Спецпереселенцы в местах поселения

С направлением на спецпоселение целых народов, решением Государственного Комитета обороны от 31 января 1944 г. произошли существенные изменения организационного характера в деле обеспечения приема и размещения прибывающих переселенцев. Суть их сводилось к тому, что для руководства приемом и размещением спецпереселенцев в Казахской и Киргизской ССР создавались республиканские комиссии в составе секретаря ЦК ВКП (б) (председатель), председателя СНК и наркома внутренних дел этих республик. Проведение всех мероприятий, связанных с приемом и размещением прибывающих в ту или иную область спецпереселенцев, возлагалось на областные комиссии, куда назначались председатель облисполкома, секретарь обкома и начальник управления НКВД. В каждом районе вселения спецпереселенцев организовывались тройки в составе председателя райисполкома, секретаря райкома и начальника районного отделения НКВД. На тройку возлагалась организация встречи прибывающих спецпереселенцев и направление их к месту вселения. Сюда командировались ответственно

ные представители СНК республики для проведения организационных и хозяйственно-подготовительных мероприятий по размещению прибывших.

В Казахской ССР на базе существующих отделов по хозяйственному устройству эвакуированного населения создавалось Переселенческое управление при СНК республики, на которое возлагались все вопросы, связанные со спецпереселенцами. Эти же функции в Киргизской ССР выполняли организованные в Ошской, Джалал-Абадской и Фрунзенской областях переселенческие группы при облисполкомах в составе до 5 человек. Кроме того НКВД СССР организовал спецкомендатуры в областях и районах расселения спецпереселенцев.

Официально предварительные квоты расселения депортированных с Северного Кавказа народов были даны в соответствующих постановлениях ГКО, калмыков — в постановлении СНК СССР от 28 декабря 1943 г.

Обычно в органах НКВД работа по размещению спецпереселенцев начиналась за месяц-полтора до выселения. Так, план размещения карачаевцев, депортированных в начале ноября 1943 г., прорабатывался еще в сентябре того же года; калмыков — в октябре 1943 г. О прибытии чеченцев и ингушей в республиках Средней Азии было известно уже в конце января 1944 г., и местные власти принимали планы их размещения по областям и районам. Только в случае с балкарцами план размещения составлялся в ходе операции по переселению.

В соответствии с директивными указаниями ГКО и СНК СССР в Алтайском и Красноярском краях, Омской и Новосибирской областях в срочном порядке были определены области и районы расселения, количество семейств для каждого района: приняты решения о порядке расселения и выделены уполномоченные республик, краев и областей каждому району. Обо всех наработках докладывалось в НКВД СССР.

Сами транспортируемые не знали, куда их везут, что с ними будет. Ходили разные слухи, вплоть до того, что везут топить в море.

На областные и районные тройки возлагалось проведение следующих мероприятий: ремонт помещений, предназначенных для расселения спецпереселенцев, подготовка места выгрузки к приему людей, обеспечение снабжения переселенцев кипятком, хлебом и медицинским обслуживанием, мобилизация гужевого и автомобильного транспорта для перевозки прибывающего контингента от железнодорожных станций к местам расселения, обеспечение своевременной подачи транспорта на станции разгрузки к моменту прибытия эшелонов и т. п.

В намеченные к расселению семей спецпереселенцев районы направлялись специальные бригады для выявления наличия свободной жилплощади и организации проведения подготовительных работ.

Широкий круг подготовительных работ выполнялся с большой ответственностью. Часть решений, обязательных для выполнения, не была обеспечена материально, что не позволяло проводить мероприятия целенаправленно и последовательно. О проделанной до поступления эшелонов подготовительной работе руководство Наркомата внутренних дел информировал начальник ГУЛАГа НКВД СССР комиссар госбезопасности В. Г. Наседкин.

К 23 ноября 1943 г. в 36 эшелонах карачаевцы прибыли в восточные регионы СССР. В пути следования умерло 653 человека. Основная масса населения была расселена в Казахской ССР (35 490 человек), Киргизской ССР (26 432 человека) и Узбекской ССР (818 человек). Отдельные группы семей были депортированы в Красноярский, Хабаровский края, Амурскую и Иркутскую области.

Первые поезда со спецпереселенцами-калмыками начали прибывать на станции назначения 10—11 января 1944 г. Алтайский край принял и расселил 22 219 человек, Красноярский — 24 998 человек. В Омскую область прибыло 27 069 спецпереселенцев-калмыков, Новосибирскую — 16 436. В порядке исключения в Кзыл-Ординской области Казахской ССР по просьбе Наркомата рыбной промышленности было расселено 2268 человек.

