Единая теория конфликта и управление конфликтом

Лишь в очень редких случаях человек, группа или организация обладает полным контролем над событиями. Реализация даже самых тщательно продуманных планов почти всегда сталкивается со скрытым или явным сопротивлением или противодействием. Это может быть, конечно, следствием злой воли, скрытых интересов, неумения или нежелания участвовать в запланированном проекте. Но главная причина коренится в естественном, природном и социальном различии лиц, принимающих решение, во взглядах и оценках на одну и ту же проблемную ситуацию, связанную с поведением как минимум двух сторон. Фундаментальной чертой подобных ситуаций является то, что решения, принимаемые какой-либо одной заинтересованной стороной, так или иначе зависят от выборов, осуществляемых другими сторонами. Такие ситуации принято называть конфликтными и относить к исключительной компетенции теории игр. Однако классическая теория игр, созданная в середине 40-х гг. прошлого столетия Джоном фон Нейманом и Оскаром Моргенштерном, несмотря на многочисленные усовершенствования, оказалась малопригодной для анализа конфликтных ситуаций, типичных для практического менеджмента. В течение последних тридцати лет было предпринято несколько серьезных теоретических попыток развить теорию игр в направлении эффективного анализа конфликтов любой природы и структуры. Фактически можно говорить о возникновении самостоятельной теории анализа и разрешения конфликтов и основанной на ней консалтинговой ветви — конфронтационного менеджмента. Данная теория пока еще находится в процессе завершения формирования единого концептуального базиса и универсальной техники анализа конфликтов. Однако достигнутые этой теорией результаты таковы, что они уже сейчас позволяют чрезвычайно эффективно и достаточно просто моделировать, анализировать и находить решения управленческих конфликтов любой степени сложности.

Очевидно, что и в России зарождается общественная потребность в создании структур, которые обеспечивают конфликтологический консалтинг органов власти, администрации предприятий, трудовых коллективов, профессиональных союзов и отдельных граждан. По подсчетам А. К. Зайцева, для России такая отрасль должна включать свыше 100 центров по разрешению конфликтов различных уровней и типов: от федерального до территориальных. Причем данные центры не должны брать на себя функцию арбитража, т. е. правового регулирования конфликтов. Эти центры должны быть независимыми, технически оснащенными, самоокупаемыми и приносящими прибыль. В перспективе, по мнению А. К. Зайцева, в России будут функционировать как минимум три группы центров по разрешению конфликтов. Первая — под эгидой Минтруда — до 100—150 по всей России (против сегодняшних 50 человек), вторая в составе профессиональных союзов и третья — на крупных предприятиях и учреждениях. Будут действовать и внутренние консультанты в учреждениях и организациях. Не говоря уже о многих сотнях независимых консультационных фирм и консультантов^[1].

Распространенное определение термина «конфликт» как борьбы, войны, насилия, восстания, забастовки, драки, ссоры и т. п. неточно.

в одном существенном смысле: все перечисленные явления представляют всего лишь определенный (антагонистический) способ разрешения конфликта, но не конфликт как таковой. Вторым недостатком общепринятого толкования является то, что причины перечисленных феноменов не исчерпывают объем понятия «конфликт». Например, конфликт интересов, сопровождающий каждого из нас всю жизнь, не включается в указанное определение.

Научное определение конфликта требует системного анализа^[2]. Система взаимодействующих элементов, связанных друг с другом петлями положительной и отрицательной обратной связи, — исходный пункт корректного определения конфликта. Если суммарный итог сложения весов всех петель рассматриваемой системы отрицательный, тогда говорят, что она является конфликтной. Отличительным признаком любой конфликтной системы является то, что каждый ее элемент пребывает в отрицательной связи с самим собой.

Структурной моделью конфликта в указанном смысле выступает означенный диграф (ориентированный граф, каждое ребро которого отмечено знаком «+» или знаком «-»), чьи элементы находятся в отношении отрицательной обратной связи к самим себе. Такие диграфы принято также называть несбалансированными.

