Деонтологические аспекты психологии девиантного поведения

Основные термины Деонтология, мораль, деонтология психологии девиантного поведения, признаки морального выбора, психологическая помощь.

Здесь мы делаем первую попытку представить экспозицию проблемы, обозначенной в названии главы.

Вначале приведу несколько точек зрения, определяющих деонтологию с разных сторон. Деонтология (от греч. 5eov — «должное») — учение о проблемах морали и нравственности, раздел этики. Термин введен в 1834 г. английским философом Иеремией Бентамом в работе «Деонтология, или наука о морали» (Deontology or the Science of Morality) для обозначения теории нравственности как науки о морали. В отечественной же медицине основы деонтологии заложил советский онколог Н. Н. Петров.

Деонтология — это: 1) раздел этики, рассматривающий проблемы долга и должного; 2) учение о юридических, профессиональных и моральных обязанностях и правилах поведения медицинского работника главным образом по отношению к больному^[1].

Деонтология — раздел этики, в котором рассматриваются проблемы долга и вообще должного (всего того, что выражает требования нравственности в форме предписаний)^[2].

Деонтология (deontology) — наука, занимающаяся изучением этики и корректного поведения, а также определенных обязанностей врача по отношению к больному. Наиболее известен свод применяемых в медицине этических норм, сформулированный Гиппократом («клятва Гиппократа»)^[3].

По нашему мнению, деонтология психологии девиантного поведения рассматривается как междисциплинарная наука, рождающаяся на стыке профессиональной этики и философии, психологии и социальной морали^[4].

До недавнего времени деонтология действительно была обозначена как наука, изучающая конкретно медицинскую этику, правила и нормы взаимодействия врача с коллегами и пациентом. И долгое время деонтология и аксиология рассматривались как синонимы.

Позже деонтологию стали отличать от аксиологии — учения о добре и зле, моральных ценностях. Она изучает формы выражения долженствования, путем которого нравственность выражает требования социальных законов, принимает различные формы в индивидуальном поведении, общих нормах и требованиях.

Деонтология психологии девиантного поведения — это междисциплинарная наука, рождающаяся на стыке профессиональной этики и философии, психологии и социологии морали.

В теоретическом и прикладном значениях ее можно рассматривать в четырех основных аспектах:

• • как теорию профессионального долга, должного или морально обязательного в поведении психолога;
• • как область знаний о зарождении, формировании, развитии и функционировании особой системы норм и кодексов должного профессионального поведения психолога, исторически сложившихся общепризнанных стандартов, основанных на моральных аксиомах;
• • как науку, изучающую международные и национальные системы требований к поведению психолога с целью придать их поведению и мотивации нравственную аргументацию, утвердить общечеловеческие и групповые ценности;
• • как учебную и научную дисциплину, используемую в профессионально-нравственной подготовке кадров помогающих специальностей и, в первую очередь психологов, в работе по профориентации и воспитанию молодых специалистов.

Однако все по порядку. В основе нормативного поведения людей с точки зрения этики лежит мораль. Это уникальное и универсальное явление, регулирующее общение и поведение людей в любой сфере их жизни и деятельности. Большая роль здесь отводится чувству социальной ответственности перед обществом, психологическим мотивам деятельности людей.

Мораль относится к сфере должного и изучается этикой, она указывает, как должен поступать человек. С этим согласны все, однако слово «должное» имеет разный смысл для разных людей. Важно одно — мораль указывает не то, по каким правилам ведут себя люди в той или иной культуре, а на то, как они должны себя вести^{.

Становление нравственной личности связано не только с усвоением моральных норм, но и с формированием индивидуального мировоззрения, решением экзистенциальных проблем, поиском смысла жизни. Нравственные категории и проблема смысла жизни всегда изучались и продолжают изучаться в рамках этики и философии.^[5]

Вся традиция этики связана с выяснением того, что является должным для человека, соответствующим неким глубинным законам человеческого бытия. Такое выяснение заранее предполагает, что эти законы реально существуют. Тот факт, что человек волен нарушить моральный закон, поступить вопреки требованиям морали, никак не отменяет абсолютизм этих требований. В жизни возникают этически сложные ситуации морального выбора, которые не так просто оценить, но было бы принципиально неправильно пытаться приспособить моральный закон к конкретным житейским ситуациям. Одно дело понять и простить то или иное нарушение закона, совсем другое дело — счесть это нарушение несуществующим в силу оправдывающих обстоятельств. Этика учит разбираться в природе морального закона и понимать моральные аспекты человеческого поведения.