Прибывшие чеченцы и ингуши расселялись в 113 районах областей Казахской ССР (400 600 человек) и 24 районах 4 областей Киргизской ССР (22 900 человек).

Всего было принято 14 эшелонов с балкарцами. В Казахстане более 21 тыс. человек были расселены в 83 районах 7 областей, в Киргизии более 16 тыс. человек — в 34 районах 4 областей. Отдельные группы семей были депортированы в Узбекскую и Таджикскую ССР, Иркутскую область и в районы Дальнего Севера.

Большую работу по приему и размещению на новых местах расселения прибывающего населения, мобилизации транспорта для подвоза спецконтингента провели местные исполкомы Советов, хозяйственные организации и органы УНКВД. К моменту прибытия эшелонов с переселенцами на станциях приема находились представители районов, колхозов, совхозов и подсобных предприятий, в которые должны были вселяться прибывающие. В местах разгрузки своевременно концентрировался автогужевой транспорт. Уполномоченные отбирали семьи, на машинах и подводах развозили по местам и отдавали в распоряжение местной комендатуры. По словам очевидцев, последними оставались многодетные семьи, где не было рабочих рук. Избегая лишних хлопот, их никто не хотел брать, пока не вмешивалась районная тройка.

Транспортировка семей спецпереселенцев к местам их расселения не превышала одних суток с момента прибытия эшелонов. В отдаленные от станции разгрузки колхозы и совхозы они доставлялись в течение А—5 суток. Расселяли малым числом и изолированно друг от друга. Строго следили, чтобы отдельно размещали в начале, в середине и в конце населенного пункта.

До 18 суток продолжался тяжелый и мучительный путь в условиях тесноты и антисанитарии. Люди не были готовы к столь трудной дороге. В пути не мылись, негде было ухаживать за собой. Высокая смертность объясняется и тем, что большинство переселенцев собственных запасов продовольствия не имело, в пути следования не хватало питьевой воды, питания. На больших станциях открывали дверь вагона, забирали одного-двоих, которым выдавали продукты на всех находящихся в вагоне. Взявшие в дорогу продукты помогали остальным не умереть с голоду. Тем не менее люди мерзли и голодали, умирали от болезней. Трупы снимали с вагона и с разрешения начальника эшелона наспех хоронили у железнодорожного полотна во время кратких остановок. Весь путь от Кавказа до Средней Азии, длиной в 4 тыс. км, усеян костями высланных народов.

Из-за высокой смертности в первые годы жизни на спецпоселении численность выселенных с Северного Кавказа значительно уменьшилась. С момента вселения и до 1 октября 1948 г. умерло 146 892, а родилось только 28 120 человек, т. е. смертность была выше рождаемости в 5,2 раза, а у калмыков — в 6,1 раза. В истории спецпоселенчества 1948—1949 гг. оказались переломными: именно в этот период рождаемость стала выше смертности. Практика показывала, что, за редким исключением, рождаемость становилась выше смертности в течение первых пяти лет проживания на спецпоселении. Гибель сотен тысяч людей и исковерканные судьбы остальных — наиболее страшное выражение сущности сталинизма.

Из мест первоначального расселения людей небольшими группами вывозили в отдаленные населенные пункты. Многочисленные передвижения существенно и в короткие сроки расширили область расселения переселенцев. К осени 1944 г. спецпереселенцы с Северного Кавказа и Калмыкии были расселены на территории 6 союзных и 7 автономных республик, 5 краев и 23 областей РСФСР. Проживая в мультикультурной зоне, они оказались лишенными возможности повседневного общения, воспроизводства своей национальной общности, языка, культурно-бытовой среды. По своей сути это было наиболее губительным для спецпереселенцев производным сталинской национальной политики, направленной на ассимиляцию и уничтожение целых этносов. Они переживали острый социально-экономический, политический и духовный кризис. Политический строй демонстрировал вопиющее пренебрежение к человеку, его духовности, социальным и национальным ценностям.

В местах расселения органы власти не имели на руках конкретного руководства регулирования и организации административного управления спецпереселенцами. Поэтому последовало обращение с просьбой разъяснить вопрос о правах переселенцев с Северного Кавказа, об их социальном обеспечении. НКВД СССР представил ответ, что для них не предусматривается лишение или ограничение каких-либо гражданских прав, за исключением права выезда из мест поселения, что они сохраняют полностью права на все виды социального обеспечения.

