Новое царство. 
Историческая социология

Около 1580 г. до н.э. в истории Египта начинается новая эпоха — эпоха Нового царства, длившаяся приблизительно до 1085 г. до н.э. В этот период страна достигла наивысшего расцвета при царе XVIII династии Тутмосе III (1504−1450 гг. до н.э.), когда территория государства простиралась в длину на 3200 км., и его границы достигли на севере Кархемиша на Евфрате и четвёртого порога Нила на юге [88, с. 33,35].

В это время удлинняется оросительная система и расширяются посевные площади. Совершенствуются сельскохозяйственные орудия. Мотыги приобретают бронзовые наконечники. Помимо них землю разбивают и деревянными молотами на длинных рукоятках. Землю обрабатывают и сохами, в которые запрягают завезённых (предположительно) быков зебу и мулов уже с помощью хомута. Для полива начинают применять шадуф. Наряду с кремнёвыми серпами применяются серпы с бронзовыми лезвиями. В результате повышается производительность труда. Вся земля подвергается строгому учёту со стороны государственных чиновников. Земли делятся на категории «низких», «высоких», и «старых». Их тщательно измеряют и ожидают соответствующий урожай в зависимости от категории и высоты паводка. С ростом урожая растут и зернохранилища, достигающие высоты в 5−9 метров, а комплексы хранилищ порой содержат до 19 сооружений. Широкое распространение получила финиковая пальма. Финики ели свежими, сушили, делали из них вино и добавляли к пиву. Из Азии завезли гранат, оливы и яблони. Однако оливки и яблоки в Египте в отличие от гранатов не получили широкого распространения. Столь же мало успешным оказалось разведение завезённых грецких орехов, миндаля, тутовника, персиков, вишни и смородины. Тем не менее и цари, и царедворцы охотно завозили в свои сады заморские деревья и кустарники, относясь к ним как к экзотике. Был усовершенствован и отжим винограда, который стали давить в чане под крышей, держась за спускающиеся сверху верёвки. В чане теперь помимо верхнего жёлоба, через который вытекал сок с кожурой, требующей дополнительного отжима, было нижнее отверстие с фильтром, через которое вытекал чистый сок. В эту эпоху стали употреблять дрожжи [88, с. 33; 204, с. 79; 205, с. 53−72].

Старая порода быков с лирообразными рогами вымерла и стала преобладать короткорогая, коротконогая порода, появились азиатские зебу и буйволы. Быков научились запрягать не только в соху, но и в сани при перевозке тяжестей. Свиньи из Дельты теперь распространились по всему Египту. Лошадей стали разводить лишь после победы над гиксосами, но применяли исключительно для колесничной упряжки. Двухколёсные колесницы, запряженные парой лошадей, использовались в бою, на охоте и для выездов царя, царицы и высшей знати. К домашним птицам теперь прибавились гуси, ибисы и завезённые из Азии куры. Продолжалось одомашнивание газелей и антилоп, которые начали уже разводиться в неволе [204, с. 55−57, 64; 205, с. 76−82, 128].

В стране широко распространялись бронзовые изделия. Для раздувания огня в плавильной печи стали использовать приводимые в движение руками и ногами кожаные мехи. Появились также закрытые глиняные формы для отливки. Ковать медь продолжали горячим способом с помощью щипцов каменным молотом или просто плоским камнем. Вместе с тем, остаётся ещё много медных изделий, а распространение металлов, ещё не окончательно вытесняет каменные, особенно кремнёвые, орудия. Используется и железо, которое ещё не получает распространения и применяется преимущественно для изготовления украшений. Известны только отдельные железные предметы: наконечники мотыг, долота, кинжалы, лезвия для инструмента, сосуды, кольца, амулет, подголовник (для сна), дошедшие до нас со времён XVII-XVIII династий. Учёные подчёркивают, что эти железные изделия — подарки иноземных царей или вывезены из Азии. Значительно увеличивается приток в страну драгоценных металлов, а вместе с ним и количество изготовляемых из них роскошных ювелирных изделий: корой, диадем, воротников, колье, пекторалей, браслетов для рук и йог, колец, серёг и амулетов, украшенных полудрагоценными камнями и цветным стеклом. Теперь ювелиры научились тонкое листовое золото клеить к металлам. Возможно, в это время искусство изготовления каменных ваз начинает забываться, хотя прекрасные каменные сосуды из гипса ещё встречаются. Среди гончарных изделий появляется много расписной керамики. Здесь и геометрические орнаменты, и цветочные, и изображения деревьев, виноградных лоз, бегущих животных, птиц, пожирающих рыбу, и самых разнообразных сцен. Росписи делались после обжига. Распространяются вещи из стекла. Появляется много стеклянных сосудов. Много цветного стекла. Есть и полихромные вазы. Стекло обычно не пропускает свет, иногда просвечивает, прозрачным бывает редко. Возникает и начинает распространяться вертикальный ткацкий станок. Для уплотнения утка, стали использовать гребень. Таперь ткачами были в основном мужчины, в том числе и рабы. Усовершенствуется изготовление фанеры из тонкого шпона, которую теперь склеивают клеем, сваренным из костей, хрящей, сухожилий и кожи животных. Очень скоро и кожевники научились делать детали для колесниц и конскую сбрую. Совершенствовалась оснастка судов. Суда оставались плоскодонными с приподнятым носом и кормой. На носу вырезались фигуры. Паруса, реи и даже мачту стало можно поднимать и укладывать, когда судно шло на вёслах, с помощью колеса-ворота. На мачте устраивали марс для смотрящего. Торговые суда теперь снабжались каютами, в которых фактически жили их владельцы. Баржи для перевозки грузов достигали таких размеров, что их везло множество судов. Баржи, на которых перевозили стелы царя Тутмоса I и царицы Хатшепсут потребовали каждая по 27 прогулочных судов. Удобнее стало взвешивать, потому что весы стало можно не держать в руках, а ставить на землю. В ряде ремесленных производств произошли изменения под влиянием изобретений. Возможно ножки некоторых стульев указывают на существование примитивного токарного станка [88, с. 33; 204, с. 86; 205, с. 93−95, 105−106, 113−130, 152].

