Современный этап развития Индии

После полугода пребывания у власти правительства Джаната дал (С) во главе с Ч. Шекхаром (Ch. Shekhar), имевшего внешнюю поддержку ИНК (И), в 1991 г. были проведены десятые внеочередные выборы. Р. Ганди повторил трагическую судьбу матери и погиб от рук тамильских террористов в ходе предвыборной кампании. Однако даже на волне сочувствия ИНК (И) досталось только 225 мест (из 541). БДП завоевала 119 мандатов, а левый Национальный фронт — 129. Опираясь на внешнюю поддержку последнего, ИНК (И) образовал правительство меньшинства. Премьер-министром стал известный конгрессисткий политик II. В. Нарасимха Pao (Р. V. Narasimha Rao).

Это важно!

Начался новый этап в политической истории Индии, связанный с окончательной потерей монополии ИНК на власть. Существенно уменьшается процент голосов, отдаваемых партии на выборах, и она теряет возможность получить больше половины мест в парламенте без поддержки других политических организаций. С 1990;х гг. оформилась мощная как левоцентристская, так и правая (так называемая националистическая) оппозиция. При этом они могут получить власть также только на основе самых широких коалиций, в состав которых обязательно включаются региональные партии, которые играют все большую роль в Индии.

Перед Индией стояли неимоверно сложные задачи. Распад биполярного устройства мира привел к тому, что Индия потеряла возможность играть на промежуточном положении между Западом и Востоком и использовать противоречия между двумя системами, что в прошлом приносило ей существенную выгоду. Произошла определенная переориентация внешнеполитической стратегии Индии, но она касалась в первую очередь механизмов и способов достижения главных стратегических задач (превращение страны в глобальную державу; необходимость повышения обороноспособности; создание благоприятных внешних условий для позитивного экономического и внутриполитического функционирования; продолжение независимого внешнеполитического курса). Постепенно Дели осознал, что усиления позиций в зоне Юга недостаточно для вхождения в «высшую мировую лигу», а резко обострившаяся дифференциация среди развивающихся стран препятствует организации какого-либо единого политического или экономического образования. В связи с этим активность Республики в международной жизни снизилась, и больший акцент был сделан на внутреннем развитии. Основными внешнеполитическими направлениями стали укрепление отношений с Западом (прежде всего в экономической сфере), нормализация взаимоотношений с Китаем, развитие связей с Россией, укрепление сотрудничества с передовыми странами Восточной Азии (политика «Смотреть на восток») и сохранение доминирующих позиций в Южной Азии.

Правительство ИНК (И), вернувшееся к власти, было вынуждено в 1991 г. приступить к радикальной корректировке экономической политики и начать осуществление экономической реформы, «архитектором» которой считался министр финансов в правительстве ИНК (И) Манмохан Сингх (Manmohan Singh). В ходе экономической либерализации ситуация начала резко меняться: совместная доля государства и штатов в ВВП вновь снизилась до показателя тридцатилетней давности, а частный капитал существенно расширил свои позиции, уже в 1996 г. доля частного сектора в ВВП увеличилась до 75%. Произошел постепенный отказ от лицензирования (до этого необходимо было получить согласие бюрократии даже на расширение производства). Но в Республике уже были созданы более тонкие механизмы государственного регулирования. Подобная институционализация позволяет сохранять контроль государства за проходящими макропроцессами.

Это важно!

Республика не пошла на полное «открытие» своей экономики внешнему миру, хотя иностранному капиталу были сделаны определенные уступки в сфере финансов и страхования, смягчены условия деятельности совместных предприятий и открытия чисто иностранных фирм, конвертации рупии. При вступлении во Всемирную торговую организацию в 1995 г. Индия выторговала себе 10 льготных лет. Проведение экономической реформы позволило Индии вновь резко набрать обороты. Средний ежегодный рост ВВП в Индии составил в первой половине 1990;х гг. — 3,8% (в 1995;2000 гг.-6,5%).

Несмотря на экономические успехи, ИНК (И) не смог удержать власть. На выборах 1996 г. он набрал 28% голосов и получил 140 мандатов. БДП досталось 161 место (20,3% голосов). ИНК (И) принял решение оказать внешнюю поддержку левоцентристскому Объединенному фронту, состоявшему из 14 партий. Премьер-министром стал X. Д. Деве Гауда (Н. D. Dcve Gowda), а в 1997 г. — И. К. Гуджрал (1. К. Gujral). По существу, Конгресс выбирал время, когда было бы выгодно снять внешнюю поддержку для проведения новых выборов. По всей видимости, лидеры партии совершили тактическую ошибку, и на выборах 1998 г. они получили лишь 141 место в парламенте, тогда как БДП — 177 мест (вместе с союзниками — 250 мест). Премьер-министром стал А. Б. Важдпаи, признанный лидер БДП. В 1999 г., не обладая большинством мест в Лок сабхе, партия пошла на внеочередные выборы, и возглавляемый ею Национальный демократический альянс (24 партии) получил необходимое большинство — 297 мандатов (непосредственно БДП завоевала 182 места). Блоку Конгресса с 5 региональными партиями досталось лишь 133 мандата (самой партии — 112).

