Проблема расизма и поиск самоидентичности

Специфика жизненных реалий, искажающая облик парламентарной демократии и во многом превращающая режим африканских стран в псевдодемократии, имеет еще один важный аспект, с которым, как правило, не сталкиваются народы других современных государств Востока. Это расовая проблема. Правда, в подавляющем большинстве африканских государств такой проблемы внешне как бы и нет по той простой причине, что инорасовые вкрапления в них малы. Как правило, сильно поредевшая и немногочисленная колония европейцев обычно ведет себя в этом смысле не только осторожно, но даже подчеркнуто лояльно по отношению к местному негритянскому населению. Но это только внешне. Внутренне любая из стран, о которых идет речь, ощущает свою неполноценность по отношению к развитым странам Запада и к европейцам. И хотя эта неполноценность имеет цивилизационные, технологические, экономические, культурные и прочие корни, подспудно она неизбежно как бы опрокидывается на неравенство расовое. Другими словами, образованные слои местного населения (о прочих речи нет, ибо они над этими проблемами в абстрактном плане не задумываются, а в реальной жизни с ними редко сталкиваются) в той или иной степени почти всегда затронуты комплексом расовой неполноценности.

Этот комплекс после достижения независимости усилился и нашел свое проявление в теории в форме концепций типа негритюда, смысл которых в том, чтобы подчеркнуть расовое достоинство, часто даже превосходство негритянской расы. Концепция эта, детально разработанная в свое время Леопольдом Сенгором, получила достаточно широкое распространение, особенно в США, где она активно разрабатывается теоретиками превосходства черной расы.

Характерна в этом плане реплика знаменитого африканского писателя, нобелевского лауреата, нигерийца Воле Шойинка, смысл которой в том, что тигр не провозглашает тигритюд, он просто прыгает. Реплика явно призвана погасить комплекс расовой неполноценности не за счет выпячивания мнимых достоинств своей расы, но за счет признания и трезвого учета своих потенций.

Иная формула преодоления комплекса, о котором идет речь, — призыв к самоидентичности. Наиболее отчетливо эта политика проводилась в Заире до недавнего времени усилиями президента Мобуту (он, к слову, был едва ли не единственным маршалом в истории Африки). Как доктрина, претендовавшая в свое время на изложение основ национальной самобытности конголезцев-заирцев, мобутизм исходил из того, что африканский путь самобытен и именно тем ценен, что необходимо максимально сохранять эту самобытность. Для этого Мобуту, в частности, переименовал все города в стране, носившие европейские названия. Самобытным, чисто африканским политическим принципом, в чем маршал не ошибся, был провозглашен и однопартийный режим власти в стране. Еще одним аналогичным самобытным принципом был обозначен очевидный факт сосредоточения всей власти в руках полуобожествленного правителя-президента, не только теоретика, но и пророка африканцев.

пример В менее яркой и претенциозной форме с проповедью аналогичной самобытности выступали и другие руководители африканских стран, в частности президент республики Кот-д'Ивуар Ф. УфуэБуаньи, который, к слову столь же активно, как и Мобуту, прибегал для пропаганды своих идей к помощи телевидения.

Но если в большинстве стран Африки расизм, как и внутренняя потребность преодолеть связанный с этим комплекс неполноценности проявлялись в почти невинной форме негритюда или стремления к самоидентичности, то совершенно иначе обстояло дело в тех странах, где из-за наличия заметных инорасовых прослоек расовая проблема оказалась реально ощутимой, а то и крайне острой. Речь, оставляя в стороне Кению, идет прежде всего о Зимбабве и ЮАР.

пример В Зимбабве с его еще недавно доброй сотней тысяч европейцевпредпринимателей, в основном богатых фермеров, дающих товарную продукцию, расовая проблема в свое время выразилась в нежелании правительства Я. Смита отдавать власть африканцам. Трудные поиски выхода, вначале решавшиеся было попыткой создать невыносимые условия для европейцев с целью заставить их покинуть страну, в конечном счете дали страшный итог, ныне хорошо известный многим.

Иное дело ЮАР. Здесь, где десятилетиями, чуть ли не веками власть белого меньшинства была абсолютной, в последние годы ситуация резко изменилась. Благодаря мудрой политике Ф. де Клерка и Н. Манделы апартеид ушел в прошлое, пусть и не без сопротивления консерваторов из числа белых. Крупнейшая партия негритянского населения АН К ныне хотя и способствует оптимальному решению расовой проблемы, но явно уже склонна, чем-то напоминая Зимбабве, вести дело к постепенному вытеснению из страны европейцев. Пока еще лидеры белого, черного и цветного населения ищут компромисс, способный обеспечить разумный баланс в стране. Будущее покажет, как пойдут в этом смысле дела. Одно несомненно: расовая проблема в ЮАР, в отличие от иных африканских стран, отнюдь не сводится к внутреннему комплексу неполноценности и к поискам его нейтрализации. Главное здесь — обеспечить равенство реальных возможностей стать вровень друг с другом для представителей всех расовых групп. Добиться этого на практике крайне сложно, если вообще возможно в обозримом будущем.