Внешняя сторона деятельности приказчиков

Л и т е р, а т у р а: см. § 20.

Если принцип непосредственного перехода на представляемого прав и обязанностей по сделкам, заключенным его представителем, не нашел себе места в нашем действующем законодательстве, он не чужд ему в историческом развитии, как мы это видели, он давно имеет силу в торговом быту в качестве обычая и не раз был подтвержден судебной практикой^[1]. Торговые уложения других государств, во избежание недоразумения, возможного под влиянием воззрений римского права, считают своей обязанностью формулировать его с полной ясностью и точностью, так, например, старое германское уложение определяло, что по сделкам, заключенным торговым доверенным согласно с данной ему доверенностью от имени хозяина, только последний приобретает права и принимает обязанности, между доверенным и третьим лицом по поводу этих сделок не возникает никаких прав и обязанностей^[2][3]. При издании гражданского уложения это положение стало лишним (§ 164).

По сделке, заключенной приказчиком как представителем, права и обязанности устанавливаются в лице хозяина при наличности следующих условий: если 1) сделка заключена доверенным, 2) от имени хозяина, 3) согласно с доверенностью. Рассмотрим каждое из этих условий отдельно.

I. Сделка должна быть заключена доверенным. Юридические последствия представительства получают силу в том лишь случае, если сделка заключена настоящим доверенным. Очевидны необходимость и важность для третьего лица удостовериться в том, что его контрагент действительно доверенный того лица, от имени которого он желает вступить в договор. Самый простой способ проверки, конечно, — запрос к хозяину или требование от приказчика, чтобы он предъявил доверенность. Но подобный прием может быть не всегда удобен по неизвестности местонахождения хозяина или окажется оскорбительным для приказчика. Наконец, последний по некоторым причинам может уклониться от предъявления доверенности, сослаться на данное ему устное полномочие, — выдача письменных доверенностей зависит от усмотрения хозяина^[2].

В нашем юридическом быту проявлялось стремление со стороны хозяев отклонять от себя ответственность под тем предлогом, что выдавший себя за доверенного не имел формальной доверенности, хотя вся обстановка дела указывала на существование такого отношения. Подобные отговорки грубо нарушают взаимное доверие, необходимое в торговом обороте, и судебная практика справедливо отвергла такие возражения'. Формальная доверенность имеет значение для определения взаимных требований между хозяином и его приказчиком, но она не может иметь обязательной силы для третьего лица, особенно если она не была ему предъявлена. Для удостоверения в существовании полномочия пригодны все средства, способные убедить в том. Следовательно: формальная доверенность, объявление в газетах, оповещение в циркулярах торгового дома, словесное заявление хозяина, частные письма, наконец, вся обстановка дела, дающая основание предположить отношение доверенности между двумя лицами. В последнем случае на третьем лице лежит обязанность осторожного отношения, но к нему нельзя предъявлять требования подозрительности; достаточно, если обстоятельства дела извиняют предположение, потому что редко подобные обстоятельства остаются вне ведома хозяина, и его дело — разрушить возможность заблуждения. Наша судебная практика, следуя теории и практике соседних стран, установила некоторые руководящие начала. Лицо, которому поручено хозяином заведование лавкой, фабрикой, не может не считаться уполномоченным на совершение необходимых по управлению сделок^[5]. Лицо, действующее в чужом торговом помещении в качестве приказчика, от имени владельца помещения, должно считаться на это уполномоченным по отношению к третьим лицам^[6].