Однако жизнь репрессированных народов в местах ссылки протекала не в соответствии с обычными нормами и законами, а в условиях специального режима, определенного жесткими правилами и инструкциями ведомства Берии.

17 марта 1944 г. в связи с массовыми переселениями карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев Отдел спецпоселений был выделен из ГУЛАГа в самостоятельный отдел НКВД. Отделы спецпоселений создавались и в составе НКВД союзных и автономных республик, УНКВД краев и областей для агентурно-оперативного обслуживания и административного надзора за спецпереселенцами. Непосредственно в местах расселения спецпереселенцев административный надзор за ними обеспечивался через сеть спецкомендатур НКВД. В Казахской ССР было создано 488 спецкомендатур, в Киргизской — 96, в Узбекской — 95.

Для выявления лиц, склонных к побегам с мест расселения и уже совершивших побеги, создавались группы содействия из местного населения, куда только в Казахстане было привлечено 15 966 человек. Для усиления надзора за переселенцами, населенные пункты, в которых они проживали, разбивались на десятидворки по круговой поруке. В них назначались старшие, которые каждые десять дней отчитывались перед комендантом о положении дел во вверенной им десятидворке. В целях поддержания порядка спецкомендатурам придавались воинские подразделения в составе 5—7 бойцов внутренних войск НКВД во главе с сержантским и офицерским составом. Помимо этого большое внимание уделялось оперативно-чекистскому обслуживанию спецпереселенцев. Существовала специальная агентурная сеть, которая выслеживала реакцию переселенцев на политико-правовой произвол руководства страны. По состоянию на 1 июля 1944 г. агентурно-осведомительная сеть органов НКВД среди спецпереселенцев Северного Кавказа, Калмыкии и Крыма насчитывало 11 699 человек.

С момента расселения спецпереселенцев с Северного Кавказа до сентября 1944 г. НКВД Казахской ССР арестовало 3310 человек. Было установлено, что бежало с мест расселения 1840 северокавказцев и калмыков, из них 1082 человека задержаны.

В общесоюзном масштабе правовое положение спецпереселенцев, условия их проживания и трудоустройства были определены постановлением СНК СССР от 8 января 1945 г. «О правовом положении спецпереселенцев» и постановлением СНК «Положение о спецкомендатурах НКВД», закрепившими принудительное трудовое устройство и ограничения спецпереселенцев на свободное передвижение. Ежемесячно спецпереселенцы обязаны были отмечаться по месту жительства в спецкомендатурах и не имели права без ведома и санкции коменданта отлучаться за пределы района расселения. Самовольная отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой уголовную ответственность. Согласно второму постановлению, дела о побегах, бандитизме и контрреволюционных выступлениях спецпоселенцев подлежали рассмотрению Особого Совещания при НКВД СССР.

Главы семей обязаны были в трехдневный срок сообщать в спецкомендатуру об изменениях, произошедших в составе семьи (рождение ребенка, смерть члена семьи, побег и т. д.). Спецпереселенцы должны были беспрекословно подчиняться всем распоряжениям спецкомендатур. За любое нарушение, неподчинение коменданту спецпереселенцы подвергались штрафу или аресту. Коменданты наделялись широким спектром правовых полномочий, дававших простор их самодурству и произволу.

Таким образом, с первых дней переселенцы утратили все основные гражданские права, гарантированные конституцией страны.

Конец 1940;х гг. характеризовался максимальным ужесточением в отношении спецпереселенцев. Особо печальную роль в жизни депортированных народов сыграл Указ ПВС СССР от 26 ноября 1948 г. «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны». В указах о выселении не определялся срок пребывания репрессированных народов в ссылке. Указ устанавливал, что немцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы и представители других народов переселены навечно, без права возврата на этническую родину. Выезд их с мест поселения без особого разрешения органов МВД СССР карался каторжными работами на срок до 20 лет. Кроме того, лица, виновные в укрывательстве бежавших из мест обязательного поселения или способствовавшие их побегу, лица, виновные в выдаче разрешения выселенцам на возврат в места прежнего жительства, и лица, оказывавшие помощь в устройстве их в местах прежнего жительства, подлежали привлечению к уголовной ответственности и наказанию лишением свободы на 5 лет.