Правление Бхаратия джаната парты не принесло кардинальных изменений. В ходе предвыборных кампаний главным лозунгом партии было восстановление концепции «свадеши», т. е. опоры на собственные силы, которую выдвинул еще Махатма Ганди в годы борьбы индийцев с британскими колонизаторами. Многие индийские политики, ученые и журналисты заявляли, что приход Бхаратия джаната парти к власти приведет к полной изоляции Индии, экономика которой якобы сразу же из-за этого рухнет. На самом деле требования партии были достаточно умеренны и взвешенны. По ее мнению, индийской промышленности было необходимо, по крайней мере, еще 7—10 лет льготного протекционистского периода (иначе она не выдержала бы мировой конкуренции). Следует также учитывать, что индийское сельское хозяйство лишь недавно достигло уровня, когда стало способно прокормить население всей страны — поэтому крайне опасно соглашаться на требования ВТО о сокращении субсидий сельскому хозяйству, так как это может вновь привести к зависимости страны от ввоза продовольствия. БДП вообще заявляла, что ВТО обслуживает интересы исключительно Запада и ведет дело к созданию «экономического колониализма». Партия призывала к ограничению деятельности иностранных банков и страховых компаний, поскольку их капитал значительно крупнее местного и может полностью вытеснить его из собственной страны; к направлению прямых иностранных капиталовложений в приоритетные сферы экономики и запрещению инвестиций в отрасли, развитие которых дает колоссальные прибыли зарубежным вкладчикам и практически ничего — индийской экономике и индийцам.

Однако в конце 1990;х годов, после новой победы на внеочередных парламентских выборах 1999 г., БДП начала изменять свою политику, прежде всего в плане сотрудничества с иностранным капиталом. В новом веке правительство неоднократно заявляло о том, что страна может отойти от принципов протекционизма, снять оставшиеся ограничения на импорт, в том числе и продуктов питания, ускорить приватизацию, улучшить инвестиционный климат для иностранных капиталовложений и т. д. Был предпринят и ряд конкретных шагов. Так, с весны 2001 г. были сняты количественные ограничения на импорт 715 видов товаров, включая 147 видов сельскохозяйственных продуктов (правда, были сохранены высокие импортные тарифы и ряд нетарифных барьеров).

БДП заняла более воинственные позиции в отношении ядерной военной программы, и в мае 1998 г. прошли новые испытания ядерных устройств (они были осуществлены менее чем через два месяца после прихода партии к власти). По всей видимости, данное решение было вызвано тремя обстоятельствами: индийские правящие круги неизменно связывают постоянное членство в СБ ООН с обладанием ядерным оружием и средствами его доставки; существуют опасения по поводу ядерной политики Китая (в Индии не могли игнорировать 50—60 ядерных ракет, которые были расположены в Тибете и могли быть нацелены, как полагали индийские эксперты, исключительно на юг); осуществление ядерной программы в Пакистане.

Это интересно!

Следует отметить, что известие об испытаниях было встречено в стране с ликованием.

В других сферах внешней политики радикальных перемен не произошло.

Активизация политического индуизма также не привела к радикальному изменению ситуации в стране. БДП настроена значительно более фундаменталистски, но сравнению с ИНК и левоцентристским блоком, большое распространение приобрела пропаганда принципа «хиндутвы» — «индусскости». Но даже западные средства массовой информации перестали постоянно приклеивать ярлык «националистическая» к БДП. Коммуналистские столкновения (наиболее серьезные произошли в Гуджарате в 2002 г.) не перешли на качественно иной уровень при правлении партии. Можно говорить о росте религиозного ревайвализма в Индии, но данный процесс характерен практически для всех незападных регионов земного шара. Цивилизационные факторы (особенно отметим упоминавшуюся выше относительную толерантность) до сих пор позволяли Индии не погрузиться в бездну гражданских войн, этнических, конфессиональных и социальных столкновений.

Укрепление индусского фундаментализма является достаточно объективным процессом, но эта тенденция не является линейной, о чем говорит поражение БДП на четырнадцатых выборах (май 2004 г.). На этот раз более успешно предвыборную борьбу провел ИНК (И). Его блок — Объединенный прогрессивный альянс (16 партий) — получил 220 мандатов (сама партия — 145). Успокоенные социологическими прогнозами, лидеры БДП не образовали широкой коалиции. Их Национальному демократическому альянсу (10 партий) досталось 185 мест (непосредственно БДП — 138). Конгрессу удалось заручиться поддержкой левоцентристских партий, и премьер-министром стал Манмохан Сингх. Лидер партии Соня (Sonia) Ганди, вдова Раджива Ганди, предложила его кандидатуру, не желая, чтобы оппозиция постоянно использовала в своих антиконгрессистских кампаниях ее итальянское происхождение.