Если третье лицо знало об отсутствии доверенности и тем не менее заключило сделку в намерении обязать мнимого хозяина, сделка является ничтожной, потому что нет существенного условия — соглашения, третье лицо имело в виду обязать не то лицо, которое выдавало себя за доверенного, а другое, которое в действительности является свободным от обязательства; а то лицо, которое в действительности оказалось обязанным (мнимый доверенный), третье лицо не желало обязывать. В случае отсутствия полномочия при неведении о том третьего лица, мнимый доверенный, очевидно, обязан вознаградить последнее в силу того общего начала, что всякий обязан возместить вред, причиненный его действиями, в данном случае обманом. Выдавая себя за доверенного и заключая в этом качестве сделки, можно вовлечь контрагента в убытки, так как, вступая в настоящую сделку, он мог сделать некоторые приготовления, мог упустить иные сделки, а потому имеет право на возмещение положительного вреда и возможных выгод. Германское торговое уложение рядом с обязанностью вознаграждения убытков возлагает на мнимого доверенного исполнение обязательства, смотря по выбору третьего лица. Наша практика также признает личную ответственность доверенного по сделке, заключенной без уполномочия'. По вексельному уставу, сделавший на вексель подпись или надпись как уполномоченный векселедателя или иного обязанного по векселю лица без надлежащего на то полномочия, ответствует лично точно так же, как ответствовало бы при существовании полномочия то лицо, уполномоченным которого он подписался^[7]. Само собой разумеется, что за третьим лицом остается право считать договор несуществующим.

II. Сделка должна быть заключена от имени хозяина. Это обстоятельство может быть или явно выражено, или может следовать из всей обстановки дела. Первый случай имеет место обыкновенно в подписи доверенного («по доверенности такого-то, такой-то»), не говоря уже о словесном заявлении доверенного. Но нередко имя хозяина не будет даже упомянуто, и все же сделка будет считаться заключенной от его имени. Товар продается в магазин, сделка заключена с приказчиком, он же принял товар — все время оба контрагента имели в виду обязать и предоставить права хозяину, хотя об этом ни слова не было сказано. Если же доверенный совершает сделку от своего имени, скрывая, что он доверенный такого-то лица, или прямо заявляя, что он для себя заключает сделку, ответственным по ней будет только он один, а не хозяин. Практикой признано, что хозяин не отвечает за товар, купленный приказчиком и проданный за свой счет тайно от хозяина, хотя бы в его лавке^[8], если, конечно, это обстоятельство было известно третьим лицам.

III. Сделка должна быть заключена согласно с доверенностью. Так как представительство основано на доверенности, то понятно, что сила заключенных представителем сделок зависит от соответствия их данному полномочию. Хозяин отвечает за действия приказчиков во всем том, что в силу его поручения, приказания и с его ведома и воли учинено будет'. Как это показывает смысл приведенной статьи и как это требуется самой природой отношения, объем полномочия может быть определен не только письменной доверенностью, но и всеми обстоятельствами, способствующими обнаружению воли хозяина. Письменная доверенность, конечно, самое надежное средство узнать пределы полномочия, но в торговом обороте требование ее далеко не всегда удобно ввиду сопряженной с этим потерей времени, ввиду возможности скрывания ее со стороны самого доверенного, наконец, невозможности подробного определения в письменном акте всех действий, разрешаемых приказчику. Поэтому необходимо прибегать к толкованию воли хозяина путем предположений и из более общего выражения развивать более частные определения. Если приказчику поручено управление магазином или фабрикой, очевидно, имелось в виду предоставить ему возможность и право вступать в сделки, необходимые для этой цели. Хозяин не мог не определить этой необходимости и, доверяя приказчику управление, он дал заранее свое согласие на заключение сделок. Но, давая подобное поручение, хозяин, очевидно, имел в виду только сделки, вызываемые обыкновенным течением подобного рода торговли. Эту точку зрения должно иметь и третье лицо, вступающее в сделку с управляющими приказчиками. Если ему известно, что данное лицо управляет торговым предприятием или известной его частью, оно вправе предположить его уполномоченным на производство действий, соединяемых обыкновенно с подобной торговлей, или, как выражается наш закон, входит во все сопряженные с ней отношения^[9]. Оно должно остерегаться только случаев, выходящих из ряда обыкновенных сделок в этом роде торговли, — здесь от него требуется особенное внимание и осторожность, оно обязано требовать от приказчика предъявления доверенности или справиться у самого хозяина. Несоблюдение этих условий должно быть поставлено ему в вину и освобождает хозяина от всякой ответственности. Но, пока не достигнуты пределы обыкновенного полномочия, хозяин не вправе отклонять от себя ответственность возражением, что приказчику это не было разрешено. В этом случае, если он хотел сузить пределы обычного полномочия, он должен был довести о том до сведения третьих лиц путем публикаций или частных писем. Если дается поручение не на управление, а лишь на совершение каких-либо отдельных операций, например на закупку материала, на наем рабочих, то и в этом случае полномочие простирается на все сделки, обыкновенно соединяемые с подобным поручением, например на выдачу задатков при найме работы.

