Мифы о четвертой власти

Модная метафора о четвертой власти нигде в мире не имеет ничего общего с реальными функциями СМИ. В ряде случаев пресса выступала приводным ремнем партии, как в коммунистическом Советском Союзе. Можно привести в пример также «уотергейтскую историю» и импичмент президенту Никсону. Средства массовой информации обретают функции четвертой власти исключительно в ситуации кризиса или метаний в обществе. Вспомним «Огонек» времен Виталия Коротича или продукт, который делал Егор Яковлев в «Московских новостях». Когда общество в кризисном состоянии ищет духовные ориентиры, средства массовой информации на время способны взять на себя не свойственные им функции, которые обычно выполняет интеллигенция, элита или властные институты. И никак нельзя им становиться властью надолго, что близко к режиму, называемому «властью толпы». СМИ все-таки институт массового общества, в то время как государственное управление — дело профессиональное. Журналистика в свою очередь также деятельность профессиональная, связанная с обеспечением информационных потребностей масс. С другой стороны, это социальный институт, выступающий посредником между информационными интересами массовой аудитории и миром событий. А массмедиа является совокупностью носителей информации. Эти понятия соотносятся примерно как официант и ресторан. Наблюдая многих наших в том числе политических журналистов, я готов сравнить их с официантами, которые говорят: «Чего изволите?» публике, покупающей скандальную информацию. В действительности предлагая лишь то, что может приготовить шеф-повар.

Сравним происходящее в России и в западных демократиях. Принципиальное различие в том, что на Западе существует нормально развитый рынок печатных СМИ, являющихся прибыльными предприятиями. В России более-менее эффективным бизнесом в сегменте печатных СМИ является только желтая пресса. А массовая аудитория везде одинакова — всегда покупает плохие новости, скандалы, подробности «ниже пояса». В этом плане человек не изменился с того времени, когда в I веке была написана «Жизнь двенадцати цезарей». Но во всем мире существует спрос и на качественную информацию. В нашей стране потребность такого рода не удовлетворена. Хотя и спрос, и аудитория существуют. Но есть еще и переплетение экономических и политических интересов, в котором политика играет первую скрипку. А медиаэкономика, при всей ее важности, все равно на втором плане. Хотя все, кому нужно, свои деньги вполне зарабатывают. Что внимательный наблюдатель легко может заметить на примере федеральных телеканалов, превратившихся в разные версии развлекательного телевидения. С экранов исчезли люди, делавшие аналитику в виде шоу, а не шоу в виде аналитики. Серьезный элитный зритель из телевизионной сферы ушел. Но он, похоже, и не нужен.

Что первично — курица или яйцо — спрос или предложение? И какой спрос — политический или рыночный? Ответ определенный. Если говорить о таком мощном оружии, как телевидение, первичной становится точка зрения владельцев средств массовой информации и их государственных и политических патронов. В существенной мере это связано с ведущей ролью телевидения в обеспечении морально-психологического единства нации, особенно в условиях усилившегося давления на нашу страну извне. Когда западным СМИ, можно сказать, «выдана лицензия» на Россию.

Как показывают результаты выборов, не слишком разборчивая аудитория вполне востребована общим вектором национальной информационной политики. Народ получает коктейль из сериалов, ток-шоу, развлекательных программ и очень похожих по тональности новостей. Потом приходит на выборы и голосует за одну или две партии власти. Схема работает. Но будет работать не всегда. Если мы идем к гражданской нации, нужно, чтобы обратные связи между властью и обществом работали. И сделать их работающими могут только СМИ. Точнее, если этого не сделают СМИ, это сделает улица. А как только начинает говорить улица, о гражданском мире можно забыть.

Но сказанное относится прежде всего к телевидению. Печатные же СМИ чем дальше, тем больше стараются стать экономически эффективными предприятиями. «Пожелтение» — вполне дилетантская попытка сделать прибыльным жанр infotainment. Здесь произошла связь слов information и entertainment — информация и развлечение. Но так будет не всегда.

В принципе я не согласен с разговорами о том, что журналистика больна и продажна. Она больна и продажна не более, чем общество, прежде всего политический класс. На сегодняшний день СМИ являются одним из институтов потихоньку выздоравливающего российского общества. Часть своих функций они выполняют хорошо, часть — плохо. Хорошо, на мой взгляд, выполняется функция формирования гражданской нации, общих ценностей. В ряде случаев достаточно эффективны наши СМИ в формировании общественного мнения и публичной повестки дня. Гораздо хуже реализуется прежде всего информационная функция. Информационный продукт ни телевидения, ни печатных СМИ не отвечает стандартам качества, свойственным таким изданиям, как Glob and Mail или Financial Times.

Из телеэфира фактически ушли аналитические жанры, не видно серьезной авторитетной публицистики. Хватит пальцев на одной руке, чтобы назвать российские публицистические фигуры, созвучные тем, кто работал только в газете «Известия» или «Литературной газете» в 70—80-х годах. Очевидно, пожелтели многие вполне качественные ранее молодежные издания. Конечно, отголоски олигархического передела печатных СМИ 90-х годов слышны до сих пор. Важно понимать, что российская пресса очень медленно и не вся выходит из состояния обслуживания власти и олигархов.

Персона. 2007. № 3 {64). С. 8—13.

Эволюция от качественной журналистики к желтой, наблюдаемая в последние десятилетия, актуализирует проблему миссии журналиста, цели его социального служения. Отмеченные в статье тенденции связаны в большей степени с социально-экономическими трансформациями, и поэтому действительно можно надеяться на то, что потрясения в конце концов приведут к какой-либо устойчивой равновесной ситуации в сфере журналистики. Однако существуют еще и причины иного рода, вызванные технологическими прорывами в области социальных коммуникаций, которые могут оказать не менее серьезное влияние на лицо журналистики. В частности, появившийся совсем недавно так называемый WEB 2.0.