Правительство Индийского национального конгресса в сфере экономики продолжило курс, направленный на эволюционное, постепенное снятие ограничений на экономическую деятельность. В 2005 г. произошла либерализация условий инвестирования в такие области, как гражданская авиация, телекоммуникации, строительство. Продолжалось и снижение импортных пошлин на несельскохозяйственные товары. При этом даже при подписании двусторонних преференциальных торговых соглашений Индия сохраняет некоторые тарифы. Существует и ряд ограничений на прямые иностранные инвестиции, но в последние годы они постепенно снимаются. Значительная часть индийского бизнеса (и крупного, и мелкого), правда, активно противодействовала планам некоторых политиков по либерализации доступа иностранного капитала (при этом их активность постепенно снижалась по мере приспособления к обострившейся конкуренции). Против широкой программы дальнейшей приватизации активно выступали левоцентристы, без поддержки которых ИНК (И) не смог бы удержать власть в 2004—2009 гг.

Индийское население в целом было удовлетворено политическим курсом правительства ИНК, что было подтверждено результатами 15-х всеобщих выборов 2009 г. Объединенный прогрессивный альянс во главе с ИНК получил по сравнению с предыдущими выборами на 4% голосов (37,2% голосов) и на 80 мест в парламенте (262) больше. Сам Конгресс набрал 206 мест (28,55% голосов). Лучшие результаты среди его союзников показали Всеиндийский тринамул конгресс (партия, образованная незадолго до выборов в основном из бывших членов ИНК и противостоящая коммунистам в Западной Бенгалии) — 19 депутатов и Дравида муннетра кажагам из Тамилнада — 18 депутатов. Набрав больше половины мест, Объединенный прогрессивный альянс перестал нуждаться во внешней поддержке. Национальный демократический альянс БДП, напротив, получил почти на 5% меньше голосов (24,6%) и провел на 17 кандидатов меньше (159). Бхаратия джаната парти досталось лишь 18,8% голосов и 159 мандатов. Джаната дал (объединенная), ведущая свое происхождение от Джаната нарти и функционирующая преимущественно в Бихаре, провела 20 депутатов, индусская шовинистическая «Армия Шивы» из Махараштры — 11. Третий фронт (коммунисты и другие левые организации), потеряв 30 мандатов, завоевал лишь 24 места: КИИ (м) провели только 16 кандидатов (КИИ — 4). Выступавшая самостоятельно организация зарегистрированных каст — Партия большинства народа (основана в 1984 г.) добилась 21 места. Социалистическая партия, действующая, в основном, в УттарПрадеш и вошедшая в так называемый Четвертый фронт, получила 23 мандата, лишившись 13 мест в парламенте.

Проходившие за последние четверть века выборы показали, что в Индии существует лишь две реальные общенациональные партии, но за них голосует лишь половина избирателей. Все большую роль стали играть региональные партии: именно их позиции в конечном итоге определили победу БДП на двух выборах в конце века, а ИНК (И) — на последующих двух. Региональные партии оказывались в эпицентре политической борьбы, что давало им возможность побороться за повышение своего статуса и получение конкретных дивидендов. В республике нет пропорционального представительства партий и какого-либо барьера для избирательных движений. В результате последних выборов порядка 40 партий получили представительство в Лок сабхе.

На выборах 2014 г. ИНК потерпел сокрушительное поражение. Главными причинами стали замедление темпов экономического роста в 2012—2013 гг. (соответственно 5,1% и 3,2%), рост инфляции (почти на 10% ежегодно) и коррупционные скандалы. Коррупцию в Индии традиционно связывают не столько с чиновниками, сколько с политиками, что приводит избирателей к негативно-скептичному отношению к партийной системе. Повышение «прозрачности» ИНК как раз и способствовало победе партии на двух предшествовавших выборах. Однако динамика Индекса восприятия коррупции, рассчитываемого «Transparency International», для Индии не выглядит позитивной: в 2006 г. страна занимала 70-е место, а в 2013 г. — лишь 94-е.

Выборы 2014 г. принесли определенные изменения в наметившиеся тенденции, но незначительные. В парламент прошло немногим меньше партий, но сравнению с предыдущими выборами (33). Национальный демократический альянс получил 336 мест (БДП — 283), а Объединенный прогрессивный альянс — только 59 (ИНК — 44). Таким образом, БДП получила явное большинство в нижней палате, но доля собранных голосов составила лишь 31% (у ИНК — 19,3%). Впервые в истории страны партия, получившая больше половины мест в Лок сабхе, не набрала поддержки и трети избирателей. Премьер-министром Индии стал новый лидер БДП Нарендра Моди (Narendra Modi), бывший главный министр штата Гуджарат.

Это важно!

Несмотря на смену власти, вряд ли можно ожидать кардинальных перемен. Следует отмстить, что в Индии давно выработана стратегия межпартийных соглашений. В республике нет особой политической стабильности, но нет и хаоса, тем более создаваемого элитой страны.

Установление системы представительной демократии в достаточно близком к западному варианте более 50 лет назад было, как отмечалось, определенным «забеганием вперед», что провоцировало неизбежный «откат». Достаточно отметить, что в том же парламенте 50 лет назад около половины депутатов имели «европейское образование», а сейчас — около четверти. Стали заметны существенные отличия индийской системы от западной модели, что дает основание многим экспертам причислять страну к «авторитарно-парламентскому» типу.

Это интересно!

Такая репрессивная мера, как

введение

президентского правления в штате, применялась в Индии около ста раз, причем она направлялась не только против экстремистов и террористов, но и против правой и левой оппозиции: так, в «красной» Керале президентское правление вводилось около десяти раз.