Негативные отношения элементов системы — всего лишь необходимое условие возникновения конфликта, но еще не достаточное. Если А негативно относится к В, то одно это отношение не позволяет констатировать наличие конфликта. Только дисбаланс (асимметрия, нечетное число) негативных прямых и обратных отношений порождает конфликт. Следовательно, при негативном отношении, А к В конфликт между ними возможен лишь при позитивном отношении В к А.

Общие признаки конфликтного и бесконфликтного состояний определяет Фундаментальная структурная теорема анализа и разрешения конфликтов (ФСТ). Согласно этой теореме, система с любым числом элементов бесконфликтна, если и только если все отношения между ее элементами позитивные, т. е. когда она является однополюсной (синергетической), или разделена на две подсистемы, отношения между которыми взаимно негативные, а отношения внутри каждой из них позитивные, т. е. когда она является двухполюсной (антагонистической). Все системы, имеющие более двух негативно связанных полюсов власти (влияния), с необходимостью находятся в конфликтном состоянии.

Следовательно, только системы, все члены которых поддерживают друг друга либо потому, что позитивно относятся к какой-нибудь общей цели, либо потому, что негативно относятся к какой-нибудь общей цели, бесконфликтны. Все остальные комбинации являются заведомо конфликтными.

Бесконфликтные полуциклы образуют петли положительной обратной связи (бесконфликтные циклы — динамические петли положительной обратной связи). Соответственно, конфликтные полуциклы образуют петли отрицательной обратной связи (конфликтные циклы — динамические петли отрицательной обратной связи). Следовательно, конфликт — это разновидность саморегуляции, т. е. обусловленная внутренними причинами устойчивая тенденция системы возвращаться к состоянию нарушенного равновесия, баланса отношений между своими элементами.

Независимо от числа элементов система обладает равным числом возможностей (но, как правило, с разной вероятностью каждой из них) находиться в конфликтном и бесконфликтном состояниях. Этот результат можно интерпретировать как показатель способности системы к изменениям, т. е. к динамике. Более точно эта способность может быть измерена в виде степени конфликтности системы.

Степень конфликтности системы прямо пропорциональна степени дисбаланса ее отношений, которую можно приравнять к степени ее неустойчивости. Следовательно, степень конфликтности в определенном смысле представляет показатель готовности системы перейти в новое, более устойчивое состояние и может быть названа ее динамическим показателем. Более полный анализ подобных свойств конфликта требует использования динамической модели этого явления.

Динамическая модель конфликта — это взвешенный диграф, символизирующий систему, по меньшей мере, с одной отрицательной обратной связью (одним отрицательным циклом) и любыми целыми числами в качестве весов.

Динамика (поведение) системы учитывает ее структурные особенности, но добавляет к ним новые, связанные с особой ролью петель положительной и отрицательной обратной связи (бесконфликтных и конфликтных циклов соответственно). Значит, динамическая модель конфликта представляет обобщение структурной модели этого явления, давая самое полное и важное знание о причинах его появления, развития и результатах (исходах) разрешения.

Согласно Фундаментальной динамической теореме анализа и разрешения конфликтов (ФДТ), те системы конфликтны динамически, чей суммарный коэффициент обратной связи R хотя бы для одной переменной имеет значение меньше нуля. В противном случае система является динамически бесконфликтной.

Из структурного и вероятностного анализа известно, что все бесконфликтные системы (способы разрешения конфликта) делятся на однополюсные (все связи позитивные) и двухполюсные (в каждом полюсе связи позитивные, но все связи между полюсами негативные). Динамический анализ показал, что однополюсные системы обладают свойством синергизма (значения всех переменных либо одновременно

растут, либо одновременно уменьшаются), а двухполюсные — свойством антагонизма (рост значений одних переменных влечет уменьшение значений других и наоборот). Аналогично все конфликтные системы с динамической точки зрения можно разделить на антисинергетические (содержащие нечетное число знаков «-» и хотя бы один знак «+») и антиантагонистические (содержащие нечетное число знаков «-» и ни одного знака «+»).

Конфликтные и бесконфликтные системы могут быть динамически стабильными и динамически нестабильными. Динамическая стабильность системы означает ее способность сохранять свое качество в процессе взаимодействия с внешней средой (системой). Но тогда ни конфликтное, ни бесконфликтное состояния системы сами по себе, т. е. без учета фактора ее динамической стабильности/нестабильности, нельзя однозначно отождествлять с дезорганизацией (неустойчивостью) или организацией (устойчивостью) ее элементов соответственно. Как конфликтное, так и бесконфликтное состояние системы могут с равным успехом способствовать ее сохранению и разрушению.