По этому указу были осуждены тысячи спецпереселенцев, которые привлекались к уголовной ответственности не за злостный побег, а просто за выезд без разрешения к своим родным в другие села. Спецпереселенцы могли свободно передвигаться лишь в радиусе 3 км от места проживания. Выход за пределы очерченной зоны поселения расценивался как попытка к бегству. В соответствии с указом спецкомендатуры на местах от каждого переселенца брали расписку, где они подписывались, что высланы навечно и за побег подлежат осуждению к 20 годам каторжных работ. Приказом МВД СССР и Генерального прокурора от 22 декабря 1948 г. такие уголовные дела рассматривались Особым Совещанием при Министерстве внутренних дел СССР в десятидневный срок.

Следствием грозного Указа от 26 ноября 1948 г. стало резкое снижение числа побегов. В большинстве случаев они заканчивались неудачно.

В том же 1948 г. постановлением Совета Министров СССР переселенные народы квалифицировались не как переселенцы, а как выселенцы и к ним применялись меры, предусмотренные к лицам, злостно уклоняющимся от трудовой деятельности и ведущим антиобщественный, паразитический образ жизни.

Режим проживания спецпереселенцев контролировали спецкомендатуры. К середине апреля 1949 г. их было задействовано 2679. В спецкомендатурах налаживался посемейный учет выселенцев, а в районных органах МВД, в МВД республик и УМВД краев и областей — посемейный и персональный карточный учет выселенцев, расселенных в районе, области, крае и республике. Усиливался гласный надзор за выселенцами. Обеспечивалась регулярная явка в спецкомендатуры МВД всех взрослых выселенцев на регистрацию.

Однако не все спецпереселенцы мирились со своим бесправным положением. Многие из них пытались получить освобождение легальным способом, направляя Сталину и в различные инстанции письма и заявления с просьбой пересмотреть их дела и разрешить вернуться на родину. Боевой офицер А. Соттаев написал Сталину о беззакониях по отношению к его народу. За свои смелые выступления с осуждением выселения балкарцев А. Соттаев получил двадцать пять лет каторги и освободился только после XX съезда КПСС. Это была печальная и изнурительно долгая борьба не за житейские блага, не за абстрактную справедливость, а за утраченное человеческое достоинство.

В целом законодательные акты 1940;х гг. следует оценить как противоправные, противоречащие как Конституции СССР (1936 г.), так и провозглашаемым Советским государством принципам национальной политики. Самое главное — они противоречили гуманизму и человечности. Смягчение режима спецпоселений и перемены в судьбах репрессированных народов наступили только после смерти Сталина.

На высылке спецпереселенцы показали себя подлинными патриотами Родины, жили в трудные годы интересами и заботами всего советского народа.

С первых дней в местах насильственного поселения они стали трудоустраиваться, активно участвовать в производственном процессе. Практически все трудоспособные, а это в подавляющем большинстве были пожилые люди, женщины и подростки, поступили на работу в колхозы и совхозы, в строительные и иные организации.

Спецпереселенцы из Северного Кавказа использовались в основном в сельском хозяйстве. Тяжелой физической работы в колхозах и совхозах было много, организация труда была безобразной. Хотя спецпереселенцы стремились заработать себе на жизнь, на работах использовалось около 2/3 трудоспособного населения. Происходило это по многим причинам, но в основном от нераспорядительности и нерасторопности хозяйственных организаций, Спецпереселенцы не знали ни расценок, ни норм выработки, их обсчитывали на каждом шагу. В некоторых районах их не принимали в колхозы и не ставили на хозяйственный учет. Принятым в сельхозартель не заводили трудовых книжек, и они не имели представления, сколько ими выработано трудодней. Что касается оплаты труда спецпереселенцев, то хотя и рекомендовалось устанавливать ее «на равных условиях с другими членами колхозов», но фактически этого не было.

О работе по специальности в первое время не могло быть и речи — навешанный ярлык делал всех колхозниками и рабочими. Особенно трудным было положение интеллигенции, которая вынужденно занималась любой профессией, использовалась на второстепенных работах.

На первых порах пришлось исключительно тяжело в силу непривычности климата, физической слабости и неимения навыков во многих новых видах труда и выращивания сельхозкультур — табака, сахарной свеклы, хлопчатника. В привычных же видах сельхозработ (уход за скотом, заготовка сена, уборка хлеба) своим умением спецпереселенцы удивляли местных жителей и руководителей хозяйств. Работали по 15—16 часов в сутки.