Однако «откат» в Индии был значительно меньшей длины по сравнению с подавляющим большинством развивающихся стран, и большинство элементов «забегания вперед» оказалось прочно утвержденными на индийской почве, что, безусловно, связано с цивилизационными отличиями Индии.

В таких условиях понятным становится повышение роли региональных партий в стране. Это тоже своеобразное возвращение к традициям древности и средневековья, когда регионы в значительной мере были свободны от контроля и тем более диктата Центра. Достаточно естественны и потеря Индийским национальным конгрессом монополии на власть, и приход к власти Бхаратия джаната парти, настроенной значительно более фундаменталистеки по сравнению с ИНК и левоцентристским блоком, и новые «рокировки».

Экономическая реформа привела к существенному росту экономики. Средний ежегодный рост ВВП в Индии составил в первой половине первого десятилетия нового века 6,4%. Во второй половине Индия развивалась еще более высокими темпами: в 2005 г. — 7,2%, в 2006 г. — 8,5%, 2007 — почти 10%, 2008 г. — 6,2%, 2009 г. (в условиях мирового экономического кризиса) — 6,8%, 2010 г. — 10,4 (5-е место в мире). В 2007 г. ВВП Индии, исчисленный по паритету покупательной способности, был равен 3 трлн долл., в 2008 г. — 3,45, в 2009 г. — 3,55, 2010 г. — 4,14, 2011 г. — 4,46 (по официальному обменному курсу — 1,84 трлн). Таким образом, уже в 2011 г. по ВВП, исчисленному по ППС, Индия обогнала Японию и стала третьей мировой экономической державой. По оценкам, объем экономики Индии в 2014 г. составил почти 7,3 трлн долл. При этом, естественно, по душевому доходу страна занимает очень невысокое место (159-е место в 2014 г.; 5,9 тыс. долл.). Следует отметить, что, по существу, все западные эксперты предсказывают Индии одни из самых высоких темпов роста в мире, что связано наряду с экономическими и с политико-идеологическими факторами (уже отмечалось, что индийская политическая система наиболее соответствует большинству западных параметров). В результате на Западе Индию воспринимают намного позитивнее, чем Китай.

К негативным факторам экономического развития страны обычно относят бюрократические препоны, недостаточную либерализацию сельскохозяйственной и торговой сфер, коррупцию, слабо развитую инфраструктуру, бедность и неграмотность значительных масс населения, отсутствие реформ на рынке труда. В то время как в стране происходят позитивные перемены с точки зрения либерализации экономики, а в новой экономической политике упор был сделан на росте государственных вложений в инфраструктуру и сельское хозяйство) в целях стимулирования внутреннего спроса и роста покупательной способности населения, коррупция продолжает оставаться крупнейшей проблемой.

Своеобразно положение Индии в мировой экономике. В 1980—1990 гг. наблюдалась парадоксальная ситуация: доля Индии в мировом ВВП стала увеличиваться, а в мировой торговле и движении капитала продолжала сокращаться: в 1950 г. на страну приходилось 2% мировой торговли, в 1960 г. — 1%, а в 1990 г. — лишь 0,5%. В новом веке объем внешней торговли, правда, существенно вырос: до 189,3 млрд долл, в 2005 г. и 463 млрд в 2008 г. Он вновь снизился до 388 млрд в кризисном 2009 г., но составил.

583 млрд в 2010 г., 750 млрд в 2011 г., более 800 млрд в 2012 г. и 780 млрд в 2013 г. В результате доля Индия в мировой торговле вновь возросла и составила в 2013 г. 2%. Индия относительно благополучно перенесла мировой кризис 2008—2009 гг. и тяжелое восстановление в странах ОЭСР именно за счет внутренних факторов. В этом сыграла свою роль и девальвация рупии.

Таким образом, в целом роль внешней торговли для Республики весьма незначительна, так же как и зарубежных капиталовложений в индийскую экономику. На рубеже 1990;х гг. прямого иностранного инвестирования в Индию практически не существовало, а на рубеже столетий оно оценивалось в размере 2—3 млрд долл, в год, что, безусловно, выглядело не очень впечатляющим для страны. Но теперь Индия считается второйтретьей в мире экономикой по привлекательности для зарубежных капиталовложений (после Китая и США). Прямые иностранные инвестиции в Индию резко возросли в первой половине десятилетия с 7 млрд долл, в 2004 г. до 42 млрд в 2008 г., но вновь сократились до 35,6 млрд в 2009 г. и 24,6 млрд в 2010 г. (в 2013 г. — 28 млрд). Прямые иностранные инвестиции в Индию составляют лишь чуть более 1% мировых. Индия предпочитает закупать технологии для использования в системе импортозамещеиия. Иностранные компании по-прежнему используют в работе с Индией прежде всего лицензирование и контракты на предоставление услуг из-за сохраняющихся ограничений на ПИИ и резкого усиления возможностей местных субподрядчиков. Сохраняются и такие проблемы, как бюрократические препоны, коррупция, недостаточно развитая инфраструктура.