Человек — особый объект научного анализа. В сущность человека входит не столько то, каков он есть, сколько то, каким ему должно быть. Моральные нормы требуют от человека возрастать в своей человеческой сущности, становиться все более человеком. Человек по своей природе есть моральное существо, и понять природу человека невозможно без постижения природы морального закона. Основу этики как науки, согласно А. Ф. Лосеву, составляет метафизика нравственности, включающая, помимо анализа понятия морального закона, учение о свободе воли^[6].

Однако Ю. А. Шрейдер ^{[7], рассматривая различия между этикой и психологией, отмечает, что «психология построена на том, что человек действует, думает, чувствует, развивается по некоему закону, на основе которого можно извне направлять, детерминировать путь человека. Этика же исходит из противоположной установки — свободы воли: только тогда и становится возможным сам этический поступок. Свобода воли — основная предпосылка этики. Человек отвечает за свой поступок. Психология показывает, как происходит этическое поведение, какие механизмы приводят к ощущению трудности поступка. Ее (этику) интересует содержание поступка, а не психологический фон. Именно поэтому в жизни этическое призвано контролировать психологическое»[8].}

Психологически этические категории человек осваивает в форме опыта переживаний в ситуациях морального выбора, как феномен внутреннего субъективного опыта, как явление сознания. Моральный выбор состоит в том, что человеку приходится решать, не противоречат ли какие-то притягательные для него ценности каким-то не вполне осознаваемым интересам сохранения и развития собственной личности.

Понимание психологии девиантного поведения в ситуациях морального выбора является важным аспектом психологической деонтологии. Ю. А. Шрейдер описал пять признаков морального выбора (или морального конфликта).

• 1. В ситуациях морального выбора возникает внутреннее ощущение, что следует поступить нс так, как в данный момент хочется, а вопреки этому.
• 2. Это вызывает дискомфорт и требует определенных усилий воли. В конечном счете, человек поступает по своей воле, т. е. так, как он сам хочет. Но от «я хочу» до «мне хочется» огромная дистанция.
• 3. Иногда окружение субъекта ждет от него отказа от того, чтобы он поступил, как ему хочется. Но если человек совершает поступок только потому, что этого хотят окружающие, то это не моральный выбор, а готовность остаться с окружением, которое само может оказаться аморальным.
• 4. Моральный выбор всегда связан с отказом от собственных притязаний ради того, чтобы сохранить моральное достоинство. В этом он похож на готовность считаться с мнением окружающих.
• 5. Моральный выбор совершается здесь и сейчас. Его нельзя отложить на определенный срок. Решив, что в данных неблагоприятных обстоятельствах следует действовать по ситуации, а не в соответствии с моральными ориентирами, откладывая моральный выбор на потом, человек поступает аморально^[9].

Эти пять признаков характерны и для этики, и для психологии. С психологической же точки зрения часто человек не испытывает такого состояния сознания, которое можно назвать «моральный выбор». Объективно, с позиций этики ситуация выбора есть, а субъективно ее нет, так как человек, реагирует своим индивидуальным образом, на основе ценностных предпочтений. В этом случае мы имеем внутренний, интериоризованный моральный закон, который «придает смысл действительности, задает ей определенный моральный стандарт и предопределяет моральный выбор»^[10].

Каждая этическая система является набором критериев, или ориентиров, позволяющих человеку осознанно совершать моральный выбор, распознавать ситуации, в которых этот выбор неминуем, и осознанно нести ответственность за результаты своих действий и поступков. При этом этический анализ поступков человека определяется принятой этической системой. Психологический анализ поведения человека гораздо сложнее. Здесь мы имеем дело с проблемой зрелости индивидуального сознания человека, осознанности принятия той или иной этической и связанной с ней более широкой мировоззренческой системы. Встает вопрос о личностной идентификации человека с теми или иными идеалами, воплощающими в себе соответствующие моральные и мировоззренческие принципы, а также вопрос о психологических следствиях принятия человеком той или иной мировоззренческой системы.

