Троякого рода истолкование жизненных явлений

С актом размножения элементарного организма жизненные явления вступают в такую стадию, на которой к химическим точкам зрения, до тех пор всецело определявшим рассмотрение, присоединяются частью физико-физиологические, частью психофизические понятия. Физически процесс распадения представляет собой явление движения, в котором впервые обнаруживается физиологический процесс сокращения протоплазмы. При его посредстве совершается механическое разобщение продуктов распадения, причем последние могут или становиться вполне изолированными элементарными организмами, или оставаться соединенными друг с другом и таким образом служит первым телостроением сложного организма. Нет существенных признаков, которыми это сокращение отличалось бы от возникающих затем в качестве вспомогательных средств для дальнейших физиологических отношений и постепенно приурочивающихся в сложном организме к определенным специальным клеточкам движений протоплазмы. Мы сводим всякое такое сокращение или на извне действующее, или на возникающее внутри протоплазмы раздражение, которое, порождая движение, в то же время вызывает разложение, благодаря которому само оно устраняется. Итак, разложение может состоять лишь в образовании какого-нибудь вещества, которое вызывает в протоплазме сопровождаемое движением изменение положения слоев, после чего вызванное таким образом химическое разложение, в свою очередь, приводит к разрушению раздражающей субстанции и таким образом к новому состоянию равновесия. Таким образом, этот физико-физиологический процесс указывает на химические условия, и следует допустить, что-то вещество, которое выше с чисто химической точки зрения было охарактеризовано как фермент, вызывающий распадение, в то же время с физиологической точки зрения является тем химическим раздражением, которое вызывает приводящее к механическому делению сокращение протоплазмы. А так как на дальнейших ступенях развития сокращение протоплазмы явственно имеет характер психофизического процесса, то есть физиологического отправления, в то же время сопровождаемого психическими процессами, то принцип непрерывности всего развития требует, чтобы этого характера не был лишен уже и вышеуказанный первоначальный процесс распадения и сокращения. В этом смысле его надлежит истолковывать как простой, вызываемый ощущениями и чувствованиями и состоящий из таковых волевой акт.

Эти три точки зрения: химическая, физиологическая и психологическая дают, каждая иным образом, но так, что все они оказываются согласными друг с другом, отчет в важном основном свойстве жизненных функций, которое проявляется уже на этой самой ранней ступени в периодичности. Всякий химический процесс подчиняется определенным законам временного течения, причем может совершаться относительно быстро, как это бывает в большинстве простейших процессов, или, как в том случае, о котором идет речь, происходить медленно и заключать в себе многочисленные промежуточные члены. Вообще процесс распадения наступит, коль скоро для этого даны предварительные условия, возникающие благодаря предшествующим молекулярным процессам, и этот момент, если допустить равенство прочих условий, будет повторяться всякий раз через одинаковые промежутки. Если мы будем рассматривать тот же самый процесс как сокращение протоплазмы, то он подчиняется временным условиям физиологических явлений раздражения. Но и эти последние совершаются периодично, так как в следующих друг за другом качественно одинаковых процессах всякий раз на акты накопления раздражающих веществ, раздражения и уничтожения раздражения идет одинаковое количество времени. Наконец, это соображение снова является, коль скоро мы займемся рассмотрением допущенной психической стороны процесса: в таком случае последний, как и всякий волевой процесс, расчленяется на первую стадию — подготовительного напряжения чувствования, на вторую стадию — сопровождающих действие ощущений и чувствований и на последнюю — связанных с завершением действия чувствований, — стадии, которые затем, если условия остаются теми же самыми, будут повторяться в аналогичной последовательности.