Главные факторы конкурентоспособности индийской экономики внутренний рынок и высокие технологии. Огромный внутренний рынок, появление весьма существенного массива населения, потребляющего по европейскому стандарту, позволяют Республике добиваться значительных успехов без широкой интеграции в мировое хозяйство. Существуют самые разные оценки численности среднего класса Индии из-за различий в применяемых методиках. В докладе Глобального института Маккинси утверждалось, что в 2005 г. лишь 50 млн человек относились к нему, а Мировой банк называл цифру в 264 млн человек. При этом западные эксперты предсказывают колоссальный рост численности среднего класса: даже, но прогнозу «скептичного» Глобального института Маккинси, в 2025 г. он составит 500 млн человек.

При колоссальном населении (1,5 млрд человек в 2030 г.), далеко не полностью освоенных внутренних ресурсах и значительной численности незанятого населения, а следовательно, больших возможностях расширения внутреннего рынка лишь какие-то экстремальные обстоятельства могут привести к длительному замедлению ее роста.

Это важно!

Основой роста ВВП в Индии остаются внутренние источники.

В стране существует консенсус в плане понимания того, что мировой гигант не в состоянии решать основные экономические проблемы, опираясь преимущественно на экзогенные факторы, но он может и должен их использовать в целях эндогенного развития. Пример Республики показывает, что опора на внутренний рынок — неважно, при росте экспортной квоты или при ее снижении — в состоянии привести к обеспечению устойчивости экономического развития сверхкруппого государства. Представляется, что в современном мире впечатляющих социально-экономических успехов страна может добиться, только если выбирается стратегия развития, применяющая достижения и опыт Севера, но строго учитывающая свои цивилизационные особенности.

Перед Индией стоят, безусловно, многочисленные очень острые политические и социальные проблемы. Многие эксперты подчеркивают существование этнонационального сепаратизма в Индии. Здесь в последнее время действительно существует определенное акцентирование субнациональной идентичности. Возникли очень существенные различия между построенными, но национально-лингвистическому принципу штатами, что ведет к политическим противоречиям между ними. В штатах существуют различные структуры экономики; не совпадают доли промышленности, сельского хозяйства и услуг в ВВП, сельского и городского населения, высококастовых и низкокастовых индийцев; разные темпы экономического роста и рождаемости; различные доли бедных и безграмотных и разные тенденции в их снижении (так, в начале 1970;х гг. в южном штате Тамилнад было больше бедных, чем в северном штате Бихар, а через 20 лет — в 2 раза меньше) и т. д. При этом экономический рост самых «бедных» индийских штатов последние треть века оказывается ниже среднего показателя, но стране, а самых «богатых» — существенно выше. Все это ведет к появлению несовпадающих требований регионов к Центру. Вместе с тем межрегиональный разрыв в Индии значителен лишь при сравнении с развитыми странами: самый «богатый» в 1990;х гг. штат Пенджаб превосходил по душевому ВВП самый «бедный» (Бихар) в 4 раза. В начале 2010;х гг. благодаря чрезвычайно быстрому развитию туристической индустрии на роль лидера в Индии выдвинулся штат Гоа, разрыв вырос. Все попытки улучшения политического, социального и экономического положения нижних страт (и реальные достижения на этом пути), разрывы в социально-экономическом развитии (между различными кастами, городом и деревней, различными регионами) имеют ограниченный успех. Разрывы уменьшаются, но этот процесс будет идти очень медленно.

Однако для развивающегося мира подобные диспропорции не являются чем-то особенным. Главное — это то, что самоидентификация в Индии осуществляется на цивилизационной, а не национальной основе. В ней даже отсутствует четкое название наиболее многочисленного народа — «хиндустанцев» или «людей, говорящих на хинди». На низовом уровне они ассоциируют себя либо со всей цивилизацией, либо с локальными сообществами. Угроза целостности страны может возникнуть лишь в условиях какого-то особо неблагоприятного стечения обстоятельств. Так наглядно проявляется «единство в многообразии», которое многие рассматривают как основу индийской цивилизации.

Крайне сложной социальной проблемой является кастовая. Существование в течение тысячелетий кастовой системы привело к совпадению социального и экономического статуса, бедные в своей подавляющей массе происходят из традиционно бедных страт общества (система была, конечно, достаточно гибкой: случалось как возвышение каст, так и их «падение»). Кастовая дискриминация была отменена законом нолвека назад, но кастовая система сохраняется, хотя многие эксперты полагают, что происходит ее размывание. Процесс глобализации и индийская политика либерализации могут только способствовать развитию данной тенденции. С точки зрения чисто гуманистических взглядов кастовую систему можно называть «пережитком далекого прошлого» и тормозом на пути демократического развития.

Это важно!

С практической точки зрения кастовая система по-прежнему выполняет принципиальную функцию в Индии, железным обручем стягивая самое гетерогенное в мире общество и играя важнейшую роль в плане смягчения социальной напряженности.