Если обобщить мнения исследователей по проблеме зрелости нравственного сознания (Л. И. Божович, Ю. А. Шрейдер^[11], Д. фон Гильдебранд^[12]), то его критериями являются следующие шесть, которые, добавлю, совпадают и с девиантологическими положениями:

• • четкое осознание оценочных координат «добра» и «зла», хороших и дурных действий;
• • созревание рефлексивного механизма различения и оценки собственных потребностей, стремлений, целей, действий человека в соответствии с этими координатами;
• • формирование сознания необходимости совершать добрые, нравственные поступки и воздерживаться от злых поступков (т.е. мотива долга);
• • формирование чувства свободы, т. е. признание возможности совершать добро и воздерживаться от зла при отсутствии прямого внешнего насилия во всех условиях и обстоятельствах жизни;
• • усвоение объективного факта зависимости действий человека от него самого, от его воли, т. е. ответственности человека за собственное поведение (признание себя самого причиной своих действий, виновником их результата и ответственным за их качество);
• • наличие совести — механизма, информирующего человека в ситуациях морального выбора о правильности планируемых или совершаемых поступков.

К числу наиболее важных проблем деонтологии психологии девиантного поведения, как нам кажется, относятся следующие:

• 1) принятие или отвержение моральных норм специалистом-психологом;
• 2) внешняя и внутренняя мотивация нравственного поведения профессионала;
• 3) чувствительность к моральному конфликту и проблема внутренних санкций за неисполнение нравственных требований (совесть);
• 4) проблема побудительной силы нравственных правил поведения;
• 5) осознанность оснований морального выбора в сложных ситуациях;
• 6) факторы устойчивости реализации нравственных мотивов в поведении;
• 7) механизмы закрепления нравственной мотивации в характере человека.

Понимание этих проблем определит понимание механизмов формирования высокого уровня нравственности и моральной надежности личности специалистов помогающих профессий — психологов, юристов, социальных работников, медиков. А это, в свою очередь, выводит данных специалистов в практическую плоскость оказания клиенту конкретной профессиональной помощи.

А. Е. Рябов, рассматривая ситуацию в области практической психологии, выделяет два вида профессиональных контекстов практической психологической деятельности в России: внешний и внутренний. Внутренний контекст составляет собственно профессиональная деятельность психологов, контакты и взаимоотношения коллег внутри одной профессии. Внешний контекст задается отношением и запросами общества, социальной ситуацией профессиональной деятельности практических психологов, условиями разделения труда и взаимодействия с представителями смежных профессий (педагогами, социальными работниками, врачами). Автор считает, что зона творческого развития сферы практической пси;

хологии заключена в ее внутреннем контексте. Внешний контекст может как способствовать развитию практической психологии, так и тормозить его. Внешний и внутренний контексты взаимодействуют и дополняют друг друга, но аналитически четко разделяются^[13].

Касаясь внутреннего контекста практической психологической деятельности, А. Е. Рябов отмечает два обстоятельства. Первое состоит в том, что большинство «продавцов» психологических услуг не обладает осознанной профессиональной идентичностью. Российские практические психологи, по его мнению, переживают процесс накопления критической массы знаний и навыков работы. Отсутствие четких методологических предпочтений заставляет специалистов постоянно учиться (в основном у западных коллег), с легкостью перескакивая от одного метода к другому, неразборчиво нанизывая в своем профессиональном образовании и практической деятельности самые различные подходы. Второе свойство внутреннего контекста состоит в неясности внутреннего содержания самой деятельности практического психолога. Речь идет о том, в каком направлении психолог должен менять человека, обращающегося к нему за помощью. Психологи как специалисты, обладающие технологиями изменения человека, не вполне ясно и теперь осознают свою ответственность за безопасность и позитивность своих вмешательств во внутренний мир личности своих клиентов.

Внешний российский контекст перспективного развития практической психологии характеризуется следующими особенностями. Звание «психолог» перестало обозначать ясную профессиональную принадлежность к когорте ученых как у широкой публики, так и в профессиональной среде. Массовая подготовка психологов непсихологическими вузами России обернулась глубокой утратой интереса к научному изучению проблем человеческой психики из-за неспособности упомянутых учебных заведений обеспечить высокий уровень теоретической подготовки психологов.

Таким образом, А. Е. Рябов совершенно прав, указывая на неопределенность профессиональной идентификации как на одну из главных проблем развития практической психологии в качестве социально полезной области деятельности психологов. От того, как будет понят вектор этого развития, зависят и место, и смысл профессиональной деятельности практических психологов, их профессиональная идентификация.