Поселения Нового царства стали более тесными и более однообразными, но застраивались по плану, имели центральные улицы. В городе старались устроить общественный водоём и соблюдали чистоту. Дома и высоко располагавшиеся окна (особенно, зажиточных хозяев) располагались так, чтобы комнаты в течение дня освещались солнцем. Особняки знати обносили стеной, внутри которой было несколько дворов и садов. Дорожка от входа вела к дому. Через дверь можно было попасть в приёмный зал (или залы). Далее следовали кладовые, включая гардеробную. Апартаменты хозяев занимали несколько помещений, включая ванную и туалет. В одном из дворов находились зернохранилища, в другом месте — конюшня, хлев, псарня, в третьем — кухня, пекарня, домики для слуг, в которых нередко жили со скотом. Управляющие проживали в благоустроенных домах. На усадьбе устраивали колодец с питьевой водой. Знать обязательно разбивала в усадьбе сады и даже парки, засаженные фруктовыми деревьями, виноградными лозами, цветами. В садах обязательно рыли водоёмы для полива, но и в них росли водяные цветы, а в больших водоёмах помещали лодки. Под деревьями (обычно под сикоморами) на берегу для отдыха хозяина частенько устраивали беседку. На усадьбах бедноты в домах не было залов, не всегда были хозяйственные постройки, не было помещений для слуг, но каждый старался сделать сад и посадить хотя бы пару деревьев. Мебели в домах становится больше. Однако на сиденьях (за исключением тронов, где подлокотники оканчиваются львиными головами) исчезают подлокотники, хотя появляются подушки [205, с. 157−161].

Прямоугольный план стандартного храма (приписываемый Имхотепу) близок к плану жилого дома, поскольку он рассматривается как жилище бога. Храм окружала высокая массивная стена. Ко входу между пилонами вела дорога со статуями сфинксов или баранов Амона по сторонам. У пилонов — флаги на мачтах, обелиски и статуи царя. Вход выводил в обнесённый колоннадой светлый двор. В глубине открытого двора — портик. За ним большой колонный зал со статуями царя между ними, с окном под крышей центрального нефа и потолком, обычно расписанный под усеянное звёздами небо, с рельефами царей и богов на стенах, и ряд небольших залов с искусственным освещением. В конце храма — полутёмная молельня из одной или нескольких комнат, в которые могли входить только жрецы. В центральной молельне — статуя бога (или богини), которому посвящен храм. В других — статуи жены (или мужа) бога и их ребёнка, а, возможно, и других богов. Вокруг этих главных помещений находилась библиотека и прочие служебные комнаты [107, с. 202−203; 201, с. 388].

Наиболее знаменит храм Амона-Ра в Карнаке. Его начали строить в эпоху Среднего царства, но в конце XVI в. до н.э. при Тутмосе I архитектор Инени перестроил небольшой храм в грандиозное сооружение. Среди колонн он поместил колоссальные статуи Тутмоса. На стенах храма — огромные рельефы, посвящённые религиозной тематике, а каждый царь старался отразить в рельефах свои боевые подвиги с высеченным пояснительным текстом, пристраивая для этого новые помещения. Наибольшим изяществом отличается новый вестибюль и огромная колоннада храма, построенная зодчим Аменхотепом, сыном Хапу (который был позднее обожёствлен) в XV в. до н.э. при Аменхотепе III. 779 каменных статуй и более 1700 статуэток было обнаружено только в одном тайнике карнакского храма. При Аменхотепе III, во второй половине XV в. до н.э. был построен также прекрасный храм в Луксоре (достроенный при Рамсесе И), созданный другим архитектором, также по имени Аменхотеп, отличающийся симметрией и огромной колоннадой [197, с. 388; 201, с. 389−390].

Поминальные храмы теперь могли строить далеко от гробниц. Среди них наиболее известен храм правившей царицы Хатшепсут в Дейр-эльБахари недалеко от храма Ментухотепа I, построенный зодчим Сенмутом. Расположенный не трёх террасах храм хорошо вписан в пейзаж со скалами, поражает прекрасным сочетанием горизонтальных и вертикальных линий, множеством рельефов, изображающих сцены из жизни царицы, и богатой внутренней отделкой чёрным деревом, бронзой, позолотой и посеребрением. В храме много статуй Хатшепсут, Осирисов и сфинксов с её лицом для прославления царицы [201, с. 391−392].

Знатные стали носить по две юбки, так что нижнюю полностью закрывала верхняя. Знатные женщины надевали узкую рубашку, оставляющую открытым правое плечо, а сверху гофрированную или уложенную складками накидку. Простые люди одевались по-прежнему, а служанки во время пиршеств обычно должны были выходить без одежды, но со множеством украшений. В моду вошли высокие парики со спускающимися на спину длинными прядями, надеваемые на очень коротко подстриженную голову. При XVIII династии на собственные длинные волосы начали надевать короткие парики. Позднее стриженую голову покрывали длинным париком, а поверх него коротким. Жрецы стали брить головы. Женщины поверх своих волос надевали пышные парики с длинными волосами, ниспадающими на грудь и на спину. Голову нередко покрывали платком. Знатные люди (и женщины, и мужчины) стали добавлять к причёске умащённые ароматными маслами пучки волос и усиленно украшали себя диадемами, перьями и цветами. С эпохи Нового царства женщины стали носить в ушах серьги, позаимствовав этот обычай из Нубии [205, с. 168, 170, 173].

Расширяется натуральный обмен, но существует уже и торговля с использованием в качестве денег кусков серебра (реже золота) определённого веса. «Появляются профессиональные торговцы», хотя торговля развивается слабо, поскольку сильный Египет без большого труда грабит Куш, Палестину и другие сопредельные страны [88, с. 33; 205, с. 178]. С возникновением профессиональных торговцев их деньги пускаются в оборот и, принося доход, превращаются в капитал. Таким образом, с возникновением торгового капитала внутри аграрного общества впервые возникают капиталистические отношения, утверждающиеся пока только в сфере торговли.

