История российской банковской системы. 
Кризис доверия и банковская паника 2004 г

Банковская система России была создана практически на пустом месте — в экономике СССР существовало всего три банка, хотя в действительности эта была классическая одноуровневая банковская система, в которой денежный рынок находился под абсолютным контролем Государственного банка. Сразу после либерализации экономики СССР банковский сектор стал стремительно наполняться коммерческими банками — их общее число вскоре превысило 3000. Несмотря на то что регулятор в лице Центрального банка РФ относился к коммерческим банкам довольно мягко, их общее число стало быстро сокращаться.

Первое испытание на прочность ждало банковскую систему России летом и осенью 1998 г., когда, не выдержав груза непрерывно растущего долга, рухнула финансовая пирамида ГКО. Последовавшая вслед за этим девальвация рубля поставила крест на авантюрной политике ряда крупнейших частных банков (ОНЭКСИМбанк, Инкомбанк, СБС-Агро и др.). Увлекшись финансированием государственного долга России, они неосторожно номинировали свои обязательства в иностранной валюте, что сделало их балансы неподъемными после того, как рухнул курс рубля. Несмотря на впечатляющее сокращение числа крупных банков, банковская система России в целом выдержала этот удар.

Следующая волна потрясений обрушилась на российскую финансовую систему в благополучном 2004 г. К тому времени экономика России уже пять лет находилась в состоянии устойчивого экономического роста. ВВП России с 2000 по 2004 г. вырос на 40%, а реальные денежные доходы населения — вообще на 75%. К 2004 г. россияне уверовали в стабильность банковской системы и охотно прибегали к услугам коммерческих банков при хранении финансового богатства. Именно это обстоятельство едва не сыграло роковую роль в развитии банковского кризиса летом 2004 г. Локальные, по сути, проблемы на банковском рынке привели к системному кризису доверия, банковской панике и «набегам» на банки.

Кризис начинался так. 12 мая 2004 г. Банк России отозвал лицензию банка «Содбизнесбанк» с фантастической формулировкой «за отмывание денег и финансирование терроризма». Между тем на 1 января 2004 г. Содбизнесбанк занимал 57-е место среди банков России по размеру собственного капитала (2,2 млрд руб.) и 11-е место по сумме чистых активов (5,7 млрд руб.). Банк вел активную политику на рынке, привлекая средства населения. Руководство банка не согласилось с решением регулятора и как ни в чем не бывало продолжало проводить все виды операций. 26 мая банк был взят штурмом.

Не прошло и недели, как банковское сообщество понесло новую потерю: 2 июня после тяжелой, но непродолжительной борьбы с кризисом ликвидности банк «Кредиттраст» окончательно остановил платежи. А ближе к ночи, не дожидаясь отзыва лицензии, он принял решение о самоликвидации. Это пока еще уникальный случай скоропостижного ухода банка из жизни из-за одних лишь подозрений в том, что он имеет общих собственников с банком, лишенным лицензии, — Содбизнесбанком. Однако есть все шансы, что он не станет последним: в последние дни по рынку ходят десятки черных списков банков, к которым якобы есть претензии у регулирующих органов.

Среди российских банков, по данным «Ъ» на 1 апреля 2004 г., банк «Кредиттраст» занимал 66-е место по размеру собственного капитала (1,94 млрд руб.) и 64-е место по сумме чистых активов (9,95 млрд руб.).

«История болезни банка „Кредиттраст“ коротка. Началась она в момент отзыва у Содбизнесбанка лицензии за „отмывание денег“. На рынке считалось, что эти банки имеют общих собственников, а события вокруг Содбизнесбанка произвели на банкиров и вкладчиков огромное впечатление. Последний уверял общественность, что собственники у него другие, однако ситуацию это не смягчило. В пятницу ряд крупнейших банков закрыли на „Кредиттраст“ лимиты на межбанковском рынке, а вкладчики банка за несколько дней сняли 200 млн руб.»^[1].

В этот же день впервые возникли слухи о затруднениях с ликвидностью, которые якобы испытывает Гута-банк (26-е место по размеру собственного капитала), но руководству банка как будто удалось убедить общественность, что сообщения в печати относятся к событиям годичной давности.

Сразу же вслед за этими происшествиями на банковском рынке России случился кризис взаимного доверия. Вот как описывают эти события современники. «Недоверие между банками начало нарастать после отзыва у Содбизнесбанка лицензии за отмывание денег и финансирование терроризма. Этот прецедент заставил банки начать пересмотр критериев, по которым они привыкли определять надежность контрагента. В результате формальные показатели, такие как качество финансовой отчетности, стали резко терять в весе в пользу, естественно, показателей неформальных. И это вполне объяснимо, ведь из отчетности Содбизнесбанка совершенно не следовало, что он — кандидат на отзыв лицензии. Зато эту информацию можно было почерпнуть из слухов. К концу недели обстановка растущего недоверия вылилась в повальное закрытие лимитов банками друг друга. При этом стали прекращаться операции не только с банками, которые попали в многочисленные черные списки, но и другими мелкими и средними банками. В этой ситуации банки, связанные с обналичиванием средств, либо вовсе свернули свои операции, либо взвинтили цены на них.

