние изменения адренергического и холинергического тонуса.

После инкубации выделенного рога матки в растворе Хенкса в отпечатке отмечалось снижение количества нейтрофилов в стадиях эструса и диэструса, количество же лимфоцитов значительно возрастало в астральной фазе и уменьшалось в фазу диэструса. Такие изменения клеточного состава можно объяснить изменениями гормонального фона и вегетативного нервного влияния в течение эстрального цикла. Проведенные ранее исследования по выяснению качественного состава интрамуральных ганглиев матки, распределения нервных проводников симпатической и парасимпатической природы в различных отделах органа (главным образом гистохимическими методами определения активности холинэстеразы и флуоресцентным методом определения катехоламинов) выявили, что максимальная концентрация катехоламинов приходится на фазу проэструса, минимальная — на фазу проэструса. Согласно более поздним работам, эстрогены уменьшают количество катехоламинов в репродуктивных органах самок крыс, а прогестерон увеличивает.

Холинергические структуры обладают меньшей изменчивостью по фазам цикла, однако отмечается некоторое увеличение ацетилхолинэстеразной активности при повышении уровня эстрогенов. Показано, что катехоламины и ацетилхолин являются регуляторами иммунного ответа и ответ этот, по-видимому, осуществляется преимущественно через стимуляцию Р-адренорецепторов и М-холинорецепторов. Активация холинорецепторов приводит к усилению пролиферации, цитотоксичности и секреторной активности Ти В-лимфоцитов. Стимуляция p-адренорецепторов влечет активацию гранулоцитов, макрофагов, естественных киллеров. Кроме того, существуют данные о том, что катехоламины, выделяющиеся из терминалей симпатической нервной системы, могут модулировать динамику взаимодействия между адгезивными молекулами лимфоцитов и эндотелиальными клетками посткапиллярных венул и изменять тем самым скорость и направление миграции лимфоцитов. Ингибируя связывание лимфоцитов с эндотелием кровеносных сосудов, катехоламины снижают возможность их проникновения из кровеносного русла и накопление в ткани органа.

Эти данные хорошо согласуются с наблюдаемой миграцией нейтрофилов и практически полным отсутствием лимфоцитов в эндометрии матки в фазе эструса, когда концентрация катехоламинов в органе наиболее высока. В фазе диэструса содержание НА в матке резко понижается, в то время как количество АХ уменьшается не столь значительно и холинергическое влияние становится доминирующим в этот период эстрального цикла. С отменой ингибирующего миграцию лимфоцитов адренергического и возрастанием холинергического влияния, по-видимому, и связано усиление миграции лимфоцитов в маточный эндотелий в стадии диэструса.

Полученные нами различия клеточного состава в отпечатках из только что выделенного рога матки и из рога матки после 10-минутной инкубации в растворе Хенкса вполне допустимо связать с отсутствием и наличием автономной иннервации. Можно предположить, что именно исключение автономной вегетативной иннервации оказалось основной причиной, приведшей к изменению количества нейтрофилов и лимфоцитов в отпечатке. Резкое уменьшение числа лимфоцитов в эндометрии в стадии диэструса после инкубации рога матки в растворе Хенкса позволяет высказать предположение о стимулирующем влиянии парасимпатических воздействий на лимфоидные клетки. На фоне действия ингибиторов АХЭ, т. е. повышенном холинергическом тонусе, количество лимфоцитов в стадии диэструса значительно превышало их количество в контрольной группе. При этом число лимфоцитов в стадии эструса в контрольной группе и на фоне действия игибиторов существенно не различалось. В конце стадии эструса и на протяжении стадии метэструса происходило более быстрое, по сравнению с контролем, нарастание количества лимфоидных клеток, достигало больших значений и быстро снижалось к стадии проэструса.

Таким образом, повышение уровня АХ в матке приводило к увеличению количества лимфоцитов в эндометрии, но не на всех стадиях полового цикла, а преимущественно на стадии диэструса, когда число лимфоцитов велико в норме. Этот факт подтверждает выдвинутую нами гипотезу о том, что АХ может оказывать стимулирующий эффект на миграцию иммунокомпетентных клеток в матке, но не прямо, а лишь усиливая активность тех клеток, которые уже активированы каким-то другим фактором. Можно предположить, что этим определяющим фактором являются половые стероиды. На фоне действия ионостигмина изменялась и динамика количества нейтрофилов. Уменьшение их числа в стадиях диэструса и проэструса было не столь значительно, по сравнению с контролем, а в стадии эструса количество нейтрофилов стало несколько больше.