В XVI в. до н.э. египтяне вывезли из Ханаана колесницы и вскоре научились делать свои боевые, охотничьи и для торжественных выездов знати. В XIV в. до н.э., усовершенствовав колесо и другие части, они изготовили колесницу, ставшую образцом для других народов. Армия теперь была вооружена колесницами. В колесницу запрягали пару лошадей, полученных из царских конюшен. Знатные воины, вооружённые составными луками с колчаном стрел, а с середины XIV в. до н.э. — дротиками, должны были сражаться на собственных колесницах. У каждого из них был возничий. Пехота делилась на молодых лучников с простыми однодугими и более сложными двояковыгнутыми луками, вооружённых также топорами или палицами, и ветеранов, вооружённых копьями и топорами, обязательно со щитом. Копейщики маршировали под музыку, исполнявшуюся идущим впереди трубачём, обращённым лицом к отряду. Оружие теперь изготовлялось из бронзы. Бывалые воины вооружались также мечами с бронзовыми серповидными клинками. Щитами теперь вооружали и пехотинцев, и колесничных бойцов. Щиты обычно были небольшими с прямым нижним краем, слегка расширяющиеся к закругленному верху с металлическим диском наверху для защиты лица. Новым было также появление панцирей, состоящих из длинных льняных или кожаных рубах с короткими рукавами и стоячим воротником, покрытых горизонтальными рядами из 450 продолговатых (с отверствием для крепления) бронзовых пластин с округлым верхом и заострённым нижним краем. Молодежь обучали сначала стрелять из простых луков и лишь затем она получала луки сложные. Для царя и военачальников в специальных мастерских делали сложные луки, составленные и склеенные из нескольких слоев дерева разных сортов и рога с титевой, сплетённой из сухожилий. Выстрел из такого лука отличался большой пробивной способностью. Среди пехотинцев значительный процент составляли иноземные наёмники, но основной массой были мобилизованные простые египтяне, которых могли использовать не только в военных походах, но на строительных и прочих принудительных работах. Простых египтян набирали в армию согласно воинской повинности: по одному из десяти юношей, не считая со времён Рамсеса III (конец XIII в. до н.э.) приписанных ко храмам. Необученных солдат называли «анху эн меша» («живущими [в городах] воинами»), а настоящими солдатами «уау» считали только профессионалов, с детства обучавшихся военному делу. У отдельных отрядов (начиная с 5 воинов) была длинная бюрократическая лестница командиров из числа «уау». Высшее командование состояло из аристократов и сановников, назначавшихся царем. Офицерским знаком отличия был посох. Детерминативом к египетским словам, означающим офицеров (но не командующих) является человек, опирающийся на посох, ведущий своё происхождение от слова «сэр», переводимого как «аристократ», «чиновник», но ранее означавшего почтенного человека, а первоначально, очевидно, — старейшину. Помимо призывников по номам оставалась и принадлежащая непосредственно царю профессиональная часть армии. Оставались и вспомогательные отряды, составленные из зарубежных наёмников, где теперь сражались помимо прежних иноземцев ещё и «шерданы» («народ моря»), то есть жители островов Средиземного моря, среди которых, по-видимому, преобладали критяне и другие предки греков, которые начиная с Рамса III становятся ядром армии. Они были вооружены длинными прямыми мечами и круглыми щитами с металлическими дисками. В команде военных судов появился вооружённый пращой наблюдатель. Морская битва выливалась в абордаж и рукопашную схватку с применением всех видов оружия [88, с. 33; 205, с. 107−108, 141−152].

Примерно в рассматриваемую эпоху (где-то раньше, где-то позже) культы богов начинают складываться в системы. Часть богов объединяют в семьи. Усилилась тенденция к антропоморфизации богов. В Абидосе почитали антропоморфную семью: умирающего и воскрешающего бога загробного мира Осириса с женой Исидой и сыном Гором. Это же семейство чтили на остове Филе и в Бусирисе. На острове Элефантина у первого порога главным богом был бог плодородия Хнум, изображавшийся с бараньей головой, а баран считался его священным животным. Его женой считалась богиня Сатис, а богиня Анукис их дочерью. Севернее, в современном Ком-Омбо чтили Гора Великого с головой сокола и крокодилоголового бога Собека. Считалось, что у каждого из них есть семья. Ещё севернее, в Эдфу поклонялись Гору Бехдетскому, женатому на богине Хатор и их сыну Гору-Объединителю Обеих Земель. В Фивах процветал культ антропоморфных Амона с женой Мут и их сыном, богом луны Хонсу. Ниже по течению, в Коптосе почитали антропоморфных бога плодородия Мина, с женой Исидой и сыном Гором. Ещё ниже, в Дендере главной богиней была богиня любви, веселья, музыки и танцев Хатор с тем же семейством, что и в Эдфу. Здесь её изображали антропоморфной, но иногда с коровьими ушами, и корова считалась её священным животным. В Мемфисе главным богом считался антропоморфный Пта, который имел антропоморфного же сына Нефертума, но львиноголовую супругу воительницу Сохмет. Сансская богиня неба Нейт оказалась матерью крокодилоподобного бога Собека. Очень интересно, что в одном из мифов она изображается ткачихой, которая создала вселенную. Богиня неба Нут превратилась в женщину, распростёртую над мужем, богом земли Гебом. Иногда между ними изображается поддерживающий свою мать Нут бог воздуха Шу. Причем, для Египта характерно, что небо всегда изображается женщиной, хотя богинями неба в разных местах считались то Хатор, то Нейт, то Мут, то Исида [107, с. 183−186; 190, с. 228−229, 242].

