Московское государство в эпоху Василия III и Ивана IV

Василий III (1505—1533) не внес каких-либо существенных изменений в курс внешней и внутренней политики, проводившийся его отцом. Как и отец, Василий III своей главной задачей считал завершение объединения русских земель и укрепление нового государственного порядка. В 1510 г. к Москве присоединили Псков, а в 1521 г. — Рязанское княжество. В результате русско-литовской войны 1512—1522 гг. к Москве отошел Смоленск, ранее входивший в состав Литовского государства. К концу великого княжения Василия III территория России достигла 2800 тыс. кв. км. Плотность населения была невелика, а само оно, по разным оценкам, составляло от 2 млн до 15 млн человек. На начало XVI в., видимо, приходилось от 4,5 млн до 9—10 млн человек. Василию III удалось углубить процесс консолидации уже вошедших в состав государства земель, тогда же начали проявляться и зачатки централизованного государственного аппарата. 1517 годом датируется впервые встреченный в источниках термин «дума», хотя совет ближайших к великому князю бояр существовал и ранее. Все важнейшие вопросы государственного управления решались великим князем совместно с Думой. При решении вопросов чрезвычайной важности (о войне и мире, завещании государя) собирались совместные заседания Боярской думы с иерархами православной церкви (освященным церковным собором), а иногда и представителями дворянства. Из подобных совещаний и произошли в дальнейшем Земские соборы. В 1534—1538 гг. была проведена монетная реформа, установившая для государства единую денежную систему, основанную на объединении московской и новгородской монетных систем.

В эпоху Василия III окончательно сложилось и мнение, что государь всея Руси — лицо, стоящее выше всех смертных в своем государстве. Основатель и игумен Успенского Волоколамского монастыря Иосиф Санин (1479—1515), восхищавшийся практикой испанской инквизиции и добившийся сожжения в 1504 г. в Москве и Новгороде еретиков, в посланиях Василию III писал, что «царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышняму Богу». Разработанное им учение о самодержце как «земном боге» стало теоретической основой сотрудничества между высшими церковными иерархами и московскими государями. Своей теорией Иосиф подтолкнул церковь на путь сращивания с государственным аппаратом самодержавия. Конечно же, Иосиф и его последователи вряд ли предполагали, что эта теория со временем приведет к полному уничтожению светских привилегий церкви и введению ее в рамки государственных учреждений. При этом Иосиф искренне боролся за сильную и богатую церковь, активно и успешно протестуя против секуляризации церковных земель (чего добивался еще Иван III). Он был убежден, что только богатая церковь сможет реально поддерживать государство, которое, в свою очередь, должно стать «карающим мечом» церкви.

В отличие от игумена Успенского Волоколамского монастыря, другой православный подвижник того времени Нил Сорский (1433— 1508), во многом походивший на преподобного Сергия Радонежского, выступал как идеолог нестяжательства. Он считал, что монах должен жить только трудом собственных рук, занимаясь внутренней молитвой, «умным деланием» и нравственным очищением. Нил Сорский категорически запрещал принимать в монастырь крупные вклады и пожертвования, использовать труд зависимых от монастыря людей. Сторонники Нила Сорского — «нестяжатели» — не изменили, однако, основного направления развития монастырской жизни на Руси. Так, ставший в 1522 г. митрополитом ученик Иосифа и игумен ИосифоВолоколамского монастыря Даниил для доказательства законности, неприкосновенности церковного землевладения поручил составить сборники ханских ярлыков русским митрополитам. Пример ордынских «царей» должен был вразумить христианского государя.