В этом пункте мы имеем серьезное расхождение методологического характера между положением в сфере медицины и в сфере практической психологии. Если врач восстанавливает физическое здоровье человека, его физические возможности исполнения социальных функций, то психолог, хочет он того или нет, затрагивает смысловую сферу личности человека, его убеждения, ценности, верования. Вред, наносимый психологическим вмешательством ценностям и убеждениям конкретного клиента, трудно увидеть со стороны. Он может заключаться во внедрении убеждений, стереотипов поведения и образа жизни, не свойственных традициям культуры общества и неосознанной личностной идентичности данного конкретного человека. Опыт экспериментального психологического вмешательства в личность уникален, обращен в будущее и подчас неисправим, чем существенно отличается от опыта экспериментального врачебного вмешательства, вред от которого обнаруживается в более короткие сроки.

В настоящее время, несмотря на трудную социально-экономическую ситуацию, в России создаются организации благотворительного характера. Общество готовится залечивать свои раны. Христианское учение о милосердии и благотворительности становится созвучным запросам времени и может способствовать духовному и нравственному возрождению России. Сегодня актуальны обращение к отечественным традициям христианского милосердия и научное рассмотрение этого феномена. Российская практическая психология последние два с лишним десятилетия училась у западных психологов гуманистического, психоаналитического, экзистенциального, бихевиорального направлений. Пришло время осмыслить и отечественный опыт помогающей, благотворительной деятельности и сравнить его с современными западными технологиями психологической помощи, которые освещены в нашей литературе лучше, чем свой собственный традиционный опыт.

Термины «психологическая помощь», «помогающая деятельность», «помогающая профессия» не так давно введены в обиход. В широком смысле «помощь — действия того, кто старается облегчить чыо-нибудь работу, жизнь, спасти от чего-нибудь»^[14]. Кстати, опрос, проведенный Е. П. Кораблиной, показал, что слово «помощь» в сознании людей, прежде всего, ассоциируется с поддержкой, заботой, соучастием, состраданием и пониманием, которые необходимы каждому человеку, независимо от специфики решаемой проблемы^[15].

Как считает Р. Мэй, «…множество людей, имеющих различные профессии, замечают, что вынуждены оказывать психологическую помощь, хотят они этого или не хотят. Руководитель, консультант, друг — это то, чем мы все являемся, когда общаемся с людьми…»^[16]. Подробно анализирует и в итоге уточняет понятия «помогающая профессия» и «помогающая деятельность». Она считает, что никакие отношения между людьми нельзя полностью уложить в схемы и формулы. Отношения родителя и ребенка, учителя и ученика, психолога и клиента, врача и больного содержат в себе массу не классифицируемых и не измеряемых явлений: сочувствие, личностную вовлеченность, намерения, интуицию, человечность. В исследовательских целях приходится упрощать и приземлять реальность, но помощь друг другу всегда будет не зависящей от классификаций основой человеческих отношений. Помощь универсальна и присутствует везде, где люди вступают друг с другом в отношения. Главный признак помогающих отношений состоит в непосредственном контакте оказывающего помощь с тем, кто ее получает.

Социальная помощь людям как профессия стала развиваться на Западе перед Второй мировой войной. Сегодня она представлена сетью профессиональных организаций с большим количеством служащих, солидным бюджетом и огромным охватом населения. Социальных работников называют «механиками, смазывающими межперсональные колеса общества»^[17].

Профессионализация помощи произошла в связи с интенсивным развитием психологического консультирования и психотерапии в середине XX в. на Западе и с появлением термина «психологическая помощь». Возникает вопрос: почему же потребовалась профессионализация помощи людьми друг другу? По-видимому, потому, что произошли серьезные социальные изменения, а исторически сложившиеся механизмы помощи перестали обеспечивать потребности людей в этой помощи.

Несмотря на различный смысл социально-психологических проблем в каждой исторической эпохе, в центре ситуации всегда находится страдающий человек. А отношение людей к помощи и участие их в этой помощи зависят от морального состояния общества и от ведущей этической модели взаимоотношений между людьми в данном обществе. Ситуацию в обществе, когда «все помогают всем», можно считать признаком здоровья этого общества.

Важной задачей деонтологии психологии девиантного поведения является изучение возможностей исполнения требований этического профессионального кодекса психолога-девиантолога в сложных, иногда экстремальных ситуациях.

Еще одной важной задачей является изучение «терапевтических» факторов в структуре отношений «помогающий — принимающий помощь», т. е. психологических механизмов исцеления в процессе психотерапии, консультирования и оказания других видов психологической помощи.

