Случаи массовых психозов в толпе

Обратимся к рассматриваемому С. С. Корсаковым в его «Курсе психиатрии» случаю возникновения специфической толпы, которую составили семь молодых женщин, поддавшихся влиянию душевнобольной с религиозно-мистическим содержанием болезненных переживаний. В результате внушения этой душевнобольной у этих семи здоровых женщин сформировалась соответствующая вера, отвечающая содержанию ее бреда, которая и выразилась в соответствующем нелепом безумном (выходящим за рамки здравого смысла непосвященных в содержание данного бреда) поведении: по ее приказам они прыгали, кружились возле кладбища, грызли друг друга, рвали на себе одежду и были силой голыми доставлены в деревню. После всего случившегося, отмечает С. С. Корсаков, эти женщины не обнаружили никаких признаков психического расстройства и даже «нейропатического предрасположения» или отягощенной наследственности, более того, были крайне смущены и расстроены произошедшим^[1]. Если бы через сутки душевнобольную не забрали в больницу, то смеем предположить, что вскоре из такой стихийно возникшей под влиянием бредовых идей толпы появилась бы очередная секта каких-нибудь «прыгунов», ничуть не уступающая по своему идеологическому обеспечению тому же К. Малеванному.

Рассмотрим приводимый В. М. Бехтеревым пример детского крестового похода. «Можно ли, в самом деле, иначе объяснить, как силой внушения, странное влечение детей, которые вопреки воле родителей выскакивали из окон, чтобы присоединиться к проходящим детским толпам, направлявшимся в Святую Землю с целью освободить Гроб Господень.

В июне 1212 (?) года, в одной деревне близ Вандома (Франция) появился пастушок, но имени Стефан, который объявил, что он посланец Бога, призванный стать предводителем христиан и снова завоевать Обетованную Землю; море должно было высохнуть пред войском духовного Израиля. Он прошел, но всей стране и везде вызывал бурное одушевление своими речами, а также и чудесами, которые он совершал на глазах тысячи очевидцев.

Вскоре во многих местностях появились мальчики в качестве крестовых проповедников, они собирали вокруг себя целые толпы единомышленников и вели их, со знаменами и крестами, с торжественными песнями, к чудесному мальчику Стефану. Если кто-то спрашивал молодых безумцев, куда же они идут, то получали в ответ, что они отправляются «за море, к Богу». Их родители и благоразумные духовные лица, которые хотели удержать детей от их предприятия, ничего не могли сделать, тем более, что народная масса ждала от этого крестового похода великих дел и резко порицала тех, кто думал иначе, за то, что они не понимали веяния Святого Духа в детях, которые уже одной своей непорочностью казались призванными снова возвратить Святой Гроб, потерянный, но греховности их предков.

Наконец, король Франции попробовал подавить эту бессмыслицу, приказав юным глупцам вернуться домой. Часть их последовала этому приказу, но большинство не обратило на него внимания и скоро в это фантастическое мероприятие были вовлечены и взрослые. К нему пристали не только священники, ремесленники и крестьяне, а также воры и преступники «вставшие на путь истинный». Поход возрастал все сильнее. «Во главе его был мальчик-пастух на колеснице, увешанной коврами, окруженный телохранителями, а за ним до 30 000 пилигримов и пилигримок».

Когда толпа достигла Марселя, то два торговца рабами, вызвались перевезти в Сирию этих «поборников Христа» за «воздаяние Божие». Они отплыли на семи кораблях, два из них потерпели крушение при острове Сан-Пьетро близ Сардинии, а на остальных пяти торговцы прибыли в Египет и продали пилигримов — крестоносцев как рабов.

Сумасшедшая идея освободить Гроб с помощью детских рук подавляла совершенно в детях всякий страх перед неизвестностью и увлекала их под видом чарующей воображение мнимой божественной миссии на путь верной гибели и рабства"^[2].

Детский крестовый поход во Франции оказался не единственным. Подобного же рода болезненное стремление к пилигримству овладело детьми многих местностей Германии в 1548 г. Из одного Галля в Швабии ушло более тысячи человек детей. Целью путешествия юных пилигримов была гора ев. Михаила в Нормандии. Ни один из них не вернулся домой, все они пропали без вести, большая часть, конечно, погибла от трудностей путешествия.

В этих случаях мы опять же имеем дело с верой, овладевшей умами пилигримов, но поскольку ее содержание близко известным религиозным идеям, оно уже не воспринимается как бредовое, в отличие от предыдущего случая. Верующие люди могут увидеть за такой инициативой особый священный посыл. Как мы видим из истории, к детям присоединялись и взрослые. Впечатление неадекватности здесь производит не сама идея, ставшая содержанием веры участников данной толпы, сколько ее воплощение, участники. События детских крестовых походов иллюстрируют феномен повышенной детской внушаемости, которому уделялось самое пристальное внимание как в отечественной, гак и зарубежной психологии^[3]. Детско-юношеский максимализм, радикализм, фанатизм, построенный на внушенных идеях (индоктринации), и сегодня активно используется сектами, экстремистскими и террористическими организациями для достижения своих целей^[4].