Однако это не повысило на рынке доверия к ним. Более того, в пятницу банки начали закрывать лимиты на коллег из первой тридцатки и даже десятки крупнейших банков. На рынке стали крайне болезненно реагировать на любые слухи и сплетни, и даже поднятие из архивов историй многомесячной давности стало приводить к закрытию лимитов на фигурирующие в них банки"^[2].

Ставка по кредитам на рынке межбанковского кредитования выросла до 5% для банков первого уровня и до 20—40% для банков третьего круга. В иных случаях ставка доходила до 150% годовых, но проблема была в том, что даже под эти проценты получить кредит было невозможно.

В то время как на банковском рынке разрасталась паника, Банк России бездействовал. При этом регулятор занял самую неудачную позицию из всех возможных. В то время как рынок захлестывали самые дикие слухи, Банк России никак не обнаруживал своего истинного отношения к происходящему, особенно к слухам о якобы составленных им же «черных списков» банков. По выражению одного из банкиров, «рынок быстро отыграл бы любую, даже самую негативную информацию, но именно информации-то и нет». Долгое время руководители Центрального банка заявляли о том, что кризиса нет, либо о том, что для него нет оснований, хотя ситуация уже стала катастрофической. Меры по предотвращению кризиса ликвидности, который неизбежно должен был последовать за кризисом доверия, были направлены на поддержку крупнейших банков и никак не облегчали положение банков второго и третьего круга.

Наконец, 15 июня Банк России предпринял конкретные меры по преодолению кризиса: он снизил ставку рефинансирования с 14 до 13%, снизил нормативы отчислений в фонды обязательного резервирования с 7 до 3,5% и расширил ломбардный список. Меры, принятые Центробанком, несколько успокоили рынок. Напряжение с ликвидностью ослабло, ставки на рынке межбанковского кредитования поползли вниз. На этом тревожном фоне в конце июня на рынок просочились слухи о том, что Внешторгбанк намерен приобрести промышленные активы Гута-банка на сумму около 400 млн долл. Газета «Коммерсантъ» сообщила об этом 30 июня. Спустя три дня ВТБ заявил, что не интересуется активами группы Гута. 6 июля банковский кризис вышел на новый уровень. Началась подлинная банковская паника — вкладчики атаковали отделения двух крупных банков Альфа-банка и Гута-банка. Среди российских банков на 1 апреля 2004 г. Альфа-банк занимал 5-е место по размеру собственного капитала (25 млрд руб.) и 4-е место по сумме чистых активов (166,76 млрд руб.). Альфабанк привлек от граждан средства на 31,97 млрд руб. Гута-банк занимал 26-е место по размеру собственного капитала (4,5 млрд, руб.) и 21-е место по величине чистых активов (31,35 млрд руб.). Гута-банк привлек от граждан во вклады 5,8 млрд руб.

«Набеги» на эти банки закончились по-разному. Гута-банк не выдержал атаку. Как выяснилось, за тот месяц, что он находился под давлением, банк распродал треть баланса и теперь просто не имел ликвидных активов, чтобы выполнять обязательства перед вкладчиками. 9 июля Внешторгбанк объявил о покупке контрольного пакета акций Гута-банка.

Альфа-банку удалось выстоять. Правда, для этого ему пришлось в считанные дни распродать треть портфеля. Но в таких случаях, как при велосипедной поездке, — главное не останавливаться. Так что Альфа-банк, а вместе в ним и вся банковская система России тем летом прошли по самому краешку. Трудно представить, какими были бы последствия, если бы рухнул 5-й банк страны. Вернее, представить несложно, но картина была бы весьма печальной.

Банковский кризис 2004 г. стал этапным событием в становлении банковской системы Российской Федерации. Что явилось его движущей силой? По-видимому, банковскому сектору России было необходимо очиститься от тех методов ведения бизнеса и от тех операций, которыми многие банки стали промышлять еще в 1990;е гг., фактически с момента создания банковской системы. В этом отношении примечательна реакция банковского сообщества, отшатнувшегося от «запятнанных» банков в первые же дни кризиса. События кризиса показали наличие огромного дисбаланса между ожидаемыми доходами и возможными потерями для менеджеров и мажоритарных собственников банковского бизнеса. Оказалось, что лица, осуществлявшие не то что сомнительные, но и просто преступные действия, не могут быть привлечены даже к имущественной ответственности. Это позволило, например, менеджменту банка «Кредиттраст» за две недели, прошедшие между отзывом лицензии и назначением внешнего управления, вывести из банка активов почти на б млрд руб. Да и сам факт прямого неподчинения коммерческого банка (Содбизнесбанка) распоряжениям регулятора красноречиво свидетельствует о состоянии банковской сферы в 2004 г.

