Влияние национальной идеи и идеологии на развитие СССР

В СССР существовал социализм, построенный в полном соответствии с догматами. При этом указывается, что социализм был «плохим» строем. Причины видятся в том, что марксизм либо просто «плох», либо «красив», но утопичен.

Опыт советского социализма ввиду превосходства рыночной экономики над централизованной плановой экономикой, не способной обеспечить сравнимый уровень жизни, и отсутствие элементарных гражданских свобод показали всю его утопичность и нежизненность и привели к началу 90-х лет закономерному краху коммунистической системы и фиаско марксизма, как идеологии.

Идея построения социализма сама по себе утопична и нереальна, но под эгидой его строительства в СССР, понимаемом как наследник Российской империи, была проведена модернизация, создана мощная экономическая система с высоким уровнем общественных гарантий, а само государство — «советская империя» — стало сильным в военном и политическом отношении, уважаемым на международной арене.

Строй, построенный в СССР, не имел ничего общего с марксистским пониманием социализма, так как при нём не было ни самоуправления трудящихся, ни «отмирания» государства, ни общественной (а не государственной) собственности на средства производства; отчуждение, которое, по Марксу, должно быть преодолено при социализме, достигло размеров, превосходящих капиталистические общества.

Советский строй не вышел за пределы капитализма как способа производства, и по сути представлял собой государственно-монополистический капитализм (большинство средств производства принадлежит одному монопольному собственнику — государству), или, по С. Платонову (вымышленный персонаж, коллективный псевдоним трёх авторов, а именно В. Аксёнова, В. Криворотова, Сергея Чернышёва. Под его именем была написана марксистская книга «После коммунизма. Книга, не предназначенная для печати».), «государственно-монополистический социализм», как аналог и зеркальное отражение государственно-монополистического капитализма (пример последнего — Германия при Гитлере), оставшись лишь неоконченной и чрезмерно затянувшейся подготовительной фазой, теоретически предшествующей непосредственному началу строительства социализма, что явилось результатом достаточно точного практического воплощения изначально ошибочного представления о социализме как обществе, существующем на тех же материальных основах (средствах производства), что и капитализм, но с иными производственными отношениями; в то время как например по С. Платонову (со ссылкой на труды Маркса как первоисточник идеи) социализм и коммунизм базируются на коренным образом отличающихся средствах производства, причём у С. Платонова — существенно более совершенных, чем доступны современному человечеству, тем более — чем доступные в середине XIX или начале — середине XX века (высокотехнологичное комплексно автоматизированное массовое производство практически без прямого участия человека, совершенные компьютерные системы управления, планирования, сбора и обработки данных). Существуют различные точки зрения на то, соответствует ли такой вывод изначальным тезисам классического марксизма, или напротив является их необходимым уточнением и корректированием.

Несмотря на связанные с этим проблемы, часто отмечается что советский «социализм» ощутимо поднял промышленность, культуру и качество жизни в России/ СССР, осуществил модернизацию, массовую индустриализацию, тем обеспечив создание достаточно мощных производительных сил капиталистического типа под управлением государства, однако впоследствии из-за авторитарной системы правления, автаркических и изоляционистских тенденций, многочисленных ошибок в государственном менеджменте, сепаратизма окраин и окостенения идеологии, которая не только перестала быть отражением выводов науки (как у классиков), но и сама стала диктовать свою волю последней, не выдержал прямой конкуренции с системой рыночного капитализма, или, по другой версии, со сменившей её в большинстве развитых стран после Второй мировой войны общественно-экономической системой, характеризующейся заменой частной, в исходном смысле этого слова, собственности на корпоративную («элитаризм», власть международной финансовой и корпоративной элиты), и содержащей подлинно капиталистические элементы (капитал, рынок, конкуренция, частная собственность на часть средств производства) лишь в виде отдельных вкраплений.

В СССР существовала неополитарная система, возрождающая на новом уровне описанный Марксом «азиатский», политарный способ производства, характерный для древних Египта и Месопотамии, Китая, Индии и т. д. («восточных деспотий»); соответственно, к социализму она относилась лишь идеологически;

В процессе развития советской системы она вскоре частично вернулась к товарно-рыночным общественным отношениям, хотя и в урезанных формах, и в устоявшемся виде по сущности не так уж и сильно отличалась от экономики «капиталистических» стран. Это выразилось в постепенном хозяйственном, а затем и экономическом обособлении «социалистических предприятий» (в рамках формальной государственной собственности, отождествлявшейся с общенародной, общественной), которые получили фактическое право распоряжения произведённым продуктом, а затем — и, отчасти, средствами производства. Советский бюрократический управленческий аппарат фактически монополизировал право распоряжения и управления, обособившись от общества и начав играть самостоятельную роль. Попытки в таких условиях использовать дополнительные экономические рычаги и стимулы («хозрасчёт», «соцсоревнование», прибыль, себестоимость) под предлогом «повышения эффективности» и «совершенствования производительных сил» привели лишь к ускорению данных тенденций.

