Содержание и форма

В образе искусства его содержание и форма слиты воедино, так что их трудно отграничить друг от друга. Понятия содержания и формы являются соотносительными, хотя в философии искусства основное внимание уделяется обычно художественной форме^[1].

Содержание обычно характеризуется или как материальный субстрат вещи, или как внутреннее состояние последнего, как совокупность процессов, определяющих взаимодействие образующих субстрат элементов между собой и со средой и обусловливающих их существование, развитие и смену. Содержание — это то, что наполняет форму и тем самым осуществляет ее. Оно является, можно сказать, «что» и «как» формы.

В самом общем смысле форма — это внешнее очертание, фигура, наружность, образ, а также план, модель, штамп. В философии данное понятие использовалось Цицероном и Августином в смысле «вид» (более узкий класс в рамках более широкого класса — «рода». Понятие формы Платон употреблял в том же смысле, что и понятие «идея» («эйдос»), для обозначения всеобщего, неизменного и подлинно сущего, являющегося прообразом индивидуальных и изменчивых явлений. Аристотель утверждал, что всякая конкретная вещь состоит из материи и формы, причем последняя является как активным фактором, благодаря которому вещь становится существующей (causa formalis), так и целью процесса становления (causa finalis). Боэций и средневековые философы употребляли понятие «форма» в аристотелевском смысле составляющей бытия (causa formalis). Согласно Фоме Аквинскому, Бог есть чистая форма, сущность и существование вещей возникают из формы, душа есть форма тела, чистые духовные субстанции — это отделенные от материи формы.

С изменением учений о бытии и познании изменялось и значение понятия «форма». У Канта формы созерцания (пространство и время) и мышления (категории) означают уже не объективные условия бытия, а необходимые условия опыта и познания, лежащие в самом человеческом разуме. По Гегелю, отношение между формой и содержанием есть взаимоотношение диалектических противоположностей, т. е. их взаимопревращение. Гегель утверждал единство и содержания, доходящее до их перехода друг в друга и вместе с тем подчеркивал относительность этого единства. «…Эта надлежащая форма так мало безразлична для содержания, что она, скорее, составляет само это содержание. Произведение искусства, которому недостает надлежащей формы, не есть именно поэтому подлинное, т. е. истинное, произведение искусства, и для художника как такового служит плохим оправданием, если говорят, что по своему содержанию его произведения хороши (или даже превосходны), но им недостает надлежащей формы»^[2]. Пороки и достоинства формы всегда затрагивают содержание, и тем самым форма становится моментом содержания.

Во взаимоотношениях формы и содержания последнее представляет подвижную, динамическую сторону целого, а форма охватывает систему устойчивых связей предмета. Возникающее в ходе развития несоответствие художественной формы и содержания в конечном счете разрешается «сбрасыванием» старой и возникновением новой формы, соответствующей развившемуся содержанию. Особенно наглядно это проявляется в периоды смены стилей в искусстве. Так, модернизм выражает содержание своего времени в совершенно иных формах, чем предшествовавшие ему романтизм и реализм.

Термин «форма» употребляется также для обозначения внутренней организации содержания и связан, таким образом, с понятием структуры.

Изучением динамически целостных форм, особенно форм живых существ и их развития занимается морфология. Последнее понятие было введено в широкое употребление Гёте для обозначения учения о формах живых существ, образовании и преобразовании органических тел, растений и животных, хотя оно употреблялось в немецкой философии со времен Средневековья. После Гёте этот термин стали относить также к духовным и культурным образованиям и, прежде всего, к произведениям искусства. В частности, О. Шпенглер снабдил свою книгу «Закат Европы», в которой существенное внимание уделено развитию искусства, подзаголовком «Очерки морфологии мировой истории».

В философии искусства и в художественной критике направления в искусстве и литературе, акцентирующие значение формы в ущерб содержанию или даже при полном забвении последнего, обычно именуются формализмом. Этот термин используется и в этике, где он обозначает всякую этическую теорию, которая, подобно этике Канта, кладет в свою основу чисто формальные принципы. В общем случае «формальный» означает относящийся только к форме, но не к содержанию; значимый независимо от реального положения вещей; имеющий чисто логическое значение; основанный на принципах формализма; иногда — абстрактный, оторванный от жизни.

Определенное содержание воплощается во вполне определенную форму, оно как бы требует этой формы для своего выражения. Дж. Рёскин как-то заметил: «Девушка может петь о потерянной любви, но скряга не может петь о потерянных деньгах». Скряге лучше прибегнуть к драматическим образам, а его критикам — к комическим.

Ф. Достоевский выражал убеждение в непереводимости одних и тех же образов из одного жанра в другой и не одобрял попыток инсценировать его собственные романы: «Есть какаято тайна искусства, по которой эпическая форма никогда не найдет себе соответствия в драматической. Я даже верю, что для разных форм искусства существуют и соответствующие им ряды поэтических мыслей, так что одна мысль не может никогда быть выражена в другой, не соответствующей ей форме»^[3].

• [1] Никитина И. П. Содержание // Философия: энциклопедический словарь. М., 2004; Никитина И. П. Форма // Там же; Никитина И. П. Формализм // Там же.
• [2] Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1. М., 1974. С. 299.
• [3] Достоевский Ф. М. Об искусстве. М., 1973. С. 423.