Китай в период династии Мин (1368—1644)

Взойдя на престол, Чжу Юань-чжан немало сделал для укрепления центральной власти. Сущность его аграрной политики, в частности, сводилась к увеличению доли крестьянских дворов в клине земель минь-тянь и усилению строгого контроля за распределением казенных земель гуань-тянь. Раздача земли безземельным и малоземельным, переселение крестьян на пустующие земли, создание различного рода специализированных, т. е. опекаемых казной, поселений, как военных, так и гражданских, наконец, создание всекитайских налоговоземельных реестров, Желтого и Рыбьечешуйчатого, — все это означало, что вся система аграрных отношений в империи вновь берется под строгий контроль центральной администрации. Было введено фиксированное налогообложение со сравнительно невысокими налогами, некоторые категории дворов подчас вообще освобождались от налогов, как-то бывало и прежде. Система повинностей была всеобщей, но реализовывалась поочередно, по мере надобности, по разверстке. Поочередным было и выполнение функций старост, отвечавших перед властями за соблюдение порядка и выполнение государственных указов. Что касается частных владений, т. е. тех случаев, когда земли категории минь-тянь в сравнительно большом количестве скапливались в руках богатых и реализовывались в форме сдачи их в аренду, то таких земель в начале Мин было, видимо, немного. Да и арендная плата должна была быть умеренной хотя бы потому, что любой арендатор имел альтернативу, так как государство активно предлагало всем безземельным и малоземельным наделы на весьма необременительных условиях.

Аграрная политика Чжу Юань-чжана имела успех и способствовала созданию сильной централизованной империи. Правда, наделение родственников императора уделами, в которых они чувствовали себя почти независимыми владыками (дань традиционной чжоуской феодальной норме, последняя в этом роде в истории Китая), после смерти основателя империи привело к смуте, но она была сравнительно быстро ликвидирована одним из сыновей Чжу Юань-чжана, Чжу Ди, правившим под девизом Юнлэ (1403—1424). Чжу Ди восстановил пришедший в некоторый упадок аппарат центральной власти, построенный его отцом по классической конфуцианской тайской модели (высшие палаты; шесть центральных ведомств в системе исполнительной власти; провинциальные управления с разделением власти на гражданскую и военную; система экзаменов и др.), после чего около столетия эта система действовала достаточно эффективно, что сказалось, в частности, и в сфере внешней политики.

Изгнав монголов с территории империи (они были оттеснены на север, где и стали после этого активно осваивать степи современной Монголии), минская армия провела несколько успешных военных операций и на юге, в районе Вьетнама. Кроме того, китайский флот, возглавлявшийся Чжэн Хэ, с 1405 по 1433 г. совершил несколько престижных морских экспедиций в страны Юго-Восточной Азии, в Индию и даже к восточному побережью Африки. Экспедиции были весьма внушительными. Они состояли из нескольких десятков многопалубных фрегатов с командой из сотен человек на каждом из них. Впрочем, эти пышные и дорогостоящие вояжи тяжелым бременем легли на казну и не принесли стране никакой экономической выгоды, вследствие чего были прекращены (корабли были демонтированы).

Пример

Для сравнения стоит вспомнить о предпринятых почти одновременно с этим вояжем экспедициях Колумба, Васко да Гамы или Магеллана, куда более скромно оснащенных, но положивших начало тем Великим географическим открытиям, которые ознаменовали собой начало новой эпохи для всего человечества. Впечатляющая разница. Она лучше многих теоретических рассуждений свидетельствует о принципиальных структурных разлиниях между европейским рыночно-частнособственническим методом хозяйства с его индивидуально-личным интересом, энергией, предприимчивостью и т. п. и азиатским государственным командно-административным строем, для которого значение имели прежде всего престиж, демонстрация величия и всесилия власти.

Аналогичной была ситуация и в сухопутных внешних связях, особенно торговых. В императорском Китае эти связи издревле организовывались в форме так называемой даннической торговли и официально воспринимались как приезд варваров с дарами для принесения дани китайским императорам. Официальные дары¹ принимались торжественно и согласно древним нормам реципрокного обмена требовали от императора ответных даров, причем объем и ценность императорских наград и пожалований должны были во столько же раз превышать «дань», во сколько престиж китайского императора ценился самими китайцами выше престижа любого из тех правителей, кто присылал эти дары. Отсюда и результат: торговля была крайне выгодной для иноземцев, перед которыми стояла легкоразрешимая задача представить караван в виде официальной миссии. В свою очередь, китайские власти были вынуждены вводить официальные лимиты на подобного рода караваны для каждой из стран. Однако даннические связи подобного типа не прекращались, ибо способствовали самоутверждению китайцев в их представлениях о том, что весь мир состоит из потенциальных данников и вассалов императора Поднебесной империи.

В минское время, когда торговля расцветала, такого рода соображения доминировали и одно время чуть было не привели Китай к драматическим событиям. Стоит напомнить, что на рубеже XIV—XV вв. было отправлено официальное послание завоевателю Тамерлану с предложением и ему засвидетельствовать свое почтение китайскому императору. Получив подобное предложение и негодуя на наглость.

¹ Это всегда была весомая доля прибывавших в Китай извне, особенно по Великому шелковому пути, караванов, хотя основная часть товаров всетаки предназначалась для частной торговли в специально отведенных для этого китайскими чиновниками местах.