События весны и лета 2004 г. показали неготовность тогдашнего руководства Центрального банка РФ к ситуации банковской паники. Это довольно странно — ведь именно ради принятия решений в такие ключевые моменты он и существует. Банк России пытался уклониться от принятия ответственных решений, даже когда время для них уже наступило. Он заменял словесными интервенциями интервенции денежные, а его представители говорили не те слова, которые могли успокоить банковское сообщество. Наконец, в лучших традициях советского менеджмента Банк России так и не признал за собой ответственности за события банковского кризиса 2004 г. Более того, некоторые его представители долгое время заявляли, что и кризиса-то никакого не было, а были «проблемы у некоторых банков».

Конечно, такие события как кризис доверия лета 2004 г. и осени 2008 г., не проходят даром. Современное руководство Банка России, очевидно, твердо определилось со способами предотвращения банковской паники. Как показали события 2017 г., проблемы ликвидности, возникающие у системообразующих банков, решаются самым простым способом. Банк России прямо или опосредованно предоставляет таким банком недостающую ликвидность. Именно так произошло, когда с затруднениями при обслуживании своих обязательств столкнулись сначала банк «Открытие», а затем «Бин-Банк». Общая сумма ликвидности, которая была выплеснута Банком России на рынок для предотвращения банкротства указанных банков, по оценкам некоторых экспертов, достигала 1 млрд руб.

Понятно, что такая политика почти полностью исключает возможность возникновения полноценной — с очередями и драками — банковской паники. Но нельзя не видеть, что такие мощные гарантии со стороны Банка России порождают мощнейший моральный риск уже со стороны самих коммерческих банков. Те же банки «Открытие» и «Бин-Банк» незадолго до конфуза с ликвидностью бросились в откровенную авантюру, справедливо полагаясь (как оказалось впоследствии), что Банк России не даст разразиться настоящей катастрофе.

Когда центральный банк начинает активно вмешиваться в работу коммерческих банков — посредством установления бесконечного числа правил и нормативов или посредством неусыпного контроля за каждым шагом коммерческого банка, — возникает угроза того, что банковская система утратит одно из важнейших своих свойств. Она не сможет точно определить то количество денег, которое необходимо экономическим агентам для того, чтобы беспрепятственно заключать сделки друг с другом и обеспечивать продолжение (или возобновление) экономического роста.

События 2004 г. заставили банковское сообщество во главе с Банком России заимствовать стандартный инструмент противодействия банковской панике — страхование вкладов. В созданную в начале 2005 г. Ассоциацию страхования вкладов постепенно вошли все банки, которые намеревались привлекать депозиты от населения. Естественно, при том условии, что параметры их деятельности соответствовали требованиям ассоциации. Первоначально сумма страхования депозита была установлена на кажущейся сейчас скромной величине в 100 000 руб. Теперь эта величина достигла отметки в 1 400 000 руб. Но как тогда, так и сейчас размер страховки покрывает около 98% депозитов, созданных российскими домашними хозяйствами.

К сожалению, создание системы страхования вкладов вызвало к жизни и неизбежного спутника любых гарантий — моральный риск. Его наличие стало особенно заметным во время финансового кризиса 2008—2009 гг. Тогда многие российские банки, пытаясь создать «подушку ликвидности», наполнили банковский рынок весьма соблазнительными продуктами. Новые счета обещали домашним хозяйствам высокие проценты (17, 19 и даже 21%) и при этом открывались на длительные (до 36 месяцев) сроки. Когда весной 2010 г. стало понятно, что острая фаза кризиса миновала и экономика начинает расти, коммерческие банки поняли, какую ошибку они совершили. Домашние хозяйства, пользуясь гарантиями АСВ, как заслоном, стали сосредоточивать на депозитах все свои сбережения и даже, по-видимому, средства, привлеченные из альтернативных источников.

Мы не можем осуждать эти домашние хозяйства, поскольку, как написано в самом начале книги, все они изначально эгоистичны. Но банковское сообщество быстро выучило этот урок. Когда спустя шесть лет, в декабре 2014 г., в российской экономике грянул новый кризис, коммерческие банки опять предложили населению доходные продукты, но теперь срок жизни этих депозитов был не в пример прошлым годам короток — не более трех — шести месяцев.

• [1] Траст, который лопнул. «Содбизнесбанк» утянул за собой «Кредиттрастъ» // Коммерсантъ. 2004. 4 июня.
• [2] Последний кредит наступает. Нового кризиса ждут все, кроме Центробанка //Коммерсантъ. 2004. 7 июня.