Если цивилизационную парадигму Китая можно схематично назвать этатистско-эгалитарной, то в Индии (в которой государство еще с древности было несопоставимо слабее, чем в Китае) основной путь развития — элитарный, что непосредственно связано с кастовым наследием. Кастовая замкнутость и эндогамия в течение тысячелетий способствовали тому, что, как правило, за человеком из варны брахманов стоят сотни поколений предков, занимавшихся интеллектуальным трудом. В результате Индия обладает колоссальным интеллектуальным потенциалом на верхнем этаже и высококвалифицированными специалистами мирового уровня. Одновременно у представителя зарегистрированных каст (как стали называть бывших «неприкасаемых») за несколько тысячелетий не было ни одного предка, который бы имел какое-либо образование и профессионально занимался умственной деятельностью. Более того, характер их физического труда, орудия и предметы труда были однотипны и примитивны. Именно поэтому Индия заметно проигрывает многим азиатским странам по качеству массовой квалифицированной рабочей силы.

Политика индийских правительств в рамках борьбы с кастовой дискриминацией после завоевания независимости была направлена на улучшение положения обездоленных в политической и социально-экономической сферах. Так, существует система резервирования мест для бывших неприкасаемых и низкокастовых в учебных заведениях, на государственной службе и в выборных органах; для бедных по-прежнему существуют талоны на товары первой необходимости по символическим ценам; государство самым активным образом развивает мелкий бизнес, способствует созданию новых рабочих мест и т. д. Все это привело к тому, что за полвека уровень жизни индийских низов вырос очень сильно. Эта политика, бесспорно, будет продолжаться. Так, в 2009 г. было объявлено об обеспечении более полной занятости (сельскохозяйственным рабочим была обещана зарплата не менее 100 рупий в день и занятость не менее 100 дней). Лица, находившиеся за чертой бедности, стали получать 25 кг риса или пшеницы в месяц (по цене 3 рупии — 4,5 руб. — за кг). В конце августа.

2013 г. ИНК подготовил законопроект, по которому уже 800 млн человек будут получать, но 5 кг дешевого зерна в месяц (килограмм риса за 3 рупии, пшеницы — по 2 рупии, и просо — но 1 рупии). Представителям зарегистрированных каст и племен предоставлено право получать бесплатное образование, в том числе и высшее. Все это ведет к постепенной интеграции низов общества в политическую и социальную жизнь. Весьма активны и общественные организации, защищающие права низов общества: во многом именно их позиция не позволяет элите страны свернуть с избранного курса на обеспечение более достойного существования низших страт. Размывание кастовой системы, бесспорно, позитивно с гуманистической точки зрения, но достаточно рискованно — с точки зрения социально-политической стабильности. Активность масс обездоленных может привести к социальному взрыву. Следует учитывать, что на положении населения отрицательно сказываются высокие темпы инфляции и значительный уровень безработицы.

Для страны по-прежнему необыкновенно острой является проблема бедности. В конце 1990;х гг. (как и в предшествовавший период) в зоне бедности находилось 36% населения, хотя суммарное личное потребление росло в 1980—1990;х гг. на 2,6% в год. В стране существует национальная программа ликвидации нищеты, ставилась задача довести долю бедных к 2012 г. до 5%, однако она не реализована. В 2005 г., число бедных по национальной методологии оценивалось в 27,5% (в городе — 26%, на селе — 28%). Однако при применении международной методологии ситуация выглядит намного хуже: на сумму менее 1,25 долл, в день жили 41,6% индийцев, а на сумму менее 2 долл. — 75,6%.

Показатели развития Республики в трудовой сфере также весьма низки. В 2008 г., по национальной методологии, не учитывающей временно и частично занятых, норма безработных составляла 6,8%. По социальным показателям ситуация оставалась тяжелой в начале XXI в.: 71% населения жили в антисанитарных условиях, 25% не имело доступа к медицинскому обслуживанию. Если неравенство (но коэффициенту Джини) ранее снижалось, то в последние 20 лет оно росло, особенно в городах, и к 2005 г. вернулось на уровень начала 1980;х годов. С 1993 по 2010 г. доля потребления беднейшего квинтиля (20%) сельского населения даже снизилась с 9,6% до 9,5%, а городского — с 8 до 7%. При этом официальные цифры индекса Джини по Индии даются по потреблению на душу населения, а если рассчитывать показатель по доходу, то Индия оказывается в категории стран с наибольшим разрывом между богатыми и бедными. Именно для бедных характерны самые низкие показатели по всему социальному комплексу.

Элитарная модель индийской цивилизации наглядно прослеживается и в сфере образования: грамотных в Индии по данным переписи 2011 г. насчитывалось 74,04%. Правда, обращает на себя тенденция сокращения количества неграмотных: в 1970 г. лишь треть населения была грамотной, в конце 1990;х гг. эта величина составляла 57%. Существует проблема функциональной безграмотности: треть детей бросают еще начальную школу. В 2011 г. средняя продолжительность обучения в Индии составила 4,4 года. На мировых форумах Индию критикуют за гендерные диспропорции б сфере образования. Грамотно лишь 65,46% женщин, и количество девочек и девушек, получающих образование, меньше, чем мальчиков и юношей. В 2005 г. в начальном образовании на 100% мальчиков девочек приходилось 94%, в среднем образовании — 80% и в высшем — 70%. В «зоне безграмотности» в Индии оказались кроме женщин низкокастовые, жители сельской местности и северных штатов (Уттар-Прадеш, Бихар, Мадхья-Прадеш, Орисса и Раджастхан). Следует, правда, отметить, что по закону 2009 г. обучение с 6 до 14 лет становится в Индии обязательным.