Таким образом, простые жизненные явления элементарного организма подводятся под каждую из тех точек зрения, которые мы можем применить к ним, исходя из общего понимания жизни. В то же время между постулируемыми таким образом воззрениями существует самое тесное соотношение. Регулярный обмен сил, представляющийся физиологическому рассмотрению, есть непосредственный результат химических процессов, а смена возбуждений чувства и воли, которую должно предположить психологическое рассмотрение, соответствует взаимному соотношению физических и психических процессов. А вследствие этой связи трех точек зрения, там, где применение одной или другой наталкивается на затруднения, вытекающие из невозможности прямого подтверждения соответственных элементарных процессов, надлежит признать законным прием, состоящий в том, что временно или даже постоянно пользуются остальными точками зрения. Так, физиологическое рассмотрение необходимо вытесняет химическое в тех случаях, когда нам даны лишь внешние проявления обмена сил, химические условия которого остаются нам еще неизвестными. Психологическое же рассмотрение большей частью совсем остается без применения в таких случаях, где в отдельных процессах нельзя признать никаких дальнейших эффектов, имеющих психический характер и согласно общим принципам психической причинности образующих с ними ряд мотивов и целей. Напротив того, психофизическое истолкование выступает на первый план сравнительно с обоими первыми всегда в тех случаях, когда в обширном комплексе жизненных процессов можно признать подлежащий психологическому истолкованию комплекс целей, тогда как физиологические и химические промежуточные члены, благодаря которым устанавливается внешняя причинная связь элементов этого комплекса, вполне ускользают от нас. Следовательно, вообще упомянутое троякое истолкование жизненных процессов находит применение таким образом, что по отношению к простейшим явлениям, доступным наблюдению в комбинации непосредственно следующих друг за другом жизненных актов, преобладают физиологическая и химическая точки зрения, или порознь, или обе в своем сочетании, тогда как по отношению к более обширным, простирающимся на более значительные связи, эволюциям во многих случаях становится необходимою помощь психологического объяснения. Сверх того вряд ли требуется обращать внимание на то обстоятельство, что между физиологическим и химическим рассмотрением в свою очередь существует теснейшая связь в том отношении, что оба они относятся к физической стороне жизни, которая физиологически исследуется с точки зрения совершающегося обмена сил, а химически — с точки зрения обмена веществ. В тех случаях, когда последний известен, из него непосредственно вытекают и руководящие принципы для суждения о первом; напротив того, обмен сил нередко доступен нам в его общей связи, причем нам остаются недостаточно еще известными сопровождающие его химические явления соединения и разложения. Только эти пробелы в наших сведениях о химизме жизненных процессов обусловливают то обстоятельство, что для дополнения объяснения приходится обращаться к чисто физиологическому истолкованию. Поэтому, чем более заполняются эти пробелы, тем более настоятельным становится охватывающее обе стороны одновременно физиологико-химическое объяснение.

Иначе обстоит дело по отношению к психическому содержанию жизненных процессов. Оно образует самостоятельный причинный комплекс, который, будучи всегда связанным с соответственными членами физиологико-химического причинного ряда, тем не менее вследствие неоднородности имеющих здесь и там руководящее значение понятий так же не может быть выведен из этих членов физиологико-химического ряда, как из него самого не могут быть получены члены физического причинного ряда. Итак, здесь физическое и психическое истолкования продолжают оставаться двумя раздельными задачами, между которыми может быть установлено взаимное отношение, но никогда они не могут быть связаны воедино. Это несовпадение того и другого рассмотрения проявляется особенно по отношению и к тем свойствам психических процессов, которые, вероятно, делают здесь отношение обоюдного замещения постоянными. Всюду психическое бытие может быть констатировано нами лишь там, где отдельные психические акты начинают входить в состав обширного комплекса, делающего возможными жизненные проявления, до некоторой степени сходные с актами нашего собственного сознания. А пока не достигнута эта ступень, психическое бытие, хотя оно и необходимый постулат для постижимости фактических психических эволюций, само по себе не может быть констатировано; следовательно, все жизненные процессы, совершающиеся ниже этой ступени, доступны лишь физиологико-химическому исследованию. Напротив того, в силу объективно-телеологического характера психической причинности, при ее наличности становится возможно открывать отношения между весьма отдаленными друг от друга фактами, промежуточные звенья между которыми совсем ускользают от нашего констатирования, так что физиологико-химическое объяснение, для которого правилом служит непрерывное связывание фактов по принципу основания и следствия, бессильно чем-либо помочь. Благодаря этому оказывается, что вообще оба эти рода рассмотрения возможны лишь для известных рядов явлений, занимающих промежуточное положение между этими предельными случаями, тогда как по отношению ко всему остальному области их применения настолько расходятся, что физиологическое понимание жизненных процессов обыкновенно прекращается там, где начинается психологическое, и обратно.