Искусство Новгорода и Пскова XII—XIII веков

Реферат Искусство Новгорода и Пскова XII—XIII вв.еков

Вступление

Закономерный процесс социально-экономического и политического развития, приведший в каждом из краев обширной Русской земли к формированию собственных культурных традиций, дал яркие и своеобразные всходы на северо-западе, крупнейшим центром которого был Великий Новгород. Нигде больше демократическая торгово-ремесленная среда не повлияла в такой степени на феодальное искусство и не наполнила его столь своеобразным жизненным содержанием; нигде больше в искусстве не отразилась с такой силой идеологическая борьба, выражающая в конечном счете борьбу классов. Наконец, нельзя забывать, что Новгород и Псков благодаря особенностям своего географического положения в большей мере, чем другие русские центры, были открыты для самых разнообразных культурно-художественных влиянии: не только аристократического византийского, но и романского и восточнохристианского, близких местным эстетическим вкусам.

НОВГОРОДСКАЯ АРХИТЕКТУРА

Георгиевский собор принадлежал к числу последних монументальных сооружений в новгородском зодчестве. Во второй половине XII в. в Новгороде складывается совершенно иной тип храма, отмеченный чертами простоты и камерности. Одним из лучших образцов этого нового архитектурного стиля является церковь Спасо-Преображения на Нередице (1198) —небольшая, кубического характера постройка крестово-купольного типа, с четырьмя столбами, несущими единственный барабан, и тремя апсидами на востоке. Отсутствие какого-либо наружного убранства фасадов, расчлененных только лопатками, создает впечатление спокойной мощи даже в скромном по размеру памятнике. Другая стилевая черта церкви Спаса на Нередице — своеобразная пластичность ее форм, особенность, которая на протяжении столетий также будет отличать памятники зодчества северной республики от архитектурных сооружений среднерусских земель. Эта пластичность порождается как будто причинами отрицательного характера — снижением технического мастерства и примитивизацией художественного языка. Нечеткость сопряжения каменных масс, приблизительность архитектурной геометрии, кривизна вертикалей, неровность стенных поверхностей — все это присутствует в Спас-Нередице и тем не менее не приводит к разрушению архитектурной формы, которая, напротив, приобретает несравненную прелесть «дышащего», «скульптурного» творения.

Интерьер Спас-Нередицы так же целен, прост и легко охватывается взглядом. Подкупольные столбы теряют сложную крегцатую форму, стены не расчленяются лопатками. Хоры, вход на которые шел через толщу западной стены, опирались не на своды, а на деревянное перекрытие.

Аналогичное строительство велось и в новгородских пригородах, из которых наиболее крупный архитектурный комплекс сохранила Старая Ладога. Местные церкви Успения и св. Георгия (50—60-е годы XII в.) почти во всем предваряют Спаса на Нередице.

С XIII веком в новгородскую каменную архитектуру проникают новые веяния. Сохраняя тип небольшого одноглавого четырехстолпного храма, зодчие стремятся к созданию динамичной композиции, используя богатый художественный опыт других русских земель и стараясь органично сочетать его с местными художественными принципами. Это приводило в ряде случаев к оригинальным творческим решениям. В результате каждый из немногочисленных памятников новгородского зодчества XIII в. (монгольское нашествие и здесь надолго прервало строительство) очень индивидуален, тогда как церкви предшествующего периода, напротив, удивительно похожи друг на друга. Лучший из созданных в это время храмов — Рождества Христова в Перынском скиту (первая половина XIII в.) — миниатюрная церковь, отличающаяся компактностью композиции. Пирамидальность построения достигнута не столько ступенчатым нарастанием масс, сколько заметным наклоном к центральной оси стен основного куба, барабана, низкой апсиды, сужением кверху проемов порталов и окон, наконец, пирамидальным расположением на фасадах узких оконных щелей. Сооружением Перынского храма новгородские зодчие внесли свою лепту в развитие динамической композиции в культовой архитектуре, к которой тяготела в то время едва ли не вся Русь. Основные черты этого типа продолжали жить в новгородском зодчестве и после возобновления каменного строительства в конце XIII в. (первая известная постройка — церковь Николы на Липне 1292 г.) и были восприняты последующими поколениями каменных дел мастеров.

МОНУМЕНТАЛЬНАЯ ЖИВОПИСЬ НОВГОРОДА

В изобразительном искусстве Новгорода XII—XIII вв. одно из ведущих мест принадлежало монументальной живописи. Редкий из новгородских каменных храмов не был тогда расписан фресками, хотя, к сожалению, почти все росписи уже погибли.