Поскольку известно, что лимфоциты и нейтрофилы имеют на своей поверхности М-холинорецепторы, АХ может оказывать непосредственное влияние на нейтрофилы, приводящее к увеличению их количества в эндометрии матки во всех стадиях полового цикла. Кроме того, существуют данные, что АХ стимулирует высвобождение GM-CSF из бронхиальных эпителиальных клеток, а также стимулирует альвеолярные макрофаги к выделению нейтрофильных, моноцитарных и эозинофильных хемотаксически-активных веществ и тем самым играет роль в накоплении воспалительных клеток в воздухоносных путях. Можно предположить, что в женской репродуктивной системе могут также существовать подобные механизмы, опосредующие влияние АХ на нейтрофилы.

Кроме того, АХ вызывает вазодилятацию сосудов и изменяет проницаемость сосудистого эндотелия и тем самым может оказывать влияние на миграцию нейтрофилов и лимфоцитов из крови в ткань.

Таким образом, длительное повышение уровня АХ приводило к повышению количества нейтрофилов на всех стадиях полового цикла и повышению количества лимфоцитов на стадии диэструса. И этот эффект может осуществляться как путем непосредственного влияния АХ на М-холинорецепторы, расположенные на поверхности этих клеток, так и опосредованно, стимулируя выделение хемотаксически-активных веществ эпителиальными, лимфоидными клетками или лейкоцитами, а также оказывая влияние на кровоток и проницаемость сосудов для этих клеток. При этом обращает на себя внимание, что действие АХ на лимфоциты ограничивается только стадиями метэструс-диэструс, и это позволяет высказать предположение, что АХ не оказывает на лимфоциты непосредственного влияния, приводящего к их накоплению в эндометрии, а лишь усиливает эффект какого-то другого агента — предположительно, стероидных гормонов.

Регулярные инъекции эфедрина оказывали другой эффект на динамику количества нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии в течение эстрального цикла. На фоне действия эфедрина в течение стадии метэструса происходило более медленное, по сравнению с контролем, нарастание количества лимфоцитов, и в стадии диэструса наблюдалось значительно меньшее их количество. В стадии проэструса и эструса число лимфоцитов опять снижалось до их уровня в контроле.

Количество нейтрофилов в различные фазы эстрального цикла также изменялось после введения эфедрина. На стадии диэструса число нейтрофилов становилось больше, чем в контрольной группе, но нарастание их количества в течение стадий проэструс-эструс происходило медленней, и на стадии эструса количество нейтрофилов не достигало тех значений, которые были обнаружены в контрольной группе.

Существуют данные, что НА и адреналин ингибируют синтез ДНК в лимфоцитах посредством бета-адренергических рецепторов, но увеличивают количество и литическую активность натуральных киллеров (NK), а также увеличивают количество лимфоцитов, нейтрофилов и NK в плазме крови. Обнаружено также, что катехоламины (адреналин и НА), выделяющиеся из терминалей симпатической нервной системы, могут модулировать динамику взаимодействия между адгезивными молекулами, экспрессирующимися в лимфоцитах и эпителиальных клетках, и изменять, таким образом, скорость и направление миграции лимфоцитов.

Введение

эфедрина оказывало влияние, приводящее к существенному уменьшению миграции в эндометрий матки лимфоцитов в стадии диэструса и нейтрофилов в стадии эструса, при этом увеличивая количество нейтрофилов в эндометрии в стадии диэструса.

Таким образом, АХ и НА, наряду с половыми гормонами, оказывает существенное влияние на количество нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии матки крыс в разные стадии астрального цикла. При этом, оказывая модулирующее влияние на эти клетки, указанные нейротрансмиттеры не изменяют общей схемы динамики количества этих клеток: число лимфоцитов максимально в стадии диэструса и минимально в стадии проэструса-эструса, а нейтрофилов — минимально в стадии диэструса и максимально в стадии эструса. Воздействие АХ и НА ограничивается лишь усилением или ослаблением этих изменений в количестве нейтрофилов и лимфоцитов в различные фазы астрального цикла, которые определяются, вероятно, в первую очередь, половыми стероидами. Не следует при этом забывать, что уровень АХ и НА, особенно НА, в матке также регулируется половыми гормонами. Можно сделать вывод, что эффекты АХ и НА могут быть синергичны или антагонистичны эффектам половых гормонов, индуцирующим изменения в матке, но они могут оказывать модулирующее влияние на динамику количества нейтрофилов и лимфоцитов в эндометрии матки в ходе астрального цикла, которая главным образом определяется, по-видимому, уровнем половых гормонов.