Почитание священных быков Аписов, повидимому достигло расцвета. В Саккара обнаружено относящееся к данному времени большое кладбище быков — Серапеум, где мумии быков похоронены в саркофагах с почтительным указанием продолжительности жизни и дат смерти их «величеств». Вместе с тем, предметы веры с течением времени настолько изменялись, что свойства (функции) одного бога могли быть переданы другому, поделены на несколько ипостасей одного бога. Напротив, два бога могли слиться в одного. Несколько ипостасей появляется, например, у Гора: Гор-младенец, Гор-восходящий и т. п., появляются такие боги как Амон-Ра, а саккарский сфинкс с внешностью Хефрена воспринимается уже не как обожествлённый царь, а как бог Ра-Горахти [107, с. 190; 190, с. 235]. Однако несмотря на значительную набожность египтян иногда у отдельных образованных людей возникают некоторые сомнения в существовании богов [190, с. 249].

В эту эпоху особенно большое распространение получают магические заклинания на папирусах, известные под названием «Книги мёртвых». Собранные из разных погребений они составляют в целом 180 «глав». Обычно покойного сопровождали лишь отдельные главы, и иногда они дополнялись другими текстами, также предназначенными помочь войти и благополучно пребывать в потустороннем мире. В этих загробных текстах видно развитие представлений о жизни после смерти. По одной из версий, вечером барка бога Ра опускается в царство мёртвых (в котором правит бог Осирис, реже — бог Сокар), и его пребывание приносит покойным великое утешение, хотя согласно некоторым взглядам, и грешники и праведники попадают в преисподнюю, но там им воздаётся в соответствии с поступками, совершенными в жизни на земле, а по менее распространённым представлениям, умерший праведник попадает на поля Илау, где он живёт в спокойствии и блаженстве. Таким образом в период Нового царства, очевидно, впервые складывается представление о возможности воздаяния праведному покойнику прекрасной жизнью, которое в христианстве превратится в представление о рае. Однако прежде, чем попасть в страну праведников, умерший должен оправдаться перед богами во главе с Ра, затем перед Осирисом, а потом перед 12 судьями (каждый из которых ведает отдельным грехом), произнося оправдательные речи. То же самое он делает перед докладчиками, привратниками и дверями, покидая зал суда. Кроме того, бог Анубис взвешивает средоточие мыслей и поступков покойного — его сердце на одной чашке весов, где на другой чашке противовесом ему является правда. Душу осуждённого за грехи тут же могло сожрать чудовище, поглотить змей, его голову может сжечь огонь или он мог просто её лишиться [см. 312]. Магические формулы загробных текстов должны были оказать влияние на судей загробного мира, заставить сердце умершего не говорить о себе дурное, способствуя признанию его невиновности в грехах, но судьи все-таки могли осудить грешника на муки [84, с. 104; 89, с. 350; 107, с. 214−217].

Религиозные представления в жизни египтян значили очень много, поэтому обслуживающее религиозные культы жречество составляло многочисленную иерархию. Во главе культа какого-либо бога стоял верховный жрец — «хэм нечер» («слуга бога»), на которого во время избрания «указывал» сам бог (то есть его статуя). Существовали вторые, третьи, четвертые и множество жрецов низших рангов, среди которых низшим считался вновь посвящённый «уаб» («чистый»). Кроме них были служки и певицы. Женскую часть служительниц храмов возглавляла сама царица. Храмы посещались ежедневно, а по праздникам, обычно связанным с мифическими событиями, жрецы выносили к народу статую бога, которая «отправлялась» на «встречу» с «женой"-богиней или «сыном"-богом (изредка в другой город). Статую несли в дорогом ковчеге и барке, по реке везли в специальной ладье. Шествия сопровождались молитвами и хоровым пением мужчин и женщин. Жертвы, приносимые богам, нередко были весьма щедры. Дары богу приносились не только в надежде на получение благ, но и в благодарность за всё уже «полученное» от бога. Простые египтяне приносили в жертву растительные плоды и животных (Человеческих жертв в историческую эпоху не было.), но набожные цари и состоятельные египтяне дарили богам и храмам (то есть храмовому клиру) золото и другие драгоценности, (иногда огромные) стада, (временами тысячи) пленных, земли, порой целые поселения, а, случалось, и города, и авторитетное и богатое жречество обладало большой властью и нередко оказывало огромное влияние на политику. Бывало, что жречество обладало большей властью, чем цари. Так, например, при последнем царе XIX династии Рамсесе XI югом страны фактически правил верховный жрец бога Амона Херихор [88, с. 34, 36, 39; 107, с. 203−205].

Один из царей XVIII династии приблизительно в 1367 г. до н.э., стремясь ослабить жречество и создать религию, единую для египтян и покорённых народов, но не слишком разбираясь в священном предании, в конце-концов провозгласил сначала верховным, а потом и единственным богом Атона (Так египтяне называли солнечный диск, принадлежащий весьма почитаемому ими богу солнца Ра.), изменив и собственное имя Аменхотеп («благой Амон») на Эхнатон («благословенный Атон»). Для укрепления новой веры Эхнатон (бывший Аменхотеп IV) перенёс и столицу из Фив во вновь созданную (на месте теперешнего города Тель-эль-Амарна), назвав ее Ахетатон («восход Атона»), где построили храмы, созданные в честь Атона, и стал уничтожать на старых храмах имена других богов, особенно Амона. Культ Атона в отличие от культов прежних богов был культом не «высшего существа», а важнейшего природного объекта, и как бог он не олицетворялся в каких-либо изображениях. В его вседоступиых храмах были воздвигнуты лишь алтари для даров. Тем не менее в гимне, сочинённом, как предполагают, самим Эхнатоном, Атон объявлялся создателем людей и животных, давшим им жизнь, создателем разных стран и народов и их языков, а потому и богом для всех народов. Переход к единобожию с отказом от олицетворения неживой природы был несомненным шагом вперед в развитии сознания. Выдвинутые царем (нередко из низов) новые придворные и чиновники стали поддерживать культ нового бога, однако народу было непонятно, почему надо поклоняться изображению солнца, а не антропоморфным или зооморфным богам, от которых зависит урожай, здоровье и благополучие, поэтому религиозная политика Эхнатона встретила сопротивление не только жрецов, но всех светских слоев населения, и в конце жизни он оказался в изоляции. При его преемниках столица вернулась в Фивы, культ Атона был ликвидирован, а его имя, как имя и надписи самого Эхнатона, стали уничтожаться [88, с. 36−37; 107, с. 198−201; 190, с. 246].

