Эмпирическая теория и модели демократии

Измерение демократии предполагает квантификацию ее свойств. Это довольно трудно сделать, так как исследователь-компаративист сразу сталкивается с рядом методологических и методических проблем. Поэтому среди компаративистов постоянно ведутся споры относительно обоснованности выбора тех или иных показателей демократии. Хотя 1980—1990;е гг. принесли некоторое разочарование эмпирической направленностью сравнений, тем не менее адепты этого направления не склонны отказываться от попыток путем эмпирического анализа демократии с использованием статистической техники найти общие зависимости в развитии политического мира, выявить динамику демократического процесса и его факторы. На этом пути, конечно, происходит осознание того факта, что эмпирическое измерение демократии хотя и важный, а в некоторых случаях и необходимый, процесс, но к нему не сводится содержание сравнительного исследования. Также, однако, следует подчеркнуть, что накопленный в этих исследованиях опыт позволяет избежать сегодня многих ошибок и недостатков, свойственных исследованиям 1950—1970;х гг. В целом квантифицированное сравнительное исследование рассматривается сегодня важным инструментом не только «добывания» теории, но и конструирования политической практики. Некоторая делегитимация эмпирического политического сравнения в 1970;е гг. была преодолена интересом к третьей волне демократизации на основе новых методологических ориентиров. Эмпирическое изучение демократии является довольно распространенным случаем в современной сравнительной политологии.

Эмпирический подход к демократии

Сегодня в сравнительной политологии имеется около десятка работающих эмпирических моделей демократии. Они различаются по числу признаков, характеру их взаимосвязи, что определяется особенностью постановки исследовательских задач и методологическим мировоззрением ученого. Обратимся к истории формирования эмпирической теории демократии, которая позволит нам проследить, как изменялись акценты и содержание этой части сравнительной политологии.

Интерес к эмпирическому анализу в 1950—1960;е гг. был связан с убеждением, что имеется реальная возможность построить эмпирическую теорию демократии, которая базировалась бы исключительно на наблюдаемых данных и была бы лишена какого-либо нормативного (должного) содержания, т. е. как писалось в одной из известных книг, была бы «систематически эмпирической и теоретической в научном смысле слова»¹. В этом смысле теория должна была удовлетворять пяти основным характеристикам:

• 1) она должна быть проверяемой, т. е. подтверждаться эмпирическим материалом, относиться к политическому миру систематически, а не быть просто набором абстракций;
• 2) она должна быть логически связанной, т. е. внутренне согласованной и недвусмысленной;
• 3) она должна быть коммуникабельной, т. е. понятной и понятой другими, которые либо используют ее для практических целей, либо проверяют основанные на ней гипотезы;
• 4) она должна быть общей, т. е. объяснять события в различное время и в разных местах, иметь прогностический характер;
• 5) она должна быть экономной, т. е. достаточно разработанной для понимания и использования, а не усложненной, наполненной разнообразными правилами и исключениями^[1][2][3].

Применительно к демократической теории это означало следующее. Во-первых, эмпирическая демократическая теория является по природе каузальной из-за ее претензий на объяснение эмпирических зависимостей. Вопросы, которые ставятся в эмпирическом исследовании и которые впоследствии должны получить теоретическое объяснение, имеют форму: «Какие факторы служат причиной наблюдаемых вариаций?» Отсюда, как считалось, возникают две группы проблем: поиск различий между демократическими и недемократическими системами и поиск различий и подобий внутри комплекса демократических систем. В этой связи эмпирическая теория демократии пытается: а) определить эмпирическую достоверность простых каузальных утверждений об условиях различных политий и б) специфицировать факторы, необходимые и достаточные для детерминации демократических систем. Для этой цели в исследовании требовалось осуществить относительно полное перечисление тех факторов, которые связаны со становлением и утверждением демократических систем; определить общие понятия, которые отражали бы взаимосвязанные факторы; операционализировать понятия на таком уровне, который был бы достаточен для проверки гипотез при изучении эмпирических вариаций национальных демократий; продемонстрировать в таком исследовании факт, что нет такой политической системы, которая бы не удовлетворяла подобному условию демократии¹.

Во-вторых, важным условием формирования эмпирической теории демократии являлось определение границ эмпирического наблюдения. Под последним понималась принципиальная возможность наблюдения всех обозреваемых вариаций в исследуемом феномене, т. е. ученый, устанавливая, например, объект исследования — современные политические системы, — мог бы определить, почему одни являются демократическими, а другие — нет, на основе анализа всех достаточных для этого факторов. Конечно, эта принципиальная возможность на практике рождала свои проблемы, и потому ставилась задача определения возникающих измерительных ошибок^[4][5].

В-третьих, эмпирическая теория демократии должна была учитывать ряд трудностей, связанных с концептуализацией, операционализацией понятий и получением эмпирических данных. Концептуальные трудности были связаны со сложностью и неоднозначностью определения самого феномена демократии, его представления в комплексе характеристик поведения, структур, функций, процессов и т. д.

Много вопросов возникало по поводу уровня абстракции, на котором должен был работать исследователь, точности и конкретности понятий, что позволяло бы реализовать задачу операционализации переменных. Много проблем возникало по поводу сбора эмпирических данных, которые касались не только измерительной техники, но и соизмеримости национальных статистик, достаточности времени и ресурсов. Хотя попытка создания эмпирической теории демократии была реализована, но созданная теория была, конечно же, ограниченной. Сегодня мы можем видеть рост нормативных и дедуктивных концепций демократии. Тем не менее усилия не были потрачены даром. Во-первых, стали ясны границы эмпирической теории демократии. Она давала обоснованные суждения, не выходящие за рамки обозреваемой реальности. Во-вторых, она занималась не ценностью демократии, а, скорее, ее механизмом и устройством. В-третьих, на ее основе развился аппарат эмпирического политического анализа и политическая праксеология. Эмпирическая теория демократии отвечала на ряд вопросов: как демократия возникает и каковы ее условия? Как демократия действует и каковы ее основные механизмы? Как демократия воздействует на общество и какова ее эффективность?

В содержательном плане едва ли возможно здесь описать эмпирическую теорию демократии как нечто целостное и завершенное.

Единой эмпирической теории демократии так и не суждено было появиться. Концептуализация демократии породила огромное множество вариантов: Ларри Дайамонд со ссылкой на неопубликованную статью Д. Колиера и С. Левитски говорит о существовании 550 «подтипов» демократии^[6]. Фактически эмпирическая теория демократии распадается на множество внутренне связанных между собой концепций, обобщений, классификаций, моделей демократических процессов, институтов, поведения и отношений. Суммируя различные подходы, можно, однако, выделить ряд моделей, которые чаще всего попадают в поле зрения исследователей-компаративистов. Но прежде обратим внимание на две исходные теоретические парадигмы демократии, которые составляют основу современного демократического мировоззрения.

• [1] Cnudde Ch., Neubauer D. (eds.) Empirical Democratic Theory. Chicago: MarkhamPublishing Company, 1969. P. 2.
• [2] Manheim J., Rich R. Empirical Political Analysis. Research Methods in Political Science.
• [3] d ed. N. Y.; L.: Longman, 1991. P. 22.
• [4] Cmidde Ch., Neubauer D. (eds.) Empirical Democratic Theory. P. 3—5.
• [5] Achen C. Toward Theories of Data: The State of Political Methodology // PoliticalScience. The State of the Discipline / A. Finifter (ed.). Washington: APSA, 1983. P. 69—94.
• [6] Diamond L. Is the Third Wave Over? // Journal of Democracy. 1996. Vol. 7. № 3. P. 21.