В 1943—1945 гг. в колхозах, совхозах и на промышленных предприятиях остро ощущался недостаток мужских рук, выходить на работу должны были все — пожилые люди, дети, женщины. Традиционно горянки не занимались тяжелой физической работой. Этот устоявшийся уклад был нарушен с началом войны, когда женщины были вынуждены выполнять ту работу, которую делали до ухода на фронт их мужчины. В местах насильственного выселения горянкам пришлось еще тяжелее. В первые годы ссылки, дополнительно к своим специфическим функциям в семье и обществе, они несли новое для себя бремя — главы семьи и основной производительной силы в обществе. Чтобы выжить, им пришлось заняться такими видами труда, которые никогда им не были знакомы: работать в шахтах, рудниках. Женщины и девушки по две смены работали в угольных и золотоносных шахтах откатчицами вагонеток, коногонами, сортировщицами угля и т. п. В условиях особой чрезвычайности, трудности и нечеловеческих обстоятельств жизни и труда горянки сумели занять главное место в физическом и духовном выживании этноса.

Наравне со взрослыми работали не достигшие физической зрелости подростки 11—15 лет. Для них организовывались специальные трудовые детские колонии. В июне 1944 г. в них было устроено 1268 детей. Детям-спецпереселенцам очень рано пришлось стать взрослыми и взять на себя заботу обо всей семье. В 13 лет многие из них спускались в шахты. Видя, как нелегко приходится взрослым, дети старались облегчить их участь. В период полевых работ они трудились плугарями, сеяльщиками, работали подводчиками, скирдовали сено и солому, пропалывали свеклу и кукурузу, поливали под палящим солнцем, собирали урожай.

После окончания войны и с возвращением воинов-северокавказцев в места проживания их родных общее положение спецпереселенцев несколько улучшилось. Миф о них как о «предателях Родины» стал развеиваться. Многие фронтовики сразу трудоустраивались, их грамотность, компетентность также способствовали улучшению отношения к северокавказцам в целом.

К началу 1946 г. трудовое использование спецпереселенцев из Северного Кавказа было поставлено удовлетворительно. Руководители хозяйственных организаций привлекали к работе не только трудоспособных, но и лиц, ограниченно годных к труду, а также подростков до 16 лет. На работу их гнала нужда, тяжелое материальное положение. В результате количество работающих спецпереселенцев было больше, чем количество трудоспособных. Принимались меры по улучшению нормирования труда и заработной платы.

Большинство квалифицированных рабочих трудилось по своим специальностям в колхозах, совхозах, МТС и других организациях. Несколько хуже было положение отдельных групп интеллигенции. Так, лица со средним и высшим образованием не работали по специальности. Часть из них вообще не могла быть использована по специальности (юристы, артисты, учителя, плохо владеющие русским языком, некоторые категории бывшего партийно-советского актива), а другие из-за нераспорядительности местных руководителей.

Для того чтобы выжить и прокормить семью, спецпереселенцы вынуждены были изо всех сил трудиться. За короткий срок они освоили новые производственные процессы и успешно выращивали хлопок, табак, сахарную свеклу, коноплю, добывали руду на шахтах, возводили дома, прокладывали каналы и дороги. Калмыки, вывезенные в Красноярский край, привлекались для работы на лесоповалах и предприятиях рыбной промышленности. Многие из спецпереселенцев приобрели специальности тракториста, шофера, комбайнера, механизатора и др. Женщины создавали артели по изготовлению шерстяных изделий.

В середине 1940;х гг. в 65 отраслевых учреждениях было занято на работе 151 349 чеченцев и ингушей, 23 092 карачаевца, 11 783 балкарцев, более 30 тыс. калмыков.

Спецпереселенцы работали на хлопковых, табачных, свекольных, кукурузных плантациях, животноводческих фермах, в угольных шахтах, на лесоповалах, заводах химпрома, цветной металлургии и машиностроения, в рыбопромышленном хозяйстве. Наибольшее число людей было занято в сельском хозяйстве (68,9%), местной промышленности, на железной дороге, предприятиях Наркомугля, Наркомцветмета, Наркомлеса и других организациях. Условия труда и жизни были ужасными, особенно в таких отраслях промышленности, как золотодобывающая, металлургическая, угольная. При этом спецпереселенцы составляли дармовую рабочую силу в местах расселения. Поначалу их труд был дешевым. С 50-х гг. это положение было выправлено, их труд начал оцениваться наравне с трудом других граждан.