Однако в ней незаметно для рядовых граждан действовали механизмы государственного дотирования и субсидирования, которые способствовали установлению социальной справедливости. Например, производство продуктов питания первой необходимости дотировалось государством на половину и более, с соответствующим снижением розничных отпускных цен, которые часто были ниже цен, по которым государство закупало у производителей. Это делалось за счёт одновременного завышения государственных розничных цен на предметы не первой необходимости (например, автомобили), а также государственных доходов от экспорта, в первую очередь — нефтепродуктов.

Социализм в СССР существовал, но по стечению обстоятельств соединился с элементами тоталитаризма и административно-командной системой, которые вообще говоря не обязательны для социализма.

Существует мнение (пример — тот же «ранний» С. Платонов), что апологетика Советского Союза и попытка скрыть реальное положение привели, кроме прочего, к забвению самого духа марксистско-ленинского учения, в котором всегда подчёркивалась абсолютная важность опоры на науку и научности идеологии (не основанная на науке идеология у Маркса приравнена к идеализму), что выражалось в «схоластическом» следовании конкретным, частным положениям марксистских и ленинских учений о социализме, коммунизме, капитализме и так далее, и тиражировании идеологизированных представлений о них, вопреки реальному ходу событий в развивающемся мире, — при том, что классики писали свои работы в середине XIX — начале XX века, в соответствии с тогдашней обстановкой, и физически не могли с детальной точностью предугадать дальнейший ход мировой истории.

Например, широко применявшиеся в официальной советской идеологии термины «империализм» и «государственно-монополистический капитализм» на самом деле изначально характеризовали вполне определённые этапы развития общественно-экономических отношений в отдельных странах во времена Ленина, но впоследствии были стереотипно и некритично распространены «коммунистическими» идеологами на весь западный мир, хотя их актуальность к тому времени уже давно исчезла. С этой точки зрения, в СССР происходило негативное обратное влияние идеологии на науку, хотя по тому же Марксу идеология должна наоборот базироваться на выводах науки, донося её выводы до масс в «популяризованном», понятном им виде.

По «С.Платонову», «…наша теоретическая мысль в течение десятилетий фактически блокирована, что обрекает нас на необходимость двигаться „эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок“» «.

По «Ю. Андропов», «Современный „научный коммунизм“, который многими ошибочно рассматривается как коммунистическая теория, на самом деле (в его части, касающейся деятельности уже победившего пролетариата) целиком относится к сфере идеологии, и слово „научный“ в его названии не должно вводить в заблуждение.». «Идеология, которая подвизается в несвойственной ей роли теории, то есть берется объяснять и предсказывать, неизбежно порождает фантастические представления о современном мире — и что самое опасное и печальное — творит идеологические мифы о нас самих.».

Внешне сходная, но по сути противоположная точка зрения состоит в том, что с теми же целями подвергались умышленному искажению марксистские и ленинские представления, которые в данном случае часто трактуются как нечто заведомо верное и не требующее корректировок, как в общем, так и в частностях.

Так, с этой точки зрения постепенно становился всё более и более общепринятым тезис о том, что при социализме действие закона стоимости, наличие прибыли — нормальные явления, не противоречащие марксистской концепции. Подобная ситуация называлась творческим развитием марксистско-ленинской теории (постулат существования при социализме закона стоимости был выдвинут И. В. Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», 1952 год), хотя на деле противоречил исходному марксову пониманию:

• · прибыли как исключительно капиталистической категории (превращённая форма прибавочной стоимости, а прибавочная стоимость есть только в капитализме)
• · стоимости как категории, которая вместе с товаром исчезает при социализме.

Таким образом, с одной из точек зрения, представления о социализме, столкнувшись с реалиями, постепенно в определённой степени отошли от изначальной марксистско-ленинской концепции.

С другой точки зрения, раз советское общество было по сути капиталистическим, то и применять к нему представления о социализме было явно преждевременно, так как в нём в полном объёме продолжали действовать законы капиталистической экономики, которые её огосударствление (лишь «упразднение» частной собственности, а не её уничтожение) не «обмануло» и не отменило, а лишь сделало их влияние скрытым, малозаметным внешне, но от этого не менее действенным.