Все конфликтные системы с учетом особой роли суммарного коэффициента обратной связи R можно разделить:

• • на конфликты-катастрофы (R < -1; разрушают те системы, в которых возникают);
• • конфликты-пульсации (R = -1; оставляют развитие системы на прежнем уровне, обеспечивая незатухающие колебания одной амплитуды значений ее переменных вокруг какого-либо одного значения);
• • стабилизирующие конфликты (-1 < R < 0; переводят развитие системы на новый, более высокий или более низкий, уровень стабильного существования).

Все бесконфликтные системы представляют особые способы разрешения конфликта и с учетом специфической роли коэффициента обратной связи R могут быть разделены на системы, в которых:

• • частично или полностью отсутствует взаимодействие между противодействующими переменными, а если оно имеется, то блокируется (R = 0; конфликтующие переменные системы уходят от противодействия или это противодействие блокируется другими ее переменными);
• • развитие синергизма или антагонизма переменных принимает форму ограниченного некоторым пределом роста или уменьшения их значения (1 < R < 0; системы переходят на новый, более высокий или более низкий, уровень стабильного существования);
• • развитие синергизма или антагонизма переменных принимает форму монотонного и безграничного роста или уменьшения их значений (R = 1; оставаясь бесконфликтными, такие системы динамически нестабильны, так как в своем дрейфе они никогда не достигают предельного уровня стабильности);
• • развитие синергизма или антагонизма переменных принимает форму неограниченного и катастрофического роста или уменьшения их значений (1 < R; будучи бесконфликтными, такие системы очень быстро разрушаются).

Проблема превращения систем одного вида в другой является одной из центральных в динамике. Следующие трансформации выполняются для синергетических и антагонистических систем согласно теоремам Т1-ГТ2:

• • все синергетические системы с течением времени только усиливают свой синергизм;
• • все антагонистические системы с течением времени только усиливают свой антагонизм.

Допустим, дано множество динамически бесконфликтных, но структурно конфликтных систем. Тогда, согласно теоремам ТЗ ч-Т4, при указанных ими условиях:

• • антисинергетические системы с течением времени способны превращаться в антагонистические;
• • антиантагонистические системы с течением времени способны превращаться в синергетические или антагонистические.

Методологическое значение трансформационных теорем в целом состоит в том, что они раскрывают творческую природу конфликта, объясняют одну из самых важных его функций — служить фактором изменчивости, порождать новые возможности развития, быть причиной возникновения новых системных качеств. Однако полное объяснение указанной природы конфликта требует построения теоретикоигровой модели.

В теории игр заинтересованных участников конфликта называют игроками. Игроки должны быть способны независимо друг от друга совершать действия, направленные на достижение поставленных целей. Из множества действий, доступных каждому игроку в отдельности, формируется множество стратегий каждого участника игры. Если игрок способен совершить т независимых действий, то в его распоряжении — 2^т стратегий поведения в данной игре. После того как каждый игрок выберет свою стратегию, возникает определенный исход (разрешение) конфликта. Число исходов равно 2″, где п — общее число всех действий, доступных игрокам рассматриваемой игры. Свои интересы игроки выражают с помощью определения полезности каждого исхода. В соответствии с этими полезностями игроки упорядочивают все исходы согласно своим индивидуальным предпочтениям от наилучшего до наихудшего для себя. Иными словами, каждый игрок задает на множестве исходов определенную субъективную функцию предпочтения. Конфликт возникает тогда, когда функции предпочтения по крайней мере двух игроков не совпадают.

Возможные стратегии игроков определяют структуру конфликта. В экстенсивной форме структура конфликта отображается в виде дерева ходов, последовательно совершаемых каждым из игроков. В нормальной форме структура конфликта отображается в виде матрицы предпочтений игроков. В таблице выборов структура имеет форму бинарных решений («да» или «нет»), принимаемых каждым из игроков относительно каждого своего действия. Таблица выборов является самым компактным и информативным изображением структуры конфликта.