Спецпереселенцы наравне с остальными тружениками села и рабочими промышленных предприятий участвовали в социалистическом соревновании. Среди них было немало стахановцев, ударников труда. Руководители хозяйств признавались, что спецпереселенцы добиваются более высоких производственных результатов, чем местное население. В колхозах и совхозах повысилась урожайность сельскохозяйственных культур. В этом сказались хозяйственные навыки, умение и самоотверженный труд ссыльных. Во многих докладных записках подчеркивалось, что подавляющее большинство спецпереселенцев к труду относятся добросовестно, систематически выполняют и перевыполняют производственные задания, за что многие из них награждены ценными подарками, а часть из них — правительственными наградами.

Оставаясь спецпереселенцами, многие карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши и балкарцы получили награды Родины. В 1943— 1946 гг. передовики производства из числа спецпереселенцев поощрялись денежными премиями, промтоварами, скотом и т. д. Первых наград — почетных грамот и медалей — они удостоились уже в 1947 г., а в последующие годы были отмечены даже орденами. В Казахстане орденами и медалями были награждены 15 643 спецпоселенца, в том числе 45 человек — орденом Ленина. Балкарец Ш. Келеметов, карачаевки Н. Кубанова, П. Шидакова, Т. Абдуллаева за выдающиеся производственные достижения были удостоены звания Героя Социалистического Труда.

Спецпереселенцы работали и жили рядом с людьми разных национальностей. Районы, куда были сосланы депортированные, представляли собой настоящие этнические конгломераты. Это была ситуация вынужденных, но очень активных межэтнических взаимодействий и контактов. Местное население проявляло к спецпереселенцам сочувствие и заботу, старалось облегчить их участь. Всех их объединял труд, и в сложившейся атмосфере ценить людей и выдвигать на работе начали по делам. Спецпереселенцев назначали на скромные руководящие должности в колхозах, совхозах и промышленных предприятиях. Улучшилось и укрепилось положение интеллигенции. Кандидат филологических наук А. Аппаев в 1945—1958 гг. преподавал в Казахском госуниверситете. Ж. Залиханов работал начальником Управления Союзпечати Киргизской ССР. Некоторые спецпереселенцы были выдвинуты на руководящие должности среднего звена в областном масштабе. Однако ответственные посты из числа спецпереселенцев занимали единицы, незначительным был их процент и в сфере интеллектуального труда.

В целом переселенные народы своим самоотверженным трудом внесли большой вклад в развитие экономики Сибири, Средней Азии и Казахстана. Следует подчеркнуть и то, что спецпереселенцы из Северного Кавказа, вместе с другими депортированными народами, зачастую выполняли своего рода цивилизаторскую миссию по отношению к местным казахам и киргизам, проживающим в степной сельской местности. Многие из них жили в земляных жилищах и вели полукочевой образ жизни. Спецпереселенцы научили их строить дома, печь хлеб в каменных печах, выращивать овощи и еще многим полезным вещам, которые были неизвестны местному населению.

Самыми тяжелыми для спецпереселенцев из Северного Кавказа в хозяйственно-бытовом отношении были первые годы их оседлой жизни на новых местах. Их семьи зачастую были размещены в тесных и непригодных для жилья помещениях. Особенно в неудовлетворительных жилищно-бытовых условиях находились семьи, переданные в распоряжение промышленных предприятий и на стройки, руководители которых оказались не в состоянии обеспечить спецпереселенцев необходимой жилплощадью. В сельской местности вопрос частично решался в порядке принудительного уплотнения в домах колхозников. Активному индивидуальному жилищному строительству препятствовали отсутствие стройматериалов — леса, стекла, гвоздей и т. п. По этой же причине спецпереселенцы не могли использовать кредиты, отпущенные правительством на новое жилищное строительство. Размер ссуды составлял 5 тыс. рублей на семью, с рассрочкой погашения в течение 5 лет. К лету 1946 г. 13 341 семья спецпереселенцев не имела постоянного жилья и временно размещалась в хозяйственных постройках колхозов и промышленных предприятий. Через год на уплотнении проживали 8494 семьи, 1865 семей ютились в полуземлянках, а 10 359 не имели нормальной жилой площади.

Спецпереселенцы, чтобы выжить, должны были рассчитывать только на свои собственные силы. Среди них были хорошие плотники, которые смастерили для себя жилище, обучали этому ремеслу и других. Методом взаимопомощи возводили жилища своим сородичам. К 1948 г. депортированные карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы укоренились в местах расселения: две из трех семей имели свои дома, купленные или построенные. Остальные размещались на квартирах и в домах, принадлежащих учреждениям, предприятиям, совхозам.