Василий III умер, когда его сыну и наследнику Ивану IV было только три года. При малолетнем великом князе правительницей стала его мать — вторая жена Василия III Елена Глинская, решившая управлять государством без совета ближайших к Василию III бояр. Заинтересованная в укреплении центральной власти Елена Глинская пресекла попытку братьев своего мужа, удельных князей, захватить власть. В 1537 г. открыто выступивший против московской власти князь Андрей Старицкий был захвачен, привезен в Москву и убит. Вскоре, однако, Елена Глинская умерла (весной 1538 г.), через несколько дней был схвачен и ее фаворит, участвовавший в управлении государством, — князь Иван Овчина-Оболенский. Неожиданная смерть правительницы, по-видимому, отравленной, очевидно, было делом дворцового переворота. С этого переворота начинаются годы боярского правления. Во главе московского боярства встали представители двух крупных княжеских родов — Шуйские и Бельские. Как одни, так и другие имели своих сторонников и противников, враждовали друг с другом. Никто не сдерживал произвол наместников, правительственный аппарат был дезорганизован. Борьба бояр друг с другом навсегда оставила в памяти Ивана IV болезненный след. Чтобы укрепить расшатанную за годы боярского правления верховную власть, близкие к Ивану люди во главе с митрополитом Макарием предложили ему венчаться на царство. В январе 1547 г. был совершен торжественный обряд венчания по специально разработанному ритуалу. На молодого царя надели «шапку Мономаха», по легенде — головной остроконечный убор, якобы доставшийся киевскому князю Владимиру Мономаху от деда — греческого императора. Так Иван IV стал первым русским царем (в 1561 г. он был признан в этом качестве Константинопольским патриархом). С того времени и вплоть до смерти (в марте 1584 г.) Иван IV стоял во главе Русского государства, решая главную задачу — укрепление своей самодержавной власти. Впрочем, еще с 1543 г. в московском правительстве стало усиливаться влияние защитников сильной великокняжеской власти. Именно среди нового окружения Ивана IV созрел план проведения крупных реформ по укреплению социальных и политических основ Русского государства. Традиционно проводившиеся в первый период царствования Ивана IV реформы связывают с деятельностью Избранной рады — близких к царю лиц: протопопа Благовещенского собора Московского Кремля Сильвестра, дворянина Алексея Адашева, митрополита Московского Макария, князей Д. Курлятева и А. Курбского, боярина М. Морозова и некоторых других. Рада (т. е. совет) за 10 лет провела столько реформ, сколько не знало никакое другое десятилетие в истории средневековой России.

Реформы ускорила сложившаяся в стране в конце 1540-х гг. обстановка, ознаменовавшаяся взрывами народного недовольства. Еще летом 1546 г. с жалобами на боярские притеснения к Ивану обращались новгородские «пищальники» (стрельцы). Получив отказ, они вступили в бой с дворянами. В июне 1547 г. с жалобой на злоупотребления наместника к царю обратилась делегация псковичей. В конце июня 1547 г. мощное восстание разразилось в Москве. Поводом к нему стал пожар, причем в поджоге толпа обвиняла царских родственников — Глинских. Народные движения поставили правящие круги перед необходимостью действовать. В такой обстановке Избранная рада и приступила к реформам.

В 1550 г. был принят новый свод законов — Судебник. Он был гораздо лучше систематизирован, чем Судебник 1497 г., учитывал судебную практику: исходя из нее были отредактированы многие статьи. Основной целью нового Судебника было содействие в укреплении государственного аппарата и ограничение кормленщиков-наместников. Кстати, в 1550 г. впервые установили и наказания для взяточников — от подьячих до бояр. Судебник усиливал и роль приказов. Можно сказать, что в середине XVI в. приказная система складывается окончательно. Проводятся существенные изменения и в жизни православной церкви. В 1547 и 1549 гг. состоялись церковные соборы, на которых были рассмотрены вопросы причисления к лику святых. Дело в том, что к середине XVI в. признанием и общерусским почитанием пользовалось около 10 святых: князь Владимир Святославич, креститель Руси, князья Борис и Глеб, князь Михаил Черниговский, митрополиты Петр и Алексей, преподобные Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Антоний и Феодосий Печерские, а также некоторые другие. На Соборах 1547 и 1549 гг. были канонизированы 39 новых святых, в том числе и несколько учеников Сергия Радонежского. Канонизация всероссийских святых по сути символизировала объединение русского православного народа в рамках единого государства. В 1551 г. состоялся новый церковный Собор. Книга его решений содержит 100 глав, почему и сам Собор называется Стоглавым. Его задачей была унификация церковных обрядов и принятие мер по «улучшению нравов» духовенства. Подверглись осуждению нерадивые настоятели монастырей, резко критиковалось «пьянственное питие».

Преобразования середины XVI в. сыграли большую роль и в складывании приказной системы. Основная сеть постоянных приказов сложилась именно в это время. Как уже говорилось, некоторые из них образовалась из управления княжеским дворцом, например Дворцовый, ведавший вотчинами великого князя и их населением; Казенный (в казне хранились одежда, оружие, драгоценности, княжеский архив); Конюшенный (ведал княжескими табунами). Расширение международных контактов потребовало образования Посольского приказа; создание дворянского войска привело к образованию Разрядного приказа; поместная система была передана в ведение Поместного приказа.

В 1555—1556 гг. царским указом предписывалась полная отмена кормлений. Отмена кормлений должна была превратить все органы местного самоуправления в систему самоуправляющихся территорий: власть передавалась от наместников к выборным старостам, сотским, пятидесятским и десятским из числа «лучших людей» крестьянских и посадских общин. На этих людей возлагалось ведение суда по уголовным делам и исполнение функций правопорядка. Население, дававшее раньше «кормы» наместникам, с тех пор платило в царскую казну особый оброк, называвшийся кормленым окупом. Из сумм этого оброка бывшие кормленщики и получали жалованье. В 1555—1556 гг. было принято и Уложение о службе. Уложение установило, с какого количества земли должен выходить вооруженный воин на коне. Если вотчины или поместья были большими, то землевладелец обязан был выводить с собой вооруженных холопов (так еще с XI в. называли лично не свободного человека, всецело зависевшего от господина). Приводившие больше, получали денежную премию («помогу»), недовыполнившие норму платили штраф.