Конфликт двух игроков представляет игру с нулевой суммой, т. е. со строгим соперничеством, если выигрыш одного из игроков равен проигрышу другого. В противном случае конфликт является игрой с нестрогим соперничеством.

Классики теории игр Дж. фон Нейман и О. Моргенштерн считали, что идейную основу решения любой игры образуют однозначно определенные правила рационального поведения. Такие правила, по их мнению, в идеальном случае, т. е. при безошибочном выполнении всеми игроками, должны гарантировать получение исхода, удовлетворяющего всех участников конфликта. Подобный исход был назван решением игры. В более формальном смысле решением игры называется исход, который не может быть никем улучшен в одностороннем порядке, т. е. не может быть улучшен без изменения позиций других игроков. Если имеется решение игры, то не существует другого исхода, лучшего по крайней мере для одного из игроков. Иными словами, решение игры представляет точку равновесия, а стратегии, порождающие его, называются стратегиями, обеспечивающими равновесие.

Идею равновесия, важную и чрезвычайно плодотворную саму по себе, классики теории игр связали с более спорной идеей уровня безопасности принимаемого решения. Согласно этой идее, независимо от того, знают игроки ходы друг друга или нет, в любом случае они должны предполагать, что их противники не дадут им достигнуть наилучшего решения. Поэтому каждый разумный игрок должен выбирать лучшие для себя варианты исключительно из худших. Другими словами, каждый разумный игрок может надеяться только на то, чтобы максимизировать свой минимальный выигрыш (следовать максиминной стратегии) (минимизировать свой максимальный проигрыш (следовать минимаксной стратегии)).

Таким образом, каждое решение игры в классическом смысле должно представлять точку равновесия и одновременно быть результатом выполнения максиминной (минимаксной) стратегии. Для игр двух лиц с нулевой суммой было, в частности, доказано, что:

• • решение игры гарантируется выбором минимаксной/максиминной стратегии;
• • все решения одной и той же игры имеют одну и ту же цену (платеж);
• • все стратегии, обеспечивающие решение игры, взаимозаменяемы;
• • все игры с полной информацией (ходами, известными всем игрокам) имеют решение;
• • все игры с неполной информацией (имеется ход, неизвестный по крайней мере одному из игроков) имеют решение в смешанных стратегиях (пропорциях обычных, «чистых», стратегий).

Но все ли реальные конфликты изоморфны играм с нулевой суммой? Ответ очевидно отрицательный. Даже в военной области подобные конфликты не составляют большинства. В таких же сферах, как дипломатия, торговля, судебные разбирательства и т. п., где переговоры являются единственным средством решения конфликтов, все они представляют игры с ненулевой суммой.

Таким образом, классическая теория игр — достаточно элегантная математическая теория, но вместе с тем она почти ничего не дает для анализа реальных конфликтов. Ее основная рекомендация — быть крайне осторожным и никогда не претендовать на лучший исход — носит нормативный характер, но очень редко выполняется на практике. Эта теория рассчитана на рациональных людей, но рациональность понимается исключительно в индивидуалистическом духе: думай только о своей выгоде, даже если всем вместе можно добиться лучшего исхода. Согласно одному из ее базисных допущений, все игроки обязаны одинаковым образом оценивать одну и ту же игру, т. е. она построена на допущении, что каждый игрок обладает полной и достоверной информацией о стратегиях, исходах и предпочтениях всех других игроков и никто из них никогда не обманывает друг друга. По очевидным причинам данное допущение вряд ли подходит для людей, работающих вместе, и тем более оно не выполняется в условиях скрытого или явного соперничества. Наконец, классическая теория не способна объяснить, как и почему игроки изменяют свои действия и предпочтения, по каким причинам сотрудничество всегда гарантирует наилучшее разрешение любого конфликта.

Значительное расширение теоретических и прикладных возможностей классической теории игр было достигнуто в 80-е гг. прошлого столетия в процессе исследования взаимных реакций игроков на действия друг друга как главном условии вычисления индивидуальных и кооперативных стабильных исходов. Такой подход оказался в целом чрезвычайно перспективным, так как позволил не только обобщить классическую теорию игр, но и превратить полученные теоретико-игровые модели в достаточно эффективные и эмпирически надежные методы исследования реальных конфликтов.