Наиболее существенный блок проблем связан с личностью самого специалиста, с уровнем его личной культуры, нравственности, моральной надежности, с возможным эмоциональным выгоранием, с возникновением профессиональных деформаций в моральной сфере личности. Здесь уже стоит вопрос не о том, что объективно мешает исполнить требования этического кодекса, а о том, что делает человека непригодным к «помогающей деятельности» и можно ли это исправить.

Таким образом, в качестве центральных вопросов деонтологии психологии девиантного поведения предлагается рассматривать все этические аспекты взаимодействия «помогающий специалист — субъект помощи», а также личностные механизмы, обеспечивающие нравственное и морально надежное поведение специалистов помогающих профессий. Именно эти механизмы, связанные с экзистенциально-онтологическими аспектами личности, о которых мы сейчас так мало знаем, обеспечивают главный критерий эффективности психологической помощи.

Ценности в психологии рассматриваются как междисциплинарное понятие, а ценностные ориентации как нелинейная многомерная система (М. Рокич^[18], Д. А. Леонтьев^[19], С. С. Бубнова^[20]). Рассматривая эту проблему с точки зрения прогнозирования социального поведения личности, В. А. Ядов также указывает на сложность и многокачественность предмета анализа: «Какой собственно предмет подлежит анализу: человек, личность, индивидуальность, субъект деятельности?» — спрашивает он^[21].

В отечественной социальной психологии эта проблема ставилась и освещалась внутри проблемы регуляции, саморегуляции и прогнозирования социального поведения личности. Как отмечал В. А. Ядов, «основные усилия советских психологов сосредоточены на разработке проблемы внутренней регуляции (т.е. саморегуляции) поведения. Исходным пунктом при этом является представление о „действующем субъекте“, его целостности, его структуре и механизмах функционирования»^[22]. Одной из первых теорий, воплощавших этот принцип, стала концепция отношений личности В. Н. Мясищева^[23]. «Отношение как связь, — по Мясищеву, — порождается субъектом, индивидом. Он устанавливает ее на основе накопленного индивидуального опыта, активно, избирательно, на высшем уровне развития сознательности. Субъект целостен, и этот принцип целостности переносится и на объектную сторону отношения»^[24].

Однако в рамках теории отношений трудно интерпретировать известный из повседневной практики факт, связанный с тем, что осознанные намерения людей далеко не всегда согласуются с их реальным поведением.

В психологии состояния готовности к определенному способу действий, в том числе в моральной сфере, называются по-разному: диспозиции личности, жизненная позиция, направленность интересов, ценностная ориентация, социальная установка, субъективное отношение, доминирующая мотивация, субъективный смысл, придаваемый действиям (В. А. Ядов, Б. Г. Ананьев, И. С. Кон, В. II. Мясищев, Д. Н. Узнадзе, А. С. Прангишвили, Л. А. Божович, А. Н. Леонтьев, К. А. Абульханова-Славская и др.). Важнейшим аспектом рассматриваемой проблемы является то, что субъект деятельности выступает в качестве агента образа жизни своего социального окружения. Индивидуальный уровень бытия человека выражается в том, что способы и средства его деятельности не содержатся в готовом виде в общечеловеческом опыте и не являются однозначными для всех.

С психологической точки зрения важнейшим моментом является то, что личность выступает как максимально обобщенная, устойчивая целостность психических свойств и процессов, обнаруживающая себя в самых разных проявлениях активности и в различных социальных условиях^[25]. Центральным пунктом здесь является вопрос о том, что же «цементирует» личность. В работах Л. И. Божович, посвященных исследованию закономерностей формирования личности в детском и подростковом возрасте, системообразующим признаком структуры личности выступает внутренняя позиция личности, или ее направленность^[26]. Направленность, понимаемая как устойчивое доминирование некоторых мотивов деятельности, определяет целостность, целенаправленность поведения и всей жизни человека.

Главным нравственным качеством, которое должно быть сформировано у каждого растущего человека, — действенность его мировоззрения, морально-нравственных идеалов, убеждений. Существенным моментом зрелости личности является сформированное мировоззрение.

Э. Фромм неоднократно повторяет, что понимание мотивации поведения человека должно вытекать из понимания общей характеристики смысла человеческого существования^[27].