Итак, реформы Избранной рады, хотя и не закончили централизацию государства, шли в указанном направлении. Они привели к крупным военным и внешнеполитическим успехам. В 1552 г. русские войска взяли столицу Казанского ханства — Казань, что не удавалось сделать в течение многих десятилетий. Казанское ханство было присоединено к России. В 1556 г. без боя капитулировала Астрахань. Поначалу успешно шла и Ливонская война, начавшаяся в 1558 г. и продолжавшаяся до 1583 г. Ее причину обычно связывают с интересами внешней торговли, нуждавшейся в выходе к Балтийскому морю. Однако власть вряд ли осознавала это. Когда в результате успешной кампании 1558 г. русское войско вышло к берегам Финского залива, здесь даже не приступили к строительству портов, а стали раздавать земли в поместья. Иван IV совершенно не был осведомлен о соотношении международных интересов и сил. К тому же Москва на тот момент осуществляла две внешние политики — самого царя и Алексея Адашева, по инициативе которого в 1558—1559 гг. был начат поход на Крым, прервавший успешное наступление на Ливонию. Воспользовавшись этим, Ливония вступила в союз с польским королем, являвшимся также и великим князем Литовским Сигизмундом II Августом. Летом 1559 г. жители города Ревеля (современный Таллин) присягнули шведскому королю, а вскоре и вся Эстляндия перешла под власть Швеции. Произошедшее в конечном счете привело к коренному изменению хода войны и предопределило поражение в ней России. Внешнеполитические расхождения Ивана IV с Алексеем Адашевым и стали поводом к падению последнего и кружка его единомышленников (в 1560 г.). Причины же, очевидно, можно видеть в том, что царь стал тяготиться сложившимся положением, когда от его имени (хотя и при его участии) страной правила группа лиц, не со всеми решениями которой он соглашался. Самодержавные амбиции Ивана IV при существовавшем раскладе политических сил оказывались не во всем удовлетворенными.

Период со времени ухода Алексея Адашева от активной политической деятельности до середины 1560-х гг. может характеризоваться как время, когда происходила кристаллизация новых методов проведения внутренней политики — переход к жестоким внесудебным репрессиям, направленным на подавление всех сил, препятствовавших установлению самодержавного деспотического единовластия в стране. Традиционно новые методы проведения внутренней политики Ивана IV связывают с опричниной. Под опричниной в XV—XVI вв. понималось выделенное владение (от слова «опричь» — «кроме»), передававшееся в распоряжение членов княжеской семьи, в удел. Устраивая опричнину, царь выделял из территорий государства особый, «государев удел». Конфискация земель в опричнину, начатая уже в первый же год ее возникновения (с начала 1565 г.), продолжалась до 1570-х гг. и охватила приблизительно половину всей государственной территории. В опричнину вошла за небольшим исключением вся центральная часть государства. По существу страна оказалась разделенной на две части: опричнину и земщину. В земщине остались те земли, которые не были отобраны в опричнину. На них продолжал действовать прежний порядок управления во главе с Боярской думой и московскими приказами. В Александровской слободе, ставшей первоначально административным центром опричнины, сложилось отдельное дворцовое хозяйство со всеми необходимыми службами. Были образованы приказы (Дворцовый, Разрядный, Ямской и др.); во главе приказов стояла особая Боярская дума «в опричнине». К 1572 г. число людей, служивших в опричнине, достигло 6 тыс.

Опричнина утверждалась для укрепления единовластия Ивана IV, что предполагало уничтожение удела двоюродного брата царя князя Старицкого Владимира Андреевича. Самого князя царь считал своим политическим соперником, опасным для наследника престола. Кроме того, Иван IV с подозрением смотрел на Новгород, где зрело недовольство политикой московского государя. В 1569 г. состоялся поход на Новгород, который заподозрили в симпатиях к Владимиру Старицкому (которого в том же году Иван IV вынудил отравиться). Карательные рейды, сопровождавшиеся по окрестностям Новгорода, сопровождались захватом помещичьего, монастырского и крестьянского имущества, убийствами, уничтожением скота и сжиганием хлеба. Опричнина покончила со Старицким уделом, ознаменовалась «перебором людишек». Однако террор не подорвал княжеско-боярское и вообще крупное землевладение. Важным результатом опричнины стал подрыв самостоятельности православной церкви. К этому привели низложение Иваном IV и заточение по его распоряжению в монастырь митрополита Московского и всея Руси Филиппа (Колычева; 1507—1569 гг.), выступавшего с обличением опричной политики царя.