Для решения вопросов, связанных с хозяйственно-трудовым устройством и материально-бытовым положением спецпереселенцев, требовалось, наряду с проведением организационных мер, затратить значительные материально-технические средства. Миллионы людей, не по своей воле оказавшиеся на чужбине без средств существования, нуждались в питании, одежде, обуви и жилье. СНК СССР, обсудив вопросы хозяйственного и бытового устройства спецпереселенцев, 29 мая 1944 г. принял постановление о выдаче им скота и продовольственного зерна в обмен за принятые от них скот и зерно в местах выселения. Была установлена норма выдачи скота — одна единица крупного рогатого скота в среднем по 200 кг в живом весе на одну переселенческую семью. Зерно отпускалось из расчета по 19 кг на человека.

Союзное правительство в декабре 1944 г. выделило дополнительные фонды муки, крупы, соли и сахара для выдачи за наличный расчет наиболее нуждающимся переселенцам. Продажа продовольственных товаров производилась также по нормам. На одного остронуждающегося спецпереселенца отпускалось в день: муки — 100 граммов, крупы — 25, соли — 15, сахара — 5 граммов, причем сахар выдавался только для детей до 10 лет. Но даже эти скудные нормы продовольствия многим спецпереселенцам выкупать было не на что — не было денежных средств. Выделенные для снабжения спецпереселенцев фонды выдавались с большим опозданием, расходовались на другие нужды.

Весной 1944 г. СНК СССР разрешил наделить спецпереселенцев с Северного Кавказа приусадебными участками. Однако эта работа растянулась на несколько лет. В результате спецпереселенцы оставались без подсобной продовольственной базы. Отсутствие продуктов питания явилось одной из основных причин трагедии спецпереселенцев в ссылке. Голод и болезни косили, в первую очередь, детей и стариков. В тяжелом положении спецпереселенцы оказывались и потому, что колхозы не выдавали им хлеба на заработанные трудодни.

Промышленными товарами — обувью, одеждой, тканями — спецпереселенцы почти не обеспечивались. Подавляющее большинство семей остро нуждалось в одежде, обуви, постельных принадлежностях и посуде домашнего обихода.

В порядке возмещения стоимости имущества спецпереселенцев, оставленного в местах прежнего жительства, было выделено 3,8 млн рублей. На каждого спецпереселенца приходилось немногим более 7 рублей ассигнований. Разумеется, на эти деньги организовать свое хозяйственно-бытовое устройство спецпереселенцы не могли.

Преступная политика сталинского режима не могла не дать своих результатов. Ослабленные люди не выдерживали голода, климатических условий, каторжного труда, бытовой неустроенности и раньше времени уходили из жизни. Только в Джалалал-Абадской области Киргизии с апреля 1944 г. по июль 1946 г. умерло 69,5% от общего количества прибывших сюда балкарцев, чеченцев и ингушей. Вымирали целыми семьями, тем самым обрывались генеалогические линии, подрывался генофонд нации. В иных населенных пунктах умерли все переселенцы. Некому было даже их хоронить. Заболеваемость среди спецпереселенцев была в несколько раз выше, чем среди местного населения. Медицинская помощь оказывалась местными лечебными учреждениями, но добираться туда нужно было за 10—50 км. Поэтому большинство из переселенцев умирали, не получив никакой медицинской помощи. Это был настоящий геноцид по отношению к переселенцам. По официальным данным, за годы ссылки погибло до 30% депортированных карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев. Среди них нет ни одной семьи, не похоронившей в пути, на поселении в Сибири, Средней Азии и Казахстане своих близких. По переписи населения 1959 г. общее число почти всех депортированных народов было меньше, чем по переписи 1939 г. Резкое снижение численности населения — прямое следствие депортации народов.

Особенно глубокий и ранимый характер носили нравственные страдания мужественно выполнивших свой воинский долг фронтовиков. С лета 1945 г. демобилизованные фронтовики стали возвращаться к мирному труду. Им предписывалось выехать в места ссылки их родных. Не все и не сразу находили свои семьи. Прибыв туда, воины с боевыми орденами и медалями на груди становились на учет в спецкомендатурах и в соответствии с этим были поставлены в положение спецпереселенцев. Многие фронтовики возвратились инвалидами и умерли вскоре после войны в тяжелых условиях ссылки. Наиболее вопиющим фактом политико-правового нигилизма и нравственного цинизма по отношению к защитникам Родины — фронтовикам явился Указ ПВС СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» Это была трогательная забота по отношению к настоящим, а не мнимым изменникам Родины.

