Изучение памятников зодчества Западнорусских земель

Изучение древнего западнорусского зодчества было тесно связано с русификаторской политикой правительства. Объясняется это тем, что из памятников архитектуры домонгольского периода сохранились только церкви. А их изучение означало победу православия над другими исповеданиями региона.

В числе первых исследователей в области древнерусского зодчества оказался один из националистически настроенных людей, которых неизбежно выдвинула эпоха М. Н. Муравьёва, Ксенофонт Антонович Говорский (1821—1871). Именно он считается одним из наиболее крупных представителей раннего «западноруссизма».

Ксенофонт Антонович Говорский.

Окончив духовную семинарию (1835 г.), он служил преподавателем всеобщей истории и еврейского языка Белорусской униатской духовной семинарии. Перейдя одновременно со всеми униатами в православие (1839 г.), он получил назначение в Полоцкую духовную семинарию (1840 г.), где преподавал в 1850-е годы ряд дисциплин, связанных в первую очередь с «церковной археологией». В 1857—1858 гг. он редактировал «Витебские губернские ведомости»¹. При этом он всячески старался^[1]

подчеркнуть свою приверженность «новой религии» — российскому православию.

С 1862 г. в Киеве К. А. Говорский издавал журнал «Вестник ЮгоЗападной России». В эпоху М. Н. Муравьева он нашел более выгодным для себя переехать в Вильну, где начал издавать журнал под названием «Вестник Западной России» (с августа 1864 г.). Здесь он и скончался из-за тяжелой душевной болезни в 1871 г. [Иосиф, 1892. С. 129].

Наиболее ранняя статья К. А. Говорского написана в 1851 г. в связи с освящением отреставрированного полоцкого Софийского собора 28 октября 1851 г. 3 ноября того же года она была направлена К. С. Сербиновичу для публикации и осталась в архиве последнего¹.

Вторая статья была направлена К. С. Сербиновичу 25 мая 1852 г.^[2][3], в ней говорилось о полоцком Богоявленском монастыре, но и она опубликована не была, как и следующая за ней — «Описание Борисоглебской церкви», которую К. А. Говорский послал в Русское археологическое общество. Статья «залежалась» в Русском археологическом обществе и среди других была сдана в архив [Веселовский Н. И., 1900. С. 279]. Но К. А. Говорский не унывал: 18 июня 1852 г. он совершил поездку в Полоцк для обследования некоторых археологических памятников. Результаты были им опубликованы в «Витебских губернских ведомостях», а оттуда весь материал попал в «Журнал Министерства народного просвещения» [Говорский, 1852а; Говорский, 18 526]. Эти археологические публикации, по-видимому, и следует считать первыми печатными работами К. А. Говорского. 14 сентября того же года он совершил новую экскурсию в район к югу от Полоцка для знакомства с остатками так называемой Ольгердовой дороги [Формозов, 1985]. В пути он собирал древние вещи и монеты, вел дневниковые записи. Сохранился документ, где К. А. Говорский обращается к витебскому, Могилёвскому и смоленскому генерал-губернатору с просьбой переслать обнаруженные им предметы на высочайшее воззрение: меч, найденный в д. Болотовка Полоцкого уезда (раскопки так называемых «Лицевских могил»), саблю из кургана у м. Селище Лепельского уезда и 28 древних монет, «найденных при разрытии могил и курганов в окрестностях г. Полоцка»^[4]. Как можно понять по описи, там была медная монета Птолемея IX начала II в. до н. э., найденная на берегу р. Нача у погоста Шпаковщина, «оттоманская пара» из кургана у д. Селище, остальные — поздние. Эти же, по-видимому, 28 монет, как и другие предметы, полученные от К. А. Говорского («мусульманские, еврейские и русские монеты», также «наголовник от шлема» и каменный топор), поступили затем в Петербургское археологическое общество [Веселовский Н. И., 1900. С. 328, 338]. В «высочайшем же воззрении» было ему отказано. В следующем году в печати К. А. Говорский сообщил о своих разысканиях южнее Полоцка и о раскопках 10 курганов [Говорский, 1853. С. 88—97]. Первый, «домуравьевский» период увлечения К. А. Говорского белорусскими древностями закончился в 1853 г. написанием по тому времени обширной «Истории Полоцкой епархии», тщательно им переписанной в двух экземплярах и пересланной (вероятно, через того же К. С. Сербиновича) в Синод с просьбой опять о показе государю (в чем снова ему было отказано) [Описание рукописей, 1906]. Впоследствии оба экземпляра рукописи Говорского обнаружены Л. В. Алексеевым в РГИА¹. Опубликовать рукопись Говорскому не удавалось, и в конце 1850-х годов он решил печатать ее по частям [Говорский, 1858 г; Говорский, 1858д, Говорский, 18 596; Говорский, 1860а]. В 1917 г. ее первое цельное издание уже набиралось в первом томе «Трудов Витебского церковно-историко-археологического общества» с предисловием А. П. Сапунова, но издать его не успели [Цъвтевич А., 1927. С. 106, примеч. 2].