Мировоззрение, являясь осознанной системой взглядов личности на мир и на место человека в мире, составляет итог достижения личностной идентичности в экзистенциально-онтологической сфере. Центральным ядром мировоззренческой системы являются идеалы. Тип идеала, на который направлены процессы идентификации личности, определяет позитивный или негативный характер нравственной направленности личности. Именно исследование личностной идентичности, как считает И. Б. Дерманова, поможет ответить на вопрос о роли нравственных ориентаций в процессе формирования готовности к нравственному поведению^[28].

• Процесс обретения личностной идентичности можно также рассматривать в качестве психологического механизма поиска подходящей модели самосознания. Б. Д. Парыгин предлагает следующую структуру самосознания личности: 1) родовое самосознание, или факт осознания человеком своей принадлежности к человеческому роду; 2) социальноспецифическое самосознание — факт осознания человеком своей принадлежности к определенной совокупности социальных групп, представителем которых он является (национальное, политическое, профессиональное, правовое); 3) индивидуальное самосознание — факт осознания индивидом его индивидуально-неповторимых особенностей, черт характера и специфических жизненных интересов^[29]. Модели самосознания существуют независимо от индивидуального сознания и передаются в процессе социализации личности. Важно, какое место занимают онтологические вопросы в принятой личностью модели самосознания. Какую систему представлений о реальности и о месте человека в мире она включает, как отвечает на экзистенциальные вопросы бытия человека, какие идеалы, ценности, нормы поведения, типичные образцы чувств и переживаний связаны с данной моделью самосознания.

Для обозначения психологических особенностей моделей группового сознания употребляется термин «ментальность». Этот термин ввели французские историки школы «Анналов» Ж. Дюби и Р. Мандру в середине 1950;х гг., предпочтя его «коллективным представлениям», «коллективному бессознательному» и другим близким по смыслу понятиям. По их мнению, ментальность — это система образов, представлений, которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей^[30]. Безусловно, важным аспектом идентичности личности, ее причастности к коллективной модели самосознания является наличие у нее общего психического настроя, соответствующего этой модели. Каждый человек на протяжении всей своей жизни формирует, меняет, корректирует свое мировоззрение.

Таким образом, деонтология психологии девиантного поведения дает понимание основ нравственного функционирования личности, исследование «внутреннего ядра» личности — совести, изучение и сравнение нравственных идеалов различных мировоззренческих систем, изучение механизмов интеграции и критериев зрелости целостной личности, понимание роли мировоззрения в нравственной регуляции поведения.

Важная и сложная проблема деонтологии психологии девиантного поведения заключается также в понимании «помогающими» специалистами целей и смысла оказания помощи.

Человек является личностью, если он включен в общность людей, имеющих общую модель самосознания. Модель самосознания включает систему представлений о реальности, о месте человека в мире, идеалы, ценности, нормы поведения, типичные образцы чувств и переживаний, отвечает на экзистенциальные вопросы человека определенным образом. В этом смысле помогающий и принимающий помощь могут иметь различные ценностные модели самосознания, ориентирующие их на разные варианты решения экзистенциальных проблем. Без идентичности нет личности, поэтому работа психолога с проблемами личности клиента — это работа с идентичностью клиента. Сначала человеку надо понять, «кто он такой», каково его предназначение, и захотеть ему соответствовать, а затем уже пытаться изменять и развивать себя. Влияние ценностей психолога на клиента имеет этическую сторону, так как цели, выдвигаемые специалистом в процессе консультирования, и методы, которые он использует, являются отражением его жизненной философии, которую полностью исключить из процесса оказания психологической помощи просто невозможно. Поэтому важнейшим вопросом деонтологии психологии девиантного поведения является вопрос о личной системе ценностей помогающего специалиста.

Практикум Контрольные вопросы и задания.

• 1. Что такое «деонтология» и что она изучает?
• 2. Каковы предмет, специфические черты деонтологии психологии девиантного поведения?
• 3. Дайте характеристику психологическому аспекту деонтологии.
• 4. Каковы социально-психологические механизмы морального выбора личности?
• 5. Какие основные проблемы стоят перед деонтологией психологии девиантного поведения?
• 6. В чем суть социальной и психологической помощи людям как профессия?
• 7. Назовите основные задачи деонтологии психологии девиантного поведения.

Авраамову Д. С. Профессиональиая этика журналиста: учеб, пособие для вузов / Д. С. Авраамов. — М., 1999.

Анисимов, С. Ф. Мораль и поведение / С. Ф. Анисимов. — М., 1985.