Нс менее удивительным для нас, не посвященных в систему верований поморов, выглядит феномен самоорганизации своеобразной толпы поморов, приуроченный к появлению северного сияния, описанный Жилем де ля Туреттом как «полярный психоз» (другие названия: меряченье, мерячка).

«На черном небе появились первые сполохи северного сияния, и скоро весь небосвод был расцвечен северными красками. Поморы подняли головы от работы и минут пять молча смотрели па пульсирующие разноцветные языки сияния. Потом, как по команде, все встали, а из домов вышли дети и старики, не участвующие в общей работе. Все жители поселка выстроились в подобие огромного хоровода и стали медленно ходить по кругу. Поморы двигались, как зомби, абсолютно синхронно и по одной и той же траектории. Если кто-то из них совершал любое телодвижение, то остальные его немедленно повторяли. Затем они запели песни на разных и непонятных для людей, знающих язык местных жителей, языках. Затем неожиданно, как по команде, прекратили песню и, выстроившись гуськом, стали уходить на Север. Уже наблюдавший подобную картину ранее, один из метеорологов заметил, что „пока северное сияние нс утихнет, они так и будут брести в сторону полюса“. „И ничто их не остановит: ни горы, ни вода, только смерть… Здешним повезло: не так близко к морю находятся. Пока они до него дойдут, северное сияние авось утихнет, все в чувства придут и по домам разойдутся. А то жители других деревень все до единого в море уходили. А немощные, которые сами идти не могли, раздирая рукиноги в кровь, ползли за Полярной. Известны случаи, когда целые деревни уходили в белое безмолвие. Люди прерывали свои дела, оставляли скарб. В брошенных из-за „мерячки“ домах можно было найти бурлящие чугунки с готовящейся едой, маленьких детей в люльках“»^[5].

Янковский приводит любопытный эпизод группового помешательства, который он наблюдал как военный врач^[6]. После обхода лазарета он был извещен дежурным фельдшером, что в лазарет прибыло 14 «сумасшедших» солдат. Все эти солдаты хором повторяли любое обращенное к ним слово, отмечались также приподнятое настроение, беспричинный смех, некоторое психомоторное возбуждение, в особенности верхних конечностей, «притом так, что движения одной руки повторялись и другой». Прибывший вместе с солдатами ротный командир сообщил, что все они ели с картофелем конопляное масло, купленное у корейца. Предполагая интоксикацию, врач назначил слабительное и рвотное, и на следующий день все были «в совершенно нормальном состоянии», припоминая как сон бывшее с ними вчера. Янковский писал, что сначала он был склонен приписать все наблюдаемые им явления конопле, но потом оказалось, что продававший масло кореец был «меряша» (тот, кто обнаруживал признаки меряченья). Заболели те 14 человек, которые видели его, остальные, евшие масло, но не видевшие продавца, остались здоровыми. «Мало того: заподозренное масло я ел сам; ели его и другие люди, но ни с кем ничего не произошло»^[7]. По мнению Янковского, описанный им случай доказывает заразительность меряченья.

На наш взгляд, здесь идет речь о том же самом механизме образования толпы на основе находящейся за рамками нашего здравого смысла веры.

• [1] Корсаков С. С. Курс психиатрии. М.: Типография В. Рихтер, 1901. Т. 2. С. 103.
• [2] Бехтерев В. М. Избранные работы по социальной психологии. С. 251—253.
• [3] См.: Бехтерев В. М. Внушение и его роль в общественной жизни. СПб.: Питер, 2001.
• [4] См.: Лири Т., Стюарт М. Деструктивные психотехники. Технологии изменения сознания в деструктивных культах. М.: Экслибрис; Janus Books, 2002; Решетников М. М. Чтопривлекает молодежь в террористические организации и группы? // Информационныевойны. 2016. № 3. С. 28—36; Дейнека О. С. Психологические предпосылки деструктивностив условиях глобальных трансформаций и кризисов // Перспектива человека: трансформация картины мира в современном геополитическом кризисе: сборник статей межвузовскойнаучно-теоретической конференции. 2015. С. 55—74; Забарии А. В. Гражданское правосознание российской молодежи в аспекте отношения к экстремизму // Современные проблемынауки и образования. 2015. № 2−2. С. 568; Гаврилов О. В., Забарин А. В. К проблеме оценкисоциально-психологической среды терроризма // Современные проблемы науки и образования в войсках национальной гвардии РФ: сборник науч. трудов научно-педагогическогосостава Санкт-Петербургского военного института войск национальной гвардии. СПб., 2016.С. 73−76.
• [5] Цит. по: Ефремов В. С. Индуцированные бредовые расстройства… С. 209—210.
• [6] Там же.
• [7] Там же. С. 215.