Обращаясь к историческому наследию К. А. Говорского, нужно сказать, что особенно важны статьи, написанные им на основе ныне погибших монастырских архивов. Одной из них является обстоятельная статья, посвященная уничтоженному в 1930;х годах полоцкому Бельчицкому монастырю. Этой статьей широко пользовался Н. Н. Воронин [Говорский, 1864; Воронин, 1956]. К. А. Говорский свидетельствует, что монастырь был обнесен каменными стенами: «каменная стена эта с бойницами и башнями существовала еще во времена полоцкого униатского архиепископа И. Кунцевича, т. е. в начале XVII столетия» (далее описывается, как «ктиторы монастыря Корсаки, Шиты и другие православные бояре», не желая принимать унию, «поставив на бойницах пушки, засели в нем, отражая приступ И. Кунцевича») [Говорский, 1859а. С. 4]^[5][6]. Об укреплении монастыря больше сведений нет (раскопок не было). Отметим, что К. А. Говорский внимательно присматривался и к монастырской кладке из плинф: кирпич Борисоглебской церкви, указывал он, «не толще вершка, в длину — 6 и ¾ вершка, в ширину — 5 и ¼ вершка, а цемент [цемянка. — Авт.] наложен слоем вдвое толще кирпича» (он говорит, несомненно, о кладке с утопленным рядом, характерной для XI в. в других городах, а для Полоцка еще и в XII в.) [Говорский, 1864. С. 185].

К. А. Говорский первый в Белоруссии при раскопках курганов изучал не только остатки погребений, но строение их насыпи, пытаясь здесь сделать чисто археологические обобщения. Он писал, что «обгорелые кости» «расположены в длину по одному направлению всегда от востока к западу» и что «из положения костей можно заключить, что трупы возлагаемы были на костер рядом, один подле другого, поверх их клали дрова и таким образом тела предавались сожжению», что иногда им.

«встречались кости, расположенные в два и три яруса, переложенные слоем углей и золы». Эти редкие в то время подробные описания К. А. Говорский сопровождал еще наблюдениями над высотой кургана и количеством погребенных, отмечал, что «в середине» кургана обычно «находились небольшие грубой работы (очевидно, лепные. — Авт.) глиняные горшочки», и верно определял их назначение. Наконец, и это очень важно, он отмечал, что «для сожжения трупов сперва делали более или менее высокую земляную плоскую насыпь», на которой «сожигали труп», «угли и золу потом засыпали землею» [Говорский, 1853. С. 90—92].

По свидетельству младшего современника Говорского А. М. Сементовского, память о раскопках, проводившихся Ксенофонтом Антоновичем, была жива в народе и после его смерти. «…В пятидесятых годах производил здесь (в с. Бездедовичи, имении помещика Обремпальского. —Авт.) изыскания покойный борец за русскую народность К. А. Говорский… Весьма любопытно, что, несмотря на недавность изысканий Говорского, личность его и труды сделались уже легендарными. Так ученый Говорский превратился в кладоискателя Бугорского, в уста коего народ вложил следующие, будто бы прочтенные им из какой-то старинной книги помещику Обремпальскому слова о бездедовичских курганах:

Есть озеро большое — Крыж, И малое — Медвежье ухо, Под Ушач реку Там тридцать волотовок больших, И тридцать волотовок меньших В больших — жолнеры на коне, А в малых рыцари в броне".

