Отношение к самоубийству в христианстве

Постепенное развитие христианства привело к тому, что на месте языческой культуры возникла новая цивилизация. Одним из ее составных элементов была христианская нравственность, охватывающая поведение человека, его отношение к собственной жизни, а, следовательно, и позицию относительно самоубийства.

Основным источником нравственного учения христианства было Священное Писание — Ветхий и Новый Завет. Однако относительно самоубийства в нем нет никаких явных высказываний. Ветхий Завет содержит много описаний фактов самоубийств различных библейских персонажей, о некоторых из них выражается даже с некоторой симпатией, но не формулирует никакого точно определенного запрета. Только в Книге Бытия подчеркивается ответственность человека перед Богом за пролитие собственной крови, от которой зависит жизнь человека. В толковании раввинов эти слова создали нравственную основу для осуждения суицида, что, в свою очередь, повлияло на формирование нравственной традиции еврейства.

Нет никаких оснований для утверждения, что первоначальное христианство не знало еврейского учения по поводу самоубийства или что оно было в оппозиции к нему. Главными в христианстве были две идеи:

1) зависимости человека от Бога и 2) посмертное существование человека в вечности. В христианском понимании человек обязан Богу, который его сотворил, но, главное, искупил его первородный грех и восстановил его достоинство как чада Божия. Человеческая природа была освящена и получила высокое достоинство, но это состояние ей присуще только тогда, когда человек пребывает в единстве с Христом через буквальное исполнение его заповедей. Таким образом, человек обеспечивает себе вечное блаженство в загробном мире. Поэтому все, что он делает, свой окончательный смысл находит в отношении к загробной жизни: здесь происходит полное исчерпание всякого зла и страдания, но только если человек принадлежал Христу и жил во Христе. Свою жизнь человек рассматривает как сохранение связи с Христом, поэтому он не вправе принимать решение относительно собственной жизни вопреки воле Христа. В контексте такого вйдения человека и его отношения с Богом не было места для морального оправдания самоубийства. Исповедуемый иудаизмом запрет на самоубийство христианство признало неотъемлемым компонентом собственного учения, формируя в этом духе нравственное сознание нового христианского общества.

Как проходил этот процесс ассимиляции нормативного идеала христианской общиной и признание его в качестве нормы собственного поведения, сейчас трудно ответить из-за недостаточных исторических сведений. Сомнения некоторых верующих, о которых сообщает блаженный Августин, практика донатистов и других еретиков позволяют предположить, что широко распространенное среди язычников мнение о допустимости самоубийства имело свой аналог в нравственном сознании христиан. В трактате Августина «О граде Божием» глава 17 первой книги называется «О добровольной смерти из опасения наказания или бесчестия». В ней говорится: «С какой же стати человеку, который не сделал никакого зла, совершать злодеяние над самим собою и, убивая себя, убивать человека невинного единственно для того, чтобы не допустить другого стать виновным? Зачем совершать над собою грех самому только для того, чтобы над нами не был совершен грех чужой?»^[1]. Таким образом Августин, как мы видим, осуждает самоубийство.

Одновременно, однако, поражает тот факт, что некоторые ранние христиане считали допустимым этическое оправдание только самоубийства, которое должно было быть жертвой, совершаемой ради любви ко Христу или высшему духовному благу, а не путем выхода из жизненных трудностей и страданий. Несмотря на это, общее направление эволюции не вызывает сомнений. Все указывает на то, что, как и в других вопросах, так и в этом, Церковь разделяла унаследованную из Ветхого Завета традицию, осуждающую самоубийство как греховный и злой поступок. Авторитет Августина был столь высок, что его осуждение любого суицида было признано также выражением официального учения Церкви по этому вопросу. С середины V в. Церковь начинает применять канонические наказания к самоубийцам, заключающиеся в запрете для них церковных похорон и совершении заупокойной службы.

Деятельность Церкви в этом направлении со временем принесла плоды. В Средние века Церковь несла в народные массы единое учение об абсолютной недопустимости суицида, формировала в соответствии с ним нравственное сознание верующих, их поведение. Исторические источники сообщают о весьма редких случаях самоубийств, за исключением некоторых сект, которые, подобно древним донатистам, видели в самоубийстве средство духовного очищения и единения с Богом.

Нравственная дисциплина христианского Средневековья по инерции оказывала мощное воздействие на моральное сознание европейского общества вплоть до середины XVIII в. Д. Юм, написав книгу «О самоубийстве» в 1757 г., в последний момент отозвал ее из-за боязни реакции со стороны общественности. Этот факт представляет собой несомненное доказательство того, как глубоко в сознании тогдашних людей были укоренены убеждения о непозволительности всякого самоубийства. С годами, однако, ситуация подвергалась все более заметным изменениям. И таким образом в XVIII и XIX вв. в буржуазных кругах европейских стран стало утверждаться мнение о допустимости самоубийства как свободного выбора индивида.