В 90-е гг. прошлого столетия акцент был сделан на всестороннем исследовании роли переговоров игроков до принятия ими окончательного выбора, на изучении роли возможных коалиций соперничающих сторон для достижения требуемого решения, на формализации ошибочного восприятия игроками позиций друг друга, на анализе возникновения и развития сотрудничества между соперниками и роли эмоций и разума в этом процессе. В результате та часть теории игр, которая была ориентирована на анализ реальных конфликтов, стала значительно модифицирована и превратилась в самостоятельное направление исследования операций и независимую ветвь консалтинга, которую можно назвать конфронтационным менеджментом.

Конфронтационный менеджмент представляет комплексную сервисную службу, обеспечивающую необходимые понятийные, вычислительные и организационные средства для моделирования, анализа и разрешения управленческих конфликтов любой степени сложности. Компьютерное моделирование позволяет игрокам в процессе переговоров наглядно наблюдать последствия своих предполагаемых решений, изменять свои позиции в поиске взаимовыгодных вариантов. Как было сравнительно недавно доказано, оптимальное для всех игроков решение конфликта в случае их добровольного сотрудничества друг с другом всегда достижимо, единственно и оптимально.

Реальные конфликты очень редко являются играми с нулевой суммой. Очень часто число их участников более двух, а число исходов может превышать тысячу (при десяти допустимых действиях всех рассматриваемых игроков, что является типичным, общее число стратегий равно 2¹⁰ = 1024). Если учесть, что предмет конфликта, список его реальных участников и их цели и позиции по разным причинам не всегда могут быть точно определены, формальные сложности моделирования и анализа конфликтов кажутся непреодолимыми. Однако если конфликтную ситуацию разбить на определенные концептуальные составляющие и при моделировании и анализе конфликтов учитывать и использовать только их взаимосвязь в определенной последовательности, тогда указанные трудности являются минимальными.

Для моделирования конфликтов оптимальной математической структурой является таблица бинарных опций (выборов). В такой структуре против каждого действия игрока ставятся особые знаки, обозначающие, выполняется оно или нет. Моделирование в терминах таблицы опций делает ненужным дополнение каждого рассматриваемого действия его отрицанием. Кроме того, такая модель позволяет достаточно легко увеличивать или уменьшать число анализируемых игроков и/или их действий, а также изменять предпочтения. Компактность и вариативность — главные преимущества таблицы опций.

После сбора первичной информации о конфликте первым шагом его моделирования становится идентификация игроков, их действий (позитивных и негативных позиций) и некоторых других исходов, определяемых ниже.

Каждый игрок совершает или не совершает некоторое действие, т. е. совершает опцию. Из опций всех игроков формируются исходы, которых в общем случае может быть, как отмечалось, 2″, где п — число допустимых действий всех игроков. Для практического моделирования конфликта нет необходимости рассматривать все исходы. Большая часть из них, как правило, избыточна. Ключевым моментом здесь являются (позитивные) позиции игроков. Позиция игрока — тот исход, который он считает самым желательным для себя разрешением конфликта. Логическую структуру позиции игрока образуют его требования к остальным участникам конфликта и собственные обязательства по правилу «выполните X, воздержитесь от Y, и тогда я выполню Z». Так как позиция игрока представляет определенный набор опций не только рассматриваемого игрока, но и остальных участников конфликта, то ее формулировка дает косвенные ответы на вопросы, каких других игроков и какие их действия следует включать в модель конфликта. В общем случае значимыми опциями являются те, которые формируют часть позиции по крайней мере одного игрока. Таким образом, позиции игроков образуют первую категорию моделируемых исходов.

Кроме позиций, заявляемых публично, в каждом конфликте игроки имеют цели, которые являются частными. Цель игрока — тот исход, которого он стремится достигнуть в случае согласия всех остальных игроков с его заявленной позицией. Цели игроков могут совпадать с их позициями, но могут и не совпадать. Если цели и позиции игрока совпадают, тогда он считается искренним участником конфликта. В противном случае игрок — неискренний участник конфликта. Цели игроков, если они не совпадают с их позициями, представляют вторую категорию моделируемых исходов.