[Сементовский, 1890. С. 20].

Наше знакомство с рукописью К. А. Говорского «История полоцкой епархии» показывает, что при сравнительно широком использовании источников (Ипатьевская и Густынская летописи, Киево-Печерский патерик, «Похвальное слово митрополита Иллариона», Карамзин, Стебельский и пр.) она носит сугубо фактографический характер¹ и написана с ортодоксально-православных позиций. Это выборка из источников всего, что относится к теме без какой бы то ни было попытки анализа или обобщения материала. У нас нет уверенности, что, если бы в 1917 г. рукопись К. А. Говорского была напечатана, это имело бы какое-либо значение для знакомства с историей местного края — слишком узок и ограничен был кругозор автора.

В 1867—1868 гг. в Смоленске развернулись первые раскопки с целью изучения древнерусского зодчества. На руинах домонгольского храма «на Протоке» их вел преподаватель естественной истории и матема-^[7]

тики Смоленской губернской гимназии М. П. Полесский-Щепилло. К сожалению, археологическая наука в то время была в зачаточном состоянии, методика исследований и фиксации полностью отсутствовала, результат работ М. П. Полесского-Щепипло был невелик, но, несомненно, всколыхнул интерес к подобного рода исследованиям. В наше время Н. Н. Воронин и П. А. Раппопорт отнеслись к этим первым опытам смоленского энтузиазма с большим интересом. «М. П. ПолесскийЩепилло, — пишут они, — проявил по тем временам редкое внимание к раскопкам, оставив нам обстоятельную статью, хотя и полную наивных домыслов, но дающую достаточно хорошее представление о проведенных работах. Очень ценным было открытие на стенах собора больших фрагментов росписи, наивные, но старательные акварельные копии которых, исполненные преподавателем чистописания, черчения и рисования губернской гимназии А. М. Федотовым, хранятся в архиве Института материальной культуры Санкт-Петербурга» [Воронин, Раппопорт, 1979а. С. 12]. Копии фресок этих изображений были опубликованы отдельными изданиями [Полесский-Щепилло, 1870]. Раскопки получили резонанс. Посетив их (в 1868 г.), А. С. Уваров порекомендовал дополнительные вскрытия памятника вести крестообразной траншеей, что и было сделано¹. Критику работ смоленского учителя см. в книге Воронина и Раппопорта, где имеется и библиография [Воронин, Раппопорт, 1979а. С. 300].

• [1] Как отметил А. П. Сапунов, номера «Витебских губернских ведомостей» за 1858—1860 гг. «весьма ценны, так как здесь впервые начали появляться документы, касающиеся Витебска. Изданием этих документов заведовал известный Говорский, помещавший в тех же ведомостях и свои исследования о витебской (и полоцкой. —Авт.)старине» [Сапунов, 1883. С. XXII]. Там же вышли и другие его работы [Говорский, 1858а;Говорский, 18 586; Говорский, 1858в; Говорский К. А., 1859; Говорский, 1860а; Говорский, 18 606]. О его издательской деятельности см.: Сороко, 2004. С. 60—82.
• [2] РГИА. Ф. 1661 (Сербинович К. С.). On. 1. № 273.
• [3] РГИА. Ф. 1661 (Сербинович К. С.). On. 1. № 342 (по описи «записка неустановленного лица»).
• [4] Архив ИИМК. Ф. 9 (Канцелярия Министерства уделов); Архив ИИМК. Ф. 1 (Императорская археологическая комиссия). On. 1. (1852). № 217.
• [5] РГИА. Ф. 834 (рукописи Синода). Оп. 2. № 1758, 1759.
• [6] Ссылки на монастырский архив: С. 2, 5. Позднее это «Описание» было повторенов «Вестнике Западной России» (1864, ноябрь).
• [7] РГИА. Ф. 834 (рукописи Синода). Оп. 2. № 1759. Л. 4 об., 13—14 и др.