Культура во время Нового царства достигла особого развития. Представления о мире ещё носили характер домыслов, связанных с религиозными представлениями, которые сочетались и с позитивными знаниями. Известная египтянам часть африканского и евро-азиатского континентов мыслилась ими как четырехугольник, который со всех сторон омывает море. Европа же представлялась группой островов, находящихся сзади от Египта. Дело в том, что передней частью земли они считали юг, то место, где скрыта «голова» Нила. Запад (страна мёртвых) оказывался справа, Восток (страна бога Ра) — слева, а Север — сзади. От этого времени остались древнейшие карты, выполненные на папирусе, на которых изображны отдельные районы Египта, например, окрестности Файюмского оазиса. Особенно интересна раскрашенная в пять цветов карта, на которую нанесены местонахождения золотых рудников в Восточной пустыне. На ней показаны также ведущие к рудникам дороги, колодцы и некоторые постройки. В храмах, дворцах и гробницах сохранились также звёздные карты и звёздные таблицы (иногда с кругами, соответствующими 12 месяцам и сегментами для 24 часов), позволяющие определять время в ночную пору. Сохранился и один из астрономических папирусов с пояснениями к звездным картам. По положению звезд в определенной части неба разными способами определялось ночное время. Дневное время определяли по солнечным часам, где его отмечала тень от досочки, поставленной на доску с 12 делениями. Известны были египтянам и клепсидры (водяные часы), которые в XVI в. до н.э. были усовершенствованы Аменмесом, «хранителем печати» Аменхотепа I. Вода через дырочку вытекала из сосуда с делениями, обозначающими часы. При этом на зимнее время предлагалась шкала с поправкой. Возможно, были часы с делениями и в чаше, в которую стекала вода [190, с. 247−248; 205, с. 120; 227, с. 269−274].

Совершенствовалась письменность, росла грамотность. Знания ещё нередко передавались от одного специалиста его ученикам, но появилось множество школ. В одних только Фивах известно, по крайней мере, 3 школы. Во времена XIX-XX династий в заупокойном храме Рамсеса II в западной стороне Фив работала школа, в которой готовили жрецов для этого храма. В школе в Дейр-эль-Медине обучали художников и писцов для фиванского некрополя. В Карнаке в храме богини Мут в этот период также открылась школа. Сколько лет нужно было учиться неизвестно. Возраст учеников тоже неясен, но во всяком случае он превышал пять лет. Учителем был писец. Учитель внушал ученикам, что стать писцом — значит получить прекрасное положение в жизни, но, если не видел успехов в учении, то угрожал и порол нерадивых учеников. Известны имена нескольких грамотных женщин. По-видимому, знали грамоту и жрицы Амона [109, с. 308−309]. В эпоху Нового царства писцы сопровождали почти все виды экономической и политической жизни. Они помогали сборщикам налогов, работали в царской сокровищнице (казначействе), в оружейной палате и т. д. Теперь наряду с папирусом для письма иногда употребляли кожу, предшественницу пергамента. Язык египтян вошёл в стадию новоегипетского языка 1108, с. 293, 296; 109, с. 305−306], отходящего от агглютинативности, но сохраняющего ещё флективность, хотя и приобретающего уже элементы аналитичности. Совершенствуются словари. От XII в. до н.э. дошел папирус, сочинённый писцом Аменемопе, сыном Аменемопе, который можно назвать протоэнциклопедией. В этом справочнике слова были сгруппированы по расположенным друг под другом следующим темам: небо, земля, растения, животные, напитки, пищевые продукты, люди, должности, профессии, чужеземные народы и племена. Каждая десятая строка — оцифрована [227, с. 274−275]. В эпоху Нового царства возникает критское письмо, многие знаки которого происходят от египетских иероглифов [108, с. 304].