Окончательное становление новгородской школы монументальной живописи относится ко второй половине XII в. Образы святых в это время наполняются еще большей энергией и суровостью. Усиливается линейное начало в трактовке фигур и предметов. Своего апогея линейная стилизация форм достигает в росписи Георгиевской церкви в Старой Ладоге (ок. 1167), исполненной выдающимися мастерами. Особенно выразительна композиция с изображением сцены из жизни небесного патрона храма — «Чуда Георгия о змие». Георгий на сером в яблоках коне как триумфатор подъезжает к городу, жители которого взирают на своего избавителя с крепостной стены. Впереди воина царевна Елисава ведет на привязи побежденного дракона, превратившегося в кроткого агнца. Художники отказываются от излюбленного средневековыми живописцами динамичного изображения напряженной схватки витязя с чудовищем. Георгий побеждает не силой своего оружия, а стойкостью духа. Поэтому его образ так спокоен и величав. Поэтому так торжественно и грациозно переступает тонкими ногами и горделиво выгибает высокую шею боевой конь, как бы попирающий чудовище. Любовь к линейной стилизации у мастера «Чуда Георгия» органически связана с тяготением к плоскостной форме. Он тщательно выписывает изящный силуэт коня с закрученным в узелок хвостом, стоящие пиками уши, рядами маленьких кругов моделирует круп и грудь, а также туловище дракона, кольчугу воина. Графичность стиля не приводит ни к обеднению колорита, яркого и вместе с тем изысканного и мягкого, ни к потере ощущения объемности формы. Очерчивая корпус коня линией сгущенного серо-синего цвета, мастер затем лепит его объем раскраской в тот же тон, постепенно ослабляя его.

Родственны по манере староладожским росписям фрески Нередицы (1199), прекрасный ансамбль которых был почти полностью разрушен фашистами в годы Великой Отечественной войны. Стенопись Нередицы позволяет составить представление о структуре фрескового цикла новгородских церквей, о его наиболее характерных компонентах. В куполе, согласно архаической традиции, удерживавшейся в провинциальном искусстве Востока и Запада, изображено «Вознесение». Между окнами барабана — пророки с раскрытыми свитками. На парусах — евангелисты. В центральной апсиде изображена в рост Богоматерь в позе Оранты. С обеих сторон к ней движутся святые, возглавляемые русскими князьями Борисом и Глебом. Ниже написана «Евхаристия» и два ряда святых во фронтальных, неподвижных позах. Еще ниже — деисус необычной иконографии. Стены церкви украшены изображениями праздников, а также цикла «Страстей». («Страсти» — события страстной недели, от предательства Иуды до распятия Христа). В западной части храма — ветхозаветные сцены и изображение «Страшного суда».

Фрески покрывали стены церкви сплошным ковром от цоколя до главы. Горизонтальные регистры с сюжетными изображениями и изолированными фигурами скомпонованы свободно, без учета архитектоники храма. Чисто живописный принцип здесь явно довлеет. Художественный язык нередицких мастеров прост и энергичен, что отличает его от гораздо более рафинированного языка староладожских художников. Стилистически нередицкие фрески имеют явные точки соприкосновения с росписями Малой Азии и Кавказа. Но в целом это памятник чисто новгородский как по художественной манере, так и по содержанию. Колорит фресок яркий, сочетающий желтые, зеленые, красно-коричневые, белые, голубые тона. Контурные линии одноцветны. В росписи Нередицы выделяется от 8 до 10 индивидуальных почерков, что означает участие в создании фрескового ансамбля соответствующего количества мастеров, работавших вместе с учениками и помощниками. Это несколько больше обычного для периода XI—XV вв. количества (от 2 до 6 человек).