Признавая указанное начало по отношению к общей доверенности, германское торговое уложение исключает из нее шесть действий: отчуждение и залог недвижимостей, выдачу векселей, совершение займов, передоверие и ведение процесса, и требует для них особого, ясно выраженного полномочия. При отсутствии какой-либо руководящей нити в русском законодательстве судебная практика обнаруживает значительные противоречия по данному вопросу. Однако и в ней можно заметить стремление к подобным же ограничениям. Совершение займов представляется довольно опасным для хозяина, и притом едва ли прямые займы могут входить в категорию обыкновенных сделок в каком-либо роде торговли, кроме банкирского^[10]. Что касается кредитования^[11][12], то при современных условиях торговли, при господстве кредитных отношений трудно полагать, чтобы при управлении торговым заведением возможно было избежать приема или сдачи товара в кредит. Назначая на столь ответственный пост, хозяин должен быть осторожен в выборе человека, а третьим лицам нельзя ставить в вину, что они предположили полномочие на столь обычную в торговле сделку. Практика по крайней мере склоняется к подобному же взгляду. «Коль скоро хозяин примет в свою лавку товар, купленный приказчиком, то он уже не может быть освобожден от ответственности перед продавцом товара под тем предлогом, что товар куплен приказчиком в кредит без наличности на то полномочия"'. Если дано право совершать займы, то в этом уже предполагается и право выдачи векселей^[13]. Особое полномочие необходимо для ведения процесса, предъявления иска и вступления в ответ по предъявленному^[14]. Несомненно, что и по отношению к русскому праву имеет применение запрещение торговому доверенному отчуждать и закладывать недвижимости, потому что эти действия ни в каком случае не могут входить в круг обыкновенных сделок. Относительно передоверия следует различать полную и частичную замену другим лицом. Нельзя передать управления, потому что хозяин, доверяя одному лицу, тем самым выразил желание, чтобы это именно лицо заведовало его делами. Напротив, возможны случаи, когда главный приказчик найдет необходимым предоставить другим лицам часть порученной ему деятельности, и чем обширнее будет предприятие, тем настоятельнее окажется потребность в передоверии. Еще более трудностей представляет определение объема полномочия по частным доверенностям, по отдельным поручениям, например судебная практика признала, что поручение на прием заказов не заключает в себе полномочия на получение с покупателей денег^[15].

В том случае, когда доверенный выйдет за пределы данного ему или предполагаемого полномочия, хозяин освобождается от всякой ответственности, если не захочет последующим утверждением дать сделке обратную силу. В случае нежелания с его стороны прибегнуть к этому средству возникает вопрос, падает ли вся сделка или только та ее часть, которая находится за пределами доверенности. Если действие, составляющее предмет сделки, допускает деление, следует признать второе решение, в противном случае — первое.

Хотя уничтожение доверенности возможно во всякое время, но это обстоятельство не может иметь влияния на права, приобретенные третьими лицами до этого момента; даже более, сделки, заключенные доверенным, не могут быть признаны потерявшими силу по отношению к ответственности хозяина на том только основании, что они совершены по уничтожении доверенности, если в месте совершения их не была получена публикация об уничтожении доверенности, вообще если о прекращении силы доверенности не было и не могло быть известно лицу, вступившему в сделку с доверенным^[16].

IV. Германская прокур а. Для устранения возможных пререканий по поводу существования и объема полномочия, германское торговое уложение 1861 года создало совершенно новый институт торговой прокуры. Этот институт полностью воспринят Венгрией, в весьма ослабленном виде известен Швейцарии и совершенно чужд романским законодательствам.