В конфликтных ситуациях позиции игроков по определению несовместимы, следовательно, все вместе они не могут быть удовлетворены. Поэтому игроки, кроме заявленных позиций, всегда формулируют те опции, которые рассматривают в качестве угрозы в случае непринятия их позиций по правилу «если вы не примете мою позицию, тогда я сделаю X». Подобные угрозы можно назвать отрицательной позицией игрока. Такая позиция означает нежелание или неспособность игрока к конструктивному разрешению конфликта и может выражаться в самых разнообразных формах, начиная от ухода от переговоров и кончая недвусмысленными угрозами в адрес остальных участников конфликта. Если предположить, что каждый игрок реализует свою отрицательную позицию, тогда возникает исход, который обозначает общий тупик в разрешении рассматриваемого конфликта или его дальнейшую эскалацию. Такие исходы принято называть угрожающим будущим. Они представляют третью категорию исходов моделируемого конфликта. Игроки в силу различных причин могут по-разному представлять угрожающее будущее. В этом случае в модель конфликта включается несколько угрожающих будущих.

Четвертую категорию исходов, не являющуюся необходимой с теоретической точки зрения для моделирования конфликта, но полезную с практической, образует исход, обозначающий возможный результат достижения всеми игроками своих целей. Такой исход принято называть проектируемым будущим. Проектируемое будущее может совпадать с позицией какого-нибудь игрока или с угрожающим будущим.

Иногда для анализа динамики конфликта полезно включать в создаваемую модель конфликта исход, называемый статус-кво. Он обозначает состояние дел, предшествующее реальному осуществлению игроками своих целей, и служит точкой отсчета развития конфликта. Такие исходы образуют последнюю, пятую, категорию исходов, релевантных для моделирования и анализа конфликтов.

На втором шаге моделирования конфликта задается порядок предпочтения выявленного множества исходов для каждого игрока в отдельности. В предпочтениях игроков отражаются их цели, базисные ценности и установки. Конфликт в общем случае означает прежде всего различие порядка предпочтений исходов. Если для некоторых, но не всех игроков порядок предпочтения исходов совпадает, значит они руководствуются одинаковыми целями, разделяют общие ценности и установки в разрешении рассматриваемого конфликта, т. е. образуют коалицию.

На третьем шаге моделирования конфликта определяется стабильность исходов. В отличие от классической теории игр понятие стабильности в теории анализа конфликтов носит более общий характер, так как кроме стандартного понимания включает определение стабильности, основанное на возможных санкциях. Новое понимание стабильности основано на понятии одностороннего улучшения исхода, рассматриваемого игроком в качестве своей позиции. Если игрок не может улучшить свою позицию при фиксированных выборах других участников конфликта, тогда для него она не имеет односторонних улучшений. Соответственно позиция игрока стабильна, если:

• • она не имеет ни одного одностороннего улучшения (стабильна в стандартном смысле);
• • она не имеет ни одного потенциально гарантированного улучшения (стабильна в нестандартном смысле).

Одностороннее улучшение позиции считается потенциально гарантированным, если не существует ни одной надежной санкции против него (хотя бы одного контрхода любого другого игрока, совпадающего с односторонним улучшением его позиции и ведущего в перспективе к ухудшению рассматриваемой позиции игрока).

Стратегией управления конфликтом, обеспечивающей наибольшую стабильность, принято считать ту, согласно которой участники конфликта стремятся к исходу, лучшему для всех одновременно. Исходом, лучшим для всех участников конфликта одновременно, является тот, из которого ни один из них и никакое подмножество множества всех игроков не имеет одностороннего улучшения своего положения. Такой исход означает установление между элементами системы, обозначающими субъектов конфликта, позитивных прямых и обратных связей; только такой исход способствует стабильному росту и развитию всей системы.

Алгоритм вычисления стабильности произвольного исхода О, рассматриваемого в качестве позиции игрока Р, показан на схеме 12.1.

Угроза (санкция) и обещание считаются вызывающими доверие (искренними), если они соответствуют предпочтениям игроков, от которых они исходят. В противном случае они считаются не вызывающими доверие (неискренними, вынужденными) и порождают определенные конфронтационные дилеммы.