Допущенная в отношении карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев несправедливость нанесла большой урон их национальной культуре, дальнейшее развитие которой было искусственно приостановлено. На спецпереселенцев были наложены ограничения по допуску их к педагогической работе и выдвижению на ответственные должности. Переселенцы не имели права обучаться в вузах, публиковаться в печати, иметь свои очаги культуры. Организованный в 1945 г. во Фрунзенской области ансамбль «Кавказ» по распоряжению МВД вынужден был в следующем году прекратить свою работу.

В числе сосланных из Северного Кавказа находилось более 300 тыс. детей. Очень плохо обстояло дело со школьным образованием. Охват детей школами был низок. Обучался только каждый шестой ребенок школьного возраста, другие остались за пределами общеобразовательных школ. Для абсолютного большинства детей колхозные и совхозные поля превратились в их школы и университеты. Это обстоятельство явилось причиной того, что поколение 1940—1950;х гг. так и не получило достаточного образования. В результате ущербности образовательного и культурного процесса депортированные народы Северного Кавказа потеряли существующий интеллектуальный контингент и не получили новый. В годы ссылки основную культурную функцию у карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей и балкарцев выполняла фольклорная традиция.

По мере обустройства и закрепления спецпереселенцев из Северного Кавказа на местах поселений появилась возможность привлечения их к общественной жизни. Сферы участия спецпереселенцев в общественной жизни были различными. Главной опорой в организации политической работы среди спецпереселенцев были коммунисты и комсомольцы. К середине 1946 г. в партийных организациях Казахской ССР состояло на учете 1923 коммуниста-спецпереселенца. Комсомольцев было 1896 человек. Наряду с ними серьезное влияние на хозяйственно-трудовое устройство и оздоровление политического климата оказывали религиозные деятели. Их усилия имели положительные результаты, вносили в сознание спецпереселенцев определенное спокойствие. В организации агитационно-просветительской работы важное значение придавалось обучению спецпереселенцев различным профессиям. В 1945—1946 гг. в Казахской ССР 2600 спецпереселенцев учились на трактористов, комбайнеров, шоферов, слесарей и т. д. В Киргизии в 1945 г. были призваны в ФЗУ и ремесленные училища около 3 тыс. подростков. Именно подготовленные специалисты занимались решением проблем народного хозяйства в районах нового обитания.

Особый характер приобретали избирательные кампании в Верховный Совет СССР и местные республики, в ходе которых появлялись возможности более широкого привлечения спецпереселенцев. Среди проживающих во Фрунзенской области спецпереселенцев в кампании по выборам в ВС СССР в качестве агитаторов работали 208 чеченцев, 120 карачаевцев, 48 балкарцев. Во многих районах Киргизии они были заняты во всех участковых избирательных комиссиях. На родных языках в республике среди спецпереселенцев были прочитаны 375 докладов, 243 лекции. Агитаторами работали 380 человек. Наряду с этим во время выборной кампании ими было проведено 12 тыс. бесед. Безусловно, участие спецпереселенцев в общественной жизни способствовало улучшению их положения в обществе, изменению их отношения к жизни, формированию национального сознания.

Первые годы пребывания спецпереселенцев в Сибири, Казахстане и Киргизии осложнялись негативным отношением к ним со стороны местного населения, которое заранее подверглось идейной обработке. Клеймом предательства власть навязывала репрессированным народам комплекс вины, ответственность за несовершенные преступления. В сложнейших условиях карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши и балкарцы сумели выстоять и выжить. В годы выселения и нужды они продемонстрировали стойкость, силу духа, сплоченность, взаимовыручку, гостеприимство, все свои лучшие нравственные качества. Жизнестойкость, сила воли, трудолюбие и доброжелательность спецпереселенцев расположили к себе коренное население. Постепенно в отношениях между ними наметилось потепление, перешедшее в дружбу. Национальное благородство казахского, киргизского, узбекского и русского народов карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы сохранили в своей памяти и будут передавать из поколения в поколение.

Вопросы и задания

• 1. Как была организована жизнь спецпереселенцев, какие потери они понесли в дороге?
• 2. Где были расселены депортированные?
• 3. Когда, на ваш взгляд, депортированные адаптировались к новым условиям жизни?
• 4. Назовите отрасли производства, куда привлекались на работу депортированные.
• 5. Перечислите, какие ограничения были введены для депортированных.