Развитие письменности несомненно способствовало расцвету литературы, в которой несмотря на развитие светской литературы ещё чувствуется влияние мифов. Явно связан с представлениями о богах, превращениях и других чудесах цикл сказок о Сатни-Хемуасе. Эти полусказки-полумифы повествуют о реальных людях, приобретая волшебный и вместе с тем приземлённый характер рассказа о якобы реальных событиях. Религиозные воззрения на загробную жизнь отразились во фрагментарной «Сказке о призраке», который не может обрести покоя потому, что разорена его гробница и намеревается отблагодарить тех, кто собирается привести её в порядок. Представления о вреде и помощи из царства мёртвых весьма характерны для данного этапа религиозных взглядов. Ещё более приземлена «Сказка о двух братьях», где не только имена героев соответствуют именам богов, но переплетаются мотивы превращений, оживления, свойственные как волшебной сказке, так и её родоначальнику — мифу. Вместе с тем, действие происходит не на небесах или в неведомой стране, а в Египте (и, возможно, Ливане), встречаются и чисто сказочные мотивы: наговора, наказания и воздаяния, — характерные и для бытовой сказки. Также связана с религией и мифами сказка «Правда и Кривда», рассказывающая о суде двух братьев перед девяткой великих богов, где можно увидеть бытовые мотивы и свойственный бытовым сказкам мотив торжества справедливости. Особо следует отметить также отчасти восходящую к мифам сказку «Спор Гора и Сета», в которой рассказывается о суде Гора и Сета перед Эннеадой. Интересно, что сказка выглядит как пародия египетского судопроизводства, титулов и чинов и даже высших богов (наделённых нелучшими человеческими качествами: хитростью, бесстыдством, пристрастием к взяткам), изображённых в сатирическом виде. Создаются и чисто бытовые сказки, в которых простые люди изображаются умнее и хитрее знати. Такова, например, сказка о царе Рампсините (возможно Рамсесе IV) и хитром воре, женящемся на его дочери. Незаконченную сказку «Обречённый сын фараона» можно назвать философской потому что, как предполагается, её целью является — показать возможность преодоления злой судьбы. Судя по единственной дошедшей до нас басне «Спор тела и головы» и по многочисленным сатирическим рисункам на черепках становится понятно, что басни, в которых действуют животные и растения были весьма распространены в период Нового царства. Интересно эпическое произведние, рассказывающее об осаде Иоппы (Яффы) войсками Джхути, полководца Тутмоса III. Любопытно, что для захвата города Джхути прибегает к хитрости. Он отправляет воинов под видом доставки продовольствия занести в город корзины с сидящими в них бойцами, которые и захватывают Иоппу, что очень похоже на исторически более поздний сюжет с троянским конём. В эпоху Нового царства создается и новый жанр, так называемая «царская новелла», повествующая о деяниях тех или иных царей и по сути прославляющая эти деяния. Повесть «Злоключения Ун-Амуна» рассказывает о реальной экспедиции во главе с Ун-Амуном, посланным Херихором, верховным жрецом Карнакского храма Амона, и правителем Нижнего египта Несубанебджедом в Сирию за кедром для священной барки бога, которая изобиловала множеством трудностей. Продолжают писаться традиционные поучения. Широко представлены поэтические произведения. Трудовые песни, предназначенные подбодрить работающих и поддержать ритм движений, обычно традиционно незамысловаты и говорят о характере труда и чувствах тружеников. Около 50 стихотворений и отрывков из любовной лирики сохранилось от второй половины Нового царства. Многие из них связаны как с чувствами влюблённых, испытывающих горести или счастливые минуты, так и с культовыми гимнами в честь богини Хатор, а также с предвкушением чувственных наслаждений в царских дворцах и домах знати. Многие из них говорят о высокой одарённости их авторов, имена которых, к сожалению, не сохранились. Среди них встречаются и стихотворения, авторство которых явно принадлежит женщине. Стихи, несомненно, имели размер, возможно, рифму, строфы обычно состояли из четырёх строк, отделяемых на письме красной точкой вверху. Используется уже множество стилистических приемов, украшающих лирику. Египтянам, например, принадлежит создание «параклауситирона», любовной песни, исполняющейся для любимой перед её закрытой дверью. Продолжают сочиняться гимны богам (например, «Гимн Нилу» и «Гимн Атону», принадлежащий, возможно, самому Эхнатону), которые в отличие от гимнов прежних эпох, может быть, менее лиричны, но отличаются большей искренностью и приближенностью к реальной жизни. При этом небезынтересно отметить, что египетские писцы того времени уже понимали, что творения мудрецов не менее значимы, чем огромные пирамиды [89, с. 339−359; 113, с. 432].

Несомненно, что в эпоху Нового царства продолжали представлять религиозные мистерии, в которых принимали участие музыканты, танцовщицы и мимы. Только на заупокойной стеле Энхеба из Эдфу, жившего в XIV в. до н.э., сообщается, что он был бродячим актером и музыкантом, который участвовал в светских представлениях [89, с. 359; 110, с. 414].

От эпохи Нового царства дошли оставленные разными царями значительные исторические сведения, для которых характерны тенденциозность, апологетика, преувеличение значения деяний монарха и отсутствие критического отношения к каким-либо сведениям, использование традиционных образов и словесных формулировок. К такого рода записям относятся «Анналы Тутмоса III», оставленные на стенах Карнакского храма Амона в Фивах, где сообщается о сражениях во время азиатских походов, перечисляется военная добыча, воздаётся хвала Амону за победы и царю за его деяния. Вместе с тем, нельзя не отметить несомненных литературных достоинств этих анналов, составленных войсковым писцом Ченени. Такого же рода сведения дошли до нас от Аменхотепа II, Сети I, Рамсеса II (отличающиеся особой тенденциозностью), Мернепта и Рамсеса III [109, с. 313; 227, с. 276−277].

Развивалась медицина, хотя и продолжала сочетаться с заговорами, заклинаниями и молитвами. В это время некоторые священные места считались особенно способствующими исцелению от болезней. К ним относились, например, храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари или Серапеум в Мемфисе. Медицинские трактаты по-прежнему предписывали сочетать лечение с магией, предлагая советы для каждого конкретного случая. Предлагалось применять пилюли, микстуры, полоскания, ингаляции, припарки, мази, пластыри. В состав лекарств рекомендовалось включать чеснок, лук, мак, тмин, укроп, салат, бобы, огурцы, дыни, виноград, гранаты, финики, клещевину, лён, лотос, папирус, молоко и кровь животных, соду, селитру, серу, железо, сурьму, свинец, глину, гипс, но наряду с ними — части тела, мочу и экскременты животных: коз, ослов, свиней, кротов, мышей, червей, тухлое мясо и жир, мышиный хвост, человеческий мозг. Многие лекарства употреблялись в виде настоев на молоке, мёде и «пиве» и включали множество компонентов (до 37). Полагали, что зловонные вещества изгоняют из тела больного болезни, а ароматические вещества привлекают добрых духов и богов. Наряду с этим настои и отвары трав издавна употреблявшихся в народной медицине вместе с солями и касторкой действительно оказывали целебное действие. В медицинских папирусах этого времени содержатся сведения о болезнях глаз, языка, дёсен, зубов, уха, носа, горла, о кашле, ангине, болезнях дыхательных путей, воспалении лёгких, болезнях сердца, аневризмах, кровотечениях, болезнях печени, желудочных заболеваниях, диабете, заболеваниях, вызываемых глистами, о непроходимости кишечника, дизентерии, грыже, импотенции, женских болезнях (возможно, в том числе и о раке матки), гонорее, отёках, водянке, роже, опухолях, цинге, лихорадках, нагноениях и язвах, ожогах, волдырях, и всевозможных ранениях (головы, включая повреждения черепа и даже мозга, горла, позвоночника, грудной клетки, ключицы, предплечья), об определении фертильности и бесплодия, беременности и пола будущего ребенка, довольно верные описания болезней костей, рецепты лекарств, применявшихся при гинекологических заболеваниях и при утрате подвижности суставов. Рекомендации при лечении болезней горла не только предлагали состав лекарства, но и учитывали возраст пациента и время года. Были даже косметические рецепты усиления роста волос, избавления от морщин, улучшения цвета лица, удаления родинок, окраски бровей и волос. В это время египетская медицина была уже хорошо знакома с сердечной деятельностью и системой кровеносных сосудов, имея представление и о пульсе. Прежде чем исследовать больного рекомендовалось его опросить, затем внимательно осмотреть и измерить пульс. Появились и ветеринарные знания. Теперь ветеринары были приставлены к царским лошадям [205, с. 80; 227, с. 251−258].

