Холизм в бытии

Холизм и сложность

Исследование сложности (complexity studies), к которому подошла наука во второй половине XX в., превратившись в один из важнейших междисциплинарных проектов современности, потребовало развития холистического мышления. Накопившиеся в ходе развития философии и культуры идеи холизма, такие как «всё во всем», монады как элементы мира, «целое больше суммы частей», «достижение цели есть построение целого» и т. п., переосмысливаются в контексте современных достижений в исследовании законов эволюции сложных систем.

В своем исследовании П. Ковеней и Р. Хайфилд отмечают, что изучение «сложности нуждается в холистической перспективе вместе с ее проникновением в целый ряд таких сложных понятий, как жизнь, сознание и интеллект, которые последовательно ускользали от науки и философии»¹.

Таким образом, исследование сложности в холистической перспективе включает в себя ряд взаимосвязанных аспектов:

• 1) исследование эмерджентностей, качественных скачков к увеличивающейся сложности: к жизни, к сознанию, к сверхразуму (сетям коллективного разума) в связи с расширенной формулировкой антропного принципа^[1][2];
• 2) решение проблемы морфогенеза, внутренних механизмов усложнения структур по кажущемуся заранее заданному плану, того, что Аристотель называл энтелехией (т. е. того, что несет внутри себя цели, динамическую энергию к обретению формы);
• 3) разгадывание тайны монадности мира, а именно того, почему часть может быть сложнее целого;
• 4) изучение способов соединения, нелинейного синтеза сложных структур в еще более сложные структуры и образования.

Холизм и коэволюция

Современная теория эволюции сложных систем, которую в России принято называть «синергетика», открывает закономерности сборки сложного эволюционного целого (системы) из частей (элементов)^[3]. Выражаясь иначе, она устанавливает конструктивные правила нелинейного синтеза сложных структур в сверхсложные устойчиво развивающиеся комплексы, и эти правила можно использовать как метод эффективной управленческой деятельности.

Во-первых, определяющим для интеграции элементов в систему является темп развития. Объединяясь, элементы (подсистемы) попадают в один темпомир, начинают развиваться с одной скоростью. Отнюдь не всё может быть соединено со всем, отнюдь не любое сцепление элементов будет устойчивым. Отдельные элементы, структуры, подсистемы могут быть несоизмеримы по интенсивности жизни, по темпу развития, тогда медленные вскоре станут слабым, едва различимым фоном для развития быстрых элементов.

Во-вторых, построение целого определяет не элемент (подсистема), развивающийся с минимальной скоростью, как это утверждал в своей тектологии А. А. Богданов (1873—1928) в 1920;х гг., а развивающийся с максимальной скоростью. Именно к самому быстрому элементу (подсистеме) подстраиваются все остальные, именно он задает общий тон и определяет жизнь системы как целого.

В-третьих, выгодно «жить» и развиваться вместе. При конфигурационно правильном, резонансном объединении частей в целое в более или менее далекой исторической перспективе происходит ускорение развития целого. И, напротив, если топологическая организация элементов будет неправильной, нерезонансной, то образуемая сложная структура будет неустойчивой и вскоре развалится. Объединять элементы нерезонансно — значит действовать впустую.

Синергетические принципы нелинейного синтеза, коэволюции диссипативных структур в сложное целое могут быть суммированы в виде следующих ключевых представлений:

• • именно общий темп развития и есть ключевой индикатор связи структур в единое целое, показатель того, что мы имеем дело с целостной структурой, а не с конгломератом разрозненных фрагментов;
• • способ сборки целого из частей не единствен; всегда существует целый набор возможных способов сборки;
• • целое собирается не по крохам, а большими кусками, крупными блоками, оно собирается не из отдельных элементов, скажем, атомов, а из промежуточных сред, выстраивающихся — в случае прогрессивной эволюции — в виде иерархии сред, обладающих разной нелинейностью;
• • структуры-части входят в целое не в неизменном виде, но определенным образом трансформируются, деформируются в соответствии с особенностями возникающего эволюционного целого; возникающее целое обретает новые, доселе невиданные, эмерджентные свойства;
• • сложность образуется четными структурами (структурами с четным количеством максимумов интенсивности); четные структуры расходятся, образуя в центре пустоту; с этой точки зрения отнюдь не случайным выглядит предположение, что в центре нашей галактики — черная дыра и что, как говорил Ж.-П. Сартр, человек несет в себе дыру, размером с Бога;
• • максимумы интенсивности притягиваются, сливаются в единое целое, а максимум и минимум интенсивности отталкиваются — в противоположность закономерностям электродинамики, где одноименные заряды отталкиваются, а разноименные притягиваются;
• • величины максимумов интенсивности процессов согласованы с их расстоянием от центра симметрии; большие максимумы располагаются на большем расстоянии от центра;
• • для объединения «разновозрастных структур» (как бы структур прошлого, настоящего и будущего) в единую устойчиво эволюционирующую структуру необходимо нарушение симметрии; путь к возрастающей сложности мира — это путь увеличения моментов нарушения симметрии в конфигурации сложных структур;
• • при возникновении и сборке сложных структур в открытых и нелинейных средах нарушается закон роста энтропии: происходит одновременно и рост сложности организации, и рост энтропии, диссипации, рассеяния, дезорганизации; сложные структуры сильнее портят, разрушают, дезорганизуют окружающую среду;
• • жизнь сложного поддерживается благодаря переключению режимов быстрого роста и спада активности, возобновления старых следов, иначе при приближении к моменту обострения оно подвергается угрозе распада, деградации смерти; «всё, что продолжает длительно существовать, регенерируется» (Г. Башляр); у сложных структур есть «память», ничто в них не проходит бесследно, периодически процессы протекают «по старым следам»;
• • для образования устойчивой целостной структуры важна надлежащая топология соединения структур (скажем, в случае структуры горения нелинейной диссипативной среды — правильное конфигурационное распределение максимумов и минимумов интенсивности горения структуры);
• • для сборки новой сложной структуры, для перекристаллизации среды требуется создать ситуацию «на краю хаоса», когда малые флуктуации способны инициировать фазовый переход, сбросить систему в иное состояние, задать иной ход процесса морфогенеза, иной способ сборки сложного целого. «Сама природа коэволюции заключается в достижении этого края хаоса» (С. Кауффман).

Коэволюция есть «искусство жить вместе». Коэволюционировать — значит попасть в единый темпомир и совместно существовать и функционировать в нем. Необходимым условием существования и устойчивого развития целостной системы служит разнообразие составляющих ее элементов или подсистем в полном соответствии с законом необходимого разнообразия (law of requisite variety), установленным английским специалистом по кибернетике У. Росс Эшби в 1956 г. Это свойство сложных систем Э. Морен выражал с помощью понятия «unitas multiplex» (множественное единство)^[4]. Смысл его в том, что система, рассмотренная под углом зрения ее единства, гомогенна, однородна, а под углом зрения составляющих ее частей или элементов — разнообразна и гетерогенна; причем именно внутреннее разнообразие поддерживает ее целостность.

• [1] Coveney R, Highfield. R. Frontiers of Complexity. The Search for Order in a ChaoticWorld. London: Faber and Faber Limited, 1996. P. 13.
• [2] Князева E. H., Курдюмов С. П. Антропный принцип в синергетике // Вопросыфилософии. 1997, № 3. С. 62—79.
• [3] Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика: нелинейность времени и ландшафтыкоэволюции.
• [4] Морен Э. Метод. Природа Природы. 2-е изд. М.: Канон-1-, 2013. С. 142.