Последнее десятилетие уходящего века, 1890-е годы — примечательное время для американской словесности, когда заявляет о себе новое поколение писателей (X. Гарленд, С. Крейн, Ф. Норрис, Дж. Лондон, Э. Синклер, Т. Драйзер). Обострившиеся социальные противоречия, подъем фермерского движения, дальнейшая поляризация богатства и бедности, популярность различных реформистских теорий — все это доказывало очевидную узость реализма хоуэллсовского типа, в известной мере скованного господствующими в обществе условностями.
Влияние Эмиля Золя.
На исходе XIX в. получила распространение пришедшая из Франции натуралистическая доктрина. В основе ее лежали принципы, согласно которым индивид, его характер художественно осмыслялись как продукты окружающей среды. В концепции человека чрезмерно акцентировалось его биологическое, физиологическое начало. Натуралисты стремились несколько прямолинейно перенести научные методы на литературное творчество. Большое внимание уделялось изображению тяжелых социальных условий, «дна» общества, нищеты, алкоголизма как следствия дурной наследственности. Натуралистов отличал пессимистический взгляд на жизнь; с ними в литературу пришли новые герои, обитатели трущоб, уличные женщины, безработные — персонажи, неприемлемые для «респектабельной» беллетристики. Вместе с тем натурализм в Америке имел национальную окраску и очевидную полемическую направленность против литературы апологетического, украшательского толка, пуританских запретов и табу. Вступление в литературу писателей, отстаивавших в теории и на практике натуралистические доктрины, вызвало, естественно, резкий отпор поборников «традиции благопристойности».
Последние объявили себя поборниками Красоты и Изящества, понимаемых в узкоэлитарном духе. Они не скупились на обвинения натуралистов, которым приписывались отсутствие вкуса, «бесформенность» и «грязь». В одном из стихотворений говорилось следующее о сторонниках Золя:
Движенье золаистов овладело И нами — как дыхание чумы И смрад трущоб…