В изобразительном искусстве Нового царства проявились новые моменты. Несмотря на продолжающуюся идеализацию черт скульптурных портретов в них ещё в большей степени отражаются индивидуализированные черты. На рельефах и в росписях гробниц продолжали изображать сцены из жизни, но чаще стали встречаться сцены пиров. Особенно много нового внесла эпоха Эхнатона, когда не только появились новые сюжеты с семейными сценами царя, которые приобрели большую выразительность, отходя от канонов, но многие рельефы приобрели черты гротеска и даже каррикатурности, получив имя «амарнского стиля». Например, некотроые изображения членов семьи царя выглядят совершенно уродливо: у фигур вытянуты черепа и шеи, заужены плечи и ноги, расширены бедра. Вместе с тем сохранились скульптурные головы Эхнатона, его жены Нефертити и их дочерей и скульптура Нефертити во весь рост. В этих изображениях не только преодолен гротеск, но значительно более индивидуализированы черты каждого, порой достигая совершенства. Скульптору это удалось благодаря тому, что он снимал со своих натур гипсовые маски. К другим новым приемам этого периода можно отнести использование для скульптур разных пород камня: песчаника для головы, рук и ног и известняка для белых одежд, а также более детализированную прорисовку пейзажа в живописи, связанную с культом Атона как творца природы. После смерти Эхнатона египтяне вернулись к традиционной религии и традиционным образцам в искусстве. Объятый манией величия Рамсес II приказал воздвигнуть колоссальные сооружения. При нём архитектором Майа была сделана пристройка к Карнакскому храму с небывало громадными пилонами и крупнейший (5000 кв. м.) зал с огромными колоннами. В Луксоре перед храмом Аменхотепа III также соорудили грандиозные пилоны с 6 колоссами Рамсеса II, а за ними во дворе его статуи. Его поминальный храм — Рамессеум на западном берегу Нила также украшен многочисленными колоннами и рельефами с изображениями богов и подвигов царя. Знаменитый пещерный храм в Абу-Симбеле в Северной Нубии снабжён четырьмя сидящими колоссами Рамсеса II высотой в 20 м. Известные скульптуры, сохранившие индивидуальные черты облика этого царя, изображают его как энергичного и властного человека. Образцами прикладного искусства могут служить вещи из гробницы царя Тутанхамона (начало XIV в. до н.э.), где дерево инкрустировалось слоновой костью, золотом и серебром, украшалось драгоценными камнями, самоцветами, фаянсом и стеклом, а неполное возвращение к традиционным канонам в изображении людей позволило придать им живость и непринуждённость [197, с. 394; 201, с. 392−406].

Значительные изменения произошли в музыке. В эпоху Нового царства египтяне наряду со старым музыкальным строем с интервалом в тон стали применять новый с интервалом в полутон. Разнообразился набор музыкальных инструментов, который составляли четыре группы: «идиофоны (систры, трещотки, колокольчики); мембранофоны (барабаны разных типов); духовые инструменты (флейты разных родов, гобои, серебряные и золотые трубы); струнные инструменты (арфы разных видов, лютни, лиры)» [111, с. 417−418].

Процветание страны в эпоху Нового царства отразилось и в процветании спорта. Любимым видом спорта оставалась борьба. В соревнованиях по борьбе участвовали не только египетские воины, но даже иностранцы. За состязаниями смотрел судья, в частности, следил чтобы не применяли запрещенных приёмов. Среди зрителей бывала знать, знатные иностранцы и сам царь. Случалось, что цари участвовали в соревнованиях. Особенно это относится к царям XVIII династии: Тутмосу III, Аменхотепу II и Тутмосу IV. Обладавший огромной физической силой Тутмос Ш, неоднократно сообщал об успехах в стрельбе из лука по мишеням, о большой выносливости в беге и т. п. Приблизительно то же писали о себе Аменхотеп III и Тутмос IV. Большое удовольствие египтяне получали от охоты и рыбной ловле в Западной Дельте и в Файюме. Охота на крупного зверя была развлечением и спортом для царей и знати. Так, например, Аменхотеп III лично убил 102 льва. Тутмос I и Тутмос III любили охотиться на слонов. Сохранилось изображение Тутмоса III, охотящегося в пустыне на носорога, а в одном из текстов сообщается, что он убил 120 слонов [112, с. 420−423].

Во времена Тутмоса III (1503−1491) существовал обычай извещать врага о времени и месте битвы, но на практике противники стремились застать врага врасплох или заманить в ловушку. Перед битвой египетский царь обращался к войску с ободряющей речью. Сам он тоже часто для устрашения врагов вступал в бой на колеснице в сопровождении боевого льва. Обычно война заканчивалась заключением мирного договора, составленного на обоих языках противников, устанавливающего новые границы, которые, как правило, не нарушались в течение длительного времени [205, с. 150]. Росла состоящая из иноземных наёмников полиция.

Царь Верхнего и Нижнего Египта оставался обожествлённым верховным собственником страны, от благополучия и воли которого зависело благосостояние и жизнь всех подданных, вплоть до визиря. От эпохи Нового царства дошли рельефы, фрески и надписи, показывающие и объясняющие, что бог (чаще всего Амон-Ра) в облике царя вступает в интимную связь с царицей. Вполне естественно, что цари обращались за помощью непосредственно к своим божественным «отцам». Так, например, Рамсес II во время битвы с хеттами при Кадеше, попав в тяжелое положение, обращался за помощью к «отцу» Амону, который, как уверял царь, приходит к нему на помощь. После смерти бренного тела божественная сущность царя продолжала вечную жизнь и требовала такого же поклонения как и другие боги. Особенно чтимыми оставались после смерти Сенусерт III и Аменхотеп I. Такого же почтения удостоился и визирь царя Аменхотепа III — Аменхотеп, сын Хапу [88, с. 34; 107, с. 188−189; 227, с. 277].