В 1575 г. Иван IV устроил политический маскарад, посадив потомка ханов Золотой Орды Симеона Бекбулатовича (ум. в 1616 г.) «великим князем всея Руси», а себе выделив особый «удел». Указы с тех пор царь облекал в форму «челобитных» на имя «великого князя». Очевидно, что под видом «удела» Иван IV попытался воскресить опричные порядки и усилить свою власть. Правда, уже через 11 месяцев он ликвидировал свой «удел», устранил с «великого княжения» и Симеона Бекбулатовича, пожаловав ему земельные владения в Твери и Торжке. Вплоть до конца XVI в. внук последнего хана Орды назывался великим князем Тверским. «Царь по внешнему подобию», Симеон Бекбулатович волей Ивана IV на некоторое время стал номинальным, ряженым «царем». Тем самым и прежние, его предки, ханы оказывались как бы ложными царями. Таким образом, можно говорить, что в эпоху Ивана IV прошел и последний этап борьбы с ордынским владычеством — этап семиотический (знаковый).

Единая для всего государства система, складывавшаяся с конца XV в. и опиравшаяся на Судебники 1497 и 1550 гг., была полностью подорвана в период опричнины разгулом внесудебных методов розыска и внесудебными казнями тысяч людей. Однако именно опричнина привела к установлению деспотической формы самодержавного правления, к которой и стремился Иван IV. Основанием же деспотизма как социально-политического феномена служила бесконтрольность администрации, управлявшей всем и всеми, в том числе и подконтрольной власти экономикой. Место в чиновной или служилой иерархии определялось не столько знатностью и не богатством, а близостью к монарху или родством с ним. Постепенно сложилась ситуация, когда социальный статус и богатство рассматривались как производные от власти. Такая социальная структура порождала равенство людей перед монархом, по отношению к которому они все фактически находились в рабском состоянии. Неслучайно в своей переписке с князем Андреем Курбским, в апреле 1564 г. бежавшим в Литву из рядов воевавшей в Ливонии русской армии, царь подчеркивал: «Земля правится Божиим милосердием, и родителей наших благословением, а потом нами, своими государями, а не судьями и воеводами, не ипатами и стратигами». Иван IV искренне проникся идеей божественности своей власти, будучи убежден, что самодержавие не только нормальный порядок, но и исконный порядок на Руси. Самодержавный во всем царь в конце концов нарушил и собственное предложение, высказанное на Стоглавом соборе: не слушаться ни бояр, ни его самого (даже под угрозой смерти), если отдаваемые приказы будут расходиться с церковными правилами. После 1565 г. Иван IV не только заставлял иерархов исполнять любые свои требования, благословлять свои многочисленные браки (к концу жизни царь был женат семь раз, хотя православная церковь признает лишь три брака), но в итоге добился устранения митрополита Филиппа (Колычева), ранее сосланного в монастырь, самым простым способом: лишив того жизни.

Между тем продолжавшаяся Ливонская война не только обескровливала хозяйство страны, но и оголяло ее южные рубежи. В 1571 г. крымские татары осуществили успешный набег на Москву, разорив также Тулу, Серпухов, Каширу, Рязань и некоторые другие земли. За два года до того, в 1569 г., была заключена Люблинская уния, ознаменовавшая рождение нового европейского польско-литовского государства — Речи Посполитой. Союзницами Речи Посполитой стали Дания и Швеция. Война завершилась для Ивана IV провалом: Россия потеряла отошедшие к польско-литовскому государству города Ливонии, а также Вележ и Полоцк, а к Швеции — Северную Эстляндию, города Ям, Копорье, Ивангород. Несмотря на это, царь стимулировал завоевание Сибири. Пожаловав солепромышленников Строгановых землями на реках Каме и Чусовой, как и правом «прибирать охочих людей» для их охраны, царь создал тем самым основу для движения на Восток. В 1581 г. организованный Строгановыми поход Ермака привел к разгрому войска сибирского хана Кучума и началу освоения Сибири. Этнический состав России стал еще более разнообразным. Буряты, якуты, хакасы, алтайцы вошли в Московское государство, сохранив свою этническую самобытность.

1580-е годы стали в России той хронологической гранью, за которой правовое положение русского крестьянства начинает кардинальным образом меняться. Суть этого процесса заключалась в переходе к крайним методам внеэкономической эксплуатации, что выражалось в прикреплении крестьянина к личности феодала. Считается, что прикрепление могло начаться как временная мера прежде всего в наиболее разоренной Ливонской войной части страны — на северо-западе, когда выход крестьян был запрещен даже в течение двух осенних недель (по неделе до и после Юрьева дня). Но эти меры не могли вывести страну из глубокого кризиса — хозяйственная разруха, усиленная опричниной и Ливонской войной, продолжала углубляться и после смерти в марте 1584 г. Ивана IV.