Одна из интереснейших композиций нередицкой росписи, ее своеобразный эмоциональный камертон — «Страшный суд» — событие, которым в соответствии с евангельской легендой, текстами пророчеств и «Апокалипсисом» должно завершиться земное бытие человечества. Эта сцена по своим масштабам не имеет себе равных среди других композиций. Она занимает не только все пространство западной стены, но и прилегающие участки боковых, в чем сказалось то огромное мировоззренческое значение, которое придавали данному сюжету в эту эпоху. Общее настроение нередицкой фрески прекрасно выражено в ее лаконичной надписи: «Страшное судище». Главная тема здесь — возмездие, наказание, расплата за грехи. Суровы, скорбны или мрачны лица апостолов-судей, печально стоящее за ними ангельское воинство. Полны тревоги даже те представшие на суд персонажи, которых ожидает в будущем райское блаженство. Крошечным и беспомощным младенцем видится художнику человеческая душа, грехи которой взвешивает на весах ангел. Особенно колоритны многочисленные сцены адских мучений, вызывавшие, вероятно, живое сопереживание живописца и снабженные пояснительными надписями: «Тьма кромешная», «Смола», «Мраз», «Иней», «Скрежет зубом» и т. д. Не без удовольствия и улыбки рядовой новгородец в городе, где у власти стояли богатейшие землевладельцы и «денежные мешки», мог разглядывать сценку, изображающую «богатого», который изнывает в адском пламени.

НОВГОРОДСКАЯ ИКОНА

Новгородская школа станковой живописи XII—XIII вв. представлена рядом выдающихся и глубоко своеобразных произведений, написанных в различной художественной манере. Две прекрасные иконы с изображением св. Георгия происходят из собора Юрьева монастыря. В обоих случаях святой представлен в облике мужественного воина в боевых доспехах, что типично для домонгольской Руси. Одна из этих икон первой половины XII в.— очень больших размеров — изображает Георгия во весь рост. Спокойная неподвижность фигуры воина олицетворяет его уверенность и мощь. Слегка расставленные ноги, согнутые в локтях руки, из которых одна держит перед грудью наперевес громадное копье как многозначительный символ, а другая сжимает меч, выражают полную готовность воина к бою. В этом смысле образ Георгия является глубоко жизненным, тесно связанным с новгородской действительностью, в которой призывные звуки ратных труб, возвещавшие о начале тяжелой военной страды, сменялись громом вечевых колоколов во время кровавых столкновений на волховском мосту.

В несколько иной манере написан другой, поясной «Георгий». Образ воина отличает здесь одухотворенность и аристократическое изящество. Линейный силуэт фронтально поставленной полуфигуры удивительно пластичен и гармонично заполняет плоскость иконной доски. Цветовая гамма тяготеет к монохромности. Доминируют алый плащ и коричневатые пластинки лат. Нежность овала прекрасно;

С Юрьевым монастырем связано еще одно выдающееся произведение этой эпохи — «Устюжское Благовещение», монументальное по размерам, оригинальное по иконографии и прекрасное по живописи. Стилистически близко к нему изображение архангела Михаила, известное под названием «Ангел Златые власы». Эта небольшая икона является одним из великолепнейших произведений живописи XII — начала XIII в. При некоторой тяжеловатости форм она неудержимо привлекает «светлостью» колорита и глубоким лиризмом образа.

Народная струя в новгородской живописи во весь голос заявляет о себе в выразительных в своей простоте персонажах иконы «Иоанн Лествичник, Георгий и Власий» (вторая половина XIII в.). По своему художественному строю это произведение представляет, может быть, искусство не столько самого Новгорода, сколько его провинций. Композиция иконы бесхитростна. Фигуры фронтально развернуты в плоскости доски, неподвижны и никак между собой не взаимосвязаны. Главный герой произведения — Иоанн — изображен во всю высоту иконного поля, тогда как его спутники не достают ему и до пояса. Так прямолинейно художник трактует проблему главного и второстепенного. Характерен также ярко-красный фон иконы, организующий ее цветовую гамму. Цветные фоны излюблены в народном искусстве; красные мы еще не раз встретим в простодушных и искренних творениях мастеров новгородского севера.

КНИЖНАЯ МИНИАТЮРА И ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО

Новгородская книжная культура первой половины XII в., как и изобразительное искусство в целом, тесно связана с Киевом и опирается на его достижения. В последующую эпоху в миниатюрах, заставках и инициалах рукописей постепенно усиливаются чисто новгородские стилистические черты, связанные, в частности, с распространением тератологического орнамента, получившего на северо-западе Руси особенно широкую популярность и господствовавшего до конца XIV столетия. С начала XIII в. в новгородских миниатюрах появляются цветные фоны, типичные для местной иконописи этой эпохи (Евангелие Тошинича, иначе Пантелеймоново; Евангелие Георгия Лотыша, или Симоновское, 1270 г.). Художники книги XIII в. ориентируются на современную им икону. Ощущается в их творчестве и влияние образов монументальной живописи конца XII в. (таких, как фрески Нередицы), с их суровостью и тяготением к линейной трактовке формы. Расцвет искусства украшения книги в Новгороде падает на следующее столетие.