Белякова, Г. И. Профессиональная этика / Г. И. Белякова. — М., 1975.

Бердяев, Н. А. О человеке, его свободе и духовности: Избранные труды / Н. А. Бердяев. — М., 1993.

Бгажноков, Б. X. Адыгская этика / Б. X. Бгажноков. — Нальчик, 1999.

Библия. — М., 1995.

Брандо, А. А. Врачебная этика и медицинская деонтология / А. А. Грандо. — Киев, 1988.

Гусейнов, А. А. Этика: учебник / А. А. Гусейнов, Р. Г. Апресян. — М., 1999.

Золотухина-Аболина, Е. В. Современная этика: истоки и проблемы: учебник для вузов / Е. В. Золотухина-Аболина. — Ростов н/Д, 2000.

Клейберг, Ю. А. Основы психологии девиантного поведения: монография / Ю. А. Клейберг. — СПб.: Альфа-Пресс, 2014.

Клейберг, К). А. Девиантология: схемы, таблицы, комментарии: учеб, пособие / Ю. А. Клейберг. — М.: Изд-во МПСУ, 2014.

Медведева, Г. П. Этика социальной работы: учеб, пособие / Г. П. Медведева. — М., 2002.

Франкл, В. Человек в поисках смысла / В. Франкл. — М., 1992.

Глава 7.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ СТРУКТУРЫ ЛИЧНОСТИ Основные термины Структура, психологические структуры личности, виды структур.

В психологической науке накопилось описание достаточно большого количества различных структур личности (А. Ф. Лазурского, В. Н. Мясищева, А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна, А. Г. Ковалёва, В. С. Мерлина, К. К. Платонова, Д. Н. Узнадзе, А. В. Петровского, В. А. Ядова и др.). То же можно сказать и о зарубежной психологии (3. Фрейд, К. Г. Юнг, Г. Мёрфи и др.). Мы нс ставили перед собой невыполнимую задачу представить здесь все известные психологической науке подходы к структурированию личности, которые проистекают из различных теорий о психике и личности, из разных параметров и задач. Мы скромны в своих желаниях и возможностях. Здесь уместно привести слова Юнга, которые автор полностью разделяет: «…когда я здесь предлагаю определенный подход, то не воображаю, будто тем самым сказал последнее слово. Я хотел бы все то, что здесь сказано, рассматривать только как попытку приблизиться к проблеме личности, не притязая на ее решение»^[31].

Любая теория личности — это система идей, которая объясняет, что представляет собой человек (т.е. выявляет, относительно постоянные характеристики личности), как он себя ведет и чем он руководствуется в своем поведении. Это — тщательно выверенные умозаключения относительно природы человека, которые обязательно должны иметь эмпирическое подтверждение. Теория должна не только объяснять прошлое и настоящее поведение человека, но и предсказывать будущее. Таким образом, теории личности описывают, объясняют и предсказывают человеческое поведение. Если теории этих функций не выполняют, они отвергаются научным сообществом как недостоверные^[32].

Однако следует понимать и то, что в изучении человеческого поведения полной объективности, согласно Т. А. Хагурову, просто не может быть никогда; она недостижима. Объективность (относительная) возможна при описании физических явлений, например, закона всемирного тяготения как бы ученый к нему не относился, но «все тела притягиваются … и т. д.». Но, говоря о людях, их поступках и мыслях, мы вольно или невольно оцениваем и интерпретируем эти поступки и мысли в соответствии с нашей собственной шкалой Добра и Зла. И это — одно из базовых свойств человеческой психики.

А теперь по существу. В «Словаре практического психолога» мы читаем: «структура — совокупность устойчивых связей между множеством компонентов объекта, обеспечивающих его целостность и самотождественностъ«¹.

Психологическая структура личности — это целостная модель, система качеств и свойств, которая полно характеризует психологические особенности личности (человека, индивида).

Вначале рассмотрим только некоторые отечественные классические модели психологической структуры личности, а затем некоторые зарубежные структуры личности.