Если некоторый исход оказался стабильным в первом или втором смыслах для всех игроков, то он считается решением всей игры, т. е. стабильным разрешением рассматриваемого конфликта.

Схема 12.1. Алгоритм вычисления стабильности произвольного исхода О Результаты анализа стабильности исходов удобно изображать в виде так называемой стратегической карты — множества овалов, символизирующих позитивные и негативные позиции игроков, соединенных друг с другом линиями гарантированных и негарантированных односторонних улучшений. Такие карты изображают базисную структуру моделируемого конфликта.

Если угрозы и обещания вызывают доверие, искренни, то переговоры участников конфликта носят конструктивный характер и компромиссное разрешение конфликта гарантированно. Более неопределенная ситуация возникает в противном случае. Тогда игроки оказываются в определенных ловушках, называемых конфронтационными дилеммами. Было доказано, что подобных дилемм может быть только шесть. Две из них относятся к случаю, когда игроки занимают одну и ту же позицию, остальные четыре — когда они разделяют разные позиции. Значение конфронтационных дилемм состоит в том, что игроки, которые с ними сталкиваются, испытывают потребность в изменении порядка предпочтений или своей позиции. Такая потребность становится главной причиной, вынуждающей игроков добиваться окончательного разрешения конфликта.

Допустим, игроков два (А и В) и они занимают разные позиции.

Игрок, А сталкивается с дилеммой сдерживания, если, несмотря на его угрозы, для В более предпочтительна негативная, а не позитивная позиция А. Смысл этой дилеммы в том, что угрозы, А неубедительны для В, так как В имеет из них одностороннее улучшение своей позиции. Для разрешения данной дилеммы, А необходимо либо изменить свою позицию, либо усилить свои угрозы в отношении В.

Игрок, А сталкивается с дилеммой соблазна (принять позицию своего оппонента), если для него более предпочтительна позитивная, а не негативная позиция В. Смысл этой дилеммы в том, что позиция В представляет для, А одностороннее улучшение из угрожающего будущего. Страх перед угрожающим будущим вынуждает, А скорее примкнуть к В и признать свое поражение, чем согласиться с осуществлением ожидаемой катастрофы (выполнения обоими игроками своих угроз). Но в целях защиты своего престижа, А будет публично отрицать существование такого намерения. Для разрешения данной дилеммы игрок, А должен изменить либо свои предпочтения, либо свою позицию таким образом, чтобы В также боялся осуществления угрожающего будущего, как и А.

Игрок, А сталкивается с дилеммой сотрудничества, если имеет одностороннее улучшение из общей с В позиции (ухудшающее положение В). Смысл дилеммы в том, что у В есть все основания не доверять А, т. е. отказаться от сотрудничества с ним. Разрешение данной дилеммы возможно при усилении гарантий со стороны, А своего намерения сотрудничать с В.

Если, А и В оба разрешают друг относительно друга указанные выше три дилеммы (сдерживания, соблазна и сотрудничества), то они, как было доказано, обязаны иметь общую позицию.

Если игроки, А и В занимают одну и ту же позицию, то они могут столкнуться со следующими дилеммами.

Игрок, А сталкивается с дилеммой угрозы, если он имеет одностороннее улучшение своей позиции из угрожающего будущего, не совпадающее с позицией любого другого игрока. Данная дилемма совпадает с дилеммой соблазна, если игроков только двое. Было доказано, что данная дилемма при разрешении всех остальных не влияет на достижение единственной и устойчивой точки равновесия.

Игрок, А сталкивается с позиционной дилеммой, если находит позицию В более предпочтительной, чем свою. Однако в действительности он не может принять ее, так как В получает в этом случае одностороннее улучшение своей позиции, которое ухудшает положение А. Смысл дилеммы в том, что позиция В кажется, А привлекательной, но неискренней и неубедительной. Данная дилемма ослабляет позицию А, делает ее неустойчивой и неконструктивной для развития сотрудничества с В.

Игрок, А сталкивается с дилеммой доверия, если В имеет одностороннее улучшение из общей с, А позиции, ухудшающее положение А. Согласно этой дилемме, теперь уже у игрока, А есть все основания не доверять В. Ее решение возможно только при усилении гарантий со стороны В своего желания сотрудничать с А.