Это утверждение относится также к характеристике нравственного сознания общества XX в. Как уже говорилось выше, социологи пока еще не приступили к исследованиям социальных аспектов нравственных ориентаций относительно самоубийства, поэтому сделать можно только предварительные общие выводы, основанные на опросах западных респондентов.

Большие социальные группы (сюда относятся, прежде всего, католики) исповедуют строгую нравственную дисциплину, запрещающую всякое самоубийство. Но, с другой стороны, проводимые опросы общественного мнения показывают, что есть в ней и отклонения, частично его допускающие. С исторической точки зрения представляют интерес данные опроса Daily Express в Англии в 1948 г. Особенно привлекательной для респондентов оказалась идея так называемой эвтаназии. 72% мужчин и 62% женщин из числа респондентов высказались за допустимость эвтаназии, близкие цифры были получены и во Франции¹. В период немецкой оккупации христианские священники неоднократно вынуждены были отвечать на вопрос, допустимо ли покончить с собой в случае попадания в руки гестапо и обоснованных опасений выдать военную тайну под воздействием пыток. Уже сам этот вопрос свидетельствует, что ставится под сомнение христианское нормативное учение, осуждающее любое самоубийство.

Православие

Официальная позиция Восточной православной церкви относительно самоубийства основывается не на решениях Соборов в Арле и Браге, а на Канонических ответах Тимофея Александрийского (участника Второго вселенского собора в Константинополе в 381 г.), которые были утверждены Шестым вселенским собором. Канон 14 гласит.

«— Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки или повержет себя с высоты: за такового должно ли быти приношение или нет?

— О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли, будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя, желая достигнута, да будет приношение и молитва за него, неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быти, яко соделал сие от обиды человеческая, или по иному какому случаю от малодушия и о таковом не подобает быти приношения, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадает осуждению"^[2][3].

Эта формулировка остается в силе как каноническая норма церковного закона православной церкви и по сей день.

Следует отметить, что канонические нормы Русской церкви, восходящие к различным источникам, не систематизированы. Византийские сборники законов, например «Номоканон», были их первоисточником. На Руси они циркулировали в различных редакциях и списках под названием «Номоканон», или «Кормчая книга». Подобно византийским образцам, они включали в себя выдержки из различных церковных текстов: слова святых отцов, решения вселенских и поместных соборов, фрагменты из гражданских законов и авторитетные суждения. Сохранились ранние рукописные сборники, составляемые в домонгольский период^[4].

В первопечатную версию «Иосифской кормчей» (1650) был включен ответ 14 Тимофея Александрийского о самоубийстве (гл. 61). «Кормчей книгой» руководствовались в церковной практике в XIX в. В 1839 г. Синод опубликовал официальный свод церковных законов — «Книгу правил святых апостолов, святых соборов вселенских и поместных и святых отцов».

В «Настольной книге для священно-церковно-служителей» (1892) отмечалось, что с увеличением числа самоубийств наблюдается рост терпимости к ним со стороны священнослужителей. В ней мы также находим богословское объяснение проблемы.

«Самоубийство, совершенное обдуманно и сознательно, а не в припадке умоиступления, Церковь признает столь же тяжким грехом, как и отнятие жизни у другого (убийство). Жизнь для каждого человека есть драгоценнейший дар Божий — и по естеству, и по благодати искупления. Налагающий на себя убийственную руку христианин вдвойне оскорбляет Бога: и как Творца, и как Искупителя. Само собою понятно, что такое деяние может быть только плодом полного неверия и отчаянья в Божественном Провидении. А кто чужд веры в Бога и упования на Него, тот чужд и Церкви, Она смотрит на вольного самоубийцу как на духовного потомка Иуды предателя, который, отрекшись от Бога и Богом отверженный, „шед удавися“. Отсюда понятно, что по нашим церковным и гражданским узаконениям сознательный и вольный самоубийца лишается церковного погребения и поминовения»^[5].

Как мы видим, самоубийство здесь приравнивается к убийству. Этот взгляд восходит еще к блаженному Августину, однако понимание самоубийства как проявления отсутствия веры в Бога, скорее всего, было обусловлено социальным контекстом конца XIX в., распространением материалистических идей, марксизма и атеизма, с которыми общественное мнение связывало рост числа самоубийств в России.

• [1] Блаженный Аврелий Августин. О граде Божьем. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Avrelij_Avgustin/o-grade-bozhem/l_ll.
• [2] Samobojstwo w swietle badari.
• [3] Цит. по: Таганцев, Н. С. О преступлениях против жизни по русскому праву. 2-е изд.Т. 2. СПб, 1873. С. 408.
• [4] См. Голубинский, Е. История русской церкви. 2-е изд., Т. 1. Ч. 1. М., 1901. С. 650,657.
• [5] Булгаков, С. В. Настольная книга для священно-церковно-служителей. [1892]. 2-е изд. Харьков, 1900. С. 1249.