• [1] Большой энциклопедический словарь. М., 2012.
• [2] Современный философский словарь / под ред. В. Е. Кемерова. М., 1998.
• [3] Психологический словарь. URL: http://slovarslov.rU/slovar/med/d/deontologija-_deontology.html (дата обращения: 22.07.2016).
• [4] Кпейберг 10. Л. Девиантология: словарь. 2-е изд., доп. М.: Изд-во МПСУ, 2016. С. 27—28.
• [5] Здесь и далее материал данной главы излагается по монографии: Веселова Е. К. Психологическая деонтология: мировоззрение и нравственность. СПб., 2002.
• [6] 2 См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Т. 8 (1). М, 1992.
• [7] Мусхелишвили Н. Л., Шрейдер Ю. А. Есть ли у психологии точки соприкосновения с этикой? // Психология и этика: опыт построения дискуссии. Самара: БАХРАХ, 1999. С. 50.
• [8] Психология и этика: уровни сопряжения. «Круглый стол» с участием В. П. Зинченко, Ю. А. Шрейдера, Б. Г. Юдина // Психология и этика: опыт построения дискуссии. Самара: БАХРАХ, 1999. С. 25.
• [9] См.: Шрейдер 10. А. Этика. М.: Текст, 1998.
• [10] См.: Апресян Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы. М., 1995.
• [11] См.: Шрейдер Ю. А. Этика.
• [12] См.: Гильдебранд Д. фон. Этика. СПб.: Алетейя; Ступени, 2001.
• [13] См.: Рябов А. Е. Разнообразие контекстов деятельности практических психологов в сфереобразования и проблемы их профессиональной самоидентификации // Материалы VI Ежегодной всероссийской научно-практической конференции «Психология в школе: практический психолог — профессия нового века». СПб., 2000. С. 26—32.
• [14] Городецкая И. Л., Поповцева Т. Н., Судоплатова М. Н., Фоменко Т. А. Краткий толковыйсловарь русского языка. М.: Русский язык, 1990.
• [15] Кораблика Е. П. Субъект помогающей деятельности как предмет психологическогоисследования // Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 4. 2000.С. 147−154.
• [16] Мэй Р. Проблема тревоги. М.: ЭКСМО, 2001; Колчанова Л. А. (Помощь как профессиональная деятельность // http://sovla.ru/article.php?id=97&mode=art (дата обращения:22.07.2016).
• [17] Варга А. Я. Профессиональный отбор социальных работников: принципы и методы. Профессионапьно-этические портреты социальной работы. М., 1993.
• [18] См.: Rokeach М. Beliefs, attitudes, and values: A theory of organization and change. SanFrancisco: Jossey-Bass, 1968.
• [19] См.: Леонтьев Д. А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт многомернойреконструкции // Вопросы философии. 1996. № 4.
• [20] См.: Бубнова С. С. Ценностные ориентации личности как многомерная нелинейнаясистема // Психологический журнал. 1999. Т. 20. № 5. С. 38—44.
• [21] См.: Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности: монография / под ред. В. А. Ядова. Л.: Наука, 1979.
• [22] Там же.
• [23] См.: Мясищев В. Я. Психология отношений / под рсд. А. А. Бодалева. М.; Воронеж: Институт практической психологии: НПО «МОДЭК», 1995.
• [24] См.: Левченко Е. В. Человек как отношение // Ананьевские чтения 2003. СПб., 2003.
• [25] См.: Ананьев Б. Г., Палей И. М. О психологической структуре личности / Б. Г. Ананьев, И. М. Палей. М.: Проблемы личности, 1969.
• [26] См. Божович Л. И. Проблемы формирования личности. Избр. нсихол. тр. / иод ред.Д. И. Фельдштейна. Москва; Воронеж, 1997; Его же. Проблемы формирования личности.М.; Воронеж, 1995.
• [27] См. Фромм Э. Человек для самого себя // Психоанализ и этика. М., 1993.
• [28] См. Дерманова И. Б. Индивидуальный стиль жизни и симптомокомплексы, его определяющие // Ананьевские чтения 1999. 40-летие создания в Санкт-Петербургском (Ленинградском) университете первой в стране лаборатории индустриальной (инженерной) психологии. СПб., 1999.
• [29] См. Парыгин Б. Д. Социальная психология. СПб., 2003.
• [30] Сарпова О. В. Ж. Дюби и Р. Мадру: ментальность как система. URL: http://superinf.ru/viev_helpstud.php?id=3896 (дата обращения: 22.07.2016).
• [31] См.: Юнг К. Г. Конфликты детской души. М.: Канон, 1997.
• [32] См.: Хагуров Т. Л. Дисфункции процессов социализации и социального контроляв условиях экспансии массовой потребительской культуры (проблемы девиантологическогоанализа).