Данная ситуация меняется в сфере высшего образования и даже на уровне полного среднего образования. Уступая очень многим странам по доле расходов на образование в государственном бюджете, Индия находится среди лидеров по расходам на высшую школу. По данным Департамента среднего и высшего образования министерства образования Индии, в 2007 г. в Индии было 259 университетов. В них и в колледжах учились 9,95 млн студентов и преподавали более 450 тыс. человек. В 2011 г. в Индии насчитываюсь уже 544 университета. Количество колледжей равнялось 31 324 (3432 — женских). Высшим образованием сейчас охвачены 12% индийской молодежи, и правительство ставит задачу довести эту цифру до 30% к 2025 г. За год в Индии выпускают около 500 тыс. молодых инженеров. В аспирантуре учится 650 тыс. человек. Качество высшего образования в стране выше, чем в КНР. Но существуют очень острые проблемы в отношении доступа к высшему образованию: выходцы из числа 20% самого богатого населения имеют в 14 раз больше шансов получить его по сравнению с представителями самого бедного квинтиля.

В стране сохраняется общий консенсус в сфере внешней политики. Вместе с тем вновь начались оживленные дискуссии, прежде всего о системе взаимоотношений с Соединенными Штатами. В постбиполярном мире Индия сделала четкий разворот в сторону укрепления экономических связей с развитыми державами, и в первую очередь с США. Взаимосвязи с единственной сверхдержавой стали важнейшим направлением внешней политики Индии. Был провозглашен «стратегический диалог» между Индией и Соединенными Штатами, а эксперты заговорили о возможности создания четырехугольника «Вашингтон — Канберра — Токио — Дели» (получившего название «союз крупнейших демократий»). Обращают на себя особое внимание американо-индийские военные учения рядом с границами Китая, хотя администрация США отрицает, что развитие американоиндийских связей нацелено на сдерживание Китая.

Следует учитывать фактор третьей (современной) волны индийской миграции — она привела к тому, что в индийской элите осталось мало людей, не имеющих родственников или ближайших друзей в США. Более того, индийская диаспора в США относится к одной из самых благополучных общин (сюда преимущественно эмигрировали представители элиты), что предопределяет крайне благожелательное отношение американцев индийского происхождения к новой родине.

При правлении ИНК продолжался процесс улучшения индийско-американских отношений, весьма позитивными для Индии были и перемены во внешнеполитическом курсе США в Южной Азии (Вашингтон явно отказался от крена в сторону Пакистана). Особое значение имело двустороннее соглашение о мирном сотрудничестве в области атомной энергии, одобренное Конгрессом США еще в декабре 2006 г. Согласно ему Индия будет получать ядерные технологии и топливо без подписания Договора о нераспространении ядерного оружия. В обмен южноазиатское государство обязалось разделить свою ядерную программу на военную и гражданскую, поставить гражданскую программу под контроль МАГАТЭ, строго придерживаться международных норм при экспорте ядерных технологий и материалов, начать переговоры о заключении многостороннего Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов.

При этом Индийский национальный конгресс осознает, что Вашингтон ни одну страну не рассматривает как равноправного партнера, а в Индии пребывание на положении младшего партнера считается недопустимым. На глобальном уровне были видны существенные расхождения по вопросам геополитики и геоэкономики. Именно последнее обстоятельство предопределяет активность Индии в БРИКС и развитие индийско-китайских отношений, хотя основная часть индийской элиты в долгосрочном плане рассматривает Китай как основного стратегического противника в Азии.

В целом сторонники традиционной политики, в рамках которой предполагается продолжить усилия по созданию многополярного мира, пока преобладают, и Индия продолжает проводить многовекторную политику. При этом индийская дипломатия стала намного более «точечной». Об этом свидетельствуют сотрудничество Индии с АСЕАН, ее участие в других структурах Ассоциации, создание БИМСТЕК (организация объединяет Индию, Бангладеш, Шри-Ланку, Непал, Бутан, Мьянму и Таиланд в целях осуществления совместных экономических проектов) и «Форума диалога Индия — Бразилия — ЮАР». В этом же ключе можно рассматривать и треугольник «Россия — Индия — Китай» и пятиугольник «Бразилия — Россия — Индия — Китай — Южная Африка». Что касается первой организации, то пока концепция развития связей между тремя гигантами не имеет четкого наполнения, неясны ни масштабы и рамки взаимодействия, ни цели треугольника. Существует много проблем даже в двусторонних отношениях, особенно китайско-индийских. Однако нельзя отрицать, что есть весьма значительные предпосылки для существенного сближения трех стран, это прежде всего рост исламистского экстремизма и радикализма и возможность установления однополярного мира, неприемлемая ни для одной из них.

Бхаратия джаната парти в новом веке стала занимать более критические позиции в отношении США, как и большинство правых националистических организаций мира. Партия, по существу, присоединилась к левым силам в критике американо-индийского ядерного соглашения (Бхаратия джаната парти в наибольшей степени обеспокоена возможностью сворачивания ядерной военной программы страны). Первые заявления лидеров партии после прихода к власти в 2014 г. имели заметные антиамериканские оттенки. Положение было осложнено и личными моментами. В 2005 г. американские власти отказали Нарендре Моди во въездной визе, обвиняя его в провоцировании коммуналистских столкновений в Гуджарате в 2002 г.

