Реформация в России

С 1985 г. в России началась бурная религиозная реформация. Потребовалось всего лишь несколько лет, чтобы десакрализовать, развенчать идеалы «избранного» вождя, рабочего класса — как абсолютного субъекта истории, КПСС — как ума, чести и совести нашей эпохи, советского народа — как высшей исторической общности людей, нового советского человека — как высшего вида homo sapiens.

Вместе с крушением системы взаимосогласованных священных идеалов рухнула вера в неизбежную победу коммунизма на земле. Большевистская культура, утратив свое сакральное ядро и свою главную духовную цель, стала бессмысленной и бесперспективной. На смену советским сакральным ценностям после ликвидации СССР (1991) приходят антисоветские: «Советское — значит отвратительное, а западное — самое благодатное»; «Россия — страна дураков, а США — оплот демократии и цивилизованности», «Частная собственность — двигатель прогресса, рыночная экономика — залог всех успехов», «Решение всех проблем — приватизация государственного имущества», «Деньги — всему голова».

Однако, как и всякая религия, большевистский атеизм возник небеспочвенно. Будучи отрицанием христианства, он карикатурно позаимствовал ряд черт русского православия, вывернул наизнанку принципы монотеизма и попытался заменить Бога вождем-сверхчеловеком.

В известной мере большевистская культура оказалась экстравагантным еретическим зигзагом восточного христианства — именно зигзагом, выбившимся из прочной многовековой традиции и вследствие этого ставшего непродолжительным периодом Смутного времени.

В системе микровремени, сопоставимой с судьбами двух-трех поколений XX в., большевизму было на что опереться. Он отвечал некоторым смысложизненным потребностям наиболее угнетенной части населения Российской империи (хотя и не общества в целом), покоился на традиционном для российского менталитета имперском культе личности и государства.

Что ни говори, но именно его, хотя и не предвидя последствий, отвоевала в Гражданской войне с белыми «красная» часть населения страны. Это позволило большевизму тиранически обеспечивать целостность СССР, добиваться внушительных конструктивных изменений в промышленности и строительстве, победить «чуму XX в.» — германский фашизм, успешно осваивать космическое пространство.

В нашем обществе был не только ГУЛАГ, но и взлет созидания — производственного, технического, научного, художественного и т. п. В 50—60-е гг. XX в. уровень общей образованности советских людей справедливо считался одним из самых высоких в мире. Несмотря на материальные трудности, вызванные в первую очередь последствиями Гражданской и Отечественной войн, на идеологические табу и политические репрессии, большинство советских людей ощущало духовный подъем, осознавало свою передовую миссию на Земле, верило в светлое будущее своей страны и всего человечества и вообще радовалось жизни.

Многие действительно поверили в объявленное Н. С. Хрущевым наступление коммунизма на подступах к 1980 г. Да и как было не поверить, когда успешно осваивались целинные и залежные земли, хлеб в ресторанах и столовых стал бесплатным, множились сборные дома-многоэтажки, увеличивались реальные доходы населения, для широких слоев народа доступным стал не только железнодорожный, водный, но и воздушный транспорт.

Шли годы, но обещанный коммунизм не наступал, а несоответствие марксистско-ленинского атеизма природе человека становилось все более очевидным. Сокровенные надежды людей связаны с категориями вечного и совершенного, но в опыте земной жизни эти категории плохо обнаруживаются. Большевистская религия не имела такого надклассового и межнационального потенциала, который позволял бы ей в течение многих эпох духовно сплачивать содружество классов, этносов, народов и наций. Коммунистический Интернационал, претендовавший на масштабы вселенской религиозной организации, быстро распался.

Но и возврат к тем религиям, которые большевизм пытался изолгать и растоптать, не столь уж прост и автоматичен. И все же вернуться к ним можно, ибо они оказались настолько жизнестойкими, что даже в самые мрачные времена «безбожества» в СССР большинство жителей страны сторонились атеистического мировоззрения, предпочитая идеалы христианства, ислама, иудаизма или буддизма.

Большевизм — это, пожалуй, одна из первых в истории попыток построить самостоятельную культуру на основе сугубо атеистического социоцентризма. Эта попытка представляет собой несомненный интерес для историков культуры. Крах большевизма — аргумент в пользу утверждения о том, что культура не может быть прочной, если в ее «твердом ядре» не гармонизированы идеалы космоцентрической, социоцентрической и эгоцентрической религии. Правда, идеология диамата и истмата стремилась преодолеть дефицит космоцентрических идеалов учением о материи как субстанции, обладающей всеми атрибутами божества.

Сакрализовать отношение людей к бездушной материи-субстанции практически невозможно, равно как не удается построить притягательную доктрину смысла жизни, в которой человеку после его физической смерти уготовано место на кладбище мертвой материи. Долговечная культура содержит в своем «твердом ядре» такие сакральные идеалы, которые поддерживают веру в древнюю живую привязанность человека к Богу, космосу и согласуют эту связь со священными объектами в обществе и с внутренним «я» индивида.