Для двух игроков дилеммы сотрудничества и доверия оказываются обратными по отношению друг к другу. Если игрок, А сталкивается с дилеммой сотрудничества, тогда игрок В испытывает дилемму доверия, и наоборот. Разрешение данных двух дилемм превращает команду игроков, разделяющих одну и ту же позицию, в команду доверяющих друг другу и сотрудничающих друг с другом единомышленников.

Существует теорема, связывающая разрешение перечисленных дилемм с достижением единственной и устойчивой точки равновесия: если какое-то множество игроков разделяет одну и ту же позицию, т. е. является членами одной команды, тогда они могут полностью доверять друг другу, только если существует единственная и устойчивая точка равновесия. Смысл теоремы состоит в следующем. Никакое подмножество указанного множества игроков не имеет однозначного (в обоих смыслах) улучшения общей позиции. Следовательно, для всех игроков существует одна-единственная и устойчивая точка равновесия (схема 12.2). Единственная — потому что все разделяют одну и ту же позицию в качестве решения конфликта. Устойчивая — потому что никто из игроков не хочет ее улучшать или изменять каким-нибудь другим образом.

Динамика развития конфликта обусловлена необходимостью разрешения конфронтационных дилемм. Последние представляют конкретные социально-психологические версии трансформационных теорем. Следовательно, использование дилемм дает аналитику необходимый контекст для применения трансформационных теорем, позволяет прогнозировать как общий вектор разрешения конфликта, так и направление действий игроков в каком-нибудь отдельном эпизоде. Кроме того, анализ в терминах дилемм выявляет первостепенную роль аргументов и эмоций в изменении предпочтений и позиций игроков. Позитивные эмоции повышают достоверность обещаний, негативные — угроз. Затем с помощью аргументации рационализируются и обосновываются эмоциональные состояния игроков. Анализ дилемм дает ключ к пониманию как рациональных (в соответствии со своими предпочтениями), так и иррациональных (против собственных предпочтений) действий игроков в конфликтных ситуациях.

Схема 12.2. Алгоритм управления конфликтом, целью которого является достижение его участниками лучшего для всех исхода В конечном счете достигаемое разрешение конфликта является эмоционально и рационально обоснованным для всех его участников без исключения. Но именно такое разрешение конфликта является самым устойчивым.

Управлять конфликтом означает способность управлять отношением своего противника к угрожающему будущему и/или партнера к одностороннему улучшению общей позиции^[3]. Средством, позволяющим инвертировать знаки линий, служит образование дополнительной петли (или нескольких петель) с противоположным знаком, чей суммарный вес превышает по абсолютной величине вес исходной линии. Средством управления выступает создание реальных или мнимых событий, провоцирующих противника или партнера на определенное действие. В целом можно сделать вывод, что управление конфликтом — это искусство и наука усиления угрожающего будущего для противников и повышения привлекательности единой позиции для партнеров.

Если принять во внимание, что без возникновения и разрешения конфликтов невозможна ни одна социальная трансформация, тогда искусство социальной жизни все больше превращается в искусство осознанного и целенаправленного разрешения конфликтов, а искусство политическое — в искусство осознанного и целенаправленного разрешения политических конфликтов.

К числу фундаментальных столпов искусства управления политическими конфликтами относится и теория построения коалиций. Знание ее основ позволяет минимизировать эмоциональную составляющую в межгосударственных и межпартийных отношениях, создавая предпосылки для выстраивания долгосрочной стратегической политики, приносящей наиболее существенные дивиденды.

• [1] Зайцев А. К. Социальный конфликт. М.: Academia, 2000. С. 350.
• [2] См.: Светлов В., Семенов В. Принятие решений в условиях конфликта (введениев конфликтологический менеджмент) // Измерение социальной напряженности: теория, методология и методика исследования (Материалы Всероссийской научно-практической конференции. 25—27 сентября 2002 г.). СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена, 2002.
• [3] См.: Светлов В. А., Семенов В. А. Конфликтология. СПб.: Питер, 2011. С. 214—239;Светлов В. А. Управление конфликтом. СПб.: Росток, 2003.