Сущность прокуры состоит в том, что предоставленное приказчику полномочие в отношении третьих лиц неограниченно. Достаточно знать, что данное лицо — прокурист, чтобы смело вступать с ним во всякие сделки как бы с самим доверителем. Прокурист есть alter ego хозяина. Он не стеснен теми границами обычного круга сделок, в какие поставлен простой доверенный, и третьим лицам не приходится опасаться, чтобы заключаемая сделка могла быть признана выходящей за пределы допустимого. Что разрешил хозяин прокуристу, что он ему запретил — третьих лиц не касается. Они не обязаны знать внутренней стороны отношения. Даже более: если бы третье лицо знало о сделанном ограничении полномочия, оно вправе с ним не считаться, потому что прокура не может быть ограничиваема. Границы прокуры поставлены точно законом: прокурист не вправе отчуждать и закладывать недвижимости, принадлежащие хозяину.

Не только объем полномочия, но и самое существование полномочия поставлено на строго формальную почву. Прокурист тот и только тот, кто заявлен таковым со стороны хозяина и чье имя внесено в регистр. Если заявления не сделано, то третье лицо не вправе ссылаться на полученные им иным образом сведения о предоставлении приказчику прокуры. Наоборот, пока данное лицо значится в регистре прокуристом, третье лицо свободно может заключать с ним любую сделку, и хозяин не вправе отказываться от нее, ссылаясь на то, что третьему лицу было известно отнятие прокуры у его контрагента.

Подписываясь при совершении сделок, прокурист должен всегда указывать на характер своего полномочия. Для этой цели служат слова «per procura», которые ставятся вслед за фирмой.

• [1] Рсш Гражд кас. деп 1868, 884, по д. Дрябиных; 1870, № 1039, по д. Неплюева; реш Спб. ком. суда 15 авг 1868 г., по д. Смирнова, 19 марта 1874 г., по д. Слепухина; 30 января 1881 г., под. Иогансона См. Н е р с с с о в, стр. 171.
• [2] Герм. торг, улож., § 52; исп торг, улож, § 285. Относительно англо-американского правасм то же начало у Т о w n s е n d, 138 (§ 101).
• [3] Ст. 5 Уст. Торгового. ' Реш Гражд. кас. деп. 1870, № 321, по д. Виницкого, и № 470, по д. Богомолова
• [4] Герм. торг, улож., § 52; исп торг, улож, § 285. Относительно англо-американского правасм то же начало у Т о w n s е n d, 138 (§ 101).
• [5] Реш Спб. ком. суда 16окт. 1870 г., под Исаевой.
• [6] Реш. 4 дел. Прав. Сен. 1885, № 1414. ' Реш. 4 дсп. Прав. Сен 5 янв. 1875 г., по д. Гинцбурга
• [7] Устав о векселях, ст. 31.
• [8] Реш Спб. ком. суда 27 мая 1868 г, под. Михайлова1 Ст. 19 Уст. Торгового
• [9] Ст. 37 Уст. Торгового, Ц и т о в и ч, Учебник, стр. 78−81; Б, а ш и л о в, I, стр. 230.
• [10] Приводимое нередко решение 4 деп. 30 окт. 1874 г., по д. Гюнтера, сюда не относится, потому что в этом случае в доверенности было запрещение совершения займов.
• [11] Практика нередко смешивает вопрос о кредитовании с совершением займов.
• [12] 1 Реш 4 деп. Прав. Сен. 1895, № 109; Спб. ком суда 2 дек. 1868 г., по д. Васильева
• [13] Реш. 4 деп. Прав. Сен. 14 дек. 1881 г., по д. Целикова; реш. Гражд кас. деп. 1876, № 73,по д Бродского.
• [14] Реш. Гражд кас. деп 1874, № 145, под Клафтона.
• [15] Реш Спб. ком. суда 12 июня 1875 г., по д. Левина, и 9 июня 1877 г., по д Ганноверскоймашиностроительной компании
• [16] Реш. Спб. ком. суда 5 июня 1880 г., под Кошелева.