Среди различных видов прикладного искусства наиболее высокий уровень имело ювелирное дело. Два подписных кратира (евхаристических сосуда) новгородских мастеров Флора-Братилы и Косты и два сиона (Большой и Малый; сион — модель храма) Софийского собора принадлежат к самым выдающимся творениям русских «кузнецов злату и серебру» XII в. Кратиры почти идентичны друг другу. Они украшены изображениями Христа, Богоматери и патронов заказчиков, переданными в невысоком рельефе, с тщательной графической проработкой, что роднит их с ранними киевскими барельефами. На створках Большого сиона между колонками попарно изображены двенадцать апостолов — в более высоком рельефе, свойственном византийской и романской пластике. В прикладном искусстве Новгорода

XII — начала XIII в., как и в живописи, при всем разнообразии манер можно выделить два основных направления — «аристократическое» грекофильское и «демократическое», опирающееся на местные традиции — и отмеченное упрощенностью стилистического и образного строя. В XIII столетии последнее направление полностью определяет лицо и этой отрасли художественной культуры Новгорода.

ИСКУССТВО ПСКОВА

Крупнейшим после Новгорода экономическим и культурным центром северо-запада был Псков. Являясь в первые века своего существования «пригородом» Новгорода, подчиняясь ему в политическом и церковном отношении, Псков находился и под влиянием его искусства. Лишь со временем особенности социально-экономического развития (отсутствие столь могущественной, как в Новгороде, боярской олигархии) и географического положения привели Псков к формированию собственного духовного и культурного климата, воплотившегося, в частности, в становлении своей архитектурной и живописной школы.

Центральным памятником каменного зодчества древнейшей эпохи и одной из первых каменных построек Пскова является Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря (ок. 1156). Будучи по своему архитектурному плану одноглавым четырехстолпным храмом крестово-купольной системы, Мирожский собор вместе с тем очень оригинален. Его боковые западные своды были вдвое ниже сводов центральных нефов (основного креста), боковые апсиды понижены по отношению к средней и как бы «утоплены» внутрь здания. Благодаря этому перекрестье главных нефов, увенчанное могучим барабаном, доминировало в архитектурной конструкции.

Монументальная живопись, по-видимому, не получила такого распространения, как в Новгороде. Единственный известный нам древний фресковый цикл находится на стенах собора Мирожского монастыря. Система росписей, сохранившихся почти полностью, в основном повторяет обычную византийскую схему, хотя и с некоторыми архаизмами. Композиционно фресковый ансамбль членится на несколько горизонтальных регистров, внутри которых сцены идут одна за другой сплошным фризом, так как вертикальная разгранка отсутствует. Но «строчный» принцип не выдерживается строго. Как и в новгородских памятниках, тектоничность стенной живописи нарушена.

Стиль мирожских росписей графический. Как в построении композиций, так и в трактовке фигур и предметов абсолютно доминирует плоскостное начало. Система высветлений на ликах линейная. Главную роль играет линия и в конструировании фигур, в трактовке их взаимосвязи и взаимоотношений. Движения и жесты угловаты и скованны. Наклоняясь, фигуры как бы «сламываются» в поясе статуарность персонажей сообщают фрескам своеобразную эмоциональную окраску. Мирожские фрески создавались мастерами грекофильской ориентации, хорошо знакомыми с искусством как восточных, так и западных византийских культурных провинций (вероятно, с привлечением местных живописцев). Заложенные ими художественные традиции получат развитие на местной почве. Ранних произведений псковской станковой живописи не сохранилось. К числу древнейших относится икона «Илья Пророк с житием» (конец XIII в.) — едва ли не самая старая русская житийная икона, т. е. икона, в центральной части (среднике) которой изображен святой, а на полях — в отдельных клеймах — представлены история его жизни, его деяния. Она отличается простотой и архаичностью форм (характерные качества позднейшей псковской живописи). Ее колорит построен на ярких красочных сочетаниях.

ВЫВОДЫ

Подводя итоги развитию искусства XII—XIII вв., следует отметить высокий уровень, которого достигли тогда архитектура, живопись, резьба по камню, художественные ремесла. Монголо-татарское нашествие прервало их естественное развитие в тот момент, когда перед ними раскрывались широкие перспективы. Существенно важной чертой всей художественной культуры XII—XIII вв. явилось также становление местных школ, каждая из которых вносила свой вклад в общее развитие древнерусского искусства.