Естественно, в связи с резким ростом значимости Индии для США президент Б. Обама нс мог ставить под удар американо-индийские отношения и моментально пригласил нового премьер-министра посетить Соединенные Штаты.

По всей видимости, индийские лидеры продолжат довольно умелое маневрирование между США и Китаем, пользуясь опытом 1960;х гг., когда Индия одновременно была крупнейшим получателем экономической помощи в Азии и от США, и от СССР, и помня опыт 1970;х гг., когда крен в сторон}? одной из сверхдержав негативно сказался на международных позициях Индии. При этом особое значение будет придаваться Восточной Азии и Японии.

Республика выступает как стратегический партнер России и по объективным причинам является ее естественным и надежным союзником. Можно говорить о близости подходов Москвы и Дели к фундаментальным проблемам развития, об определенной общности цивилизационных ценностей. Обе страны многонациональны и поликонфессиональны, что диктует необходимость поисков общего подхода к проблемам «самоопределения», терроризма и сепаратизма как в самих этих государствах, так и во всем мире. Во внешнеэкономической сфере обе страны стремятся к интеграции в мировое хозяйство, к повышению своей конкурентоспособности, проводя при этом политику протекционизма в том, что касается собственного производства. Успешно развивается военно-политический аспект российскоиндийских отношений.

С военной точки зрения Индия является одной из крупнейших военных держав (около 1,4 млн военнослужащих на действительной службе, 2-е место в мире). Военные расходы растут — с 26,8 млрд долл, (в постоянных ценах 2011 г.) в 1999 г. до 50 млрд в 2014 г., т. е. практически в 2 раза за 15 лет. Правда, его доля в ВВП снизилась — соответственно с 3,2 до 2,7% ВВП, а по данным СИПРИ, южноазиатская страна занимала лишь 8-е место в мире по расходам (следует, конечно, учитывать, что расходы оценивались по официальному обменному курсу, а по покупательной способности они будут существенно выше), уступая Китаю в 4 раза.

За последнее десятилетие заметны три тенденции: существенный рост расходов на вооружение и инфраструктуру; учетверение доли расходов на военные НИОКР; упор на развитие ВВС. За 2003—2010 гг. Индия стала абсолютным лидером по пакету заказов на импорт продукции военного назначения — 38,579 млрд долл., что составляет 9,59% от мирового портфеля заказов за тот же период. Основным экспортером в Индию выступает Россия, на долю которой в 2003—2010 гг. пришлось 59,1% закупок Индии в данной сфере. Согласно имеющемуся портфелю заказов и намерениям по прямой закупке Россия в 2011—2014 гг. сохранит за собой первое место на рынке вооружений Индии с объемом прогнозируемого экспорта в сумме 15,63 млрд долл, против 6,902 млрд в 2007—2010 гг. и 4,251 млрд в 2003—2006 гг., но доля России на рынке вооружений Индии снизилась в 2011—2014 гг. почти на 20% — до 41,3%. Это связано с рядом факторов: проводимой Индией политикой диверсификации; неспособностью РФ конкурировать с другими странами по всему спектру закупаемого оружия.

(в го время как Индия увеличивает количество областей ВТС); согласием наших основных конкурентов поставлять Индии лицензии на военное производство и самое совершенное вооружение (от чего ранее они часто отказывались); стремлением южноазиатской страны получить наиболее боеспособные системы, когда вопросы оплаты отходят на второй план; с определенными ошибками российского ВПК. Так, Россия в последнее время проиграла тендеры на поставку многофункциональных истребителей и ударных вертолетов (где была полностью конкурентоспособна). Следует учитывать, что данные контракты будут исполняться преимущественно после 2014 г., что приведет к дальнейшему сокращению доли РФ на военном рынке Индии. При этом в последнее время решено выйти на более высокий уровень сотрудничества — планируется совместное проектирование новой техники, в том числе авиации, систем ПВО, боевых кораблей и подводных лодок.

Таким образом, на первом этапе послевоенной истории Индии (1947— 1977) монополия на власть принадлежала Индийскому национальному конгрессу. Был взят курс на строительство демократического государства, создание смешанной экономики и проведение политики неприсоединения. На втором этапе (1977—1991) основные перемены произошли во внутриполитической жизни. ИНК несколько раз отстранялся от власти, хотя и на короткий период времени. Ускорились темпы экономического развития. На современном этапе выявилась неспособность двух ключевых партий (ИНК и Бхаратия джаната парти) в одиночку возглавить страну, резко возросла роль региональных партий. Все это предопределило некоторую политическую нестабильность (проявившуюся в проведении частых внеочередных выборов) и необходимость образовывать самые широкие политические союзы. Среднегодовые темпы экономического развития превышали 7%, и страна вышла на третье место в мире по объему экономики, исчисленному по паритету покупательной способности.

Индия уже превратилась в мировую державу. Вместе с США и Китаем страна является наиболее вероятным кандидатом на статус глобального центра влияния, и будущее мира будет во многом определяться развитием отношений в треугольнике США — Китай — Индия.