Наместники завоеванных стран, номархи и прочие администраторы, как и прежде, назначались по желанию царя, хотя, по-видимому, царь продолжал сохранять многие должности, например, номархов за местной знатью. Некоторые вельможи владели огромными поместьями, населёнными принадлежащими им крестьянами. Политика во времена Нового царства в зависимости от обстановки и личности царя подвергалась определённым изменениям, но в целом для нее характерно отстаивание интересов крупных землевладельцев при защите прав средних и мелких собственников, имущество которых от посягательства вельмож защищалось порой даже специальными распоряжениями царей и их декретами. Время от времени царская власть боролась и со взяточничеством. Известен, например, декрет царя Хоремхеба (середина XIV в. до н.э.), требовавший наказаний чиновников за хищения и взяточничество [88, с. 34, 37; 192, с. 280].

К сожалению, до нас не дошли своды законов от этого времени, однако известно, что судебная система была хорошо развита, и ряд документов даёт представление об уголовных и гражданских делах, разбиравшихся в судах по законам. Судебное разбирательство предусматривало рассмотрение документов с целью выяснения их законности, допрос свидетелей, произнесение клятв и (если судьи сочтут нужным) применение пыток. Наказание мог предложить обвинитель или истец. Известно, например, что, если бы раб совершил кражу по наущению хозяина, то рабу грозила бы ссылка в Куш. За рядовую кражу полагалось возмещение в двукратном или троекратном размере. Гораздо строже наказывались преступления против личности царя или его имущества, в случае ограбления храма или некропля. За грабеж царских гробниц могли отрубить руку или посадить на кол. Специальные царские указы могли изменить предусмотренное законом наказание. Например, по указу Хоремхеба, воины, укравшие у крестьян кожи, должны были вернуть краденое, заплатить штраф, получить по 100 ударов палками и по 5 ран, а за ограбление храма Осириса в Наури требовалось возместить похищенное в стократном размере. В случае кражи храмового скота могли вору отрезать нос и уши, поработить его жену и детей или посадить вора на кол. Скупщик краденого обычно отделывался лишь возвращением купленного у преступников золота, серебра или быков, но мог и оставить краденое у себя, если бы доказал, что сделал покупку не ведая.

о том, что приобрел ворованое. Утрата же вещей, взятых на хранение, наоборот, приводила к жестокому наказанию, вплоть до порабощения или ослепления. Суровое наказание предусматривалось и за лжесвидетельство. Чаще всего лжесвидетель получал то наказание, которое полагалось по тому делу, по которому он давал показания. Обычной карой для клеветника являлись 100 палочных ударов. Однако за ложную клятву могли потребовать возмещения имущества, сослать в Куш или отрезать нос и уши. Вместе с тем сохранялось и обычное право. Случалось, что судебные иски бедняков решались согласно указанию оракула бога, например, Амона-Ра. Однако семейные распри, особенно в знатных семьях должны разбираться в суде. Суд рассматривал также и дела государственной важности, например, дело о заговоре против Рамсеса IV [107, с. 205; 192, с. 282−289].

Очевидно, в этот период становится возможным завещать имущество посторонним лицам, хотя предпочтение отдаётся детям, которые могут оспорить завещание в суде. Во многих случаях гражданские дела, связанные с имуществом и прежде всего с землей, из-за бюрократических проволочек могли тянуться иногда множество лет. Один из таких процессов, связанный с наследием земельного надела, закончившийся при Хоремхебе, занял около двухсот лет. Справедливость судов была весьма относительной. Вельможа мог оказать влияние на решение суда в силу своего положения, а богач с помощью взятки [192, с. 281−288].

Война была опасным, но в случае удачи, выгодным делом: можно было получить царскую награду — не только золотой орден «льва» или «мухи», но земельный участок и собственных рабов из числа военнопленных, а также награбить добра во вражеском селении. Уже в начале эпохи Нового царства земельные наделы, получаемые некоторыми воинами за заслуги, очевидно, переходят по наследству, но за дарение земли полагается уплата налогов в казну. Войны приносили множество рабов, которые отдавались царю, знати, жрецам, а также некоторым воинам. Через покупку рабы доставались и богатым незнатным египтянам. Отношение к рабам немного улучшилось. Им, например, уже разрешалось сидеть на примитивных скамейках и на трёхногих табуретах. Рабы с семьями жили в небольших домиках в усадьбах своих хозяев, поскольку использовались главным образом в домашнем хозяйстве. Например, они служили садовниками, пчеловодами. Рабы сопровождали царей и высшую знать во время выездов на колесницах. Они должны были бежать впереди, предваряя торжественный выезд. «Сопровождающие» («шемсу») тащили за ними всё, что могло потребоваться господину. Рабов отправляли на общественные работы в качестве строителей, которые месили глину, формовали кирпичи, таскали их и носили воду. Много рабов было среди ткачей [88, с. 33; 144, с. 173; 192, с. 288; 205, с. 74, 98, 126, 128, 144, 159, 161, 173].

Простые египтяне должны были нести государственные повинности в форме «царских работ», «всяких работ нома» и т. п., привлекаясь к рытью каналов, строительству [205, с. 54].

Заботы царей о собственном благополучии (Знаменитый царь XIX династи Рамсес II старательно приписывал себе победы, одержанные его полководцами, и ставил свое имя вместо выскобленных имен предшествующих царей на монументальных сооружениях.)" обогащение жречества и эксплуатация крестьянства и рабов родовой и чиновной аристократией нередко вызывали сопротивление и даже восстания. Особенно крупным было восстание проходившее около 1200 г. до н.э. [88, с. 39].