его авторов, владыка почти половины мира начал было готовиться к карательному походу на Китай, и лишь неожиданная его смерть в 1405 г. спасла империю, только что оправившуюся после мятежа удельных князей, от планировавшегося нашествия.

В целом на протяжении первого века своего существования династия Мин проводила успешную политику, как внутреннюю, так и внешнюю. Случались, конечно, и накладки. Так, в 1449 г. один из монгольских ханов, предводитель племени ойратов Эсен, сумел совершить удачную экспедицию в глубь Китая вплоть до стен Пекина. Но это было лишь эпизодом; практически столице минского Китая ничто не угрожало, как и империи в целом. Однако с конца XV в. положение страны стало гораздо хуже. Китай, как это было характерно для второй половины династийного цикла, начал медленно, но верно вступать в полосу затяжного кризиса. Этот кризис был всеобщим и всесторонним, причем начался, как обычно, с изменений в экономике и в социальных отношениях в стране, хотя наиболее наглядно проявил себя в сфере внутренней политики.

Все началось, как не раз случалось, с усложнения аграрных проблем. Росла численность населения, увеличивалось число крестьян, не имеющих земли либо имеющих ее в недостаточном количестве. Параллельно с этим шел обычный процесс поглощения крестьянских земель минь-тянь. Богатые понемногу скупали или отбирали за долги земли разорявшихся крестьян, которые после этого либо уходили с насиженных мест, либо оставались на них в новом социальном качестве арендаторов. Те, кто менял местожительство, нередко приходили к тому же итогу. Все это вело к уменьшению доходов казны по уже не раз упомянутой причине: взять равный утерянному налог с богача было практически невозможно. Немалая часть богатых имела льготы, а другие нередко были привилегированными шэныии^[1], которые играли важную роль в местном самоуправлении, имели влияние при канцелярии уездного начальника и достигали виртуозного искусства в деле уменьшения своих налогов. Правда, при этом формально налоговый груз перекладывался на плечи остальных, но этот выход тоже был невыгоден для казны, ибо ухудшал положение земледельцев и постепенно приводил экономику страны в критическое состояние. Недобор налогов, бывший следствием описанного процесса, вынуждал казну прибегать к различным дополнительным мелким, местным, чрезвычайным поборам и пошлинам, что в совокупности опять-таки ложилось тяжелой ношей на налогоплательщиков и тоже вело к кризису. Создавался своего рода заколдованный круг. В годы предшествовавших династий (Тан, Сун) он разрывался посредством решительных реформ, но династия Мин этого сделать не смогла, ибо требование реформ встречало жесткую оппозицию со стороны двора, не желавшего никаких преобразований. В этом, собственно, и заключался тот затяжной кризис, который доминировал в минском Китае на протяжении почти полутора веков и привел династию к гибели. Но почему императорский двор был против реформ?

Дело в том, что минские императоры после Чжу Ди, за редкими исключениями вроде реставрировавшего Великую стену Вань Ли, были в основном слабыми правителями. При их дворах обычно заправляли временщики из числа родни императриц и евнухи — картина, очень похожая на ту, что была полутора тысячелетиями ранее в конце Хань. Неудивительно, что на рубеже XV—XVI вв. в стране сформировалось мощное оппозиционное движение во главе с наиболее влиятельными конфуцианцами, среди которых едва ли не самое видное место занимали члены палаты цензоров-прокуроров, обличавшие в своих докладах императору произвол временщиков и административные упущения в стране, а также требовавшие реформ. Послания такого рода встречали суровый отпор, сопровождавшийся репрессиями, но оппозиция не прекращала своих обличений, а даже наращивала усилия в этом направлении. В конце XVI в. она официально организовалась вокруг академии Дунлинь в Уси, возникшей на базе местного училища, которое готовило кадры знатоков конфуцианства, будущих чиновников. К этому времени движение за реформы и выступления за добродетельное правление уже получили всеобщее признание в стране, а такие видные чиновники, как знаменитый Хай Жуй, не только демонстративно, в пределах их власти, шли на обострение отношений со ставленниками двора, с протеже временщиков, не останавливаясь перед суровыми.

11.3. Маньчжуры и династия Цин _.

наказаниями казнокрадов и иных провинившихся, но и были готовы, снискав популярность в народе, буквально требовать от императора реформ.

С начала XVII в. сторонники реформ значительно усилили свои позиции. В отдельные моменты им даже удавалось одержать верх, заполучив влияние на того или иного очередного императора. Правда, этот склонный к реформам император вскоре быстро устранялся дворцовой кликой, а на дунлиньцев обрушивались гонения. К их чести следует заметить, что гонения их не страшили и не заставляли предавать убеждения. Не раз и не два очередной влиятельный чиновник подавал на имя императора доклад с обличениями и требованиями реформ и одновременно готовился к смерти, ожидая от императора приказа удавиться (знаком обычно являлась присылка виновному шелкового шнурка). Власть евнухов и временщиков была свергнута лишь в 1628 г. Но было уже поздно. Страна в это время была охвачена пламенем очередного мощного крестьянского восстания, возглавлявшегося крестьянином Ли Цзы-чэном.

• [1] Шэньши — образованные конфуцианцы, имевшие хотя бы одну ученую степень. Социальный статус их в обществе всегда был весьма высок.